Практические аспекты участия адвоката в производстве обыска

Третьего дня коллеги попросили поприсутствовать во время обыска, проводимого в офисе опекаемого ими коммерсанта – так уж случилось, что во время данного действа я оказался рядом.

Не скрою – участие в процедуре проведения обыска – не самый приятный способ времяпровождения, хотя бы, вследствие того, что во время оного приходится, кроме отслеживания, чтобы обыскивающие постоянно находились в поле зрения, и не бегали по кабинетам без присмотра, нужно еще и поддерживать в доверителе уверенность, что все происходящее – всего лишь обычный эпизод в трудовых буднях российского предпринимателя, а, потому, волноваться не о чем. Т.е., играть так нелюбимую мной роль няньки-утешителя.

В этот раз мне повезло – коммерсант попался опытный, а, потому, вся бухгалтерская «первичка» — потенциальный источник всех неприятностей уголовно-правового толка, находился в другом месте, бухгалтер отсутствовал, а остальные члены трудового коллектива что-то невнятно объясняли про ст.ст.48 и 51 Конституции РФ и на этом основании давать какие-либо пояснения, в отсутствие  адвоката, отказывались напрочь, а когда адвокат (ваш покорный слуга) явился, то формулировки упомянутых статей были озвучены в строгом соответствии с текстом Основного Закона…

Сам же директор, мрачный, как лермонтовский Демон, лишь саркастически хмыкал на все попытки правоохранителей спровоцировать его на конфликт – известно, что потерявший над собой контроль человек может высказать такое, о чем горько пожалеет, когда сказанное им в пылу, поможет «правоохранителям» в поиске того, чего и быть не может… 

Как это чаще всего бывает, обыском руководил не следователь, а оперативники ОБЭП, действующие на основании отдельного поручения следователя и предъявившие постановление о производстве обыска. Содержание постановления о производстве обыска позволяло сделать вывод о том, что данное мероприятие проводится под лозунгом: «Не раскроем, так, хоть, заработаем».

Уголовное дело, в рамках которого проводился обыск, было возбуждено в отношении некого Х. по ст.199 УК РФ, не имеющего прямого отношения к обыскиваемой организации, т.е., шла «стрельба по площадям» — упоминание о любом юридическом или физическом лице, контактировавших с «попавшим под раздачу», являлось формальным основанием для проведения следственных действий уже в отношении этих лиц.

Для начала опера, проводившие обыск наступили на известные грабли – мол, здесь не обвиняемые и не подозреваемые, а потому – адвокату тут делать нечего. Пришлось достать «любимую книгу для чтения» — УПК РФ, и с выражением зачитать выдержки из п.11 ст.182  — При производстве обыска вправе присутствовать защитник, а также адвокат того лица, в помещении которого производится обыск. Благо – обошлось без объяснений — в чем разница между защитником подозреваемого или обвиняемого и адвокатом, оказывающим юридическую помощь любому, обратившемуся к нему лицу – все же, чему-то их учили…

Поскольку я прибыл не к началу обыска, а уже тогда, когда обыск был в разгаре – меня категорически отказались вписывать в протокол среди «иных лиц», участвующих в обыске. Давно взял себе за правило – не мешай правоохранителям совершать глупости, если это не вредит здоровью доверителя и не причиняет вреда его имуществу; устное замечание – помогает правоохранителю и сводит на «нет» эффект неожиданности. 

Т.е., тем самым опера, с одной стороны, лишили себя возможности заявлять потом – так все же было законно, в присутствии адвоката; с другой – нарвались на замечание коммерсанта в протоколе о том, что присутствовавшему адвокату не дали возможности изложить свои замечания о происходящем безобразии, чем нарушили его, коммерсанта, право на возможность реализовать конституционное право на оказание квалифицированной юридической помощи. Стоит ли говорить, какую жалобу потом написал я?

Далее – в нарушение п.9.1. ст.182 УПК РФ, в соответствие с которой при производстве обыска электронные носители информации изымаются с участием специалиста, — такого тут и близко не было. Более того – на мое замечание, относительно нетрадиционного способа вскрытия корпуса системного блока при помощи ножниц, у меня попросили «отверточку».

После внимательного изучения мною моего же собственного удостоверения, я радостно заявил, что запись «слесарь» там отсутствует, в чем предложил убедиться всех присутствующих, заодно, у меня перед глазами встала праздничная картина процесса возврата системных блоков, при которой, уж точно будет присутствовать специалист со стороны коммерсанта и этот специалист скорбно объявит о повреждениях, как механического, так и системного характера, которые возникли во временном промежутке, от момента изъятия системных блоков, до момента их возврата…

По окончании процедуры обыска мне было предложено изложить свои замечания отдельно 
– мол, приобщим, рассмотрим и т.д.
— А, собственно, зачем – изумился я, — раз, по вашему мнению, меня тут нет, в протокол адвокат, как иное участвующее лицо, не внесен, какие тут могут быть замечания? Все потом, господа, все потом…

Директор-коммерсант, мрачно ухмыляясь, слушал этот диалог, чтобы потом, неспешно вывести: «Не смотря на мои неоднократные просьбы, адвокат, представляющий наши интересы, не был допущен к участию в обыске, изъятие электронных носителей производилось без участия специалиста, изымаемые в процессе обыска системные блоки могут быть повреждены в результате небрежного обращения».

Крики обыскивающих – ну, как же – адвокат же присутствовал, наталкивались на холодный ответ – в протоколе данный факт не отражен, считаю мои конституционные права нарушенными. Обещание «написать про мои художества в палату или коллегию», встретило шумное одобрение с моей стороны и пожелание приложить к написанному на меня протокол обыска с комментариями директора обыскиваемой компании…