История минувших дней, или сказ о том, как без вины виновным стать

«Дорога ложка к обеду или кто раньше встал, того и тапки», — поговорки из народного фольклора. 

Внешность обманчива. Иногда за сломанным и неправильно сросшимся носом, волевыми чертами широкоскулого лица, мощным торсом, руками, способными сделать статридцатикилограммовую штангу рабочим весом для жима лёжа, может скрываться надёжный товарищ, друг, чуткий человек, добряк, весельчак, заботливый отец трёх пацанчиков, мал мала меньше и любящий муж.

Всё эти качества присущи моему сослуживцу, назову его простым русским именем — Иваном, рядовому, а потом и сержанту-контрактнику разведывательного подразделения, в котором я когда-то командовал взводом. Мускулистое плотное телосложение, многодетная семья, сломанный на ринге нос и вторая чеченская кампания пришли в его жизнь уже после нашего знакомства.

С тех пор, как мы вместе дергали за стропы парашютов, бегали марш-броски, преодолевали полосы препятствий, прошли многие годы. Нам повезло, связь не теряли, на день ВДВ и разведки поздравляли друг друга, по возможности встречались за праздничным столом или на полосе воздушно-десантной подготовки при родной части. Хоть и редко виделись, но в нечастых телефонных разговорах делились жизненными событиями, успехами, не скрывали и планы на будущее.

Жизнь не стояла на месте. Иван после увольнения из армии женился, родил и воспитывал мужиками трёх сыновей, овладел высшим образованием, получил опыт охранника и личного телохранителя, трудился на руководящих постах в сфере охранного бизнеса и безопасности.

Хоть и ушёл Ваня в весовой категории за центнер, со спортом дружил по-прежнему: регулярные походы в спорт зал, стрельбище, тир, спарринги с достойными противниками на ринге, да и деткам своим не словами, а собственным примером любовь к физкультуре прививал. Я же за это послеармейское время заочно одолел юридический ВУЗ, прошёл путь от следователя до начальника следственного отдела, вышел на пенсию и после тернистого пути по охранным предприятиям и службам безопасности к сорока пяти годам пустил корни в адвокатуре.

И вот – звонок от Ивана. Не в день ВДВ, не в очередную годовщину дня разведчика. И рассказ о неприятной ситуации, в которую он умудрился вляпаться.

Очередное лето Ваня с женой, тёщей и тремя своими мальчишками решил традиционно провести на свежем воздухе. Снял домик рядом с озером, вывез семью, подстроил свой рабочий график под стокилометровую удалённость от города. Расположение родных людей в летней загородной резиденции не мешало моему товарищу не только полноценно работать, но и привычно посещать спортзал и стрельбище.

По возвращению с одного из входящих в моду соревнований по стрельбе из оружия ограниченного поражения, заключавшемся в молниеносном извлечении оружия из кобуры и поражении неожиданно и хаотично появляющихся мишеней, Иван от расстроенной жены узнал о прибытии на окраину деревни туристического десанта из двух гетеросексуальных пар.

Десант оказался мобильным, машину припарковал прямо на траве земляничной поляны около самого среза воды. Туристы здесь же разбили палатки, развели костёр, накрыли яствами стол, не затягивая, приступили к празднованию своего культурно-бескультурного досуга. Веселье сопровождалось громкой музыкой из переносной колонки, обильным алкогольным возлиянием и бросками топора в ствол дерева, приютившего горожан в своей тени.

Мимо весело и шумно отдыхающей компании вдоль берега привычно совершала ежедневную традиционную прогулку семья Ивана. Тёща, супруга, двое сыновей двигались сами, младшего везли в коляске. Близкие Ивана дышали свежим загородным воздухом, отвечали на незамысловатые вопросы деток, наслаждались летним отдыхом. Пройти мимо машины, бесцеремонно заехавшей на земляничную поляну, с которой ещё накануне дети лакомились земляникой, женщины не смогли.

Замечания пожилой женщины по поводу вреда для дерева от бросков топора изрядно подвыпившие туристы восприняли крайне негативно. Прерывать и менять свой досуг, как и громкость музыки, отдыхающие намерений не высказали. Зато, под одобрительные взгляды захмелевших барышень, особо не выбирая выражения, весьма нелестно прошлись по личности двух женщин и в нецензурной форме предложили тем забирать детвору и валить именно в том направлении, откуда прибыли. В сад, одним словом. Или в дом.

Для убедительности своей речи самый агрессивный здоровяк-турист с фактурной фигурой качка пару раз весьма удачно метнул топор в многострадальное дерево. У мамы с дочкой хватило ума в спор с пышущими злобой и перегаром отморозками не вступать, а забрать своих мальчуганов и вернуться к дому.

Узнав об оскорблении подвыпившими туристами своей жены и тёщи, да ещё и в присутствии сыновей, Иван решил сам взглянуть на этих самых героев, сходить к обидчикам на берег. Благо идти до разбитого туристического лагеря совсем недалеко, метров сто, а может и того меньше. Жена увязалась в провожатые.

Иван, конечно же, мог успокоить жену, закрыть двери на засов, занавесить окна, выключить свет и телевизор, после и на глазах своих домочадцев дожидаться отъезда или протрезвления буйной компании. Продемонстрировать своим сыновьям пример толерантности, уравновешенности и смиренности ко всему происходящему. А то и совсем рассчитаться с хозяевами за летнюю аренду дома и вернуться в городскую квартиру. Но мужская гордость ему так поступить не позволила, его жизнь воспитала и закалила совсем иначе.

Беседа с туристами не заладилась сразу. Возможно, алкоголь и одобрительные взгляды двух девиц добавили смелости и решимости тому самому, фактурному агрессивному здоровяку, метателю топора, на которого, как на зачинщика конфликта, Ивану указала жена. Высказанные претензии о недопустимости сквернословия в отношении женщин, да ещё и озвученные в присутствии детей возмутитель спокойствия воспринял как личную обиду.

Приезжий на лоно природы качок попытался воспользоваться своими внешним превосходством в росте и массе над отцом семейства, но напоролся на ощутимый толчок в грудь. Ему бы протрезветь, но полученный отпор на виду у сидящих за накрытым столиком дам и товарища, добавил агрессии дебоширу. Он неспеша попятился, подошёл к столу, привычным движением вырвал из дерева засаженный в ствол топор и решительно ринулся к Ивану.

Времени на раздумье у Ивана не оставалось. Физическая подготовка позволила бы бывшему разведчику развернуться и, петляя, убежать от нападающего, если бы тот, конечно же, не метнул топор в спину убегающего, с тем же успехом, как совсем ещё недавно вгонял раз за разом в ствол дерева. Да и оставить увязавшуюся на берег за мужем жену один на один с вооружённым мужиком в этой ситуации было просто невозможно.

Решение пришло молниеносно: как ни раз и ни два при сдаче экзаменов и зачётов делал сам, как учил поступать своих подчинённых охранников. Иван громко предупредил о намерении применить оружие, резко извлёк из поясной кобуры свой девятимиллиметровый травмат, дослал в ствол пистолета патрон.

Чуда не произошло. Разум отказался дружить с пьяным туристом, вместо возвращения к словесной дискуссии, здоровяк попытался стремительно сократить дистанцию, сделал ещё шаг и замахнулся топором для удара.

Иван на несколько мгновений опередил нападающего. Выстрелил в ногу мужика, попал в голень. Топор упал на землю, следом, чуть помедлив, опустился и сам подстреленный турист. Конфликт сошёл на нет. За столом замерли с открытыми ртами изумлённые женщины и товарищ дебошира. Кто-то из девушек выключил музыку.

В полной тишине Иван развернулся, и поддаваясь тянущей за руку жене, быстрым шагом ушёл к дому. А там, не задерживаясь, сел в машину и рванул куда глаза глядят.

Прошло совсем немного времени и на сотовый телефон Ивана поступил звонок от участкового уполномоченного с предложением о немедленной встрече. Встретились. Отдал лицензию на оружие и сам травмат. Побеседовали. Рассказал, как всё было на самом деле. Про машину на земляничной поляне. Про громкую музыку и пьяные крики. Про оскорбления жены и тёщи в присутствии детей. Про метание топора в дерево и нападение с ним на Ивана. Про роковой замах. Про защиту от убийства. И про вынужденный выстрел.

Написали объяснения. В протокол показания Ивана вошли существенно усечённо, участковый инспектор, как всегда куда-то спешил, куча заявок у него, ворох проблем, территория огромная, а работать некому. Уезжая, полицейский обнадёжил своим жгучим желанием во всём разобраться как положено и наказать пьяного хулигана.

Мне Иван позвонил после возбуждения уголовного дела. Ему вменили умышленное причинение тяжкого вреда здоровью с применением оружия, пункт «з» части второй статьи сто одиннадцатой уголовного кодекса Российской федерации с верхней санкцией до десяти лет лишения свободы.

Неотложные следственные действия по делу уже были выполнены с участием местного защитника, благо, сослуживцы помогли и посоветовали надёжного и недорогого молодого специалиста. Почему уехал, не вызвав полицию, почему не позвонил мне сразу после выстрела, Иван сказать не смог. Да и какой смысл махать кулаками значительно позже случившегося.

Жизненные обстоятельства и профессиональная этика на тот момент не позволили мне деятельно поучаствовать в предварительном следствии. Избранную Иваном и его адвокатом защитную позицию я не обсуждал и не осуждал, только слушал своего товарища о ходе процесса. В ходе следствия, ожидаемо, всё перевернулось с ног на голову. Показания потерпевшего здоровяка и его компании были положены в основу обвинительного заключения, обстоятельства, на которые ссылался обвиняемый, его жена и тёща воспринимались следователем весьма критически.

Зафиксированным протоколом осмотра следам топора в дереве, как и наличию значительной дозы алкоголя в крови пострадавшего никто значения не придал. Заявленный гражданский иск Иван возместил добровольно в полном объёме, также удалось принести устные извинения и эти извинения потерпевшим были приняты. Дело после экспертиз поступило в суд и неторопливо, месяц за месяцем, рассматривалось судьёй.

Мне удалось войти в процесс только на стадии прений сторон. Благо, с делом в копиях я ознакомился удалённо, о чём и сообщил собравшимся участникам судебного процесса. Версии, озвученные защитниками, разошлись. Как и предварительно договаривались с адвокатом и с Иваном. Участвующий в деле коллега упирал на отсутствие умысла на причинение тяжкого вреда.

Подзащитный, обороняясь от нападающего на него с топором пьяного хулигана, выстрелил в землю, пуля случайно попала в камень, срикошетировала, а потом попала в голень и перебила кость потерпевшего. Несчастный случай, да и только.

Я начал свою речь с представления моего сослуживца, подчинённого, товарища, профессионала, которого и пришёл защищать в этот уголовный процесс. Рассказал о нашей совместной службе, о выполнении Иваном воинского долга на территории Чеченской республики. Не стал умалчивать о выдержке и спокойствии, рассудительности и молниеносном принятии единственно верных решений в сложных стрессовых ситуациях.

Упомянул о принципах, на которых учился сам и чему учил своих подчинённых: идут на тебя с ножом — беги. Не убегаешь — будь готов к тому, что тебя реально хотят убить или покалечить — защищай свою жизнь и здоровье как только можешь.

В нашем случае в руках пьяного нападающего был топор, а на лице — решимость пустить его в ход. За спиной Ивана, стоящая в нескольких шагах супруга, чуть дальше, в ста метрах, дом с тремя сыновьями и тёщей. И был закон «Об оружии» с твёрдым знанием его применения. В моей версии мой сержант, защищаясь, стрелял именно в ногу. Но выстрел произвёл лишь после предупредительного окрика и демонстрации оружия.

Поделился с судом своим мнением о мужской чести, о взглядах на произошедшее растущих и уже всё понимающих сыновей Ивана, любимой и любящей жены, косвенно участвующей в событиях тёще. Сообщил суду очевидную истину, мой товарищ не только Родину в девяностые защищал, но и на берегу, в настоящее время, стал защитником покоя своей семьи, жёстко, но законно остановил распоясавшегося хулигана.

Мы сожалели о случившемся. Рассказывали о принесённых и принятых извинениях, заглаженном вреде. Просили учесть профессиональную особенность уголовного наказания, ведь привлечённые по этой статье люди пожизненно лишаются права на получение и продление лицензий на владение огнестрельным оружием.

Без этой лицензии просто невозможно руководить охранным предприятием, а это единственный источник дохода подсудимого и его многодетной семьи. Предъявляли безупречные отзывы высокопоставленных должностных лиц, награды, грамоты. Настаивали на неверной квалификации содеянного следствием.

Иван в своём последнем слове был сдержан, краток, но склонился именно к моей версии произошедшего: выстрелил, защищаясь.

Суд удалился и мучительно долго за закрытыми дверями совещался со своим внутренним убеждением. Возможно, не только со своим: телефонное право никто не отменял. Мы тягостно ждали результата. Без прогнозов и бессмысленных пари. Иван был готов к самому худшему, тяжесть санкции ему была понятна. Но вида не подавал, не суетился, не мельчишил.

В зал вошла судья. Без конвоя. В приговоре мы услышали «три на три»: три года условно с испытательным сроком в те же три года. Квалификацию не изменили, так и осталась та самая, изначально вменённая 111 статья, часть вторая, пункт «з».

Вышли в апелляцию. Заинтересовали своим выступлениями коллегию судей. Тройка в мантиях держалась в тонусе ровно до того момента, пока наш подзащитный не поведал о своих физических профессиональных возможностях при наличии на то желания порвать всех присутствовавших на берегу, словно Тузик грелку.

Суровый внешний вид моего сержанта, его крепкое телосложение и свернутый набок нос тоже сыграл свою негативную роль в формировании внутреннего убеждения судейской коллегии. Единственный выстрел и последовавшее поспешное убытие с берега в заслугу нам не зачли и оставили приговор без изменения, а жалобы без удовлетворения.

К сожалению, коллега-защитник самостоятельно, без согласования со мною, вышел в кассацию, там безуспешно пытался доказать жизненность своей версии со случайным рикошетом, но также был оставлен без судейского понимания.

Прошли годы. Испытательный срок истёк. Мы по-прежнему общаемся с Иваном, поздравляем друг друга с праздниками ВДВ и разведки. Его сыновья, я уверен, берут со своего отца пример и растут настоящими мужчинами-защитниками родины и семьи. Иван нашёл себя в другой жизни, уже без руководства охранными предприятиями.

История не знает сослагательного наклонения, но тем не менее, позвони он мне тогда, с берега и всё могло бы быть совсем-совсем по-другому, с доказанной виной метателя топора. Возможно, одним удачным решением в моей адвокатской практике стало бы больше! Но и этот приговор считаю сносным, не разрушившим семью и не погубившим моего подзащитного.

Каждый человек сам кузнец своей судьбы, и только ему решать, кому, как и когда его защищать.

« 5 » декабря 2023 года