История одного мирового соглашения - компенссация морального вреда за несчастный случай на производстве, ч. 1

История началась 5 лет назад. Молодой мужчина получил тяжкий вред здоровью при исполнении трудовых обязанностей.

На момент обращения к  юристу, пострадавшего интересовал один вопрос -не уволят ли его с работы, вопрос компенсации морального вреда им вообще не рассматривался.

На мой взгляд, причин для увольнения нет от слова совсем, вины пострадавшего нет, именно предприятие допустило грубые нарушения техники безопасности, которые и привели к травме.

В процессе лечения выяснилось, что травма имеет последствия для здоровья — 30 процентов утраты трудоспособности, что в  любом случае делало невозможным последующее исполнение им трудовых обязанностей в прежней должности.

Комиссия по расследованию несчастного случая поставила пострадавшему 10 процентов вины.

Посовещавшись с доверителем, мы решили не оспаривать вину так как руководство мне показалось вменяемым и я думала, что мы сможем договориться о компенсации морального вреда на приемлемую для обоих сторон сумму и закрыть вопрос.

Переговоры с руководителем ни к чему не привели, отказа мы не получили, руководство обещало подумать ...

Руководство подумало, ответ о результатах думок мы не получили, но на предприятие меня пускать запретили)) 

Ну что же ответ был предельно ясен, подали иск о компенсации морального вреда, просили миллион.

На судебное явился юрист предприятия и стал возражать, что вообще пострадавшему ничего не полагается -сам он виноват и вообще они не согласны с решением комиссии и полагают, что вина работника 100 процентов..

На предложение суда прочитать нормы закона о том, что вина работника в принципе не может быть более 25 процентов и оспаривание результатов расследования несчастного случая это немного другой порядок, представитель не реагировал, тупо стоя на своем.

В процессе выяснились довольно интересные вещи:

— предприятие имело статус опасного объекта, но у непосредственного руководителя пострадавшего — женщины, начальника транспортного участка, было образование бухгалтера и никакого опыта ... 

-предприятие оспаривало сам факт того, что руководителем давались указания по буксировке неисправного Камаза (ЧП произошло когда пострадавший, являясь водителем погрузчика осуществлял по указанию руководителя буксировку неисправного Камаза, погрузчик начал самопроизвольное движение и придавил пострадавшего);

— главный механик предприятия являлся архитектором по образованию и тоже никакого опыта..

А самое интересное заключалось в отказном материале из полиции, согласно показаниям водителя Камаза, пострадавший сам виноват, так как не опустил ковш погрузчика и не поставил погрузчик на стояночный тормоз.

Водитель Камаза, явившись в суд под протокол заявил, что такие показания он не давал и подпись в объяснении не его..

Мной конечно же подано заявление по факту фальсификации в СК, где оно благополучно и заглохло..

Главное, что в суде водитель Камаза дал правдивые показания и в целом рассказал много интересного — отсутствие инструктажей, вечно ломающаяся техника, которую водители сами и чинили и т.д.

Экспертиза погрузчика была проведена предприятием — погрузчик был исправен и практически сразу же продан, видимо, чтобы не провели повторную экспертизу.

Процесс уже шел к концу — были опрошены близкие пострадавшего по факту его нравственных страданий, но тут «неожиданно» предприятие вспомнило, что есть предписание трудовой инспекции об устранении выявленных нарушений по факту несчастного случая и решило это предписание оспорить.

Дело конечно же приостановили до рассмотрения административного иска предприятия и потекли судебные заседания по оспариванию предписания, где мы были уже заинтересованным лицом. 

Оспаривание заняло без малого 5 лет, о ходе и результатах я расскажу в следующей части статьи.

К сожалению, документы, мной подаваемые в суд, не сохранились, поэтому публикация в формате статьи.