Мое участие в качестве защитника в "Московском деле"

«Московское дело» 27 июля 2019 года

 Часть 1

В статье пойдет речь о моей работе в качестве защитника по главному политическому процессу минувшего года в России. Этим процессом является «Московское дело» о «массовых беспорядках 27 июля» в Москве. Ранее я уже имел опыт защитника по подобного рода делам, имеющим политический «окрас».

По просьбе правозащитной организации «Агора» я взялся защищать в этом процессе Эдуарда М, которому вменили ч.1 ст. 318 УК РФ, насилие в отношении представителя власти. Уроженец Казахстана, постоянно проживающий и зарегистрированный в Удмуртии, был вынужден выехать на заработки в столицу, чтобы помочь своей жене и маленьким детям. В Москве Эдуард в течение полутора лет занимался ремонтом и внутренней отделкой квартир, проживал в Химках.

К моему огромному сожалению, 09 декабря 2019 года Тверским районным судом мой подзащитный был приговорен к беспрецедентному по своей суровости приговору, три года реального лишения свободы в исправительной колонии общего режима. В данный момент нами подана апелляция на приговор в Мосгорсуд. 29 января 2020 года состоится заседание апелляционной инстанции.

Согласно обвинению, 27 июля 2019 года в районе Тверской улицы Эдуард применил насилие в отношении полицейского при исполнении им своих служебных обязанностей. Как указано в обвинительном заключении, М выбил стекло автозака, куда он ранее был помещен, так как участвовал в неразрешенном митинге, причинив боль сотруднику полиции, на которого оно свалилось.

27 июля М в ходе указанных событий был задержан и доставлен в ближайший отдел полиции. 

29 июля 2019 года постановлением Тверского районного суда г. Москвы М был признан виновным в мелком хулиганстве по ч.2 ст. 20.1 КОАП РФ и ему было назначено наказание в виде административного ареста на 13 суток.

Указанный срок Эдуард полностью отбыл и вышел из спецприемника 09 августа 2019 года. После освобождения он поехал к себе домой, в город Химки, где снимал квартиру вместе с коллегой. Этот же адрес указан в протоколе об административном правонарушении.

В дело я вступил 09 сентября 2019 года, на тот момент, как вы уже догадались, события развивались стремительно и не в пользу Эдуарда. Уже имелось возбужденное уголовное дело по ст. 212 УК РФ о «массовых беспорядках», где в качестве подозреваемого фигурировал мой подзащитный.

30 августа 2019 года М был задержан и отправлен в СИЗО на время  следствия. Поэтому первое наша встреча произошла именно в указанном казенном учреждении. Я выяснил, что к этому моменту подзащитному было уже оперативно предъявлено обвинение по ч.1 ст. 318 УК РФ. 

Познакомившись и обсудив детали уголовного дела, мы составили план наших действий и тактику совместной защиты, благо, мой подзащитный человек активный и позитивно мыслящий.

На следующий день я ознакомился с доступными материалами уголовного дела и познакомился со следователями, передав в дело ордер.

Изучая дело спокойно дома, я обнаружил грубейшие нарушения порядка ведения следствия, допущенные Следственным комитетом РФ в ходе предварительного расследования.

12 августа 2019 года, то есть спустя пару дней с момента выхода из спецприемника,  М избирают подписку о невыезде по адресу в г. Можга Удмуртии.

В качестве основания избрания следователь указывает, что М имеет постоянное место жительство в г. Москва. Все это было изложено в постановлении следователя, однако, самой подписки от М я почему-то в деле не нашел. Потом при встрече я задал вопрос следователям, где же подписка, но какого-то вразумительного ответа от них не получил.

То есть М, что он сам в дальнейшем подтвердил, не знал вообще о факте возбуждённого в отношении него уголовного дела до самого момента задержания. И тем более не ездил в Следственный комитет и никаких документов, связанных с уголовным делом, не видел и не подписывал.

Подписка о невыезде и надлежащем поведении согласно ст.102 УПК есть письменное обязательство подозреваемого или обвиняемого. Но в нашем случае следствие решило в этой части порядок, установленный законом, не соблюдать и лишними документами себя не обременять.

Но на этом следствие решило не останавливаться и указало в постановлении об избрании подписки адреса, в котором должен находиться М на период следствия, в г. Можга.

Но в Удмуртии достаточно много населенных пунктов, как и во всей России, в одном из которых еще с января 2018 года был зарегистрирован Эдуард, тоже в Удмуртии, но только в с. Завьялово. Этот адрес указан в его паспорте, в протоколе и постановлении Тверского районного суда, копии которых имелись в распоряжении следствия с самого начала и тайны из этого никто не делал. Мне лично до сих пор непонятно чем следствие основывало свой выбор на г. Можге для избрания в качестве места нахождения М Ни квартиры, ни родственников там у него никогда не было. Тайна покрытая мраком и мистика, одним словом.

Также не могу также не обратить внимание на крайне резкую и непредсказуемую смену хода следствия в ходе предварительного расследования. Так согласно рапорту старшего оперуполномоченного Морозова И.И. от 12 августа 2019 г., М  на тот момент покинул московский регион и его нахождение неизвестно. В качестве места регистрации опять указано г. Можга. То есть полиция однозначно уверена в том, что М в тот момент уже в бегах и скрывается от органов.

При этом уверенность угрозыска и их рапорт не мешает следователю СК РФ полковнику Избенко А.Н. того же числа 12 августа 2019 года избрать М подписку о невыезде по адресу г. Можга, о чем я указал выше.

 Однако чуть позже в этот же день майор юстиции следователь Еремин Д.М. объявляет в розыск подзащитного на основании того, что он скрывается и нахождение его неизвестно, и дает соответствующее поручение полиции о его розыске по адресу в Можге. Разумеется, органы розыска так и не находят М в Можге, потому как он там он не жил.

Левая рука не знает, что делает правая? 

М официально зарегистрирован по месту жительства по совершенно другому адресу: Удмуртия, с. Завьялово. Указанный адрес есть в паспорте РФ М, а также указан во всех базах, к которым имеет доступ СК РФ. По указанному адресу он прописан еще с начала 2018 года. А в Московской области он проживал в г. Химки.

Однако СК РФ почему-то посчитал, что куда удобнее М. будет ездить из Удмуртии, относительно, наверное, для них недалеко. Как минимум, странным является и то, что подписку избирают ему, когда он еще являлся подозреваемым по ст. 212 УК РФ, а именно за участие и организацию т.н. «массовых беспорядков», за которое безальтернативное наказание в виде лишения свободы от трех до десяти лет. А под стражу М. берут, когда он стал подозреваемым по ч.1 ст. 318 УК РФ, которое является преступлением средней тяжести. Логика в действиях следствия весьма, согласитесь, своеобразная.

Все это время, пока следствие разыскивало М. по всей России в рамках федерального розыска, он спокойно жил и работал в Химках, адрес проживания был указан в административном протоколе и постановлении Тверского районного суда. Что мешало органам связаться с М. в течение месяца неясно, так как задержан он был только 30 августа 2019 года на пороге своей квартиры в Химках.

Я думаю и без моих комментариев понятно, что следствием было допущено грубейшее нарушение процедуры избрания меры пресечения, поэтому позже избранная судом М. мера пресечения заключение под стражу незаконна, однако, суд не посчитал нужным установить все обстоятельства по делу и услышать сторону защиты.

Следствие мотивировало свое ходатайство о заключении М. под стражу тем, что он будто бы скрывался от следствия и нарушил подписку, о существовании которой он вообще до задержания не знал. 

Уже при рассмотрении дела по существу в Тверском суде, я указывал на указанные нарушения со стороны следствия и просил на предварительном слушании судью Белякова А.А. отменить меру пресечения, впрочем, суд не внял моим аргументам. Также поступила и апелляция в лице Мосгорсуда, не посчитав указанные основания достаточными для отмены стражи.

В следующей части я расскажу непосредственно о ходе следствия и судебного процесса.