Найти юриста / адвоката / эксперта
Этические нормы шире юридических. Разбирательство требовало не столько знаний КоАП и ГК, сколько понимания этических начал адвокатской профессии. Королев Алексей Руководитель информационно-методического отдела ПАНО, редактор журнала «Нижегородский адвокат». 04 Декабря 2017 г. Профессиональная этика. Адвокатская деятельность.
Решение Совета Адвокатской палаты Республики Башкортостан о лишении статуса Виталия Буркина подверглось критике, в основу которой положен юридический анализ «содеянного». Сухие выкладки приводят авторов критических замечаний к выводам вроде таких, как «нельзя оскорбить судебную систему республики», и попыткам определить оскорбление через статьи КоАП РФ.
Надеюсь, что моя мысль не покажется крамольной. Она заключается в следующем. Юридические знания при лишении статуса адвоката Буркина, бесспорно, были нужны участникам, вовлеченным в этот процесс. Но только применительно к процедуре рассмотрения дела. Еще нужна была общая норма, которая гласит, что адвокат при всех обстоятельствах… (дальше вы знаете).
В остальном требовалось не знание КоАП РФ и ГК РФ, а понимание этических начал адвокатской профессии. Этические нормы шире юридических. Последнее означает, что нарушение этических норм не обязательно означает нарушение юридических норм.
Если же все сводить к проверке на нарушение адвокатом норм ГК РФ и КоАП РФ, органы адвокатского самоуправления лишаются предмета самостоятельного ведения и регулирования, более того, они в этом случае дублируют чужую компетенцию. Разве это не понятно?
Поэтому, когда Совет АП Республики Башкортостан – как я надеюсь, от имени адвокатского сообщества республики – посчитал, что «троллить» судейское сообщество – подход, недостойный профессионального адвоката, я согласился с Советом.
Такое разжигание страстей между двумя системами (судейским сообществом и адвокатурой) не принесет пользу ни одной, ни другой стороне. Более того, он вреден и для общества в целом, в котором градус провокации достаточно высок.
Лирическое отступление, но по теме – анекдот про некогда известного Ходжу Насреддина, который был одно время советником султана.
Любознательный султан велел Ходже быстро объяснить смысл фразы «Извинение хуже проступка». Как Ходжа ни втолковывал, султан понять не мог и собирался уже казнить советника. Тогда Насреддин ущипнул султана. Тот прогневался, а Ходжа сказал: «Простите, владыка, мне показалось, что я у себя дома, а вы – моя жена».
Бывает, что вызванные для объяснений на заседание Совета адвокаты своим поведением дают понять, что ждать от них соблюдения корпоративных норм не стоит и в будущем: то ли по причине непонимания ими их смысла и целесообразности, то ли по причине отторжения ими корпоративной этики.
Тем самым они ставят себя вне корпорации, несмотря на то что их проступок и не столь значителен. Как быть в этом случае?
Мне кажется, Совет палаты вправе учесть отношение адвоката к собственному проступку, наличие которого установила квалификационная комиссия.
Интересен тезис о том, что при осуществлении адвокатской деятельности адвокат не может быть привлечен к ответственности за свое мнение.
С моей точки зрения, есть потребность в нормативном уточнении смысла адвокатского закона.
Считаю, норма писана для случаев работы адвоката по делу своего клиента и касается адвокатской деятельности «в узком смысле слова». Заинтересованность же адвокатуры в иммунитетах подталкивает к максимально расширительному толкованию термина «адвокатская деятельность» («в широком смысле»).
Вот и запутали Виталия Буркина, который в одном исковом заявлении сумел использовать сразу два взаимоисключающих основания невиновности: что при осуществлении адвокатской деятельности он в своих высказываниях свободен и то, что он никакой адвокатской деятельности не осуществлял, почему и находится вне адвокатской юрисдикции.
