«Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды.
Плохо то, что он иногда внезапно смертен»
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита
Как ни странно, но история началась с того, что одна дама стала сильно злоупотреблять спиртными напитками, в связи с чем с 2006г. стала наблюдаться психиатрами. В 2013г. её по решению суда признали недееспособной и назначили ей опекуна из числа родственников.
В ноябре 2019г. дама скончалась, её единственным наследником по закону (второй очереди) стала её сестра (интересы которой представлял я), которая в течение 6 мес. со дня открытия наследства обратилась к нотариусу. Но в ходе наследственного дела выяснилось, что ещё в 2009г. умершая составила завещание, которым свой единственный ценный актив – квартиру завещала постороннему гражданину. Не сказать, чтобы уж совсем постороннему (при жизни они были знакомы, изредка общались), но и не члену семьи. Мотивы этого завещания были сестре неочевидны, да и у гражданина сложилась определённая репутация в риэлтерских кругах.
Но гражданин-наследник пропустил срок для принятия наследства. Как потом утверждал он сам, он слишком поздно узнал и о смерти наследодателя, и о завещании. Но, тем не менее, в течение 6 месяцев со дня открытия наследства он совершил действия, которые, по его мнению, свидетельствовали о фактическом принятии им данного наследства, а именно: заменил откос у окна в связи с протечкой, а также электророзетку внутри квартиры. В этой связи он просил признать за ним право собственности на данную квартиру в порядке наследования.
Однако сестра покойной с этим не согласилась и, сославшись на статью 1161 Гражданского кодекса России, предъявила встречный иск о признании права на квартиру за ней, так как наследник своевременно квартиру не принял, а указываемые им действия о таком принятии не свидетельствуют.
Сразу скажу, что параллельно нами также оспаривалось завещание по основанию, предусмотренному статьёй 177 Гражданского кодекса России (недействительность сделки, совершённой гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими), но посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза пришла к выводу, что в дату составления завещания покойная, скорее всего, была ещё в состоянии отдавать себе отчёт в своих действиях.
Поэтому мы сконцентрировались на применимости статьи 1153 Гражданского кодекса России, согласно которой одним из способов принятия наследства является совершение наследником действий, свидетельствующих о фактическом его принятии.
В результате нам удалось убедить суд в том, что замена откоса на окне и электророзетки (которые наследник подкрепил заказ-нарядами на выполнение этих работ, актами и кассовыми чеками) не могут расцениваться как действия, направленные именно на принятие наследства.
Прежде всего, мы обратили внимание суда на то, что отсутствовали какие-либо доказательства того, что выполнение этих работ было действительно необходимо. Нами была обеспечена явка свидетеля – родственника опекуна, который, работая профессиональным электриком на крупном оборонном предприятии, показал, что он регулярно проводил проверку электрооборудования в квартире, и никакой неисправности заменённой электророзетки не было. Другой свидетель подтвердил, что никогда не наблюдал протечек на окне, на которые ещё, к слову сказать, не истекла гарантия.
Истец, который крайне ответственно подошёл к сбору документов в подтверждение ремонта, не смог вразумительно пояснить, почему он при этом не удосужился запастись актом технического освидетельствования или иным доказательством, из которого был следовало, что отремонтированное оборудование действительно требовало ремонта. В чём конкретно заключались неисправности (недостатки) оборудования, истец также пояснить не смог.
Далее мы обратили внимание суда на единичный характер действий истца, причиной которых послужил явно случайный выход оборудования из строя (если он вообще имел место в действительности) и одновременно сделали акцент на том, что за квартиру наследник не сделал ни одного платежа, несмотря на его декларацию о том, что он считает себя принявшим наследство. Хотя обязанность вносить такие платежи возникает ежемесячно, в отличие от обязанности ремонтировать жильё, которая в данном случае была эпизодической. В результате образовался долг, попыток погасить который наследник также не предпринимал.
В итоге суд согласился именно с нашей позицией и гражданину в иске отказал, указав, что эти действия в контексте всей ситуации в целом не могут свидетельствовать о фактическом принятии им наследства. Право собственности на квартиру было признано за сестрой покойной (встречный иск был удовлетворён).
Данный пример судебной практики опровергает миф о том, что для принятия наследства достаточно «зайти в квартиру» или «забить гвоздь». Всестороннему исследованию и правовой оценке при наличии спора подвергается всё поведение заинтересованных лиц в целом, а не только его какие-либо отдельные моменты.
Хочется надеяться, что это решение устоит и в вышестоящих инстанциях.
