Также настойчиво, как в последней четверти ушедшего века женщины овладевали искусством кройки и шитья, в первую четверть века сегодняшнего женщины принялись осваивать искусство управления автомобилем.

И, конечно же, Анна Ивановна, в свои сорок пять, не смогла избежать всеобщего соблазна. В первые дни весеннего месяца нисана, когда на улицах Воронежа глаза разбегались от праздничного разноцветья, Анна Ивановна получила долгожданный подарок – водительские права. Перед этим, конечно, она успешно сдала все водительские экзамены.

Муж, нехотя и с опаской, уступил супруге руль предмета своей гордости —  новенького «ниссана», и несколько дней катался с ней, хватаясь за сердце, прежде, чем отпустить жену в первую самостоятельную поездку.

Довольно быстро Анна Ивановна освоила навыки вождения по городу и даже стала на своём авто, вполне резво, добираться до работы. В стиле её вождения появились даже элементы лихачества, особенно, при передвижении за городом.

Всё бы ничего, но… вот левый поворот!  Левый поворот!!! Да, уж, этот неудобный левый поворот ей никак не давался и постоянно заставлял Анну Ивановну очень здорово нервничать.

И вот, однажды, в один, не совсем прекрасный день, неопытному автолюбителю пришлось совершить этот распроклятый левый поворот на четырёх полосном перекрестке со светофором.

Пропустив встречный поток машин, когда зелёный свет светофора уже начал мигать, а впереди стоящий автомобиль еле-еле поворачивал (есть такая манера у водителей: создать сложную ситуацию, чтобы поёрничать над коллегами!), Анна Ивановна дала газу и, не вписавшись в поворот, выехала на тротуар. Избежать столкновения с бетонным столбом ей удалось, но, вот, забор из сетки-рабицы стал для её автомобиля непреодолимой преградой.

Покинув охваченный металлической сетью автомобиль и оглянувшись, Анна Ивановна увидела, как вокруг сидящего у столба молодого человека собирается народ…

Всем известна крылатая фраза: «Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения». Одни приписывают её Генри Форду, другие — героям романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой телёнок». С их мнением можно согласиться, а можно — и  поспорить. Кстати, Анна Ивановна имела своё мнение, отличное от других: считала свой автомобиль и тем, и другим, одновременно!

Кругозор Анны Ивановны, как виновника дорожно-транспортного происшествия, значительно расширился, и она, став участником, сначала предварительного расследования, а затем ещё и судебного разбирательства, с удивлением для себя, постигла еще одну истину, скрытую от счастливых водителей. Оказалась, что фраза: «Автомобиль – источник повышенной опасности для окружающих», имеет потаённый смысл! В общедоступном переводе с юридического она означает, что водитель обязан возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, независимо от своей вины! Даже, если дело не дойдет до вынесения обвинительного приговора!

О том, что за содеянное придётся расплачиваться, ещё и в буквальном смысле слова, стало совершенно понятно, когда потерпевший – гражданин Лиходеев Степан Богданович, уже в ходе судопроизводства по уголовному делу, заявил гражданский иск о возмещении ущерба и морального вреда.

Для того, чтобы избежать уголовного наказания у обвиняемого в нарушении правил дорожного движения с причинением тяжкого вреда здоровью другого человека, имеются, в общем-то, неплохие перспективы, связанные с прекращением уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования. В большинстве случаев, два года, отведенные на следствие и суд, из-за нерасторопности следователей, истекают задолго до вынесения приговора.

Бывают, конечно, исключения, как в деле с Михаилом Ефремовым, где, на всё и про всё, хватило нескольких месяцев, чтобы вынести и засилить в апелляции обвинительный приговор, но, такие дела, — скорее исключение в нашей судебной практике, чем правило.

В отношении перспектив, для обвиняемого, иска о возмещении вреда, причиненного преступлением, всё обстоит значительно сложнее.

В случае удовлетворения такого иска, обвиняемый, он же – ответчик, будет обязан возместить утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии и т.д. и т.п.

Размер иска может достигать несколько миллионов.

Суд может отказать потерпевшему в удовлетворении иска лишь при двух условиях: при вынесении оправдательного приговора либо при отказе государственного обвинителя от обвинения.

Перед адвокатом, при осуществлении защиты в подобных уголовных делах, стоят две основные, стратегические задачи: первая – добиться оправдания обвиняемого (отказа гособвинителя от обвинения); вторая, если решить первую не получается, — добиться прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности.

Сергей Аркадьевич, адвокат, который защищал Анну Ивановну на предварительном следствии, бывший судья, кажется сделал всё возможное, и, даже — невозможное: добился проведения двух повторных экспертиз. Но надежды на прекращение уголовного дела до суда оказались тщетными – прокурор утвердил обвинительное заключение и дело передали в суд.

Сделаю здесь небольшое, не совсем лирическое, отступление, чтобы не перегружать читателей от сложной юридической информации: чувствую, что «бортовые компьютеры» у них изрядно загрузились и перегрелись.

В адвокаты очень редко приходят сразу по окончании юридического факультета, со студенческой скамьи, так сказать.  Адвокатами, чаще всего, у нас становятся бывшие следователи и прокуроры. Редко – бывшие судьи и преподаватели юридических дисциплин. Совсем редко – лица из иных, не юридических профессий. Я пришёл в адвокатуру из экспертов. Считаю, что в этом у меня есть свои бонусы – могу оценивать заключения экспертов, не прибегая к помощи специалистов-посредников.

Зная о моей экспертной практике, Сергей Аркадьевич, посоветовал Анне Ивановне обратиться ко мне, не желая неоправданно рисковать в суде и надеясь на имеющиеся у меня профессиональные экспертные навыки.

 

Получилось так, что ко мне дело попало уже на стадии судебного разбирательства.

Для вынесения обоснованного решения по делу, судья должен прийти к внутреннему убеждению, что все необходимые факты и обстоятельства установлены и основаны на исследованных судом доказательствах, не вызывающих сомнения. Это совсем не значит, что суд должен установить абсолютную истину, которая непостижима, в принципе. Достаточно, хотя бы, того, чтобы сведения о наиболее важных деталях преступления не противоречили друг другу.

А противоречий в деле было много!

Николай Максудов, водитель КАМАЗа, который ехал навстречу автомобилю, в котором Анна Ивановна совершала поворот, видел, как пешеход, с рюкзаком на спине, сначала вышел на проезжую часть, пытаясь перейти улицу, а потом, увидев мчащийся на него автомобиль, развернулся и выбежал на тротуар, где был настигнут и сбит.

Максудов, остановив свой грузовик, подбежал к потерпевшему, справился о его состоянии и вызвал скорую. Выступая свидетелем в суде, Максудов, не смог указать, в какую часть тела потерпевшего пришелся удар при наезде, так как наехавший на пешехода автомобиль перекрыл обзор.

Сам потерпевший, подтвердил, что он вынужден был возвратиться на тротуар, при неудачной попытке перейти дорогу, был настигнут легковым автомобилем, который наехал на него, ударив правой передней дверью в спину. Затем, от удара Степан Лиходеев наскочил на бетонный столб. После удара о столб, потерпевшего, с его слов, отбросило назад, к автомобилю, где он тут же получил еще один удар, на этот раз – правой задней дверью в правое плечо, после чего упал, ударившись о землю ягодицами.

Врач скорой помощи, Наталья Критская, сообщила в суде, что, при том, что она точно не помнит конкретное место, где осматривала потерпевшего, тем не менее, хорошо помнит, что на спине у него была большая гематома, на затылке рана, а на лице ссадины и кровоподтеки; указала, что все повреждения она обработала, наложила повязку на рану и сделала обезболивающую инъекцию. На вопрос государственного обвинителя, почему на следствии она не указывала о повреждениях на спине и затылке, Критская ответила, что сейчас она о том событии помнит лучше.

Самым сложным для меня было то, что даже сама обвиняемая оговорила себя и сообщила следователю, что наехала на пешехода. Несколько успокоило то, что ни какие подробности наезда во время допроса она назвать не смогла: видела потерпевшего, сидящим у бетонного столба.

Дополнительным бонусом для защиты было отсутствие в деле доказательств, которые бы свидетельствовали о наличии повреждений на одежде и рюкзаке потерпевшего.

На автомобиле, также, не было обнаружено следов, подтверждающих контакт автомобиля с пешеходом.

Появилась интересная версия для защиты: Если нет следов контакта, то и наезда не было!

Тогда остаётся рабочей версия о том, что потерпевший мог получить повреждения, ударившись о столб и другие предметы, при попытке избежать наезда.

А будет ли в таком случае состоявшимся само событие преступления?

Ведь, если немного абстрагироваться от конкретных условий происшествия, то любой получивший повреждения, при падении от внезапного громкого звука самолета, переходившего звуковой барьер, сможет привлечь к ответственности и лётчика, и его работодателей!

Нередко приходится сталкиваться с тем, что свидетели в судебном заседании дают более подробную информацию о случившемся, чем они сообщали раньше, на следствии. Такой феномен противоречит нормальной психофизиологии, поскольку человеческая память устроена так, что с течением времени, многие детали событий забываются.

Однако, в суде, с памятью участников часто всё происходит, с точностью — наоборот. По разным причинам. Одной из причин приукрашивания воспоминаний новыми деталями является конфабуляция – воспоминание, как о выдуманных фактах, так и о том, что происходило реально, но в другое время (раньше или позже описываемого), но с другими участниками событий и в другом месте. При этом, совсем не обязательно, что ложные воспоминания возникают у психически больных людей. Иногда человеку, который узнал подробности дела от других людей, кажется, что и сам он это всё видел и слышал. Такой свидетель сам достраивает в памяти целостность эпизодов и искренне выдаёт за истину не существовавшие в действительности факты.

Вряд ли врач скорой помощи, за прошедшие два года с момента ДТП с участием Анны Ивановны, ни разу не выезжал на подобные случаи. Еще менее вероятно, что с течением времени, память у врача улучшилась настолько, что она стала припоминать детали о которых не говорила следователю на допросе, состоявшемся через месяц после происшествия.

Решающее слово оставалось за экспертами.

Итак, Анна Ивановна обвинялась в том, что при совершении поворота налево, на перекрёстке улиц Солнечная и 45-й Стрелковой дивизии в городе Воронеже, она не справилась с управлением, нарушила правила дорожного движения, и допустив наезд на пешехода Лиходеева С.Б., причинила ему переломы двух грудных позвонков.

Надо сказать, что реальная возможность ознакомиться с медицинскими документами потерпевшего у стороны защиты появилась только в суде.

В медицинских картах не оказалось ни одного упоминания о наличии у Лиходеева каких-либо поверхностных повреждений. Врачи, лечившие Степана Богдановича, не обнаружили на его теле ни ссадин, ни кровоподтеков, ни гематом. Кроме того, при изучении истории болезни, мне бросилась в глаза запись врача о том, что пациент нарушает режим, предписанный больному с тяжелой травмой позвоночника: встаёт с кровати, ходит по палате. И это на шестой день после госпитализации, при том, что по данным специальной литературы продолжительность иммобилизации при переломах тел грудных позвонков (в положении лежа на щите со скелетным вытяжением) составляет 8 недель!

Появились сомнения в достоверности поставленного диагноза и в выводах экспертов.

Несмотря на то, что по делу, до суда, были проведены три экспертизы, каждое заключение экспертов содержало какие-либо недочёты, ошибки, нестыковки. Так, в одном случае эксперты не исследовали все необходимые медицинские документы; в другом – в состав комиссии экспертов забыли включить необходимых специалистов: травматолога и рентгенолога; в третьем, вообще нарушили закон, включив в состав экспертной комиссии врача, который ранее принимал участие в лечении пациента Лиходеева.

Актуальность назначения еще одной судебной экспертизы, на этот раз – в суде, обозначилась после выступления двух свидетелей, приглашенных потерпевшим. Светлана Цивина и Игорь Дрожжин сообщили, что знают потерпевшего, как человека, увлеченно занимающегося дельтапланеризмом и горными лыжами.

Полёт на дельтаплане – это не только мечта Валерия Леонтьева. Полёт на карбоновой раме с натянутой на неё тряпкой, без мотора, увлекает многих поклонников экстрима. Падают все, разбиваются единицы. Так что, дельтаплан – штука довольно опасная. При падениях, чаще всего страдают позвоночник и конечности: нижние и верхние.

Цивина и Дрожжин рассказали суду, как тяжело переживает их товарищ последствия автомобильной травмы, которая лишила его возможности заниматься любимым увлечением, украшавшим серые, беспросветные будни его работы в офисе…

Дальнейшее изучение медицинских документов дало ещё больше поводов для сомнений в правильности поставленного диагноза.

Оказалось, что диагноз перелома позвоночника был поставлен в больнице скорой медицинской помощи, куда потерпевший был доставлен непосредственно с места происшествия, на основании рентгенограммы с нечетким изображением. Через несколько дней была выполнена томография позвоночника в Дорожной больнце, после чего, пациент был проконсультирован опытным вертебрологом (специалистом по травмам позвоночника). Этот врач переломов позвонков не заметил, а в своём диагнозе указал лишь на ушиб позвоночника.

Эксперты заключение вертебролога из Дорожной больницы во внимание не приняли, а свои выводы сделали исключительно исходя из описания рентгенограммы.

Следует пояснить, что уголовная ответственность в подобных случаях наступает лишь при наличии переломов позвонков, а, сам по себе, факт ушиба позвоночника не влечет за собой уголовной ответственности.

Я постарался донести до суда своё обоснованное сомнение в возможности причинения Лиходееву травмы с переломом позвоночника в результате дорожно-транспортного происшествия, которое стало предметом судебного разбирательства. В заявленном ходатайстве о назначении повторной комплексной экспертизы мною было указано на необходимости истребования амбулаторной карты потерпевшего, содержащей сведения о всех его обращениях за медицинской помощью с момента рождения, а также, об истребовании результатов компьютерной диагностики из Дорожной больницы.

Суд отказал мне в назначении экспертизы в другом регионе. Тогда я, дополнительно сделал заявление о включении в состав комиссии ведущих врачей Воронежской области, специализирующихся в рентгенологии и травматологии.  На этот раз суд более внимательно отнёсся к моей просьбе и удовлетворил её.

В ходе производства повторной экспертизы Лиходееву было предложено ещё раз пройти компьютерную томографию, чтобы оценить динамику изменений в области поврежденных позвонков.

Когда в одном и том же экспертном учреждении повторно проводят экспертизу по одному и тому же делу, вряд ли можно надеяться, что новые выводы экспертов будут отличаться от выводов в предыдущем заключении. Срабатывает принцип круговой поруки: никто не желает указывать на ошибки своих товарищей, а, в целом, на непрофессионализм экспертов, работающих в государственном экспертном учреждении. Это как-то дискредитацией попахивает!

Еще сложнее надеяться, что четвёртая экспертиза, проводимая экспертами одного учреждения, опровергнет результаты трёх предыдущих экспертиз.

Но, не мною подмечено, что чудеса в нашей жизни всё-таки случаются! Для того, чтобы чудо произошло, в него надо очень сильно верить! Вот и мы с Анной Ивановной, после того, что сделали всё, что могли, очень надеялись на профессионализм и порядочность экспертов.

Когда меня пригласили в суд, знакомиться с заключением экспертов, я стал подробно читать текст заключения с самого начала, а не с выводов, как делают многие. Чувства, которые я испытывал, углубляясь в содержание документа, колебались от отчаяния до восторга! Когда я прочитал выводы, то понял – мы победили!

Эксперты обнаружили у Лиходеева изменения позвоночника, характерные для болезни Шермана-Мау, которая возникает еще в юношеском возрасте и выражается в том, что при обменных нарушениях некоторые хрящи (в первую очередь межпозвонковые диски) в позвоночнике теряют прочность, ядра межпозвонковых дисков прорываются в тела позвонков. Всё это сопровождается воспалительными процессами в телах позвонков, что приводит к постепенному вымыванию кальция, в результате чего, позвонки теряют свою форму и деформируются, приобретая клиновидную форму.

При таком заболевании требуется уменьшение нагрузки на позвоночник. Занятия парапланерным спортом и горными лыжами, которыми увлекался Лиходеев, связаны с повышенной нагрузкой на позвоночник, что могло привести к увеличению деформации позвонков. При этом, возникающую клиновидную деформацию тел позвонков, связанную с имеющимся у пациента заболеванием позвоночника, ошибочно можно принять за посттравматическую, например, связав её с компрессионным воздействием на тела позвонков при дорожно-транспортном происшествии.

Ошибка врачей, лечивших потерпевшего, и экспертов, принимавших участие в ранее проведенных экспертизах, заключалась в том, что отмечая наличие у Лиходеева остеоходротического кифоза, они не допустили возможности изменения формы (клиновидной деформации) грудных позвонков от заболевания (болезни Шермана-Мау) и ошибочно приняли изменения грудных позвонков за посттравматические.

В очередном судебном заседании, ознакомившись с результатами последней экспертизы и показаниями экспертов, приглашенных в суд, государственный обвинитель отказался от обвинения, предъявленного Анне Ивановне, и судом было вынесено постановление о прекращении уголовного дела и уголовного преследования.

В дальнейшем, в порядке реабилитации, Анне Ивановне был компенсирован моральный вред, причиненный незаконным уголовным преследованием, и возвращены все расходы, связанные с оплатой юридической помощи, оказанной адвокатом.

Многие люди имеют врожденные и приобретенные анатомические дефекты, но некоторые, используют эти особенности своего организма для зарабатывания денег.

Я далек от мысли, что, в нашем случае, Степан Богданович оказался непорядочным человеком, но сомнения, всё-таки, остались, и, возможно, в другом судебном процессе, с иными участниками, ему удастся осуществить задуманное…

Да 4 4

Ваши голоса очень важны и позволяют выявлять действительно полезные материалы, интересные широкому кругу профессионалов. При этом бесполезные или откровенно рекламные тексты будут скрываться от посетителей и поисковых систем (Яндекс, Google и т.п.).

Пока нет комментариев

Для комментирования необходимо Авторизоваться или Зарегистрироваться

Ваши персональные заметки к публикации (видны только вам)

Рейтинг публикации: «Окончательный диагноз ставит суд» 1 звезд из 5 на основе 4 оценок.
Адвокат Фищук Александр Алексеевич
Краснодар, Россия
+7 (926) 004-7837
Персональная консультация
Банкротство, арбитражный управляющий: списание, взыскание долгов, оспаривание сделок, субсидиарная ответственность. Абонентское сопровождение бизнеса. Арбитраж, СОЮ, защита по налоговым преступлениям
https://fishchuk.pravorub.ru/
Адвокат Морохин Иван Николаевич
Кемерово, Россия
+7 (923) 538-8302
Персональная консультация
Сложные гражданские, уголовные и административные дела экономической направленности.
Дорого, но качественно. Все встречи и консультации, в т.ч. дистанционные только по предварительной записи.
https://morokhin.pravorub.ru/

Похожие публикации

Продвигаемые публикации