Найти юриста / адвоката / эксперта
В канун новогодних праздников в московских театрах для малышей устроили представление по сказке «Маша и медведь», которая привлекла внимание многих юных театралов. Но этой сказкой заинтересовались и дети более взрослых возрастов. Так, студенты уголовно-правовой специализации 5 курса юридического факультета Московского гуманитарно-экономического института решили дать правовой анализ действиям героев сказки и на основе этого организовать деловую игру на практических занятиях по предмету «Адвокатура».
Что из этого получилось, свидетельствует открытый судебных процесс над главным героем сказки медведем Топтыгиным М.М., проведенный с участием присяжных заседателей (старшина — студентка Екатерина Арсентьева), судьи (студент Андрей Хильчевский), прокурора (студент Дмитрий Королёв).
Поскольку изучалась тема «Содержание и структура судебной речи адвоката», то защитительную речь по данному необычному делу на правах методического занятия произнёс сам преподаватель курса профессор В.И.Сергеев.
Владимир Иванович на этом занятии попытался дать не только знания по конкретной теме предмета, но и показал урок защиты конкретного животного, сказки и живой природы, которые иногда подвергаются несправедливым нападкам со стороны людей. (Его речь публикуется ниже)
И всё же, несмотря на авторитет профессора в глазах студентов, студенческий суд присяжных не смог полностью оправдать косолапого и последний за незаконное ограничение свободы несовершеннолетней героини сказки был признан виновным и осуждён. Правда, меру наказания ему судья Андрей Хильческий определил условную. Однако это совершенно не меняет сути дела: студенты существенно подправили сказку и вынесли свой обоснованный и справедливый приговор всем, кто попал в поле их зрения, анализа и суровых оценок.
Попробуем же по следам этой деловой игры пройтись и мы…
_____________________
Судебная речь
адвоката Сергеева В.И.
в Лесном суде Берендеева государства
в защиту медведя Топтыгина Михаила Михайловича из сказки «Маша и медведь»
Уважаемые присяжные заседатели!
Сегодня в этом зале судебных заседаний развернулось необычное уголовно-правовое зрелище. Его необычность – не в том, что судят косолапого мишку. История мировой юриспруденции знает множество случаев, когда судили и собак, и кошек, и другую домашнюю и не домашнюю живность. Его необычность — и не в том, что в нашей стране с образом медведя ассоциируется правящая буржуазная партия «Единое Берендеево», на гербе которой красуется этот вероломный, хитрый и достаточно злой в природе хищник. Разумеется, нынешний процесс не имеет никакого отношения ни к правящему капиталистическому режиму, ни к политике, ни к лозунгу партии «Закон – тайга, медведь — хозяин».
Это дело не имеет отношения и к зоологическим качествам упомянутого животного. Необычность настоящему процессу придаёт то, что по воле государственного обвинения в образе на самом деле милого и безобидного героя русской народной сказки обнаружена невероятная и опасная крамола. На скамье, а точнее, в клетке подсудимых находится животное, которое, как считает прокурор, посягнуло на существующие общественные устои и правопорядок. В общем, сегодня судят чуть ли не самого опасного в лесу террориста за всю историю Берендеева государства.
Органом следствия моему подзащитному медведю Топтыгину Михаилу Михайловичу предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 119 (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ст. 125 (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству или вследствие своей беспомощности), п. п. «в», «д» и «з» ч. 2 ст. 126 (похищение человека), п. «в» и «д» ч. 2 ст. 127 (незаконноелишение свободы), п. п. «б», «г» ч. 2 ст. 127-2 УК РФ (использование рабского труда). При этом три последние нормы вменены ему как квалифицированные составы. Здесь учтён и малолетний возраст потерпевшей Маши, и применение к ней якобы насилия, опасного для жизни, и корыстные побуждения подсудимого. То есть мой подзащитный обвинён в стольких смертных грехах, что в это даже трудно поверить, если бы данное представление не происходило наяву. Но только ли один медведь предан суду?
Если мы посмотрим несколько дальше обозначенных выше уголовно-правовых величин, то обнаружим, что это не медведь оказался подсудимым в настоящем деле. Мы увидим, что под прицелом обвинения оказалась добрая, лучезарная и изумительнейшая по воспитательному эффекту русская народная сказка «Маша и медведь». В сказке маленькая Машенька заблудилась в лесу и попала в дом к медведю, который решил оставить ее у себя жить. Но не тут-то было – находчивая девочка придумала способ вернуться домой. И вернулась. Благодаря помощи этого же медведя. Сказка оказалась с оптимистичным и счастливым концом. Если не считать, что в её финале спасителя главной героини и нынешнего нашего подсудимого едва не искусали злобные деревенские собаки.
Я напомню, что в сказке нет ни слёз, ни мольбы о пощаде. Нет в ней также ни слова о вероломстве и коварстве зверя по отношению к человеку. А ведь именно это вменено подсудимому в ходе предварительного следствия. В сказке, наоборот, можно прочесть и усвоить уроки, рассказывающие о ценности дружбы и честности, важности в жизни взаимовыручки и смекалки. Создатели сказки ставили перед собой очень актуальную и в наше время задачу положительного воздействия на юного слушателя и читателя, коими, как правило, являются такие же дети, как и сама героиня сказки – потерпевшая по настоящему делу Машенька. Создатели сказки хотели донести до ребенка вечные истины в понятной и занятной форме, представить мир в его многообразии, выявить позитивные стороны в той ситуации, в которой оказались её героиня и медведь. Здесь много поучительного, назидательного и, как ни странно, даже осуждающего.
Посмотрим хотя бы на старших подружек девочки, которые потеряли малолетнего ребёнка в лесу и спокойно вернулись домой. Конечно же, их поступок никуда не годится, он заслуживает самого строгого порицания. И сказка оставляет именно такое впечатление о них в умах и душах слушателей. А дедушка и бабушка Маши, что сделали они: по «горячим следам» организовали поиск внучки, оповестили о пропаже ребенка старосту деревни, уездное и волостное начальство, провели с односельчанами «прочёсывание местности», обратились к леснику и охотникам…? Как бы ни так. Они погоревали, погоревали, да, видать, и забыли о горе своём… Вот сказка и заставляет задуматься о безответственности и беспечности взрослых.
Ну а тот, кому на самом деле принадлежала лесная избушка, почему он не обеспокоился, кому стало служить его жилище, кто поселился в нём, что делается в избушке, какие там творятся дела…? В общем, много нравственных и этических вопросов ставит эта сказка перед думающим человеком. Не на все из них есть ответы. Но самый главный ответ сказка всё-таки даёт: настоящая дружба и порядочность, оказывается, свойственны не только людям, но и зверям. Более того, последним даже в большей степени. Ведь как бы следственный орган и государственный обвинитель того ни хотели, а единственным положительным героем данной сказки является всё-таки медведь. А почему не Маша? Да потому что Маша повела себя всё таки не по-дружески, непорядочно по отношению к медведю, оклеветала его, навлекла на него все вот эти напасти. Но он всё равно остаётся героем.
На протяжении более чем трёх столетий дети были в восторге при самостоятельном чтении этой сказки или когда её рассказывали им взрослые. В ней действительно изображено захватывающее действо, сюжет которого навеян добрым отношением народа к живому миру на нашей матушке-Земле. Среди этой живности и в других народных сказаниях, а не только в этой сказке, важное место занимает косолапый увалень, с почти человеческими повадками, страстью к малине, другим лесным ягодам, мёду, рыбе, вершкам и корешкам на огородах селян. Живой музыкой природы и леса наполнены вообще все народные сказки, где говорится об отношениях человека и медведя. Они возбуждают и воспитывают доброту и ласку человечества к тому, что окружает всех нас на Планете. Настоящая сказка — лучший способ рассказать ребенку о необходимости защищать природу, животных и о дружбе человека с ними.
Сказка «Маша и медведь» знакома и любима всеми нами с детства, и каждый родитель с радостью читает её своим малышам, желая привить им добрые и нежные чувства, восторженное восприятие мира, его разноцветие и многотональность. Но давайте на минуту представим, что было бы с этой сказкой, если бы её целью было привитие иных чувств: злобности и ненависти людей к животному миру и животных к людям, угрюмого и апокалипсического восприятия окружающего пространства, недоверия к людям и зверям? Сказка, во-первых, не выдержала бы проверку ни временем, ни людьми; во-вторых, она просто не появилась бы, ибо в своём фольклоре народ всегда выражал собственную душу, добрую и приветливую. Человеческими качествами он наделял и животных. А потому медведь в русской сказке и получился таким добродушным и приветливым. И сказка жива по сегодняшний день. А настоящее уголовное дело переворачивает в этой сказке всё с ног на голову, и из медведя некоторые, проявляя излишнее служебное рвение, пытаются сделать бесчувственного рабовладельца, монстра, страшилище, чудище поганое.
Но это не так. Я и мой подзащитный Топтыгин М.М. категорически не согласны с предъявленными обвинениями и с той трактовкой русской сказки, какая дана господином прокурором. Наше несогласие основано как на несоответствии обвинения фактическим обстоятельствам дела, так и на том, что у государственного обвинителя вообще отсутствуют какие-либо процессуальные основания для привлечения медведя к уголовной ответственности. Что же касается собранных обвинением доказательств вины подсудимого, то на них я хотел бы остановиться более предметно. При этом я постараюсь следователь совету глубоко уважаемого мною Франца Кафки, который призывал «в борьбе человека с Миром становиться на сторону Мира».
Чем располагает обвинитель после проведённого судебного следствия? Начнём с самого начала. Данное уголовное дело было возбуждено следственным органом на основании материалов, поступивших через прокурора лесного участка от бабушки и дедушки девочки Маши Куропаткиной и их адвоката Павла Зайцева из Адвокатской палаты Берендеева государства. Бабушка и дедушка допрошены в суде и в весьма тенденциозной и эмоциональной форме сообщили, что медведь из прилегающего к деревне леса якобы похитил их внучку Машеньку, угрожал съесть её, создал ей во время пребывания в избушке условия опасности для жизни и здоровья, эксплуатировал Машеньку, заставляя на него работать с утра до ночи.
А теперь зададимся вопросом: достаточно ли таких доказательств, даже если они подтверждены письменными заявлениями, протоколами очных ставок, осмотра места происшествия (лесной избушки) и короба с пирожками? Конечно же, таких доказательств не достаточно. Несмотря на строгий запал и громкие восклицания этих свидетелей, несмотря на соответствие составленных протоколов всем требованиям закона и подтверждение самого факта пребывания девочки в избушке, данные доказательства вряд ли что проясняют в настоящем деле. Ведь сами свидетельские показания и все другие протокольные следственные мероприятия – это не свидетельства очевидцев преступления, а пересказ, притом в собственной интерпретации, того, что рассказала свидетелям внучка Маша, что она сама показала в избушке и в коробе. Такие, с позволения сказать, доказательства называются производными, а если быть более точным – пристрастными.
А потому для большей объективности обратимся к показаниям самой потерпевшей. Девочка утверждает, что заблудившись в лесу, она забрела в незнакомую избушку. Из избушки уже никуда не уходила. А когда в ней появился медведь, то сильно испугалась его. Однако медведь оказался не злым и сильно обрадовался Маше. Но в то же время он заявил ей: «Ага, теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить» (см. прямую речь на второй странице сказки). Конечно, дедушке и бабушке Маша могла рассказать об этом, несколько «сгустив краски». С психологической точки зрения такой рассказ малолетнего ребенка, даже если он наполнен мифическими фантазиями и страшилками, объясним и понятен. Во-первых, Маша чувствовала и свою вину перед старшими за ту беспечность, которую она, вопреки данным ей назиданиям, проявила, находясь в лесу с подружками. А поэтому ей надо было всячески смягчить эту вину, вызвать у взрослых жалость к себе и человеческое сострадание.
А, во-вторых, детям и без того свойственно гиперболизировать ситуации, опасность, страх. Нередко даже простое падение ребенка в мягкой песочнице вызывает такие истошные крики и «белужий рёв», что действительно со стороны может показаться, будто ребёнок получил непереносимую травму или сильный болевой шок. Хотя на самом деле всё оказывается простой мелочью. Стоит произнести заклинание: «У кошечки заболи – у девочки заживи…!» и всё проходит. С учетом такой вот психофизической ситуации с ребёнком, с поправкой на детское восприятие и следовало проводить все следственные действия по настоящему делу. Чего, к сожалению, не случилось. И показания Маши, и производные от неё показания дедушки и бабушки приняты один к одному без какой-либо оценки и критического подхода.
А теперь хотел бы задать риторический вопрос: а откуда же взялась в самой сказке та спокойная и выдержанная обстановка во взаимоотношениях Маши и медведя, которая в ней изображена? Выходит, здесь кто-то лукавит: или Маша со старшими, или сочинитель сказки? Нет! Никакого лукавства тут не допущено. Сказки слагает народ. На основе объективной оценки описываемых в них событий. В данном случае о случившемся вся деревня узнала путём общения уже со своими детьми, которые поведали то, что услышали от Маши. А своим сверстникам Маша рассказывала уже несколько иначе, чем бабушке и дедушке. В подобных случаях ведется разговор равных, здесь уже отсутствует стремление вызвать к себе сочувствие и жалость. В таком общении значительно больше объективности, непосредственности, честности. Кроме того, в народном фольклоре отображается и другой подобный случившемуся опыт общения человека, в данном случае с животными. В него привносится и людская оценка случившемуся, и народные человеческие традиции, и духовное состояние общества. Так рождаются сказки. Так родилась и наша добрая сказка про Машу и медведя.
Именно эту сказку, её содержание и пересказ в ней реальных сказочных событий сторона обвинения почему-то полностью проигнорировала в своей доказательственной базе. Хотя только на ней и держится и вся фабула происшедшего, и всё объяснение отсутствия в действиях подсудимого составов предъявленных ему преступлений, да и вообще чего-либо предосудительного.
Оценивая следственные документы в уголовном деле, которые полностью повторились в судебном переложении, следует также отметить, что, помимо отсутствия «ювенального подхода» в данном деле, несмотря на отсутствие «расшифровки» с учетом несовершеннолетия показаний потерпевшей, мы не должны опускать и того, что деятельности следственных органов и прокуроров вообще присуща определённая пристрастность в проверке заявлений потерпевших. Особенно часто такой неписаный принцип срабатывает, когда речь идет о стариках или детях. Лица, проверяющие такие заявления, оказываются скованными позицией заявителей, и когда в ходе проверок обнаруживаются какие-либо формальные юридические основания, подтверждающие заявления, то, не вдаваясь в их глубинный смысл, они вольно или невольно скатываются к обвинительному уклону. И возбуждённые в таких условиях уголовные дела завершаются необъективными обвинениями и преследованиями невиновных лиц, ибо прекратить их на ходу бывает столь же трудно, как и остановить в движении скачущего во всю прыть рысака.
Итак, мы обнаружили, что представленные стороной обвинения доказательства виновности Михаила Михайловича Топтыгина, мягко говоря, «притянуты за уши». А значит, и цена им на весах закона должна быть соответствующая. Мне вообще было не понятно, в защиту чьих интересов направлено это следствие, если сказка оказалась со счастливым концом? Мне вообще не ясно также, в чём же заключается юридическая вина подсудимого, если по делу отсутствует вина моральная и нравственная? Очевидно, следователь и сам понимал слабость своей обвинительной позиции, а потому к нравственно-этическим сторонам не обращался. В противном случае его бы озаботило не то, что Маша по воле моего подзащитного некоторое время провела в медвежьей избушке.
Если бы следствие велось объективно и непредвзято, в поле зрения следователя должны были попасть такие вопросы, которые отвечают требованиям об установлении причин и условий, способствующих совершению преступления. И среди них – наиболее важный: почему некогда прекрасный и богатый русский лес, воспетый многими поэтами, художниками, писателями, с некоторых пор превратился в место, где не только ребёнку, а даже взрослым стало опасно и страшно?
Ведь описываемый в сказке лес ныне превратился в отстойник гниющего бурелома, отходов от массовой порубки деревьев, в частные самострои богатых граждан, в незапланированные лесные дороги и жутчайшие свалки мусора. В этом лесу нашли свой кров многочисленные отряды бандитов, иногородних и местных вооруженных формирований, устанавливающих ловушки, капканы, растяжки, устраивающих беспрестанные разборки, сходки и стрельбу. В этом лесу злобствуют браконьеры, уничтожая чудесную флору и фауну. А местный лесник вместо обеспечения лесного законодательства и спокойствия во вверенном ему лесном хозяйстве занят исключительно собственным бизнесом, возводя на огромном лесном пространстве трехэтажный коттедж с другими пристройками, продавая на сторону не принадлежащее ему право на вырубку деревьев, отстрел лосей, кабанов, медведей, выделение лесных участков для строительства домов и дач вышестоящим государственным чиновникам и бандитам.
Перейдём теперь к оценке юридической квалификации действий подсудимого.
По ч. 1 ст. 119 УК РФ уголовная ответственность наступает лишь при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Однако в деле каких-либо доказательств о наличии такой угрозы нет. Из приобщённой к делу сказки усматривается, что медведь, увидев в своей избушке Машу, обрадовался тому, что Маша будет ему теперь помогать по хозяйству (топить печь, варить кашу и кормить ею его, медведя). Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что в действительности у медведя не было ни прямого, ни даже косвенного умысла на убийство человека или причинение ему какого-либо вреда, ибо это было бы направлено против волеизъявления медведя оставить девочку у себя. Восприятие же потерпевшей угроз медведя съесть её основаны лишь на субъективном отношении, вызванном размерами медведя и его строгим голосом. Оснований опасаться осуществления медвежьей угрозы при сопоставлении с реальными действиями подсудимого, который в течение длительного времени никаких мер и попыток к убийству человека не предпринимал, у потерпевшей не могло быть никаких. А поэтому следует признать, что в действиях Топтыгина М.М. состав угрозы убийством отсутствует.
По ст. 125 УК РФ уголовная ответственность наступает за заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние. В данном случае пребывание Маши в доме медведя не представляло вообще никакой для неё опасности, поскольку она не находилась в опасном для её жизни и здоровья состоянии. При этом она не была лишена возможности принять меры к самосохранению. Об этом свидетельствует наличие в доме еды, питья, возможности печь пирожки и спрятаться в коробе. По указанной выше причине считаю, что в действиях Топтыгина признаки данного состава преступления отсутствуют, а возбуждение уголовного дела по этому основанию незаконно.
По ст. 126 УК РФ наказываются лица за похищение человека. Похищение предполагает реальные, притом активные действия, связанные с тайным или открытым либо с помощью обмана умышленным захватом человека, сопряженным с ограничением его личной свободы (независимо от времени такого ограничения). Лицо, добровольно отпустившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. В данном случае указанные выше признаки состава преступления отсутствуют и, более того, медведь сам активно способствовал доставлению девочки в деревню к родственникам.
Как учат нас все имеющиеся ныне комментарии к уголовному кодексу, это преступление (ст. 126) следует отграничивать от незаконного лишения свободы (ст. 127 УК РФ), которого в действиях медведя также не усматривается. Это преступление представляет собой незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением. Мы же видим, что девочка была полностью свободна в своих действиях, могла проявить находчивость, смекалку, не была лишена двигательной активности. Под неправомерным ограничением свободы в рамках ст. 127 УК РФ понимается любое, не регламентированное нормативными правовыми актами и осуществленное не уполномоченным на то лицом, физическое или психическое воздействие на человека в целях лишения его возможности в самоопределении своего местонахождения, путем воспрепятствования покинуть определенное пространство, при отсутствии признаков иных составов преступлений. Конечно, формально под эти признаки действия медведя подогнать можно.
Однако здесь необходимо обратиться также к анализу субъективной стороны состава преступления.
В содержание субъективной стороны неправомерного ограничения свободы должно входить не только субъективное восприятие потерпевшего, которое имеет значение для фактического признания рассматриваемого состава преступления оконченным. В данном случае Маша действительно считала своё пребывание у медведя лишением свободы в результате психического принуждения и угроз. В то же время мы не можем не замечать, что, будучи несовершеннолетней, Маша воспринимала приказы медведя и его психическое воздействие несколько неадекватно ситуации. А потому мы должны в обязательном порядке проанализировать субъективную сторону этого деяния в отношении медведя, то есть ответить, как характеризуется отношение к содеянному самого виновного.
И тут оказывается, что медведь, хотя и не являлся родителем Маши, но понимал, что лес, куда Маша могла уйти без его ведома, это достаточно опасная и серьёзная территория, где детям ходить опасно как с точки зрения возможности стать объектом лакомства волков, шакалов и других лесных животных, так и с точки зрения возможности заблудиться и пропасть от холода, голода или утонуть в болоте. Как мы могли увидеть также, если бы дело расследовалось объективно и все причины и условия, способствующие случившемуся, были бы установлены, то лес наш ныне совершенно не стал сказочным обиталищем покоя и природной тишины. Он стал бы лесом – ловушкой, лесом – фронтовой зоной, где обитают не только сказочные, но и всамделишные лешие, ведьмы, кащеи бессмертные и соловьи-разбойники. Выпускать в такой лес ребёнка – вот это преступление. А защита ребёнка от соприкосновения с таким лесом – это, если хотите, подвиг, противоположное по значению явление, одобряемое всем нашим обществом.
Хотелось бы также обратить внимание на то, что в самом законе употребление выражения «лишение свободы» в названии ст. 127 УК РФ терминологически неверно, поскольку свобода как субъективное право является неотчуждаемым благом, и лишить (отнять) ее невозможно в принципе. В связи с этим более точным представляется употребление термина «ограничение свободы». Исходя из чего ст. 127 УК РФ следовало бы называть «Неправомерное ограничение свободы». Однако в действиях медведя отсутствует и таковое деяние, поскольку, как мы видим из самой сказки, Маша в своих действиях никем не ограничивалась и могла даже уйти в лес в случае непослушания медведю. Всё же медвежье воздействие на Машу было не физическим, а психологическим, и направлено это воздействие было лишь на то, чтобы сберечь её от возможного негативного воздействия на Машу опасной лесной среды.
Диспозиция ст. 127-2 УК РФ предполагает ответственность за «использование труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности, в случае, если лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ (услуг)». Говоря об отсутствии у моего подзащитного и этого состава, следует вновь обратиться к аргументам, изложенным в предыдущих моих аргументах, и просить Вас рассматривать их во взаимосвязи между собой и во взаимосвязи с субъективным отношением медведя к содеянному.
Да, как и в других диспозициях, здесь также налицо лишь формальные признаки состава. Однако можно ли назвать труд Маши в избе медведя (топила избу, готовила кашу, кормила ею медведя) трудом рабским. А что таким трудом у бабушки и дедушки она не занималась? Конечно же, занималась, ибо откуда бы ей знать, как надо топить избу, варить кашу и печь пирожки. В конечном итоге, она и сама ела эту кашу, иначе умерла бы с голоду в сыром и неуютном лесу. Да и замёрзла бы в нём, если бы не топила печку. Ну, а кормление медведя? Может ли это действие считаться рабским трудом, если медведь отвечал взаимностью: давал продукты, кров, охранял дом, обеспечивал безопасность и покой Маши. Более того, медведь даже отнёс целый короб с пирожками для дедушки и бабушки Маши.
Говорить при таких обстоятельствах об использовании рабского труда вряд ли правильно и доказуемо. Здесь скорее присутствуют партнёрские отношения. Однако, поскольку медведь по возрасту старше Маши, он осуществлял определённые воспитательные и надзорные функции над ней в целях достижения дисциплинированности и послушания в её же интересах сохранения от неблагоприятного воздействия леса.
Немаловажное значение имеет также объяснение самого подсудимого, который он дал мне — своему защитнику в связи с настоящим делом:
— Убивать (съедать) Машу у него никаких намерений не было, никаких реальных действий к этому он не предпринимал и не намеревался предпринимать. Словесные же угрозы говорились им доброжелательным тоном, уважительно, ласково и только лишь с одной единственной целью: уберечь Машу от побега в лес, где она могла заблудиться, утонуть в болоте, замёрзнуть от холода, умереть от голода или быть съеденной волками и шакалами. Подобные угрозы напоминали угрозы родителей детям о «бабайке», «лешем», «бабе-яге» и других ведьмах и страшилках, чтобы удержать их в повиновении и дисциплине;
— Пребывание Маши в его избе никакой угрозы для жизни и здоровья девочки не представляло. Более того, Маша, наоборот, была защищена этим от других опасностей леса;
— У него не было и цели похитить человека и никаких активных действий к этому он не предпринимал. Маша сама пришла в избу и осталась в ней, следуя его, медведя, предостережениям. При этом никакого насилия к ней им не применялось и реальных действий к их применению не осуществлялось;
— Не было также лишения свободы человека и применения рабского труда. Более того, видя, как тоскует девочка по своим бабушке и дедушке, он, медведь, всячески стремился помочь ей в общении с близкими, согласился отнести пирожки и под этим предлогом и её саму в деревню.
Конечно, из сказки следует, что медведь будто бы не знал, что Маша его обманывает, и потому согласился на такую вот гуманитарную акцию доставить пирожки бабушке и дедушке. Между тем, раз уж мы не во всем соглашаемся со сказкой и, обвиняя медведя в смертных грехах, решили принять такой сказочный допуск за истину, то в таком случае давайте примем за истину и то, что медведь – это животное с достаточно острым зрением и особенно обонянием. Присутствие человека, особенно с подветренной стороны он чувствует за несколько километров. Потому считать подсудимого таким уж глупым, чтобы он не разобрался, что Маша находится в коробе, у нас нет совершенно никаких оснований. Наивность медведя может убедить кого угодно, только не суд. В нашем случае мишка просто решил подыграть девочке и притвориться непонимающим и наивным.
И его поступок достаточно объясним. В последние дни, уходя в лес, он замечал грустное настроение девочки. Девочка скучала по деревне, по бабушке с дедушкой, по своим сверстникам. Не будучи в реальности наивным, медведь, возможно, каким-то шестым чувством осознал, что в таком состоянии оставлять Машу в своё отсутствие одну становится опасным: возможен побег Маши. А это значит – её гибель в страшном лесу. Он также понимал, что скоро наступит время зимней спячки и Машу также нельзя будет оставлять (даже в избушке). Выдумка Маши, которой он решил подыграть, ускорили процесс развязки. Какие-либо объективные основания, противоречащие данным объяснениям, в деле отсутствуют.
Ну и, наконец, все объективные данные говорят о том, что в действиях медведя отсутствует состав вообще какого-либо преступления. Да, ему понравилась эта шустрая и трудолюбивая девочка, ибо с ней он не ощущал себя одиноким, голодным и злым шатуном. Девочка Маша своим присутствием внушала ему радость жизни, излучала хорошее настроение и доброту, сделала его домашний быт обустроенным и уютным, заботилась о нём, как о своём близком друге и товарище и тем самым приручила его.
Да, ему не хотелось расставаться с ней, но это чувство было не чувством собственника-рабовладельца, а чувством привязанности и расположения к хорошему человеку. А потому нигде, ни в одной строчке сказки нет ни слова о грубости медведя к Маше, нет ни одного дерзкого и бестактного поступка медведя, по отношению к девочке. Вся сказка наполнена добротой отношений человека и зверя, покровительственным отношением старшего к младшему. Конечно же, при этом с надлежащей строгостью и дисциплиной. Именно такой характер отношений и позволил Маше выбраться из лесу с помощью этого же медведя, с использованием его благорасположения, взаимного, хотя и несколько наигранного послушания Маше, уважения к её запретам и наказам. При злобном звере, криминальной личности хищника (каким нарисовали его в обвинительном заключении следователи и в своей речи прокурор) подобного исхода в данном деле и благополучного завершения этой доброй сказки никак не произошло бы.
В сказке отсутствуют какие-либо сведения о личности медведя. Но они там и не требовались, ибо в сказке его положительный образ не подвергается сомнению. А вот в уголовном деле исследованию личности обвиняемого место должно было найтись. К великому же сожалению, ни следователь, ни прокурор этому внимания не уделили. А потому в данной своей речи я позволю себе заполнить эту пустоту и поколебать надежду обвинителя на создание им лишь одним перечислением вменённых подсудимому преступлений отрицательного образа преступника.
Перед Вами – не преступник. Перед Вами животное с тяжелой личной судьбой. Будучи маленьким медвежонком, вместе со своей ровесницей-сестрой он оказался свидетелем тяжелой личной драмы, когда браконьеры убили его мать. Маленьких медвежат забрали в зверинец, а уже оттуда наш будущий подсудимый был взят дрессировщиком в известный всему миру Уголок дедушки Дурова. Работа с прекрасным артистом, участие в спектаклях для детей, отличные условия существования, созданные для зверей в театре, способствовали воспитанию в нём доброго отношения к людям и в особенности к детям. А в лесу он оказался по совершенно непредвиденным обстоятельствам.
Однажды, находясь на гастролях в Берендеевом государстве, во время уборки вольера он вышел в открытую дверь и почувствовал присутствие в непосредственной близости дикой медведицы. Зов природы взял своё, и вот так вот он оказался в лесу. Мы могли бы фантазировать и дальше на тему личной жизни Топтыгина. Однако моя задача заключается в том, чтобы показать, что вся предшествующая его жизнь совершенно не предполагала никаких кровавых, злобных и вероломных сцен, которые он мог бы сыграть, вопреки своей миссии спасителя нашей потерпевшей, описанной в прекрасной и доброй русской сказке «Маша и медведь». Вероломство и коварство медведя — это искусственная конструкция государственного обвинения, это не установленная истина, а грубое отклонение от неё. Именно против подобных конструкций предостерегал человечество французский писатель Андре Жид, который как-то сказал: «Верьте тем, кто ищет истину; не доверяйте тем, кто нашёл её».
Уважаемые присяжные заседатели! Все мы сегодня являемся свидетелями того, что нынешняя молодёжь стала мало читать, мы слышим упрёки в том, что современные дети не научены размышлять, они теряют генетическую память, что против русской культуры развёрнута война, и мы её, к сожалению, нередко проигрываем. И как результат этого явления — люди перестают верить в своё начало. Ибо и историю, и реальность безбожно искажают и переворачивают с ног на голову. Вот и в этом судебном заседании мы наблюдаем, как пытаются перевернуть добрую русскую сказку, а положительного её героя Михаила Михайловича Топтыгина превратить в героя отрицательного. Я прошу Вас не дайте свершиться этой несправедливости. Медведь не виновен, а потому ни по одному из инкриминируемых ему преступлений не должен быть осуждён!
________________
Справка:
27 декабря 2010 г. коллегией присяжных заседателей группы по уголовно-правовой специализации 5 курса юридического факультета МГЭИ был вынесен вердикт о том, что вменённые в вину медведю Топтыгину М.М. преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 119 (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ст. 125 (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству или вследствие своей беспомощности), п.п. «в», «д» и «з» ч. 2 ст. 126 (похищение человека), п. «в» ч. 2 ст. 127 (применение насилия, опасного для жизни или здоровья при лишении свободы человека); п. п. «б», «г» ч. 2 ст. 127-2 УК РФ (использование рабского труда) не имели места.
Деяние, предусмотренное п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ (незаконное лишение свободы в отношении заведомо несовершеннолетней), имело место и доказано, что это деяние совершил подсудимый, который признан виновным в данном преступлении.
С учётом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, в том числе смягчающих обстоятельств, указанных защитником, судом 5 курса юридического факультета МГЭИ медведь Топтыгин Михаил Михайлович приговорен к 3 годам лишения свободы. Суд пришелк выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания и постановил считать назначенное наказание условным.
Что из этого получилось, свидетельствует открытый судебных процесс над главным героем сказки медведем Топтыгиным М.М., проведенный с участием присяжных заседателей (старшина — студентка Екатерина Арсентьева), судьи (студент Андрей Хильчевский), прокурора (студент Дмитрий Королёв).
Поскольку изучалась тема «Содержание и структура судебной речи адвоката», то защитительную речь по данному необычному делу на правах методического занятия произнёс сам преподаватель курса профессор В.И.Сергеев.
Владимир Иванович на этом занятии попытался дать не только знания по конкретной теме предмета, но и показал урок защиты конкретного животного, сказки и живой природы, которые иногда подвергаются несправедливым нападкам со стороны людей. (Его речь публикуется ниже)
И всё же, несмотря на авторитет профессора в глазах студентов, студенческий суд присяжных не смог полностью оправдать косолапого и последний за незаконное ограничение свободы несовершеннолетней героини сказки был признан виновным и осуждён. Правда, меру наказания ему судья Андрей Хильческий определил условную. Однако это совершенно не меняет сути дела: студенты существенно подправили сказку и вынесли свой обоснованный и справедливый приговор всем, кто попал в поле их зрения, анализа и суровых оценок.
Попробуем же по следам этой деловой игры пройтись и мы…
_____________________
Судебная речь
адвоката Сергеева В.И.
в Лесном суде Берендеева государства
в защиту медведя Топтыгина Михаила Михайловича из сказки «Маша и медведь»
Уважаемые присяжные заседатели!
Сегодня в этом зале судебных заседаний развернулось необычное уголовно-правовое зрелище. Его необычность – не в том, что судят косолапого мишку. История мировой юриспруденции знает множество случаев, когда судили и собак, и кошек, и другую домашнюю и не домашнюю живность. Его необычность — и не в том, что в нашей стране с образом медведя ассоциируется правящая буржуазная партия «Единое Берендеево», на гербе которой красуется этот вероломный, хитрый и достаточно злой в природе хищник. Разумеется, нынешний процесс не имеет никакого отношения ни к правящему капиталистическому режиму, ни к политике, ни к лозунгу партии «Закон – тайга, медведь — хозяин».
Это дело не имеет отношения и к зоологическим качествам упомянутого животного. Необычность настоящему процессу придаёт то, что по воле государственного обвинения в образе на самом деле милого и безобидного героя русской народной сказки обнаружена невероятная и опасная крамола. На скамье, а точнее, в клетке подсудимых находится животное, которое, как считает прокурор, посягнуло на существующие общественные устои и правопорядок. В общем, сегодня судят чуть ли не самого опасного в лесу террориста за всю историю Берендеева государства.
Органом следствия моему подзащитному медведю Топтыгину Михаилу Михайловичу предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 119 (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ст. 125 (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству или вследствие своей беспомощности), п. п. «в», «д» и «з» ч. 2 ст. 126 (похищение человека), п. «в» и «д» ч. 2 ст. 127 (незаконноелишение свободы), п. п. «б», «г» ч. 2 ст. 127-2 УК РФ (использование рабского труда). При этом три последние нормы вменены ему как квалифицированные составы. Здесь учтён и малолетний возраст потерпевшей Маши, и применение к ней якобы насилия, опасного для жизни, и корыстные побуждения подсудимого. То есть мой подзащитный обвинён в стольких смертных грехах, что в это даже трудно поверить, если бы данное представление не происходило наяву. Но только ли один медведь предан суду?
Если мы посмотрим несколько дальше обозначенных выше уголовно-правовых величин, то обнаружим, что это не медведь оказался подсудимым в настоящем деле. Мы увидим, что под прицелом обвинения оказалась добрая, лучезарная и изумительнейшая по воспитательному эффекту русская народная сказка «Маша и медведь». В сказке маленькая Машенька заблудилась в лесу и попала в дом к медведю, который решил оставить ее у себя жить. Но не тут-то было – находчивая девочка придумала способ вернуться домой. И вернулась. Благодаря помощи этого же медведя. Сказка оказалась с оптимистичным и счастливым концом. Если не считать, что в её финале спасителя главной героини и нынешнего нашего подсудимого едва не искусали злобные деревенские собаки.
Я напомню, что в сказке нет ни слёз, ни мольбы о пощаде. Нет в ней также ни слова о вероломстве и коварстве зверя по отношению к человеку. А ведь именно это вменено подсудимому в ходе предварительного следствия. В сказке, наоборот, можно прочесть и усвоить уроки, рассказывающие о ценности дружбы и честности, важности в жизни взаимовыручки и смекалки. Создатели сказки ставили перед собой очень актуальную и в наше время задачу положительного воздействия на юного слушателя и читателя, коими, как правило, являются такие же дети, как и сама героиня сказки – потерпевшая по настоящему делу Машенька. Создатели сказки хотели донести до ребенка вечные истины в понятной и занятной форме, представить мир в его многообразии, выявить позитивные стороны в той ситуации, в которой оказались её героиня и медведь. Здесь много поучительного, назидательного и, как ни странно, даже осуждающего.
Посмотрим хотя бы на старших подружек девочки, которые потеряли малолетнего ребёнка в лесу и спокойно вернулись домой. Конечно же, их поступок никуда не годится, он заслуживает самого строгого порицания. И сказка оставляет именно такое впечатление о них в умах и душах слушателей. А дедушка и бабушка Маши, что сделали они: по «горячим следам» организовали поиск внучки, оповестили о пропаже ребенка старосту деревни, уездное и волостное начальство, провели с односельчанами «прочёсывание местности», обратились к леснику и охотникам…? Как бы ни так. Они погоревали, погоревали, да, видать, и забыли о горе своём… Вот сказка и заставляет задуматься о безответственности и беспечности взрослых.
Ну а тот, кому на самом деле принадлежала лесная избушка, почему он не обеспокоился, кому стало служить его жилище, кто поселился в нём, что делается в избушке, какие там творятся дела…? В общем, много нравственных и этических вопросов ставит эта сказка перед думающим человеком. Не на все из них есть ответы. Но самый главный ответ сказка всё-таки даёт: настоящая дружба и порядочность, оказывается, свойственны не только людям, но и зверям. Более того, последним даже в большей степени. Ведь как бы следственный орган и государственный обвинитель того ни хотели, а единственным положительным героем данной сказки является всё-таки медведь. А почему не Маша? Да потому что Маша повела себя всё таки не по-дружески, непорядочно по отношению к медведю, оклеветала его, навлекла на него все вот эти напасти. Но он всё равно остаётся героем.
На протяжении более чем трёх столетий дети были в восторге при самостоятельном чтении этой сказки или когда её рассказывали им взрослые. В ней действительно изображено захватывающее действо, сюжет которого навеян добрым отношением народа к живому миру на нашей матушке-Земле. Среди этой живности и в других народных сказаниях, а не только в этой сказке, важное место занимает косолапый увалень, с почти человеческими повадками, страстью к малине, другим лесным ягодам, мёду, рыбе, вершкам и корешкам на огородах селян. Живой музыкой природы и леса наполнены вообще все народные сказки, где говорится об отношениях человека и медведя. Они возбуждают и воспитывают доброту и ласку человечества к тому, что окружает всех нас на Планете. Настоящая сказка — лучший способ рассказать ребенку о необходимости защищать природу, животных и о дружбе человека с ними.
Сказка «Маша и медведь» знакома и любима всеми нами с детства, и каждый родитель с радостью читает её своим малышам, желая привить им добрые и нежные чувства, восторженное восприятие мира, его разноцветие и многотональность. Но давайте на минуту представим, что было бы с этой сказкой, если бы её целью было привитие иных чувств: злобности и ненависти людей к животному миру и животных к людям, угрюмого и апокалипсического восприятия окружающего пространства, недоверия к людям и зверям? Сказка, во-первых, не выдержала бы проверку ни временем, ни людьми; во-вторых, она просто не появилась бы, ибо в своём фольклоре народ всегда выражал собственную душу, добрую и приветливую. Человеческими качествами он наделял и животных. А потому медведь в русской сказке и получился таким добродушным и приветливым. И сказка жива по сегодняшний день. А настоящее уголовное дело переворачивает в этой сказке всё с ног на голову, и из медведя некоторые, проявляя излишнее служебное рвение, пытаются сделать бесчувственного рабовладельца, монстра, страшилище, чудище поганое.
Но это не так. Я и мой подзащитный Топтыгин М.М. категорически не согласны с предъявленными обвинениями и с той трактовкой русской сказки, какая дана господином прокурором. Наше несогласие основано как на несоответствии обвинения фактическим обстоятельствам дела, так и на том, что у государственного обвинителя вообще отсутствуют какие-либо процессуальные основания для привлечения медведя к уголовной ответственности. Что же касается собранных обвинением доказательств вины подсудимого, то на них я хотел бы остановиться более предметно. При этом я постараюсь следователь совету глубоко уважаемого мною Франца Кафки, который призывал «в борьбе человека с Миром становиться на сторону Мира».
Чем располагает обвинитель после проведённого судебного следствия? Начнём с самого начала. Данное уголовное дело было возбуждено следственным органом на основании материалов, поступивших через прокурора лесного участка от бабушки и дедушки девочки Маши Куропаткиной и их адвоката Павла Зайцева из Адвокатской палаты Берендеева государства. Бабушка и дедушка допрошены в суде и в весьма тенденциозной и эмоциональной форме сообщили, что медведь из прилегающего к деревне леса якобы похитил их внучку Машеньку, угрожал съесть её, создал ей во время пребывания в избушке условия опасности для жизни и здоровья, эксплуатировал Машеньку, заставляя на него работать с утра до ночи.
А теперь зададимся вопросом: достаточно ли таких доказательств, даже если они подтверждены письменными заявлениями, протоколами очных ставок, осмотра места происшествия (лесной избушки) и короба с пирожками? Конечно же, таких доказательств не достаточно. Несмотря на строгий запал и громкие восклицания этих свидетелей, несмотря на соответствие составленных протоколов всем требованиям закона и подтверждение самого факта пребывания девочки в избушке, данные доказательства вряд ли что проясняют в настоящем деле. Ведь сами свидетельские показания и все другие протокольные следственные мероприятия – это не свидетельства очевидцев преступления, а пересказ, притом в собственной интерпретации, того, что рассказала свидетелям внучка Маша, что она сама показала в избушке и в коробе. Такие, с позволения сказать, доказательства называются производными, а если быть более точным – пристрастными.
А потому для большей объективности обратимся к показаниям самой потерпевшей. Девочка утверждает, что заблудившись в лесу, она забрела в незнакомую избушку. Из избушки уже никуда не уходила. А когда в ней появился медведь, то сильно испугалась его. Однако медведь оказался не злым и сильно обрадовался Маше. Но в то же время он заявил ей: «Ага, теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить» (см. прямую речь на второй странице сказки). Конечно, дедушке и бабушке Маша могла рассказать об этом, несколько «сгустив краски». С психологической точки зрения такой рассказ малолетнего ребенка, даже если он наполнен мифическими фантазиями и страшилками, объясним и понятен. Во-первых, Маша чувствовала и свою вину перед старшими за ту беспечность, которую она, вопреки данным ей назиданиям, проявила, находясь в лесу с подружками. А поэтому ей надо было всячески смягчить эту вину, вызвать у взрослых жалость к себе и человеческое сострадание.
А, во-вторых, детям и без того свойственно гиперболизировать ситуации, опасность, страх. Нередко даже простое падение ребенка в мягкой песочнице вызывает такие истошные крики и «белужий рёв», что действительно со стороны может показаться, будто ребёнок получил непереносимую травму или сильный болевой шок. Хотя на самом деле всё оказывается простой мелочью. Стоит произнести заклинание: «У кошечки заболи – у девочки заживи…!» и всё проходит. С учетом такой вот психофизической ситуации с ребёнком, с поправкой на детское восприятие и следовало проводить все следственные действия по настоящему делу. Чего, к сожалению, не случилось. И показания Маши, и производные от неё показания дедушки и бабушки приняты один к одному без какой-либо оценки и критического подхода.
А теперь хотел бы задать риторический вопрос: а откуда же взялась в самой сказке та спокойная и выдержанная обстановка во взаимоотношениях Маши и медведя, которая в ней изображена? Выходит, здесь кто-то лукавит: или Маша со старшими, или сочинитель сказки? Нет! Никакого лукавства тут не допущено. Сказки слагает народ. На основе объективной оценки описываемых в них событий. В данном случае о случившемся вся деревня узнала путём общения уже со своими детьми, которые поведали то, что услышали от Маши. А своим сверстникам Маша рассказывала уже несколько иначе, чем бабушке и дедушке. В подобных случаях ведется разговор равных, здесь уже отсутствует стремление вызвать к себе сочувствие и жалость. В таком общении значительно больше объективности, непосредственности, честности. Кроме того, в народном фольклоре отображается и другой подобный случившемуся опыт общения человека, в данном случае с животными. В него привносится и людская оценка случившемуся, и народные человеческие традиции, и духовное состояние общества. Так рождаются сказки. Так родилась и наша добрая сказка про Машу и медведя.
Именно эту сказку, её содержание и пересказ в ней реальных сказочных событий сторона обвинения почему-то полностью проигнорировала в своей доказательственной базе. Хотя только на ней и держится и вся фабула происшедшего, и всё объяснение отсутствия в действиях подсудимого составов предъявленных ему преступлений, да и вообще чего-либо предосудительного.
Оценивая следственные документы в уголовном деле, которые полностью повторились в судебном переложении, следует также отметить, что, помимо отсутствия «ювенального подхода» в данном деле, несмотря на отсутствие «расшифровки» с учетом несовершеннолетия показаний потерпевшей, мы не должны опускать и того, что деятельности следственных органов и прокуроров вообще присуща определённая пристрастность в проверке заявлений потерпевших. Особенно часто такой неписаный принцип срабатывает, когда речь идет о стариках или детях. Лица, проверяющие такие заявления, оказываются скованными позицией заявителей, и когда в ходе проверок обнаруживаются какие-либо формальные юридические основания, подтверждающие заявления, то, не вдаваясь в их глубинный смысл, они вольно или невольно скатываются к обвинительному уклону. И возбуждённые в таких условиях уголовные дела завершаются необъективными обвинениями и преследованиями невиновных лиц, ибо прекратить их на ходу бывает столь же трудно, как и остановить в движении скачущего во всю прыть рысака.
Итак, мы обнаружили, что представленные стороной обвинения доказательства виновности Михаила Михайловича Топтыгина, мягко говоря, «притянуты за уши». А значит, и цена им на весах закона должна быть соответствующая. Мне вообще было не понятно, в защиту чьих интересов направлено это следствие, если сказка оказалась со счастливым концом? Мне вообще не ясно также, в чём же заключается юридическая вина подсудимого, если по делу отсутствует вина моральная и нравственная? Очевидно, следователь и сам понимал слабость своей обвинительной позиции, а потому к нравственно-этическим сторонам не обращался. В противном случае его бы озаботило не то, что Маша по воле моего подзащитного некоторое время провела в медвежьей избушке.
Если бы следствие велось объективно и непредвзято, в поле зрения следователя должны были попасть такие вопросы, которые отвечают требованиям об установлении причин и условий, способствующих совершению преступления. И среди них – наиболее важный: почему некогда прекрасный и богатый русский лес, воспетый многими поэтами, художниками, писателями, с некоторых пор превратился в место, где не только ребёнку, а даже взрослым стало опасно и страшно?
Ведь описываемый в сказке лес ныне превратился в отстойник гниющего бурелома, отходов от массовой порубки деревьев, в частные самострои богатых граждан, в незапланированные лесные дороги и жутчайшие свалки мусора. В этом лесу нашли свой кров многочисленные отряды бандитов, иногородних и местных вооруженных формирований, устанавливающих ловушки, капканы, растяжки, устраивающих беспрестанные разборки, сходки и стрельбу. В этом лесу злобствуют браконьеры, уничтожая чудесную флору и фауну. А местный лесник вместо обеспечения лесного законодательства и спокойствия во вверенном ему лесном хозяйстве занят исключительно собственным бизнесом, возводя на огромном лесном пространстве трехэтажный коттедж с другими пристройками, продавая на сторону не принадлежащее ему право на вырубку деревьев, отстрел лосей, кабанов, медведей, выделение лесных участков для строительства домов и дач вышестоящим государственным чиновникам и бандитам.
Перейдём теперь к оценке юридической квалификации действий подсудимого.
По ч. 1 ст. 119 УК РФ уголовная ответственность наступает лишь при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Однако в деле каких-либо доказательств о наличии такой угрозы нет. Из приобщённой к делу сказки усматривается, что медведь, увидев в своей избушке Машу, обрадовался тому, что Маша будет ему теперь помогать по хозяйству (топить печь, варить кашу и кормить ею его, медведя). Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что в действительности у медведя не было ни прямого, ни даже косвенного умысла на убийство человека или причинение ему какого-либо вреда, ибо это было бы направлено против волеизъявления медведя оставить девочку у себя. Восприятие же потерпевшей угроз медведя съесть её основаны лишь на субъективном отношении, вызванном размерами медведя и его строгим голосом. Оснований опасаться осуществления медвежьей угрозы при сопоставлении с реальными действиями подсудимого, который в течение длительного времени никаких мер и попыток к убийству человека не предпринимал, у потерпевшей не могло быть никаких. А поэтому следует признать, что в действиях Топтыгина М.М. состав угрозы убийством отсутствует.
По ст. 125 УК РФ уголовная ответственность наступает за заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние. В данном случае пребывание Маши в доме медведя не представляло вообще никакой для неё опасности, поскольку она не находилась в опасном для её жизни и здоровья состоянии. При этом она не была лишена возможности принять меры к самосохранению. Об этом свидетельствует наличие в доме еды, питья, возможности печь пирожки и спрятаться в коробе. По указанной выше причине считаю, что в действиях Топтыгина признаки данного состава преступления отсутствуют, а возбуждение уголовного дела по этому основанию незаконно.
По ст. 126 УК РФ наказываются лица за похищение человека. Похищение предполагает реальные, притом активные действия, связанные с тайным или открытым либо с помощью обмана умышленным захватом человека, сопряженным с ограничением его личной свободы (независимо от времени такого ограничения). Лицо, добровольно отпустившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. В данном случае указанные выше признаки состава преступления отсутствуют и, более того, медведь сам активно способствовал доставлению девочки в деревню к родственникам.
Как учат нас все имеющиеся ныне комментарии к уголовному кодексу, это преступление (ст. 126) следует отграничивать от незаконного лишения свободы (ст. 127 УК РФ), которого в действиях медведя также не усматривается. Это преступление представляет собой незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением. Мы же видим, что девочка была полностью свободна в своих действиях, могла проявить находчивость, смекалку, не была лишена двигательной активности. Под неправомерным ограничением свободы в рамках ст. 127 УК РФ понимается любое, не регламентированное нормативными правовыми актами и осуществленное не уполномоченным на то лицом, физическое или психическое воздействие на человека в целях лишения его возможности в самоопределении своего местонахождения, путем воспрепятствования покинуть определенное пространство, при отсутствии признаков иных составов преступлений. Конечно, формально под эти признаки действия медведя подогнать можно.
Однако здесь необходимо обратиться также к анализу субъективной стороны состава преступления.
В содержание субъективной стороны неправомерного ограничения свободы должно входить не только субъективное восприятие потерпевшего, которое имеет значение для фактического признания рассматриваемого состава преступления оконченным. В данном случае Маша действительно считала своё пребывание у медведя лишением свободы в результате психического принуждения и угроз. В то же время мы не можем не замечать, что, будучи несовершеннолетней, Маша воспринимала приказы медведя и его психическое воздействие несколько неадекватно ситуации. А потому мы должны в обязательном порядке проанализировать субъективную сторону этого деяния в отношении медведя, то есть ответить, как характеризуется отношение к содеянному самого виновного.
И тут оказывается, что медведь, хотя и не являлся родителем Маши, но понимал, что лес, куда Маша могла уйти без его ведома, это достаточно опасная и серьёзная территория, где детям ходить опасно как с точки зрения возможности стать объектом лакомства волков, шакалов и других лесных животных, так и с точки зрения возможности заблудиться и пропасть от холода, голода или утонуть в болоте. Как мы могли увидеть также, если бы дело расследовалось объективно и все причины и условия, способствующие случившемуся, были бы установлены, то лес наш ныне совершенно не стал сказочным обиталищем покоя и природной тишины. Он стал бы лесом – ловушкой, лесом – фронтовой зоной, где обитают не только сказочные, но и всамделишные лешие, ведьмы, кащеи бессмертные и соловьи-разбойники. Выпускать в такой лес ребёнка – вот это преступление. А защита ребёнка от соприкосновения с таким лесом – это, если хотите, подвиг, противоположное по значению явление, одобряемое всем нашим обществом.
Хотелось бы также обратить внимание на то, что в самом законе употребление выражения «лишение свободы» в названии ст. 127 УК РФ терминологически неверно, поскольку свобода как субъективное право является неотчуждаемым благом, и лишить (отнять) ее невозможно в принципе. В связи с этим более точным представляется употребление термина «ограничение свободы». Исходя из чего ст. 127 УК РФ следовало бы называть «Неправомерное ограничение свободы». Однако в действиях медведя отсутствует и таковое деяние, поскольку, как мы видим из самой сказки, Маша в своих действиях никем не ограничивалась и могла даже уйти в лес в случае непослушания медведю. Всё же медвежье воздействие на Машу было не физическим, а психологическим, и направлено это воздействие было лишь на то, чтобы сберечь её от возможного негативного воздействия на Машу опасной лесной среды.
Диспозиция ст. 127-2 УК РФ предполагает ответственность за «использование труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности, в случае, если лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ (услуг)». Говоря об отсутствии у моего подзащитного и этого состава, следует вновь обратиться к аргументам, изложенным в предыдущих моих аргументах, и просить Вас рассматривать их во взаимосвязи между собой и во взаимосвязи с субъективным отношением медведя к содеянному.
Да, как и в других диспозициях, здесь также налицо лишь формальные признаки состава. Однако можно ли назвать труд Маши в избе медведя (топила избу, готовила кашу, кормила ею медведя) трудом рабским. А что таким трудом у бабушки и дедушки она не занималась? Конечно же, занималась, ибо откуда бы ей знать, как надо топить избу, варить кашу и печь пирожки. В конечном итоге, она и сама ела эту кашу, иначе умерла бы с голоду в сыром и неуютном лесу. Да и замёрзла бы в нём, если бы не топила печку. Ну, а кормление медведя? Может ли это действие считаться рабским трудом, если медведь отвечал взаимностью: давал продукты, кров, охранял дом, обеспечивал безопасность и покой Маши. Более того, медведь даже отнёс целый короб с пирожками для дедушки и бабушки Маши.
Говорить при таких обстоятельствах об использовании рабского труда вряд ли правильно и доказуемо. Здесь скорее присутствуют партнёрские отношения. Однако, поскольку медведь по возрасту старше Маши, он осуществлял определённые воспитательные и надзорные функции над ней в целях достижения дисциплинированности и послушания в её же интересах сохранения от неблагоприятного воздействия леса.
Немаловажное значение имеет также объяснение самого подсудимого, который он дал мне — своему защитнику в связи с настоящим делом:
— Убивать (съедать) Машу у него никаких намерений не было, никаких реальных действий к этому он не предпринимал и не намеревался предпринимать. Словесные же угрозы говорились им доброжелательным тоном, уважительно, ласково и только лишь с одной единственной целью: уберечь Машу от побега в лес, где она могла заблудиться, утонуть в болоте, замёрзнуть от холода, умереть от голода или быть съеденной волками и шакалами. Подобные угрозы напоминали угрозы родителей детям о «бабайке», «лешем», «бабе-яге» и других ведьмах и страшилках, чтобы удержать их в повиновении и дисциплине;
— Пребывание Маши в его избе никакой угрозы для жизни и здоровья девочки не представляло. Более того, Маша, наоборот, была защищена этим от других опасностей леса;
— У него не было и цели похитить человека и никаких активных действий к этому он не предпринимал. Маша сама пришла в избу и осталась в ней, следуя его, медведя, предостережениям. При этом никакого насилия к ней им не применялось и реальных действий к их применению не осуществлялось;
— Не было также лишения свободы человека и применения рабского труда. Более того, видя, как тоскует девочка по своим бабушке и дедушке, он, медведь, всячески стремился помочь ей в общении с близкими, согласился отнести пирожки и под этим предлогом и её саму в деревню.
Конечно, из сказки следует, что медведь будто бы не знал, что Маша его обманывает, и потому согласился на такую вот гуманитарную акцию доставить пирожки бабушке и дедушке. Между тем, раз уж мы не во всем соглашаемся со сказкой и, обвиняя медведя в смертных грехах, решили принять такой сказочный допуск за истину, то в таком случае давайте примем за истину и то, что медведь – это животное с достаточно острым зрением и особенно обонянием. Присутствие человека, особенно с подветренной стороны он чувствует за несколько километров. Потому считать подсудимого таким уж глупым, чтобы он не разобрался, что Маша находится в коробе, у нас нет совершенно никаких оснований. Наивность медведя может убедить кого угодно, только не суд. В нашем случае мишка просто решил подыграть девочке и притвориться непонимающим и наивным.
И его поступок достаточно объясним. В последние дни, уходя в лес, он замечал грустное настроение девочки. Девочка скучала по деревне, по бабушке с дедушкой, по своим сверстникам. Не будучи в реальности наивным, медведь, возможно, каким-то шестым чувством осознал, что в таком состоянии оставлять Машу в своё отсутствие одну становится опасным: возможен побег Маши. А это значит – её гибель в страшном лесу. Он также понимал, что скоро наступит время зимней спячки и Машу также нельзя будет оставлять (даже в избушке). Выдумка Маши, которой он решил подыграть, ускорили процесс развязки. Какие-либо объективные основания, противоречащие данным объяснениям, в деле отсутствуют.
Ну и, наконец, все объективные данные говорят о том, что в действиях медведя отсутствует состав вообще какого-либо преступления. Да, ему понравилась эта шустрая и трудолюбивая девочка, ибо с ней он не ощущал себя одиноким, голодным и злым шатуном. Девочка Маша своим присутствием внушала ему радость жизни, излучала хорошее настроение и доброту, сделала его домашний быт обустроенным и уютным, заботилась о нём, как о своём близком друге и товарище и тем самым приручила его.
Да, ему не хотелось расставаться с ней, но это чувство было не чувством собственника-рабовладельца, а чувством привязанности и расположения к хорошему человеку. А потому нигде, ни в одной строчке сказки нет ни слова о грубости медведя к Маше, нет ни одного дерзкого и бестактного поступка медведя, по отношению к девочке. Вся сказка наполнена добротой отношений человека и зверя, покровительственным отношением старшего к младшему. Конечно же, при этом с надлежащей строгостью и дисциплиной. Именно такой характер отношений и позволил Маше выбраться из лесу с помощью этого же медведя, с использованием его благорасположения, взаимного, хотя и несколько наигранного послушания Маше, уважения к её запретам и наказам. При злобном звере, криминальной личности хищника (каким нарисовали его в обвинительном заключении следователи и в своей речи прокурор) подобного исхода в данном деле и благополучного завершения этой доброй сказки никак не произошло бы.
В сказке отсутствуют какие-либо сведения о личности медведя. Но они там и не требовались, ибо в сказке его положительный образ не подвергается сомнению. А вот в уголовном деле исследованию личности обвиняемого место должно было найтись. К великому же сожалению, ни следователь, ни прокурор этому внимания не уделили. А потому в данной своей речи я позволю себе заполнить эту пустоту и поколебать надежду обвинителя на создание им лишь одним перечислением вменённых подсудимому преступлений отрицательного образа преступника.
Перед Вами – не преступник. Перед Вами животное с тяжелой личной судьбой. Будучи маленьким медвежонком, вместе со своей ровесницей-сестрой он оказался свидетелем тяжелой личной драмы, когда браконьеры убили его мать. Маленьких медвежат забрали в зверинец, а уже оттуда наш будущий подсудимый был взят дрессировщиком в известный всему миру Уголок дедушки Дурова. Работа с прекрасным артистом, участие в спектаклях для детей, отличные условия существования, созданные для зверей в театре, способствовали воспитанию в нём доброго отношения к людям и в особенности к детям. А в лесу он оказался по совершенно непредвиденным обстоятельствам.
Однажды, находясь на гастролях в Берендеевом государстве, во время уборки вольера он вышел в открытую дверь и почувствовал присутствие в непосредственной близости дикой медведицы. Зов природы взял своё, и вот так вот он оказался в лесу. Мы могли бы фантазировать и дальше на тему личной жизни Топтыгина. Однако моя задача заключается в том, чтобы показать, что вся предшествующая его жизнь совершенно не предполагала никаких кровавых, злобных и вероломных сцен, которые он мог бы сыграть, вопреки своей миссии спасителя нашей потерпевшей, описанной в прекрасной и доброй русской сказке «Маша и медведь». Вероломство и коварство медведя — это искусственная конструкция государственного обвинения, это не установленная истина, а грубое отклонение от неё. Именно против подобных конструкций предостерегал человечество французский писатель Андре Жид, который как-то сказал: «Верьте тем, кто ищет истину; не доверяйте тем, кто нашёл её».
Уважаемые присяжные заседатели! Все мы сегодня являемся свидетелями того, что нынешняя молодёжь стала мало читать, мы слышим упрёки в том, что современные дети не научены размышлять, они теряют генетическую память, что против русской культуры развёрнута война, и мы её, к сожалению, нередко проигрываем. И как результат этого явления — люди перестают верить в своё начало. Ибо и историю, и реальность безбожно искажают и переворачивают с ног на голову. Вот и в этом судебном заседании мы наблюдаем, как пытаются перевернуть добрую русскую сказку, а положительного её героя Михаила Михайловича Топтыгина превратить в героя отрицательного. Я прошу Вас не дайте свершиться этой несправедливости. Медведь не виновен, а потому ни по одному из инкриминируемых ему преступлений не должен быть осуждён!
________________
Справка:
27 декабря 2010 г. коллегией присяжных заседателей группы по уголовно-правовой специализации 5 курса юридического факультета МГЭИ был вынесен вердикт о том, что вменённые в вину медведю Топтыгину М.М. преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 119 (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью), ст. 125 (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству или вследствие своей беспомощности), п.п. «в», «д» и «з» ч. 2 ст. 126 (похищение человека), п. «в» ч. 2 ст. 127 (применение насилия, опасного для жизни или здоровья при лишении свободы человека); п. п. «б», «г» ч. 2 ст. 127-2 УК РФ (использование рабского труда) не имели места.
Деяние, предусмотренное п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ (незаконное лишение свободы в отношении заведомо несовершеннолетней), имело место и доказано, что это деяние совершил подсудимый, который признан виновным в данном преступлении.
С учётом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, в том числе смягчающих обстоятельств, указанных защитником, судом 5 курса юридического факультета МГЭИ медведь Топтыгин Михаил Михайлович приговорен к 3 годам лишения свободы. Суд пришелк выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания и постановил считать назначенное наказание условным.
Большое спасибо, жаль, что в мое время такие мероприятия не проводились, я с удовольствием поучаствовала.
Сейчас такие игровые тренинги часто проводятся, но почитать интересно ))
Сказка ложь, да в ней намек — добрым молодцам урок!
P.S. Очень интересный вариант борьбы с правовой неграмотностью населения!
Очень интересная статья. Креативный подход в области образования, а главное, что азы уголовного судопроизводства студентам преподносят в доступной форме.
Поучительная сказочка ))
Затарился поп-корном в ожидании продолжения статьи, так как надеюсь прочитать и обвинительнуя речь того выскочки, что «уделал» мастера =))))))
Сомневась, что «тот выскочка», сказал что-то новенькое. Наверняка, как обычно пробубнил: «Все законно и обоснованно, обвинение доказано»…
Но из любопытства можно было бы и посмотреть.
?Уважаемый Адвокат Барендеева Государства, Владимир свет Иванович! Как бы мне хотелось, чтобы моего 9-летнего внука с детства обучали в школе такой замечательной и очень полезной для нашей страны науке, — юриспруденции, используя русские народные сказки и русскую классику, которую дети действительно почти перестали читать, а уткнули носы в жестокие компьютерные игры. Надеюсь, что когда внук вырастет, у него будут такие творческие и талантливые педагоги, как Вы. Статья вызвала и удивление, и смех, и умиление, и много ассоциаций. Спасибо.
Владимир Иванович! Спасибо за Вашу защиту Медведя и русских сказок. Подобных тренингов я не встречала.
Жаль, что Медведь всё же осуждён. Может на студентов подействовали некоторые ассоциации…
Скорее, подействовали не столько ассоциации, сколько аналогии. К сожалению, нынешние «медведи» способны дискредитировать даже сказочные образы.
А я бы осудила Машу за нарушение прав
медведа, ой медведя то естьМашу, если будет так подленько себя вести, когда станет взрослой, ещё осудят. И если не в уголовном порядке, то в моральном — уж точно. Если, конечно, при этом она не станет тайным агентом полиции или ГБ. Там морали нет. Подмётные письма ни моралью, ни совестью не регламентируются.
Сказка-суд!!! Да в ней намёк — добрым молодцам урок!!!
Странно что Топтыгину ст.135 УК РФ не вменяли, ведь, как известно, лесные жители одежды не носят :)) Видно у фантазии обвинителей все же есть какой то предел!