Давно пора издать Закон о том как надо понимать Законы.

Уважаемый Андрей Владимирович, да в том, что так Законы не пишут!
Мы скоро до инструкции для дураков дойдём (а на это тоже есть отдельный закон Мерфи). Ну вспомните из ВУЗовского курса, как пишутся нормативно-правовые акты.

Уважаемый Александр Яковлевич, ну да, или как быть с переводом. Например, в библии есть «легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное».
У греков, наряду со словом «kamelos» — «верблюд» имелось «kamilos» — «канат, толстая веревка»,- долгое е произносилось как i, kamelos звучало как kamilos.
Или, например, «в начале было слово». В Септаугинте «слово» — это греческое «логос» (из понятия «логика», или философского «логос», мы понимаем, что значит это понятие). Но в Талмуде нет такого слова, там древнееврейское «давар», которое может означать не только слово, но и вещь, сущность, ценность.
Но было и другое слово «сущий», как суть всех вещей, оно родственно слову «камень», или «тверость». 
«И был вечер, и было утро: день...» Странно? Почему после вечера наступает утро? А на древнееврейском «эрев» родственно «арев» — перемешивать, то есть, начинают теряться очертания окружающих предметов, всё смешивается. Слово «бокер» — утро, родственно глаголу «бакер» — различать.
Мы же пользуемся переводом Талмуда на греческий, т.е. Септаугинтой, которую перевели на старославянский, и этот старославянский отличался и до сих пор отличается от того языка, на котором говорил народ.
День, когда Талмуд был переведён на греческий был объявлен чуть ли не трауром, объявили очистительный пост, сам перевод был воспринят евреями как трагедия. У них вообще нет ни названия, ни изображения, ни какой-либо персонификации, есть замещающие эпитеты «всевышний», «сущий», «истина» и т.п. То есть, с точки зрения Торы мы все — язычники, равно как с нашей — все талмудисты — безбожники.
Экстремистское издание однако!!! (call)

Ага, ещё Бхагават Гиту и белое братство в придачу! 

Уважаемый Владимир Михайлович, и как дОлжно отвечать на такой вопрос?
↓ Читать полностью ↓
Мммм....
Лучше расскажу историю. Прихожу как-то в своей народной одежде (т.е. в чекмене и штанах с лампасами) на питиримские чтения. И подходит ко мне Григорий Чекменёв (вот ведь как фамилия совпала-то!), да и спрашивает, мол «ты верующий?», «как часто ходишь в церковь?», «когда причащался?», «когда молился?»… и т.п. На встречный вопрос, мол, «а чего это ты в душу без стука лезешь?» — поясняет, что мой народ рыцари православия и обязаны мы быть верующими. 
Вот тогда я и спрашиваю:
— А ты поп?
— Нет, учусь в семинарии.
— Тогда сперва ответь на мой вопрос, и это будет моим ответом. А вопрос такой: Вот к примеру заказал один богатый мужик другому табуретку и дал ему бревно, чтобы эту скамью замечательную из единого куска сделать. Сел столяр около бревна, подумал-подумал, и взял инструмент. И тут его понесло, да так, что он вместо табурета прекрасную скульптуру сделал. И купили у него эту скульптуру за цену в сотни раз больше, чем цена табурета в присутственное место, ну скажем в музей, типа как Лувр. Приходит тут богатый заказчик, возмущается, требует… А потом подаёт в суд, и ищет в суде права собственности на скульптуру, либо её стоимость с мужика взыскать, мол, бревно моё, стало быть и скульптура моя. А столяр приносит в суд табурет, сделанный из другого бревна, и говорит, мол, забирай табурет, либо бери его стоимость.
И как по твоему по совести надо этот спор решить?
— Полагаю, надо отдать скульптуру заказчику, ведь бревно его, значит и изделие из бревна принадлежит ему.
— Вот ты Григорий и попался!
— В чём же я попался?
— А в том, что ты человек не от бога, ты материалист чистой воды. Но, вообще-то, ты не один такой, все попы отвечали на эту задачку так же как и ты. Дело в том, что ещё в Древнем Риме этот спор разделил юристов древности на материалистов и идеалистов. Материалисты решали «в пользу бревна», а идеалисты в пользу «божественного вдохновения». Просто, для одних выше материя, а для других дух.
— И в чём же твой ответ на мой вопрос?
— А в том, что это я по одежде казак, а по ремеслу я юрист. И такие споры через меня проходят каждый день, и не просто проходят, а с душами человеческими, их судьбами, надеждами, страданиями, судьбой, которая, порой, меняется кардинально. И каждый день это и есть моя молитва, моё причастие, и моё царствие небесное не земли, как и на небе. 
— Я понял, — сказал в ответ Григорий, и задумался. Потом очнулся и спросил — А как  же надо решать тот спор?
— А очень просто, каждому надо отдаться своё. Есть такая ст.220 ГК РФ, по ней владельцу бревна должны возместить его стоимость, плюс стоимость табуретки, если он за неё платил. Справедливо?
— Да. Справедливо.
— В этом есть истина?
— Да.
— А истина и есть бог. Только для тебя это молитва, а для меня ещё и повседневный труд, практика…

P.S. С Григорием мы сдружились, ходили вместе в экспедиции, много общались. Он женился, окончил семинарию, был рукополжен, родились дети, и не один, служит в приходе где-то в Тверской области.