Юная девушка даже и не пыталась скрыть свое презрение, которое выражал ее взгляд.
Сработала защита, что сама собою выработалась вследствие многолетнего опыта общения с судебными секретарями. Не надо обращать на комаров внимания, тогда укусы не замечаешь (правда, если комаров не очень много).
Имею в виду юных секретарей, которых совсем еще недавно мамы с папой умудрились устроить работать в суд. Они презирают всех, кто не судья и не прокурор, сами себя они уже видят именно судьей с окладом в сто тысяч рублей. Мания величия вспыхнула, но не оформилась. Это еще пока не настоящая психопатия, это просто инфантилизм. Настоящая психопатия в виде мании величия разовьется потом, когда секретарь действительно станет судьей, и будет вершить людские судьбы. Секретарь – помощник – судья, это типовой случай, сейчас большинство судей именно так и появляются.
Конечно, надо сказать, что не все секретари так себя ведут. Есть и приятные в общении, какие и должны работать в судах, то есть в учреждении, куда люди обращаются с надеждой на справедливость и защиту. Однако хамство и презрение к людям в судах в судах встречаешь постоянно, и полностью адаптироваться к этому невозможно.
— Что вам угодно? (Не видишь, меня отвлекать нельзя? И почему позволил себе зайти без выражения заискивания на своем лице?
— Да адвокат я по пятьдесят первой. Суд-то состоится, или опять нет?
— Пока мы вам не можем ответить, пройдите в коридор и ожидайте, Вас вызовут.
Выхожу, сажусь на лавочку, как бедный родственник. Прокуроры, надо заметить, ожидают в приемных судей, а чаще в кабинете самого судьи пьют чай-кофе. Ждать — хуже нет, и я по привычке обращаюсь к мысленному собеседнику, а сегодня я беседую с простым обывателем.
Адвокат по 51-й, это когда бесплатно. Когда государство назначает адвоката для защиты. (51 статья УПК),
У нас ведь сейчас демократия. Достаточно рот открыть и сказать: «Мне нужен адвокат». И все, адвокат тебе будет.
Нет, даже не так – не надо рот открывать.
Следователь сам обязательно скажет: «Вот тебе бесплатный адвокат! Зачем тебе деньги тратить!»
А зачем следователю обязательно нужен адвокат? Вроде ведь как раз наоборот должно быть — следователю лучше работать без адвоката, своего противника?
Отвечу. Это очень умная голова придумала. Превратить противника в помощника.
Дело в том, что участие защитника по большинству дел и не обязательно совсем.
Обязательным участие адвоката является лишь в определенных случаях, когда например подозреваемый является несовершеннолетним, когда он не владеет русским языком, когда болен психически, когда может быть смертная казнь назначена. Эти случаи прямо указаны в законе и это требуют международные правовые акты.
Во все остальных случаях участие адвоката не обязательно.
Но сейчас практически нет дел, когда подсудимый решил защищать себя самостоятельно. Этого следствие и суд не желают допускать.
Сейчас же, повторюсь, демократия. Именно в силу демократических принципов показания обвиняемого, данные в период следствия в отсутствии защитника, и не подтвержденные им в суде, признаются недопустимыми
Хороший ведь принцип, правда.
Однако, у российской судебной системы особенная стать!
Хотели как лучше, а получилось, как всегда!
В наших постсоветских мозгах понятие допустимых доказательств и понятие доказательств, устанавливающих истину, слились воедино.
Если обвиняемый дал показания при адвокате, значит — это истина!
А что тут размышлять, все просто.
Примеры сами можете найти в прессе (о своих случаях мне вспоминать стыдно).
Сколько уже людей осуждено на признательных показаниях, данных в присутствии адвоката? А потом вдруг выяснятся, что ошибка вышла. Например, посадили за убийство, а жертва возьми да и появись живая и здоровая через несколько лет. А ведь был адвокат, присутствовал, обеспечил фабрикацию процессуально допустимого доказательства!
Раскрывать преступления надо. Спорить с этим никто не будет. Потому делается все просто. Опера и участковые (негры правосудия) берут «фигуранта» и «колют».
«Колка» — это беседа, с целью добиться признания. Она может длится целый день, а может и два-три дня. По закону о милиции (полиции), беседовать работникам с гражданами можно и до возбуждения уголовного дела, и после возбуждения дела, это НЕ ДОПРОС
Разные бывают методы «колки», чаще это просто психологическое давление. Но бывает, что и бутылку из под шампанского в задний проход вставят, это уже кто и как умеет, и кому и как нравится.
А когда клиент созрел и дал явку с повинной (это после двух-трех дней беседы!), то можно и адвоката пригласить для ДОПРОСА.
— Попробуй, сука, только от адвоката отказаться
Вот Вам, пожалуйста, готово процессуально допустимое доказательство!
Все это медленно — медленно доходит до абсурда. Сейчас прокуроры уже не могут переступить через себя и направить дело в суд без явки с повинной.
А если дознаватели кого-нибудь допросят без адвоката, то их лишают премии.
Вот, так и стали адвокаты не процессуальными противниками следствия, а фиксаторами показаний.
А чтобы эту процедуру оформить, законодатель указал в 51 статье УПК РФ, что участие защитника обязательно, если обвиняемый не отказался от защитника. Не отказался, значит обязательно.
Международная правовая цивилизованная практика обязательным случаем участия адвоката признает отсутствие средств на оплату адвоката. Но цивилизованные государства не делают подарков, отсутствие средств должно быть установлено. Там нет такого основания «если не отказался».
В нашем процессуальном праве именно такого основания назначения адвоката, как отсутствие средств, не указано. Наш законодатель пошел намного дальше и вместо обязательного назначения адвоката человеку бедному (то есть когда у человека ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в настоящий момент нет средств), указали обязательным участием случай «если не отказался».
В результате адвокаты обязаны бесплатно защищать различных прохвостов, которые не скрывают того, что просто не хотят платить.
Халява плис!
У каждого адвоката были, и многократно, клиенты по 51-й в дорогой одежде, увешенные золотыми цепями, помахивающие перед носом следователя брелком с ключами от иномарки, демонстративно достающие мобильные телефоны стоимостью в несколько десятков тысяч рублей.
На практике право отказаться от защитника никто и не разъясняет. Более того, в 2003 году УПК дополнили положением, что отказ от защитника не обязателен для следователя. Если даже подозреваемый отказался, все равно следователь назначит.
С этой же целью адвокатов законом об адвокатуре принудили в обязательном порядке вести защиту по 51 статье. И при этом сделали эту защиту фактически бесплатной.
За один день участия адвокатам государство до середины 2012 года платило 298 рублей 37 копеек. Это в течении последних 10 лет, ранее еще меньше.
С 1 июля 2012 года – 425 рублей, за 10 лет расценки подняли на 150 рублей, не покрыв даже реальную инфляцию.
Надо сказать, что с этих сумм государство назад заберет себе подоходный налог.
В Европе за один час работы по назначению адвокат получает сто евро. И думаю, что эти суммы затем обязательно с виновных взыскиваются.
Как нам платят, так мы и работаем.
Но кажный должон чесно и добросовесна исполнять и перевыполнять!
Слава КПСС!
Тогда при коммунистах, замечу, такого безобразия не было, адвокат не был фиксатором показаний. Не было адвокатов, которые искали дружбы со следствием только ради работы по 51 УПК (в то время по 49): «Я тебе все-все подпишу, только дай мне дел 15 в месяц, чтобы хоть чуть-чуть на хлеб!»
Самое интересное, что суммы, уплаченные адвокатам на следствии, даже не считаются судебными расходами и не взыскиваются затем с виновных. Типа адвокаты честно поработали на интересы следствия, а государству эти деньги не нужны. Иудины деньги.
Пусть копейки. Но даже ветераны войны не имеют таких подарков, а вот преступники имеют.
Такое вот правило Миранды по-русски.
— Кто здесь адвокат? – девушка делает вид, что забыла, как я выгляжу. Мне смешно, и я сижу, не встаю со своего места.
— Это вы же адвокат! — подошла и смотрит начальником.
— Что надо-то?
— Вас судья просит подойти.
Захожу к судье, судья просит поговорить с подзащитным, чтобы написал заявление на прекращение дела в связи с примирением.
— Это же вроде как потерпевший писать должен?
— А Вы не будете против, если от потерпевшего просто телефонограмму оформим? Мы же уже в пятый раз садимся (это уже пятый раз процесс не состоялся). Подсудимый не приходил, а сегодня наконец-то его принудительным приводом доставили. Так вот потерпевшего опять нет! Помощник ему звонила, он не против, за примирением «прекратиться».
— Ну, я-то тем более не против, какой адвокат возражать будет. Как подзащитного-то зовут?
Я в это дело «сел» только сегодня, по просьбе ушедшего в отпуск коллеги, потому не знаю ничего.
Вот в суде сижу, защищаю!
Я бесплатный адвокат, ничего не знаю!
Если правильно все делать, то с делом нужно ознакомиться, с подзащитным поговорить. Это мне надо за 300 рублей? Тем более что после разговора с судьей, все ясно и понятно.
Выхожу в коридор, кричу фамилию подсудимого. Подхожу к нему. В нос шибает запах алкогольного перегара и еще какой-то вони.
— Это, я адвокат у тебя. Адвокат-то нужен вообще?
— Я платить не буду, у меня денег нет!
— Это само собой. Дело хочешь, чтобы прекратили? Тогда на, пиши заявление, что не возражаешь.
А у судьи уже заготовлен и образец такого заявления. На картоночке, обтянутый пленочкой, постоянно используется.
Три строчки, подзащитный начинает переписывать. Писать будет минут десять, не привык он писать. Вообще удивительно, что он буквы знает.
Сажусь напротив ждать, когда перепишет. Ждать — хуже нет. И от нечего делать продолжаю беседу с воображаемым простым обывателем.
Такое вот правило Миранды! 51–я статья УПК, а есть еще в Конституции 51-я статья, это та, что позволяет молчать, не давать показаний против себя. Может это кабалистика?
Правило Миранды, это в Америке. Все видели в кино, как полицейский подходит к подозреваемому и первыми его словами являются: «Предупреждаю, что вы имеете право хранить молчание. Все слова, сейчас произнесенные вами, могут быть использованы против Вас!»
И у нас это сейчас есть, но только при ДОПРОСЕ, после возбуждения уголовного дела. Это следователь говорит.
А до возбуждения дела, при БЕСЕДЕ, работники милиции-полиции не обязаны разъяснять право на молчание. И не обязаны предупреждать при ОТОБРАНИИ явки с повинной.
И правило Миранды у нас превратилось в «тюрьму Гуантаномо».
Об этом все знают. Все судьи, все прокуроры. И вижу, что многие от этой подлости получают удовольствие. И никто не видит нарушения самого принципа, что уже при самом ПЕРВОМ ОБЩЕНИИ с представителем власти, право молчать необходимо быть разъяснено, а не потом, после того, как с «подозреваемым поработали».
Знаю судью, который каждый раз в подобной ситуации просто с наслаждением задает подсудимому вопрос: «А если Вас, как вы говорите, психологически пытали, почему же вы в прокуратуру не обратились? Вы же имели возможность? Имели! А почему не обратились? А адвокат у Вас при допросе был, почему ему не рассказали?»
Почему так происходит, ведь вообще-то судьи, прокуроры, следователи не являются патологическими садистами (за редким исключением)?
Ответ простой – преступления должны раскрываться. Хотя бы необходимая часть, иначе общественная система разрушится.
Романтики, успокойтесь и не требуйте невозможного! Невозможно вычистить яму с нечистотами и не замараться. Не раскрываются преступления, и не доказывается виновность в белых перчатках.
Это, впрочем, не касается адвокатов.
Если установит наш законодатель (хоть бы раз его увидеть) четкое требование к каждому работнику правоохранительных органов зачитывать права подозреваемому до начала самой первой беседы – это будет, наверное, хорошо с точки зрения демократического развития, но обрушит положительную статистику раскрываемости преступлений.
Ужасным является то, что адвокатура в настоящее время участвует в этой игре.
А не должна адвокатура даже касаться задачи раскрытия преступлений, задача адвокатов быть защитниками.
— Я написал!
— Какой молодец!
Несу бумажку, отдаю секретарю и прохожу в зал.
Там уже и прокурор пришел.
Молодая девочка. У нас в районе таких в этом году целых пять появилось. Все одинакового роста (метр шестьдесят), в одинаковой форме, в одинаковых туфельках на каблучках средней высоты, ножки точеные. Все до одной чьи-то дочки, то судей, то прокуроров. И все они одинаково хорошо умеют в суде зачитывать текст обвинительного заключения, то есть все они являются грамотными юристами.
Причем читают обвинительное заключение дважды — в начале процесса, когда докладывает обвинение, и в конце, когда уже прения. Сам процесс для них не имеет никакого значения. Хорошие добросовестные работники, не дай бог, папа за ослушание по попе нашлепает!
Судья начинает процесс, выясняет явку, зачитывает права подсудимому и потом сразу сообщает, что поступило заявление от потерпевшего прекратить уголовное дело.
— Ваше мнение по заявлению потерпевшего, подсудимый!
— Я. Эта … ну … никаких вообще претензий к суду не имею!
Затем прокурор не возражает дело прекратить, я прошу дело прекратить, и судья уходит в совещательную комнату, где и напишет коротенькое определение (болванка уже есть в компьютере) о прекращении дела.
А как бы судье пришлось нелегко, если бы дело не прекращать. Ведь пришлось бы всех свидетелей вызвать, всех допросить, а свидетели-то тоже ведь в суд не являются. Потом пришлось бы материалы дела изучать. Прения сторон слушать. Длинный приговор писать.
А тут две минуты, и все готово.
Вот процесс и закончился. Я заработал 300 рублей, которые придут на счет месяца через два-три, хотя имеется вероятность того, что и не придут – просто потеряются. Например, один мой коллега, уникальный товарищ у которого все записано и учтено, сделал сверку за половину года и нашел потерянным 15 тысяч рублей.
Вот такое правосудие.
Следователь расследовал два месяца, допросил более десяти человек, проведены четыре экспертизы, привлекался опять же адвокат. Одной бумаги только набралось на триста страниц. Суд заседал шесть раз.
А между тем обвинение было в краже с причинением значительного ущерба потерпевшему, статьей предусмотрено наказание до пяти лет лишения свободы.
И я не понимаю, кому вообще нужно такое правосудие.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ