Я уже однажды делал на Праворубе публикацию, в которой обсуждались вопросы применения различных норм права к посмертному становлению отцовства в зависимости от даты рождения ребенка. Здесь я расскажу о практическом применении того, о чем писалось в публикации «Установление отцовства в судебном поряд...
Это история о том, как семейный спор превращается в полноценную юридическую одиссею: старое заочное решение, которое перекрыло путь к повторному обращению; ДНК-тест, который должен был всё решить, но провалился из-за грубых процедурных ошибок; свидетели, чьи показания оказались сильнее лабораторных таблиц; и государственные органы, которые до последнего боролись за каждый месяц выплат ребёнку. Я рассказываю, как шаг за шагом вытащили дело из тупика: отменили прежние решения, доказали недопустимость экспертизы, подготовили свидетелей и добились установления факта признания отцовства — несмотря на смерть предполагаемого отца и отрицательный результат ДНК. Это не рассказ о чуде. Это пример того, как аккуратная адвокатская работа меняет судьбу семьи там, где любой другой махнул бы рукой.
В публикации рассматриваются отличия в посмертном установлении отцовства на основании СК РФ и КоБС РСФСР. Данные различия весьма существенны, так как они предполагают совершенно разный предмет доказывания в случае установления факта отцовства либо при рассмотрении судебного спора в рамках искового производства.
В настоящее время все большую популярность в гражданском процессе приобретает использование ДНК-доказательств для установления биологического родства с умершим человеком по категориям дел, связанным с наследованием имущества. История классическая: наследодатель умер, у нотариуса открывается наследственное дело. Именно в этот период выясняется, что помимо официально зарегистрированных детей, рожденных в браке, у наследодателя есть ребенок, рожденный вне брака, которого он