В полночь телефонным звонком оторвал от подушки дежурный милиции: «В мужском общежитии женщину изнасиловали!». В северном городке это было редкостью, удивительной в условиях тогдашнего примитивного быта. Многое в нём, в том числе и сексуальный комфорт, было проблемой самих работяг.
Водка не могла заменить вахтовикам отсутствие культурно-просветительного досуга, семьи и женской ласки, а природа требовала своё. Вот они и оторвались на залётной пташке, попавшей в общагу без разрешения неприступной комендантши, считавшей, что в СССР секса нет (фраза администратора интуристовской гостиницы «Ленинград» Людмилы Ивановой, прозвучавшая в 1986 году на советско-американском телемосте Владимира Познера и ставшая крылатой).
Бдительная вахтёрша, обнаружив среди жильцов второго этажа нездоровый ажиотаж, забила тревогу. Но её звонок по 02 совпал с поздним ужином милицейской дежурки. Кроме того, подозрение на изнасилование – это ещё не убийство. Одним словом, милиция не поторопилась, поспособствовав тем самым азартному вовлечению в «насильники» всей буровой бригады.
Милицейский «уазик» привёз меня, не совсем проснувшегося, в больницу. Удостоверение личности у женщины отсутствовало, и запись в журнале была сделана со слов фельдшера скорой помощи: «Валя, около 30 лет, приехала из Тюмени». Не оказалось в приёмном отделении и прокурорского постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы. Я всегда старался работать по закону. Поэтому сразу же дозвонился до дежурного милиции и потребовал привести всё в соответствие. Тот, сославшись на необычность ситуации, клятвенно пообещал утром предоставить всё необходимое и упросил меня послужить отечеству с временным отступлением от уголовно-процессуального кодекса.
Предвидя, что моя принципиальность может растянуть удовольствие на всю оставшуюся ночь, я переоделся и шагнул в смотровую комнату. В нос ударила удушливая смесь запахов — алкоголя, пота и спермы. На синей медицинской кушетке безмятежно дрыхла после напряжённого сексуального марафона полуголая, гладкая, молодая, пьяная вдрызг женщина. Нашатырный спирт не помог. Издав несколько нечленораздельных звуков, она вновь впала то ли в беспокойный сон, то ли в недавние плотские переживания.
Пришлось, минуя жалобы и анамнез, приступить сразу к объективному исследованию. Помог мне дораздеть бесчувственный объект экспертизы и перенести его на гинекологическое кресло дежурный по больнице терапевт, здоровяк и весельчак Станислав. После этого он остался около меня и с интересом наблюдал за работой судебного медика. Осмотр я закончил взятием содержимого из влагалища на марлевый тампон. Мой добровольный помощник, несмотря на свою балагурскую простоту, ещё не забыл студенческий курс судебной медицины и поинтересовался: «Как же судебно-биологическая экспертиза установит, кто из мужиков влил сперму в эту чернильницу?».
Ответить я не успел. Валя внезапно откликнулась на мои манипуляции в области половых органов благодарным мочеиспусканием. Омовения избежал, отпрыгнув к ростомеру. Стас отреагировал на чрезвычайную ситуацию молниеносно и матом: «Мария, утку, так твою мать!». Санитарка в это время готовилась выполнить после неприятной больной текущую дезинфекцию. Не растерявшись, подхватила с пола тазик. Получилась картинка – не для трезвого ума. Раскинувшаяся на гинекологическом кресле спящая красавица. Тугая струя, бьющая из известного места, описав дугу, звонко опадает прямо в центре посудины, которую старательно держит на уровне промежности санитарка. Два оторопевших доктора в белых халатах почтительно застыли по бокам в почётном карауле.
…Когда опорожнение закончилось, дежурный персонал озадачился, как избавиться от пьяной секструженицы. Посоветовал вызвать милицию и вернуть им это сокровище. Возвращаясь на санитарной машине домой, вспоминал юридическую формулировку изнасилования — «половое сношение с применением физического насилия, угроз или с использованием беспомощного состояния потерпевшей».
В данном случае подходило только последнее. Не исключено, что потерпевшая и сама хотела «любви», но алкогольная прострация не позволяла ей выразить свою ослабевшую волю. Остервеневшие от водки, сексуальной голодухи и трудового однообразия буровики сами догадались о страстном желании напившейся с ними ночной бабочки. И понесут за свою смышлённость страшное наказание. «Изнасилование, совершённое группой лиц… наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со ссылкой на срок от двух до пяти лет… либо смертной казнью» (УК РСФСР, ст. 117, действовал в 1960-1996 годах). Да, dura lex, sed lex.
…Утром на работе, не обнаружив постановления о назначении уже выполненной мной экспертизы, дозвонился до милицейской дежурки. Но выразить гневное «фе!» не довелось. Ночной дежурант, якобы, уже сменился, а новый прикинулся несведущим. Необязательность и умение безрезультатно крутиться на одном месте всегда выделяли милицию среди других слоёв населения. Осерчав, набираю телефон прокурора. Тот не в курсе. Но обещает оперативно разобраться. Не прошло и часа, как он восторженно прокричал мне в трубку, что распорядился всю работу по групповому изнасилованию прекратить, жрицу любви – упрятать в кутузку за бродяжничество (многократные переезды из одного населённого пункта в другой, сопряжённые с уклонением от общественно полезного труда … наказывается лишением свободы на срок до двух лет, УК РСФСР, ст. 209).
Вот так разобрался! Ошеломлённый его нестандартным решением и, не осознав всех его последствий, я потерянно попытался спросить, что мне делать с оформлением ночной экспертизы и марлевым тампоном, но запикали короткие гудки…
Поразмыслив, высоко оценил прокурорскую мудрость. Пересадить в тюрьму полобщаги – это было по закону. Но бригада покорителей севера явно перевешивала одну беспутную бродяжку. И непреклонный прежде Кузьмич (да будет земля ему пухом!) поступил по понятиям.
P.S. Знаю в истории России только один умилительный пример столь трогательной заботы о мужском благополучии. Двадцативосьмилетняя француженка Полина Гебль последовала в Сибирь за своим женихом-декабристом Иваном Анненковым. Сочувствуя каторжникам, наняла здоровую девку, подкупила водовоза, который доставлял воду в острог, и часовых. Под вечер девку посадили в пустую бочку, часовой открыл ворота острога и, выпущенная на двор, она была проведена в арестантские комнаты. Изголодавшиеся по женскому телу декабристы, до тридцати человек, натешились и едва не уморили волонтёрку. Тем же порядком утром её вывезли из острога. После этого ещё несколько раз удалось повторить эту проделку. Не подумайте, что будущая мать была безнравственной женщиной: после замужества она родила от любимого мужчины 18 раз и прожила с ним счастливую жизнь. Романтическая история двух влюблённых воссоздана в фильме В. Мотыля «Звезда пленительного счастья», разумеется, без этого эпизода, известного из единственного источника – неопубликованной статьи М.М. Попова «Конец и последствия бунта 14 декабря 1826 г.», хранящейся в рукописном отделе библиотеки Академии наук и частично опубликованной как приложение к мемуарным «Запискам» Анненковой Полины. Поэтому неразборчивые люди приписывают изложение этого эпизода автору мемуаров.
Водка не могла заменить вахтовикам отсутствие культурно-просветительного досуга, семьи и женской ласки, а природа требовала своё. Вот они и оторвались на залётной пташке, попавшей в общагу без разрешения неприступной комендантши, считавшей, что в СССР секса нет (фраза администратора интуристовской гостиницы «Ленинград» Людмилы Ивановой, прозвучавшая в 1986 году на советско-американском телемосте Владимира Познера и ставшая крылатой).
Бдительная вахтёрша, обнаружив среди жильцов второго этажа нездоровый ажиотаж, забила тревогу. Но её звонок по 02 совпал с поздним ужином милицейской дежурки. Кроме того, подозрение на изнасилование – это ещё не убийство. Одним словом, милиция не поторопилась, поспособствовав тем самым азартному вовлечению в «насильники» всей буровой бригады.
Милицейский «уазик» привёз меня, не совсем проснувшегося, в больницу. Удостоверение личности у женщины отсутствовало, и запись в журнале была сделана со слов фельдшера скорой помощи: «Валя, около 30 лет, приехала из Тюмени». Не оказалось в приёмном отделении и прокурорского постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы. Я всегда старался работать по закону. Поэтому сразу же дозвонился до дежурного милиции и потребовал привести всё в соответствие. Тот, сославшись на необычность ситуации, клятвенно пообещал утром предоставить всё необходимое и упросил меня послужить отечеству с временным отступлением от уголовно-процессуального кодекса.
Предвидя, что моя принципиальность может растянуть удовольствие на всю оставшуюся ночь, я переоделся и шагнул в смотровую комнату. В нос ударила удушливая смесь запахов — алкоголя, пота и спермы. На синей медицинской кушетке безмятежно дрыхла после напряжённого сексуального марафона полуголая, гладкая, молодая, пьяная вдрызг женщина. Нашатырный спирт не помог. Издав несколько нечленораздельных звуков, она вновь впала то ли в беспокойный сон, то ли в недавние плотские переживания.
Пришлось, минуя жалобы и анамнез, приступить сразу к объективному исследованию. Помог мне дораздеть бесчувственный объект экспертизы и перенести его на гинекологическое кресло дежурный по больнице терапевт, здоровяк и весельчак Станислав. После этого он остался около меня и с интересом наблюдал за работой судебного медика. Осмотр я закончил взятием содержимого из влагалища на марлевый тампон. Мой добровольный помощник, несмотря на свою балагурскую простоту, ещё не забыл студенческий курс судебной медицины и поинтересовался: «Как же судебно-биологическая экспертиза установит, кто из мужиков влил сперму в эту чернильницу?».
Ответить я не успел. Валя внезапно откликнулась на мои манипуляции в области половых органов благодарным мочеиспусканием. Омовения избежал, отпрыгнув к ростомеру. Стас отреагировал на чрезвычайную ситуацию молниеносно и матом: «Мария, утку, так твою мать!». Санитарка в это время готовилась выполнить после неприятной больной текущую дезинфекцию. Не растерявшись, подхватила с пола тазик. Получилась картинка – не для трезвого ума. Раскинувшаяся на гинекологическом кресле спящая красавица. Тугая струя, бьющая из известного места, описав дугу, звонко опадает прямо в центре посудины, которую старательно держит на уровне промежности санитарка. Два оторопевших доктора в белых халатах почтительно застыли по бокам в почётном карауле.
…Когда опорожнение закончилось, дежурный персонал озадачился, как избавиться от пьяной секструженицы. Посоветовал вызвать милицию и вернуть им это сокровище. Возвращаясь на санитарной машине домой, вспоминал юридическую формулировку изнасилования — «половое сношение с применением физического насилия, угроз или с использованием беспомощного состояния потерпевшей».
В данном случае подходило только последнее. Не исключено, что потерпевшая и сама хотела «любви», но алкогольная прострация не позволяла ей выразить свою ослабевшую волю. Остервеневшие от водки, сексуальной голодухи и трудового однообразия буровики сами догадались о страстном желании напившейся с ними ночной бабочки. И понесут за свою смышлённость страшное наказание. «Изнасилование, совершённое группой лиц… наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет со ссылкой на срок от двух до пяти лет… либо смертной казнью» (УК РСФСР, ст. 117, действовал в 1960-1996 годах). Да, dura lex, sed lex.
…Утром на работе, не обнаружив постановления о назначении уже выполненной мной экспертизы, дозвонился до милицейской дежурки. Но выразить гневное «фе!» не довелось. Ночной дежурант, якобы, уже сменился, а новый прикинулся несведущим. Необязательность и умение безрезультатно крутиться на одном месте всегда выделяли милицию среди других слоёв населения. Осерчав, набираю телефон прокурора. Тот не в курсе. Но обещает оперативно разобраться. Не прошло и часа, как он восторженно прокричал мне в трубку, что распорядился всю работу по групповому изнасилованию прекратить, жрицу любви – упрятать в кутузку за бродяжничество (многократные переезды из одного населённого пункта в другой, сопряжённые с уклонением от общественно полезного труда … наказывается лишением свободы на срок до двух лет, УК РСФСР, ст. 209).
Вот так разобрался! Ошеломлённый его нестандартным решением и, не осознав всех его последствий, я потерянно попытался спросить, что мне делать с оформлением ночной экспертизы и марлевым тампоном, но запикали короткие гудки…
Поразмыслив, высоко оценил прокурорскую мудрость. Пересадить в тюрьму полобщаги – это было по закону. Но бригада покорителей севера явно перевешивала одну беспутную бродяжку. И непреклонный прежде Кузьмич (да будет земля ему пухом!) поступил по понятиям.
P.S. Знаю в истории России только один умилительный пример столь трогательной заботы о мужском благополучии. Двадцативосьмилетняя француженка Полина Гебль последовала в Сибирь за своим женихом-декабристом Иваном Анненковым. Сочувствуя каторжникам, наняла здоровую девку, подкупила водовоза, который доставлял воду в острог, и часовых. Под вечер девку посадили в пустую бочку, часовой открыл ворота острога и, выпущенная на двор, она была проведена в арестантские комнаты. Изголодавшиеся по женскому телу декабристы, до тридцати человек, натешились и едва не уморили волонтёрку. Тем же порядком утром её вывезли из острога. После этого ещё несколько раз удалось повторить эту проделку. Не подумайте, что будущая мать была безнравственной женщиной: после замужества она родила от любимого мужчины 18 раз и прожила с ним счастливую жизнь. Романтическая история двух влюблённых воссоздана в фильме В. Мотыля «Звезда пленительного счастья», разумеется, без этого эпизода, известного из единственного источника – неопубликованной статьи М.М. Попова «Конец и последствия бунта 14 декабря 1826 г.», хранящейся в рукописном отделе библиотеки Академии наук и частично опубликованной как приложение к мемуарным «Запискам» Анненковой Полины. Поэтому неразборчивые люди приписывают изложение этого эпизода автору мемуаров.
Занятная история… в наше время такое уже сложно себе представить.
Нынешние правохоронители наверняка предпочли бы пересадить пол общаги, ради пресловутых показателей в отчетности.
Уважаемый Иван Николаевич!
Не понимаю, почему вчерашняя статья отсутствует на главной странице.
Не может же быть такой быстрой движухи.
Уважаемый Анатолий Кириллович, не так давно был изменён принцип вывода публикаций на главную страницу — об этом написано здесь. Вашей публикации пока не хватает 2-х голосов для автоматического вывода в основной блок.
Принципы нерушимы.
Но участники сайта, пробегающие скороговоркой и впопыхах основной блок, никогда не увидят статью, сразу угодившую за кулисы.
Они не смогут её ни обругать, ни похвалить.
Я не гонюсь ни за тем, ни за другим.
За державу, то бишь редкий материал, обидно.
Всегда пишу только из своей экспертной жизни.
Её кусочки индивидуальны и неповторимы.
P.S. Не нахожу сегодняшней статьи «Преступление, за которое можно посадить всю Россию».
Голоса сейчас добавим.
А заодно порадуемся, что в современной толерантной Европе, в аналогичной ситуации, европейские «мужчины» наверняка нашли бы способ снять спермотоксикоз и без тётки. :D
Это был нефтяной СССР 70-х годов.
Уважаемый Анатолий Кириллович, спасибо за неординарную публикацию. Хотя многие бы поспорили о сути неординарности в свете данного описания, в том числе и в действиях прокурора.
Однако, у меня остался вопрос по юридическому существу итогов предполагаемой экспертизы: всех-ли фигурантов по делу смогли бы выявить и дать заключение «вот они, виновники торжества!»?
Т.е. говоря проще, какова сила науки в данном конкретном случае?
До науки не дошло.
Это были материалы проверки, прерванные волей прокурора и развёрнутые на «виновную» бродяжку.
Мне письменно никто не заказал судебно-медицинское исследование изнасилованной. Следовательно, не родились Акт судебно-медицинского исследования, направление в областное бюро тампонов с влагалищным содержимым, образцов крови проверяемых на причастность буровиков.
смогли бы выявитьДаже при современном уровне судебно-медицинской генетики это представляет непростую задачу.
А тогда? Пустая трата времени!
Уважаемый Анатолий Кириллович, у вас талант мерзопакостное излагать, я бы так не смог.
P.S.: Вывод напрашивается: вахтершу надо напоить в первую очередь, что бы не завидовала))
Уважаемый Алексей Анатольевич!
У Вас талант бросать камни.
Реальная жизнь бывает омерзительной.
К судебным медикам она развёрнута чёрной стороной.
Если не противопоставить этому оптимизм, то лучше спиться или уйти из профессии.
Я не смог.
P.S! Вахтёрша при исполнении и дорожит свои рабочим местом и зарплатой. Не исключено, что оформлена рабочей на буровой.
Уважаемый Анатолий Кириллович, не обращайте внимание на мои слова, плюс я Вам все равно поставил. Просто у меня тоже есть такие нелицеприятные истории, но я их не рискну публиковать, поскольку не смогу изложить так же профессионально как и Вы.
не рискну публиковать, поскольку не смогу изложитьЯ тоже не смогу, так как я писатель только собственной жизни.
Не по тому, что так обожаю себя или её.
Просто это то, «что было со мной». Я и не перевру, зная все нюансы.
Каждое слово эксперта должно быть обосновано. В данном случае не документами, а собственной памятью. Лишь для достоверной концовки пришлось посидеть в Ленинской библиотеке.
Уважаемый Анатолий Кириллович, интересная публикация и тонкий экспертный юмор.:) А прокурор на редкость (по современным конечно же меркам.а в 70е в самый раз) оказался здравомыслящим.
Вам, уважаемый Анатолий Кириллович, все же следует более тщательно готовить материал к публикации; ст.209 УК РСФСР предусматривала ответственность за систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами. Т.е., для того, чтобы отправить леди на год шить варежки в Потьме, предварительно нужно было отобрать официальное предостережение, а, далее — на все, про все 30 дней...
Состава ст.117 УК РСФСР тут нет и близко — аналогичное дело, правда, по автобусному парку, я раскрывал году, этак, в 1986… Почему я, если статья прокурорская? Да, потому, что «висяк» по особо тяжкому получало территориальное отделение милиции, а не надзирающая за ним прокуратура; их дело — только процессуально оформить то, что нами приготовлено и разжевано.
Уважаемый Андрей Николаевич!
Не смею оспаривать.
ст.209 УК РСФСР предусматривала ответственность за систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами.По этим материалам проверки и уголовному делу не видел ни одного документа, кроме своего не состоявшегося Акта судебно-медицинского исследования. Но не сомневаюсь, что всё сделано было «по Кузьмичу». Тот слов на ветер не бросал.
Состава ст.117 УК РСФСР тут нет и близко — аналогичное дело, правда, по автобусному парку, я раскрывал году, этак, в 1986…Квалификации по 117 не произошло. Да это и не моего ума дело. Но когда милиция вытащила девку из-под мужиков общаги, то никакой другой статьи они и не предполагали.
территориальное отделение милиции, а не надзирающая за ним прокуратураВ маленьком северном городке прокурор — хозяин тайги.
Спасибо Вам, что не поленились сделать правовой экскурс в прошлое.
Не пошло бы здесь «беспомощное состояние», Анатолий Кириллович. Пила сама? — сама. Следов насилия нет? — нет. Следовательно — чего же мужиков то сажать.
Прокурор — просто Соломон какой то.
Недоказанность изнасилования. Это — да.
Но беспомощность, независимо от того, как она возникла, не даёт индульгенцию на нарушение половой неприкосновенности.
Боюсь, нам с Вами не понять женщину в такой ситуации, Анатолий Кириллович.
Подсознательное желание, кроющееся в подкорке — чтобы пришел добрый молодец, а поступил, как злой. А тут даже и не один молодец.
Уважаемый Владимир Александрович!
Подкорка и правоприменение занимают разные территории.
Согласен, что психология женщин интересна.
Полностью она обнажается на пике плотской страсти.
Мы далеко укатились от прокурора.