Электронно-цифровые следы в понятийном аппарате судебной фоноскопической экспертизы (доклад на Международной научно-практической конференции «Цифровой след как объект судебной экспертизы», МГЮА имени О.Е. Кутафина, 17 января 2020 г.)ц

«Проблема понятийного аппарата — это проблема логичности, точности, последовательности и непротиворечивости знания, образующего целостность и завершенность конструкции любой науки.» [10].

Понятийный аппарат судебной фоноскопической экспертизы — это система специальных терминов, позволяющая единообразно толковать и понимать взаимосвязи и процессы, образующиеся или используемые в процессе экспертного исследования, и его отражении в заключении эксперта.

Понятийный аппарат судебной экспертизы формируется на основе терминов и определений, используемых в научно-методическом обеспечении [2] (далее — НМО): методических материалах по производству судебной экспертизы; научно-технических средствах судебной экспертизы; учебных программах подготовки по экспертным специальностям, а также в нормативно-правовой базе судебной экспертизы.

Развитие и распространенность цифровых технологий записи и обработки звуковых сигналов и цифровых методов их исследования диктует необходимость совершенствования понятийного аппарата посредством уточнения определений существующих понятий или наполнения их новым содержанием, введения принципиально новых понятий, отражающих новые реалии экспертного исследования.

Одной из сравнительно новых категорий понятийного аппарата являются электронно-цифровые следы (далее — ЭЦС), под которыми в фоноскопической экспертизе следует понимать пригодные для передачи, интерпретации или обработки средствами цифровых ЭВМ звуковые и иные* данные, содержащие криминалистически значимую информацию, источником которой являются цифровые электронные средства:

• автономные устройства записи/воспроизведения звука (например, цифровой диктофон, смартфон и т.п.);

• устройства, образующие канал передачи сигнала от источника к носителю (записи) цифровых данных;

• информационные системы, представляющие собой совокупность взаимосвязанных, упорядоченных технических (аппаратных), алгоритмических, программных и прочих средств, объединенных общим назначением, принципами и целями функционирования (например – СОРМ).

• Средства синтеза и модификации звуковых сигналов.

К ЭЦС относятся:

• следы оцифровки и кодирования/перекодирования сигнала;

• следы модификации сигнала и звуковых данных программными средствами ПК;

• информация, сохраняемая в метаданных звуковых файлов.

При этом следует отличать ЭЦС от иных, нецифровых, по происхождению, следов, обнаруживаемых и исследуемых цифровыми методами. К таким следам относятся отражающиеся в сигнале: частотно-временные характеристики устройств образующих канал записи; формантная структура речевого сигнала, а также следы, отражающие механические повреждения носителя записи, дефекты микрофона, и др.

Несмотря на то, что вышеперечисленные источники ЭЦС появились 15 и более лет назад, существующий понятийный аппарат фоноскопической экспертизы далеко не в полной мере отражает реалии эпохи цифровых технологий. При этом основными препятствиями на пути его развития являются: отсутствие единого подхода государственных судебно-экспертных учреждений (далее — СЭУ) к разработке НМО; низкий, не соответствующий современному состоянию цифровых технологий, уровень подготовки экспертных кадров.

Для иллюстрации уровня подготовки современных экспертов в части обнаружения и анализа ЭЦС достаточно ознакомиться только с одним заключением, подготовленным в 2019 г. сотрудником государственного(!) СЭУ, имеющим 8-летний стаж экспертной работы:

• Эксперт указывает: «В результате исследования было установлено, что фонограмма «…WAV» записана на оптический диск. Судя по содержанию звукоряда, предоставленная фонограмма была получена с помощью портативного диктофона. В устройствах (системах) такого типа в качестве основного носителя информации оптические диски, как правило, не используются. Таким образом, можно предположить, что представленная на исследование фонограмма не является оригиналом», демонстрируя незнание разницы между «файлом» и «фонограммой» и принципов работы цифровых устройств звукозаписи. Эксперт не принимает во внимание, что копирование или перенос файла, например, из памяти смартфона на оптический диск или иной внешний носитель никак не отражается на содержащихся в файле звуковых данных (массиве цифр). Сигналограмма, восстановленная из скопированных или перенесенных с другого носителя звуковых данных, продолжает оставаться оригинальной, т.к. источник сигнала фонограммы не изменился.

• Эксперт отмечает: «В свойствах файла битовая глубина заявлена 4 бит, т.е. на амплитуду сигнала приходится 2N=24=16 значений, на фонограмме присутствуют значения в диапазоне 216, что соответствует битовой глубине 16 бит. Отмеченные признаки свидетельствуют о перекодировании фонограммы после окончания записи в ином формате записи, выполненное сторонним программным обеспечением.». В действительности, «24» и «216» – это количество значений амплитуды, которое может принимать сигнал, а не максимальные значения амплитуды, выраженные в отсчетах.

• По результатам поиска следов использования психоакустических кодеков эксперт заключает: «наиболее вероятно, что оригинал записи был записан в формате сжатия без потерь», не принимая во внимание то, что кроме психоакустических кодеков, существуют алгоритмы кодирования, например: GSM, AMR, ADPCM, A/µ-Law и др., для обнаружения которых требуются иные методы исследования, которые эксперт при проведении экспертизы не применял.

Очевидно, что эксперт очень далек от понимания природы ЭЦС, несмотря на все уверения руководителей государственных СЭУ о совершенстве существующей системы подготовки государственных экспертов и необходимости ее распространения на негосударственных экспертов. О самих негосударственных экспертах-фоноскопистах говорить вообще не приходится, большинство из них случайные в этой области люди.

Если пути повышения квалификации экспертов общеизвестны и нет смысла их перечислять, то одним из первых важных шагов на пути гармонизации НМО стало создание первого в данной области знаний стандарта — ГОСТ Р 58332-2018 «Судебная экспертиза фонограмм. Термины и определения». Всего в стандарте приводится 28 понятий, которых достаточно для использования в процессе назначения фоноскопической экспертизы и описания происхождения объектов исследования, но не более того.

Для установления степени соответствия стандарта современному уровню развития цифровых технологий звукозаписи следует обратиться к структурной схеме цифровой записи/воспроизведения звука (см. рисунок) и типовым задачам фоноскопической экспертизы. И тогда станет ясно, что главными и критическими недостатками нового стандарта являются: отсутствие в необходимом объеме понятий, используемых в ключевых видах исследования — идентификации дикторов и диагностике аутентичности фонограмм, отсутствие логической связи или взаимообусловленности между некоторыми ключевыми понятиями. Например, из Примечания 2 к понятию 11 следует:

• при цифровой звукозаписи на носитель записываются (фиксируются) звуковые данные, а не фонограмма или звуковой, в т.ч. цифровой, сигнал;

• цифровая фонограмма представляет собой звуковые данные, записанные (зафиксированные) на носителе.

Что соответствует другим определениям стандарта:

• 5 цифровой звуковой сигнал: Последовательность дискретных значений звукового сигнала в дискретные моменты времени;

• 15 цифровое кодирование сигнала: Процесс преобразования дискретных значений сигнала в набор данных в соответствии с заданными параметрами и алгоритмом преобразования,

а также типовым процессам цифровой звукозаписи (см. рисунок) и тому, что звуковые данные не являются сигналом, в т.ч. цифровым, а содержат лишь его описание или характеристики, по которым сигнал может быть восстановлен с использованием внешнего алгоритма (декодера). Как отметила профессор Е.И. Галяшина [5]: «… в некоторых устройствах, например в некоторых типах мобильных телефонов и цифровых диктофонов, вместо речи человека передается набор кодовых сигналов, являющихся не нативной (естественной, натуральной) речью, а ее математической моделью». Таким образом, звуковой сигнал соотносится со звуковыми данными примерно также, как автомобиль в автосалоне — с конструкторской документацией на него. А аналогом процесса цифровой звукозаписи/воспроизведения является «реверс-инжиниринг»: когда с определенной точностью с готового изделия (сигнала) снимаются мерки, по которым в дальнейшем изделие (сигнал) воспроизводится в необходимом количестве с помощью специального инструмента.

Но вышесказанное входит в противоречие с другими понятиями ГОСТ Р 58332-2018:

• 7 запись: Процесс фиксации сигналов на носитель.

• 9 фонограмма (звукозапись, аудиозапись): Звуковые сигналы, записанные на носителе.

• 11 запись фонограммы: Запись звуковых сигналов на носитель.

• 12 воспроизведение фонограммы: Процесс считывания с носителя звуковых сигналов и преобразование их в заданный вид, в которых звуковые данные уже не упоминаются.

Почему так важно отличать звуковые данные или звуковой файл от сигнала фонограммы, поясню на таком примере. Звуковые данные и файл можно перезаписывать с носителя на носитель сколь угодно раз и это никак не отразиться на сигнале, который можно из этих данных получить, в т.ч. оригинальности сигнала. А каждая перезапись собственно сигнала неизбежно вносит в него изменения, степень которых зависит от технического совершенства средств воспроизведения и записи звука.

Таким образом, ГОСТ Р 58332-2018 имеет внутренние противоречия и несоответствия современным технологиям цифровой записи/воспроизведения.

Кроме этого, в стандарте отсутствуют важные для описания ЭЦС термины и определения, например [3]:

• Оцифровка звукового сигнала — преобразование непрерывного во времени аналогового сигнала в цифровую форму. Заключается в фиксации амплитуды сигнала через определенные промежутки времени и регистрации полученных значений амплитуды в виде округленных цифровых значений. Процесс оцифровки состоит из двух этапов: дискретизации (осуществление выборки) и квантования амплитуды сигнала по уровню (округление амплитуды до ближайшего целого числа).

• Звуковые данные – результат оцифровки и кодирования звуковых сигналов, представленный в виде, пригодном для передачи, интерпретации или обработки вычислительными средствами. Цифровые данные, к которым относятся и звуковые, по сути, представляют собой массив нулей и единиц, из которых с помощью математических алгоритмов можно получить описание звукового или иного сигнала.

• Цифровой поток — последовательность передачи звуковых данных от кодера (кодека) к носителю данных (записи) и обратно.

• Носитель звуковых данных — материальный объект (локальный или распределенный), предназначенный для записи и хранения звуковых данных.

• Цифровая фонограмма — звуковые данные, записанные (зафиксированные) на соответствующем носителе. Из цифровой фонограммы можно получить фонограмму после декодирования звуковых данных.

• Воспроизведение цифровой фонограммы: Процесс восстановления звукового сигнала из звуковых данных, который включает: считывание звуковых данных с носителя; последовательное преобразование звуковых данных в цифровой (декодирование) а затем в аналоговый (цифро-аналоговое преобразование — ЦАП) звуковой сигнал.

Ряд важных определений требует уточнений, например, фонограммой следует называть звуковые сигналы, полученные в результате звукозаписи или синтеза звука, содержащиеся на аналоговом носителе или восстановленные из звуковых данных, в т.ч. из файлов, записанных на носителе звуковых данных.

В заключение можно сказать следующее. Понятийный аппарат фоноскопической экспертизы в части, относящейся к ЭЦС, находится на неоправданно затянувшемся этапе становления. Отсутствие соответствующего современным реалиям понятийного аппарата препятствует развитию НМО и качественной подготовке специалистов.

Литература:

1. ГОСТ Р 58332-2018 Судебная экспертиза фонограмм. Термины и определения.

2. Научно-методическое обеспечение производства экспертизы [Электронный ресурс]: РФЦСЭ при МЮ РФ – URL: http://www.sudexpert.ru/methodics/ (дата обращения: 14.01.2020 г.)

3. Словарь фоновидеоскопической экспертизы [Электронный ресурс]: АНО «КЛАД» – URL: https://www.klad.media/glossary (дата обращения: 14.01.2020 г.)

4. Галяшина Е.И. Проблемы комплексной компьютерно-технической и фоноскопической экспертизы цифровых фонограмм // Теория и практика судебной экспертизы – 3(11) – 2008 – С. 47-55.

5. Галяшина Е.И. Цифровые фонограммы как доказательства // «Эксперт-криминалист» — № 3 – 2008.

6. Зубов Г.Н. Проблемы использования понятийного аппарата видеофоноскопической экспертизы при диагностике аутентичности цифровых видеофонограмм // Судебно-психологическая экспертиза и комплексные судебные исследования видеозаписей: Сб. научных статей — М. РГУП, 2017. — С. 187-192.

7. Комиссарова Я.В. Понятие и классификация следов в криминалистике // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) — 3/2018 — C. 131-141

8. Семикаленова А.И. Цифровые следы: назначение и производство экспертиз // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) — 5/2019 — C. 115-120

9. Тимошенко А.А., Зубов Г.Н. Использование в доказывании цифровых аудио- и видеофонограмм // «Уголовный процесс» — № 2/2014. — Москва, 2014. – С. 52-60.

10. Тощенко Ж.Т. О понятийном аппарате социологии [Электронный ресурс]: URL: http://ecsocman.hse.ru/data/296/705/1217/001.TOSHCHENKO.pdf (дата обращения: 14.01.2020 г.)

* более позднее дополнение, необходимость в котором обусловлена тем, что метаданные файла не являются звуковыми данными, но могут содержать криминалистически-значимую информацию.