В данной публикации, хочу рассказать о возможностях автотехнической экспертизы при определении виновника ДТП, которые может использовать как сторона защиты, так и сторона обвинения (потерпевший).
Обстоятельства происшествия:
В августе 2020 года, в городе N, произошло дорожно-транспортное происшествие с участием маршрутного автобуса марки ПАЗ и мопеда Альфа, находившегося под управлением моего доверителя. Транспортные средства двигались в попутном направлении, первым двигался автобус ПАЗ, за ним мопед.
При съезде автобуса с проезжей части на прилегающую территорию, водитель мопеда «догнал» его и совершил столкновение. Удар пришелся в правую часть заднего бампера автобуса. Вследствие данного дорожного-транспортного происшествия, мой доверитель – водитель мопеда получил телесные повреждения, которые причинили его здоровью тяжкий вред.
Казалось бы, нужно возбуждать уголовное дело по ч.1 ст. 264 УК РФ и приступать к его расследованию. Но, у органа предварительного следствия было иное мнение… Так, по результатам доследственной проверки, следователем было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ч.1 ст. 264 УК РФ.
По мнению следствия, совпадающего с мнением водителя автобуса, нарушение правил дорожного движения, повлекшее дорожно-транспортное происшествие допустил мой доверитель – водитель мопеда, а не водитель автобуса. Обоснование было следующим – водитель мопеда нарушил п. 9.10 ПДД РФ, т.е. не соблюдал дистанцию до движущегося впереди транспортного средства, которая позволила бы ему избежать столкновения.
В материалах КУСП было пару объяснений очевидцев дорожно-транспортного происшествия, которые точно не могли описать маневр водителя автобуса. Единственное, что они поясняли, так это то, что столкновение произошло на проезжей части, что собственно и не оспаривалось сторонами. Водитель мопеда утверждал, что автобус появился непонятно откуда, он его перед собой, в процессе движения по проезжей части не наблюдал.
Водитель автобуса изначально пояснял о том, что съехал он с проезжей части со своей полосы движения. После предоставления нами определенных доказательств, о которых я поясню ниже, он уже стал утверждать, что он, из-за габаритов автобуса, немного выехал на встречную полосу движения, но он убежден в том, что его маневр был всем понятен и ПДД РФ ему не запрещали этого делать, поскольку на встречу ему никакие автомобили не следовали.
При беседе с отчимом доверителя, последний на момент дорожно-транспортного происшествия был несовершеннолетним, мне было высказано убеждение, что водитель автобуса совершил маневр с обочины встречной полосы. С его слов, водитель автобуса постоянно так и совершает этот маневр, когда паркует автобус около своего дома.
При таких обстоятельствах, у него, водителя автобуса, не было преимущества перед водителем мопеда, которому наряду с этим, нельзя было вменять и несоблюдение дистанции до движущегося впереди автобуса. Таким образом, для возбуждения уголовного дела по ч.1 ст. 264 УК РФ, нам необходимо было доказать, что водитель автобуса осуществил маневр с обочины встречной полосы, а значит должен был, в соответствии с пунктом 8.7 ПДД РФ не создавать помех другим транспортным средствам.
Первое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, районная прокуратура отменила сама. Мы с отчимом доверителя нашли аналогичный автобус, на котором прибыли на место дорожно-транспортного происшествия, где и провели кустарный следственный эксперимент.
Нашей задачей было зафиксировать место окончания маневра поворота автобуса с двух начальных позиций. Первая позиция — это полоса встречного движения, вторая – обочина встречной полосы. Указанные два маневра были выполнены под максимальным углом передних колес в сторону поворота, то есть маневр совершался по минимальному радиусу.
Понятно, что расположить автобус в точно таком же положении, как он был после дорожно-транспортного происшествия, у нас не получилось. Но, расположение автобуса в конце маневра поворота с обочины встречной полосы движения было максимально приближенно к тому, какое было зафиксировано на схеме ДТП.
После чего, фотографии двух позиций автобуса с пояснительными надписями с обратной стороны были приобщены к материалам доследственной проверки. Следователь через несколько дней связался со мной и попросил подготовить вопросы для автотехнической экспертизы, которая планировалась к назначению в ближайшее время.
У нас были данные о размере проезжей части, конечном положении автобуса после дорожно-транспортного происшествия, отраженные в схеме ДТП. Логически я понимал, что, исходя из этих данных и технических характеристик автобуса можно установить откуда он осуществил свой маневр поворота. Оставалось только правильно сформулировать вопрос для эксперта, в чем мне и помогли другие эксперты.
Вопрос эксперту был поставлен в следующей формулировке:
«Определить исходя из технических характеристик автобуса ПАЗ 32053 (габаритов и минимального радиуса поворота) и его конечного местоположения, место начала (полоса встречного движения или обочина полосы встречного движения) выполнения водителем ФИО маневра поворота (разворота)?».
Эксперт в своем заключении, отвечая на вышеуказанный вопрос указал, что, "исходя из конечного расположения автобуса ПАЗ 32053 г.р.з. ….., зафиксированного на схеме места совершения административного правонарушения от …..2020 г., его размерных характеристик и габаритного радиуса поворота, установлено, что при выполнении водителем автобуса ПАЗ 32053 поворота (разворота) направо данный автобус выезжал либо полностью, либо большей частью на левую обочину, относительно его направления движения".
Таким образом, эксперт с технической точки зрения, опроверг доводы водителя автобуса о том, что он, при маневре поворота, лишь немного выехал на полосу встречного движения. По существу, этот вывод эксперта в совокупности с нашими фотографиями расположения автобуса с места дорожно-транспортного происшествия и стал основанием для возбуждения уголовного дела по ч.1 ст. 264 УК РФ.