Смерть блокадницы в Питере взбудоражила российский интернет.
Посмотрев видеозапись, убедился в виновности кассира, которая обязана внимательно осматривать корзину покупателя.
Не знаю, как поступил бы, находясь рядом.
Вспомнил эпизоды, за которые не стыдно.
Думаю и форумчанам, есть что сказать.
Не ради бахвальства, а ради оценки самого себя.
Избегаю давать милостыню.
Омск.
Стою в очереди. Подходит бомж.
— Купи хлеба.
— Выбирай, оплачу.
— у меня день рожденья.
Недоуменный взгляд продавца.
Сергиев Посад.
Перед входом в кафе лестница. Подкатывает на коляске местный нищий и протягивает пятаки, собранные на паперти. С трудом понимаю его слова.
Денег не беру. Иду к кассиру и говорю, что человек просит поесть.
— Ну и что?
— Я оплачу, только не знаю что ему надо?
— Уношу ему чай и пирожки.
Был счастлив, послужить нищему.
Кольский полуостров. Зима.
Автобус в аэропорт Мурмаши. По дороге контролёр проверяет билеты.
Высаживает в чистом поле на перекрёстке безбилетника.
Мне его не жалко. Странно.
Посмотрев видеозапись, убедился в виновности кассира, которая обязана внимательно осматривать корзину покупателя.
Не знаю, как поступил бы, находясь рядом.
Вспомнил эпизоды, за которые не стыдно.
Думаю и форумчанам, есть что сказать.
Не ради бахвальства, а ради оценки самого себя.
Избегаю давать милостыню.
Омск.
Стою в очереди. Подходит бомж.
— Купи хлеба.
— Выбирай, оплачу.
— у меня день рожденья.
Недоуменный взгляд продавца.
Сергиев Посад.
Перед входом в кафе лестница. Подкатывает на коляске местный нищий и протягивает пятаки, собранные на паперти. С трудом понимаю его слова.
Денег не беру. Иду к кассиру и говорю, что человек просит поесть.
— Ну и что?
— Я оплачу, только не знаю что ему надо?
— Уношу ему чай и пирожки.
Был счастлив, послужить нищему.
Кольский полуостров. Зима.
Автобус в аэропорт Мурмаши. По дороге контролёр проверяет билеты.
Высаживает в чистом поле на перекрёстке безбилетника.
Мне его не жалко. Странно.
Рейтинг публикации:
«
Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.
О'Генри
Уважаемый Александр Валерианович, а вот история про контролёра на Кольском полуострове во многом сродни «магнитной». Замёрз бы там безбилетник в чистом поле и тоже без уголовного дела не обошлось. Мне очень интересно персонал этого питерского «Магнита», причастный к происшедшему, коренные петербуржцы или нет??
Уважаемый Александр Григорьевич, человек был с вещами. На самолёт деньги были, а мог бы поездом.
Зимой в Мурманске, недалеко от памятника «Ванюше» перед носом у мальчишки закрылись двери автобуса. У него в сетке лежали бутылочки детского питания с молочной кухни.
Что пожелать водителю автобуса? Я пожелал!
Уважаемый Александр Валерианович-тут своя душа потемки.
Мне 59. Конечно были за жизнь поступки которыми нет поводов гордиться. Пришло время, когда сами произвольно всплывают в памяти,
и вызывают сожаление о невозможности исправить.
Странно но это происходит само собой. Воле вопреки.
Уважаемый Александр Валерианович. Очень грустные истории. Про Александра Матросова знают тысячи, а о том, что Матросовых было сотни, знают (задумываются) единицы. Сегодня каждый день встречаем бомжа и стараемся купить ему булочку, вроде как помогла (а может откупилась, но все лучше чем ничего) и не видим школьницу с пивом, а у нее есть законный представитель – ее родители.
Мы забываем о чуде любви, которая внутри нас, когда рождаемся и постепенно теряем, не успев ее наработать и закрепить в себе. И понимаешь, что от моего количества любви внутри, возникает все остальное. Одуванчик с его жизненной силой пробивающей асфальт (любви вселенной в нем безгранично) и взращенный цветок на подоконнике, тешащий мое самолюбие от недостатка этой самой любви.
© Михаил Фатахов, 2014
↓ Читать полностью ↓
Спустя десять лет еду я в электричке Москва-Петушки. Входит бомж с Курского вокзала. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать.
Оглядевшись, начинает:
— Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите, пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! — и пошел по вагону.
Народ у нас добрый — быстро накидали бомжу рублей пятьсот.
В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги.
— Спасибо, граждане-господа. Дай Вам всем Бог!
И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа.
— Мразь, гнида, побираешься, сука. Денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я, вот, не прошу, как ты, мразь.
Бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть, тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью, и протягивает мужику.
— На, возьми. Тебе надо.
— Что? — фонареет мужик.
— Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! — сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.
— Эй, стой! — вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.
Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре. Мужик кричал, что люди — дерьмо. Бомж уверял, что люди добры и прекрасны. Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил. Закурил сигарету.
Поезд остановился на очередной станции. Вышли и вошли пассажиры.
Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна.
На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью.
Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил.
Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход.
Проходя мимо мужика, я бросил на него беглый взгляд. Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал.
© Михаил Фатахов, 2014
Уважаемый Александр Валерианович, ваши дополнения очень жизненны.
Уважаемый Александр Валерианович, очень поддерживаю вашу нравственную позицию в таком вопросе.