Выездная налоговая проверка: что делать, куда бежать, кому звонить

Сопровождение выездных налоговых проверок, урегулирование налоговых споров, нивелирование налоговых конфликтов ушло из информационного поля. Доверители — предприятия малого и среднего бизнеса, прошедшие через фискальные жернова (или жерновчики), предпочитают не распространятся о том, какими баранками была закрыта проблема. 

Если открыть официальные источники — сайты уполномоченных органов, профессиональную прессу, даже форумы — то там все прекрасно, ссылки на нормы налогового права, некие опусы к практике Верховного суда, витиеватые рассуждения о проблемах и перспективах налоговой реконструкции и тому подобная софистика.

А что происходит на самом деле?

1. Проведение выездной налоговой проверки: олдксул

Олдскульная выездная налоговая проверка (ВНП) — это достаточно тяжелое мероприятие налогового контроля, в ходе которого представители налогового органа собирают (закрепляют) доказательства противоправной деятельности налогоплательщика. 

То есть, классикой являлась ситуация, когда предприятие «налит», «транзитит», слушает семинары по налоговой оптимизации, а затем попадает на налоговые недоимки + штрафы + пени.

Каждой выездной налоговой проверке предшествовал предпроверочный анализ (ППА), в котором налоговые инспекторы оценивали потенциал нарушений.

Суммы, которые были выявлены в ходе ППА, подтверждались доказательствами, собранными в ходе ВНП.

ППА = размер сокрытого из бюджета 

Защита по олдскульным мероприятиям была более  понятной — предоставление документов, обеспечение ответов от всех участников хозяйственных цепочек, подтверждение добросовестности контрагентов, реальности хозяйственных операций, «живости» директоров и т.д. и т.п.

Если правильно поставить весь процесс, то можно было порезать претензии в 9-10 раз или вообще уйти в ноль.

Но, олдскул закончился на рубежах 2018-2019 годов.

2. Порядок проведения выездной налоговой проверки: поделись, братан, «нечестно нажитым»

Формально, не изменилось ничего. Даже, наоборот, вышло под сотню уточнений, разъяснений, которые должны были дать четкие ответы налогоплательщику — как ему действовать при заключении сделки с тем или иным контрагентов, что делать, если произошел разрыв на 1-м или 2-м звене и так далее.

Но, это формально. В реальности пришла «новая школа» с новым подходом к проведению ВНП.

Критерием отбора налогоплательщика стали уже не его потенциальные нарушения, а выявленные нарушения с учетом «коэффициента-дефлятора сладости». 

То есть, проводя предпроверочный анализ, фискалы стали собирать очень подробные сведения об имущественном положении контролирующих лиц, самого юридического лица, связанных с ним компаний и так далее.

ППА = сколько можно получить по максимуму так, чтобы можно было переварить без ущерба для пищеварения

Но, проблема в том, что некоторые налоговые инспекторы, заработная плата которых, мягко говоря, не высока, порой совершенно обоснованно испытывают «классовую ненависть» к представителям малого и среднего бизнеса.

Человек, сидит за компьютером, получает несколько десятков тысяч рублей и видит, как из оборота выводится пару сотен миллионов. Или «выводится» пару сотен миллионов рублей. Сделать акт налоговой проверки — дело не хитрое.

Плюс «абонентка» начальнику, налоговая оптимизация, полицейские материалы, оперативные материалы, покупка НДС и так далее.

Все это привело к тому, что суммы, потенциальные к получению, стали кратно превышать то, что в реальности мог бы заплатить налогоплательщик, даже если бы продал все и вся.

Посыпался шквал банкротств и уголовных дел по уклонению от уплаты налогов, ведь основной способ защиты от выездной налоговой проверки, так и остался на старинном уровне — либо не представлять документы, либо пойти по чисто коррупционной составляющей, на слово веря суммам нарушений или сумам «нарушений».

Но, шквал шквалом, а тема развивалась.

Здесь, чтобы никого не задеть и не обидеть, сделаю ремарку, что все изложенное ниже является непроверенной информацией и личным мнением автора. 

Возможно, резко взвинченные результаты предпроверочных анализов и сама технология винта, привели к созданию целого рынка, где товаром стали акты и решения налоговых органов, купцами — руководители отдела выездных налоговых проверок, заместители руководителей территориальных налоговых инспекций и курирующие замы с вышестоящих налоговых органов.

Покупатель — возможно, лицо или лица, на которые ложатся санкции за уклонение от уплаты налогов.

Процесс организован таким неуклюжим образом, что объявляемые суммы стали порой браться с потолка. Да и налогоплательщики, не смотря на резко изменившеюся ситуацию, так и остались в отрезке 4-5 лет назад.

Треть от суммы ППА, половина от суммы ППА, весь ППА — и это при том, что речь идет даже не о миллионах, а о десятках и сотнях миллионов рублей. А во многих историях, реквизиты «недобросовестных контрагентов» были получены от весьма и весьма уполномоченных лиц.

Возможно, для того, чтобы налогоплательщик не вспоминал об абонентской плате, которую он перечислял несколько лет, контактных лицах, которым он передавал деньги, был серьезно усилен механизм взыскания налоговой недоимки — следственный комитет стал возбуждать уголовные дела просто исходя из суммы недоимки, а ФНС банкротить всех, кого только можно и нельзя.

Плюс на рынке появились сотни и тысячи решал, решал-мошенников и общая картина совсем превратилась в некое информационное болото.

Вроде налогоплательщик взял реквизиты от «специального дяди», а коллега этого дяди его и хлобучит теми же материалами. Отдал другому дяде много денег за не проведение выездной налоговой проверки, а ее все равно проводят. «Занес» нужным людям, а дело так и не закрывают.

3. Советы налогоплательщику при проведении выездной налоговой проверки

Налогоплательщик из массы подобных выбирается по простому алгоритму:

коэффициент отбора = сколько можно забрать так, чтобы количество усилий, необходимых для изъятия денежных знаков было минимальным, а полученная сумма максимальной.

Для этого, как и в олдскульной выездной налоговой проверке, собирается информация об имуществе, связях, устанавливается формат работы, если схема взята не от уполномоченных лиц. Если от уполномоченных — все еще проще.

Далее начинается «наезд» и постепенное «установление контакта».

Наезд — открытие проверки, формирование поля для беспокойства, «утечка» цифр, иногда подключение сотрудников МВД в состав проверяющих для усиления фона. 

Далее — установление контакта.

Здесь идет самая важная стадия. Пока устанавливается контакт, собираются доказательства нарушений, выявленных в ходе ППА, просчитывается «коэффициент сладости». То есть вероятность того, что потенциал заплатит объявленную сумму. 

Ведь есть лица, для которых сам факт возбуждения уголовного дела и перспективы приговора за налоговое преступление является достаточным основанием, чтобы «дать сколько просят», а есть те, которые сопротивляются по хардкору, не выделяя ни копейки. Причем, есть примеры в практике, где это получается успешно.

Да и банкротство при правильном применении может привести к диаметрально противоположным результатам. «Висяк» с минусами не нужен никакой инспекции, он портит карму и показатели.

От потенциала начинает утекать информация о его поведении, планах, стратегии и тактике защиты или их отсутствии и так далее.

Определить потенциал, просчитать перспективы поведения налогоплательщика возможно только имея крысу в самой организации. Если такой нет, то начинаются очень большие «качели».

Возможно, задача проверяющих — продать материал подороже и для себя и для бюджета. Задача проверяемого — снизить сумму до минимума. Потенциал раскачки — формальное выполнение всех требований, запросов, пояснений с одной стороны и психологическая устойчивость с другой.

Результат — можно пройти с минимальными потерями, а можно очень и очень серьезно «встрять».

Поэтому, главный совет при проведении выездной налоговой проверки — может не стоит возлагать все на главного бухгалтера, а привлечь хотя бы профильного юриста, а лучше налогового адвоката?