16.

Итак, о каких ловушках общественного идет речь? Ради чего наш проектировщик должен  начать проектирование социальной системы с себя, сломав в себе все привычно — организованное и подчинив себя жесточайшей дисциплине, организации личной судьбы? Для того, чтобы ответить на этот «простой» вопрос, необходимо понимать, как организован социум, который по нашей предыдущей тезе является неизменным в своих формах структурирования материи.  Попытаемся легко отнестись к этой задаче и дать более менее развернутую картину.

Способность к мышлению о беспредельности всегда ограничена предельными обстоятельствами (норма сна, возможности существования без пищи и прочее), поэтому легче  признать в области мысли беспредельность, непознаваемость и существование по называнию, чем доводить себя  до предела вслед за беспредельными  понятиями и  представлениями (скитания, лишения, пост, самоубийство и прочее), или же ограничить беспредельность самим собою, исследовав мир, как внутренний опыт и переживание самое себя. Первое, с чем приходится столкнуться, это то, что любой мало-мальский критический анализ  обнаруживает отсутствие мира как достаточного основания для суждения. Ну нет ничего в нем, что можно было бы утверждать, не возвращаясь к этому вновь и вновь, нет ничего, на что можно было бы опереться в своем критическом отношении.  Существует несколько исторических решений. Первым был Горгий, который просто отказался от участия в этом процессе и не высказывался вообще ни о чем, а только указывал на что-либо.  Вторым был Сократ, который создал из метода  предмет познания, понимая, что все  неустойчиво, и нет ничего, на  что можно было бы опереться. Он стабилизировал это состояние как единственно стабильное (маевтика). В этом отношении  каждая  философская школа Запада в части системы результатов познания, предложенных ею, есть фиксация обозримого в момент усталости путника познания — кто куда дошел в своих маевтических  исканиях, у кого на что хватило сил.  В этом отношении героизм Фридриха Ницше, который не устал и дошел до конца, всегда вызывает уважение.  Но принцип познания  в Западной философии везде одинаков — он количественен в отношении орудия и способа добычи истины и качественен в отношении создателя (авторство философии Запада очень резко проступает сквозь объективность  познанного). Третий способ более прогрессивен — это религия, вера в Бога. За постоянным хаосом и неустойчивостью признается статус абсолютно управляемого (тождество противоположностей), ответственность  отдается тому, кто это все, видимо, сотворил — Богу. Таким образом, в системе познающего, вечно обнаруживающего необходимость вечного возвращения ко всем вопросам, ко всем суждениям появляется ощутимый противовес, выступающий пределом и конечностью познания. Стабилизация здесь происходит в меру развитости каждого верующего, его уровня подготовки и так далее.  Четвертая форма несколько вульгарна, не забудем, что здесь мы рассматриваем только первичные формы  прозрения, она состоит во временной персонификации (успокоение и стабилизация), в  формах действительного, приносящих стабильность (ритмичность) и удовольствие от участия (пускай и купированное). Они многообразны, но большинство из них известны, начиная от курения, алкоголизма, сексоголии, любви, наркомании, заканчивая специальными статусами власти, коллекционированием, хобби и так далее. Основное отличие четвертой группы состоит в том, что, если субъекты познания первых трех групп прикладывают себя к миру, делая из своей жизни метод познания, проживая мир в себе, то четвертая группа прикладывает мир к себе, кооптируя в свой образ жизни формы и методы успокоения, которые могут быть совершенно различны, начиная от пагубных увлечений и заканчивая  великими философиями и религиями, но это не их личный  опыт. Есть и  те, которые  только  увидев треугольник «Мир- Бог- Я» навсегда застревают в любовании им,  в удивлении им, а порой и кончают с собой совершенно различными способами, осознанно или неосознанно. 


Но почему же так?  Почему невозможно найти в области познания единственно верное и доступное  основание для суждения, которое бы не упиралось в другое  суждение?  Почему нельзя все свести к простоте? Ведь существует же человечество — просто и ясно каждый день. Существуют простые и понятные способы убеждения — война, насилие и так далее. Почему же, стоит прикоснуться к области мысли, стоит только откинуть занавес повседневности, и ничего, кроме хаоса ошибочных понятий, мы уже не увидим никогда? Неужели на все придется давать собственную систему познания, чтобы хотя бы так оправдать перед собой свою ничтожность, самоуспокоиться, если не повезло с алкоголем, наркотиками и  прочими прекрасными вещами? Ведь есть же счастье, вот же мы его наблюдаем на лицах других, кто-то о нем говорит, кто-то его чувствует. Правда, со временем понимаешь, что счастье есть всегда чужое переживание, изолированное рамками твоего восприятия, а твой собственный опыт счастья есть подражание копии без оригинала, поэтому настолько неудачный, что у тебя-то и нет изолированности рамками восприятия. Ты всегда с собой, но можно себя опять же, пообманывать, или же — алкоголь, наркотики, секс, власть, война, творчество.


Ответ, как обычно, проще постановки вопроса. Когда мы начинаем не функциональный анализ любого явления, то есть, анализ не с точки зрения успешности обеспечения тождественности бытия в возможности явления его бытию в действительности (функциональность и сопряженность явления с другими парадигмами), мы вторгаемся в область чистого бытия в возможности, всего лишь связанного с действительностью, но уже самим процессом нашего анализа из него  извлеченного, уже не составляющего саму действительность, как элемент парадигмы бытия явления. Ларошфуко, промучившись над этим феноменом применительно к женщине заметил, что мы любим лишь наше отношение, отношение к нам, но никогда саму женщину, как она есть. Вот это «как она есть», и есть анализ бытия в возможности как бытия в возможности. Эта ошибочно распространенная форма восприятия вызвана лишь тем, что область бытия в возможности всегда, как мы полагаем, доступна нам для  анализа непосредственно (мысль мысли — подобна абсолютна), в то время как объекты чувственного  восприятия требуют для своего познания, как минимум, соучастия в рамках единого бытия, присутствия и поэтому ограничены по  своей доступности для анализа в произвольности анализирующего.  Это порождает иллюзию того, что бытие в возможности существует как отдельное бытие вне связи с бытием в действительности, а соответственно, может составлять какую-то отдельную сущность. Это не осознается, но это очень удобно, к тому же именно это свойство бытия позволяет легче переживать, например, смерть себе подобного. Очевидность  переживания прошлого, которое уже не предстанет в виде действительности, усиливает такую форму отношения. Платон обосновал этим бытие эйдосов, как чистого бытия в возможности и только. Это весьма человеческая позиция, которую необходимо пережить. Все в этом мире, включая наши идеи бытия в возможности, является производным от бытия человека, без человека как формы соединения бытия в возможности с действительностью, нет ни бытия в возможности, ни бытия в действительности. Само по себе бытие в возможности, эйдосы, и прочее, не существуют вне круга человека, они в любом случае увязаны в бытие в действительности, пускай оно и ограничивается сознанием самого человека, но это сознание живет  в теле, им продуцируется, легко подвержено воздействию и управлению через тело (начиная от сна и бодрствования, и заканчивая пытками). За гранью человеческого, вне человека как носителя, нет ничего, кроме другого мира, мира не человека. Причиной бытия здесь не может выступать следствие такого бытия.  Первым это понял великий логик Аристотель, который и ввел  в оборот категории «бытия в возможности» и «бытия в действительности». Необходимо четко понимать — бытие не существует вне мысли, а мысль вне бытия. Именно сочетание бытия в возможности и бытия в действительности и является бытием, парадигмой бытия, бытие только, как тождество противоречий идеального и реального. Есть еще процессы становления бытия, которые не приведут к бытию, или, может быть, приведут; есть ставшее бытие, есть бытие, с которым утрачена возможность коммуницировать  по бытию в возможности, но все это вопросы второго порядка перед достаточным основанием для констатации бытийности. Философия, как система  критического  познания, концентрирует свое внимание исключительно на экзистенции бытия в возможности, полагая, что оно в достаточной степени есть бытие  для вынесения суждения об экзистенции мира в целом. Но  природа бытия в возможности в том, что само по себе оно, как справедливо отмечал Аристотель, есть тождество противоречий, каждое из которых представляется истинным. Действительность же — результат снятия таких противоречий, приведение  их к  однозначности.  Критичность  философского отношения есть результат  противопоставления снятому противоречию, которое и составляет бытие в возможности той или иной действительности возможной противоположности, сомнение. Таким образом, умозрительность возвращает бытие в возможности в состояние хаоса, в первичное состояние социальной материи. Такое отношение к действительному является частью общего цикла эволюционирования социальных систем. В общем, он выглядит следующим образом. В определенном поколении появляется социально — девиантная группа, которая в силу  генетической, социальной изменчивости не обладает достаточным уровнем встречности и  подобиясоциальной среде, в которой обнаруживает себя. Это может быть вызвано условиями развития в детстве (как правило, именно этим и вызвано), усиливаться виктимностью в период созревания, неудачами, и прочее. Следует отметить, что со временем девиантность у лица только прогрессирует, так как  становится единственно — стабилизирующим началом его личности (поскольку противостоит  институтам персонификации в парадигмах, предлагаемых социумом). На фоне такой «ущербности»  формируется характер, воля, которая носит повышенный уровень, так как  личности приходится преодолевать барьеры, возникающие буквально везде и всюду. Механизм опознавания обществом таких личностей весьма успешен, и поэтому нашему субъекту никто особенно не рад. Отсюда появляются чрезмерные социальные ожидания, появляется радость любого общения, которая неизменно разбивается о разницу содержаний по бытию в возможности, для представителей нормального общества, это просто общение, просто секс, просто бизнес и так далее, для нашего же субъекта — это мостик к нормальности, к приобщению, путь к себе, и поэтому он, в состоянии одиночества, как и древний человек, все наделяет мифами, предсказаниями, загадками и прочее. Он присматривается и ждет своего спасения, того, что должно сделать его нормальным, как всех. Это уже путь к неизбежности. Дело в том, что его ощущение и  ожидание  хорошего — результат компенсации внутренних переживаний  раннего отчуждения, которые и породили его девиантность.  Они уже чрезмерно завышены по  отношению к среднему показателю уровня содержания социальных парадигм и  поэтому не могут быть удовлетворены в повседневности общения той среды, к которой он является девиацией. Здесь начинается вариативность развития. Существует несколько вариантов. Лицо находит себе общественное занятие, в котором персонифицируется полностью (учеба, спорт, забота о ком-либо), меняет место жительства (побег), сбегает духом (алкоголь, наркотики), начинает искать ответы, почему все не так, экспериментировать. Любой из вариантов заканчивается либо удачной попыткой, либо неудачной. Применительно к эволюционированию социальных систем удачным считается осознание лицом своей полной духовной изоляции от мира, когда утрачиваются все основания встречности и подобия, кроме атрибутивных (одежда, внешность, возможность разговаривать), но при этом  постоянно заданные познавательные и волевые функции сохраняются (иначе приходится говорить либо о безумии, либо о персонификации в области общественных парадигм). В данном варианте постепенно субъект приходит к противопоставлению себя миру. От того, какой характер (масштаб) будет носить это противостояние, зависит результат развития социальной системы.  Варианты здесь различны, начиная от узко специальных — мир спорта,  красивой жизни, профессиональной среды, до масштабов универсума — поиск достаточного основания  для  вынесения суждения о мире. К двум сторонам добавляется обязательно третья —  все то, что вынесено за пределы волевого воздействия нашего субъекта (начиная от понимания своей судьбы, обожествления своей воли и заканчивая Богом, отождествлением себя с его орудием, пророком и так далее). Первый этап эволюционирования социальной системы закончен. Он состоит в том, что формируется начало (наш субъект), который к системе  абсолютно не принадлежит, не встречен ей, не подобен, желает ее альтернативы, ничего не ищет в ней, кроме того, что кажется ему полезным для себя. Этот этап необходимо отличать от стадии качественного улучшения социальной системы без ее разрушения (когда личность обслуживает определенный функционал, полагая его своим, так как в свое время именно он стабилизировал ее хаос сознания). Вот здесь в максимальном раскладе  начинается  философия. Одинокий субъект начинает анализировать и создавать свой собственный идеальный мир.  Поскольку каждый акт анализа ввергает его в состояние первобытного хаоса бытия в возможности (он ведь заново  создает мир, пускай и идеальный, но все же создает), сил и времени на это уходит много -обычно, в этом проходит жизнь. Лишенный каких-либо возможностей влияния на социальную систему, он пользуется только одним средством — фиксацией того бытия в возможности, которое рождается в нем в результате снятия хаоса противоречий исследуемого бытия в возможности. Возможны менее трагические варианты — кооптирование в  научную среду, обнародование  результатов и так далее, но, как правило, они носят местничковый характер и не приводят к формированию бытия в  возможности, способного составить бытие социальной системы, безотносительно  формообразующей бытие любого человека. Здесь важно отметить наступление  второго этапа — формирование  бытия в возможности нового мира. Как правило, на это уходит вся жизнь, и позиция нашего субъекта (управляемого в этом отношении  действующей социальной системой) весьма ущербна. Он  провел всю жизнь в том, что исследовал возможности новой организации снятия противоречий бытия в возможности, но при этом не обладает  возможностью внедрения, в части проектирования социальной системы, он вынужден доверяться действующей социальной системе, которая, по сути и решает, брать на вооружение  новую форму организации или нет.  В лучшем случае наш субъект корреспондирует неперсонифицированному кругу лиц свое представление, которое, будучи бытием в возможности, начинает стремиться к реализации в действительность посредством тех, чье несогласное сознание она стабилизирует тем  или иным образом (революции всех последних 300 лет  тому яркий пример). В худшем случае данный опыт становится еще одной академической версией стабилизации противоречий  на пути последующих отшельников сознания. Но именно так видоизменяется бытие в возможности  социальных парадигм.  При этом на 1000 таких субъектов приходится только одна успешная попытка по созданию новой организации снятия противоречий, остальные составляют неизвестность сумасбродства духа. Существенным моментом, который обычно упускают из виду, является то, что механизмы внедрения нового бытия в возможности, полученного в результате такой процедуры, остаются для тех, кто его воплощает неизменными. Это связано отчасти и с тем, что сами создатели нового бытия в возможности  редко пытаются его реализовать и не посвящают этому никакого времени. Таким образом, социальная система оставляет за личностью (если она действует по ранее описанному алгоритму) возможность видоизменения только бытия в возможности (целевой причины парадигмы), в то время, как формальная, движущая и материальная причины не  покидают зоны общественного  контроля.

Да 0 -1

Ваши голоса очень важны и позволяют выявлять действительно полезные материалы, интересные широкому кругу профессионалов. При этом бесполезные или откровенно рекламные тексты будут скрываться от посетителей и поисковых систем (Яндекс, Google и т.п.).

Пока нет комментариев

Для комментирования необходимо Авторизоваться или Зарегистрироваться

Ваши персональные заметки к публикации (видны только вам)

Рейтинг публикации: «Проектирование социальных систем. Часть 12. » -0 звезд из 5 на основе -1 оценок.
Адвокат Морохин Иван Николаевич
Кемерово, Россия
+7 (923) 538-8302
Персональная консультация
Сложные гражданские, уголовные и административные дела экономической направленности.
Дорого, но качественно. Все встречи и консультации, в т.ч. дистанционные только по предварительной записи.
https://morokhin.pravorub.ru/
Адвокат Фищук Александр Алексеевич
Краснодар, Россия
+7 (926) 004-7837
Персональная консультация
Банкротство, арбитражный управляющий: списание, взыскание долгов, оспаривание сделок, субсидиарная ответственность. Абонентское сопровождение бизнеса. Арбитраж, СОЮ, защита по налоговым преступлениям
https://fishchuk.pravorub.ru/

Продвигаемые публикации

Яндекс.Метрика