Не кража, а купля-продажа

Поскольку эта победа «досудебная», поэтому размещаю данную публикацию в раздел «статьи».

Итак, в октябре 2012 года ко мне обратился клиент, которого подозревали в краже чужого имущества с причинением значительного ущерба потерпевшему. К моменту вступления в дело я имел его явку с повинной, признательный допрос в качестве подозреваемого, однако проверку этих показаний на месте следователь выполнить не успел. Все это закреплялось также свидетельскими показаниями 17-ти летнего свидетеля.

Фабула такова: мой подзащитный Д. с его другом — 17-ти летним Р. в деревне Маньга Пряжинского района РК на квартире у О. распивали спиртные напитки. В ходе распития спиртного О. заснул, а через некоторое время, когда Д. и Р. уходили, Д. похитил спутниковый ресивер и тарелку, выдрав ее со стены дома. Когда О. проснулся с утра и не обнаружил похищенного, то вызвал полицию… На Д. было оказано давление, он еще в машине УАЗ написал явку с повинной, затем Д. и Р. дали признательные объяснения, что Д. похитил ресивер и тарелку. Похищенное имущество Д. в ту же ночь выкинул в лесу. Место это он показал, все имущество было обнаружено и изъято, вот только это изъятие, если я не ошибаюсь, следователь толком не оформлял.

Далее события развивались следующим образом.

В беседе со мной Д. рассказал, что они с Р. на самом деле были в гостях у пенсионера О., который сильно злоупотреблял спиртными напитками, и рад был выпить с кем угодно. В процессе распития О. пожаловался на отсутствие денег и предложил Д. купить у него нерабочий ресивер и тарелку в полцены — 4000 рублей. Д. согласился, но с условием, что деньги он привезет на следующий день, как с ним рассчитаются за халтуру. О. согласился. Эта сделка произошла в присутствии Р. Далее О. действительно уснул, и Д., уходя решил забрать свое имущество — ресивер и тарелку, и так как он не нашел в доме О. ни отвертки, ни пассатижей, он выдрал тарелку с крепления.

Сперва я приехал к следователю и попросил предъявить протокол допроса Д. и его «явку с повинной». С радостью обнаружил, что:

1) допрос Д. в качестве подозреваемого проведен в нарушение требований ст. 51 УПК РФ, а протокол оформлен в нарушение ст. 166 УПК РФ: при допросе отсутствовал защитник Д., в протоколе допроса на момент ознакомления с ним защитника Чернова (16.10.2012 г.) отсутствовали подписи защитника, указание на титульном листе протокола об участии защитника, данные его удостоверения и ордера, кроме того в протоколе отсутствовала дата проведения допроса (не указан год), Д. допрошен по совершенно другому уголовному делу (№ был другой). Кроме того, в протоколе указано, что Д. русским языком не владеет, нуждается в услугах переводчика;

2) из явки не ясно, кем и когда она получена (нет даты и сведений о ее регистрации в КУСП и рассмотрении или приобщении ее к материалам дела), непонятно, кто из сотрудников ОВД разъяснял Д. его права, в явке отсутствуют сведения о разъяснении Д. положений ст. 48 Конституции РФ о его праве на защиту и об отказе воспользоваться таким правом, поскольку в отношении его фактически осуществлялась обвинительная функция, т.е. он фактически уже являлся подозреваемым. Кроме того, из явки следует лишь то, что Д. в конце сентября, начале октября 2012 г. лишь только находился в гостях у О., а о том, что именно в этот момент (т.е. когда он находился у него в гостях) он похитил тарелку и ресивер, принадлежащие О., из явки с повинной достоверно не следует.

Ошибкой следователя было то, что он по моей просьбе сделал копии этих документов. Я тут же созвонился с адвокатом, который якобы был на допросе Д., убедился, что он на самом деле лишь передал следователю ордер, но с допроса удалился на иные следственные действия по иному делу, поэтому я вежливо попросил его не подписывать протокол допроса, поскольку он в нем реального участия не принимал.
Затем я подробно опросил Р. по этому поводу, который подтвердил, что Д. и О. договорились о продаже ресивера. На Р. и его семью началось давление, его запугивали тем, что он пойдет с Д. как соучастник, по нескольку раз в день к ним приезжали сотрудники уголовного розыска. Эту ситуацию мы с Д. «вылечили» путем включения в защиту Р. другого адвоката (моей знакомой). После этого давление прекратилось, Р. с адвокатом закрепили свои показания.

Мы с Д. показаний принципиально не давали, хотя можно было это сделать сразу. На очной ставке с О. мы полностью опровергли его показания и рассказали, как было на самом деле. О. был сильно пьян на очной ставке, мы об этом заявили и потребовали проведения освидетельствования, но следователь его быстро отпустил. Дело затрещало по швам. Р. также вспомнил, что примерно год-два назад О. точно также продал ему свой мопед за 2000 рублей. Утром проснулся — на столе лежали какие-то деньги, а когда вышел на улицу, то увидел, как Р. катается на его мопеде! Он тут же вызвал полицию, был скандал, но родители Р. пояснили, что О. сам продал Р. мопед, а спьяну сам ничего не помнит. Этот факт сильно подкреплял позицию защиты.

Последним «штрихом» была ситуация вокруг ущерба, точнее его размера. О. был пенсионером, пенсия — около 8 тысяч рублей. Товаровед, плотно сотрудничающий с МВД, оценил похищенное в 3584 рубля, то есть в половину пенсии, что обоснованно считалось значительным ущербом. Однако Д. и Р. показали, что О. решил продать ресивер и тарелку не только потому, что ему нужны были деньги, но еще и потому, что это все не работало, т.е. было неисправным. Мы заявили ходатайство о проверке исправности оборудования, и выяснилось, что оно действительно неисправно, причем стоимость деталей, требующих замены + работы составляла 1700 рублей. Встал вопрос о значительности ущерба. Я сказал следователю, что в суде мы закажем независимую оценку, и тогда ущерб может вообще упадет ниже 1000 рублей… Следователь, не назначая повторное товароведческое исследование просто допросил эксперта, и в ходе допроса «установил» реальную стоимость — 964 рубля.

В общем, дело зависло. Оно сперва было прекращено в связи с тем, что Д. все таки совершил противоправное деяние, но размера ущерба на состав не хватило. Прокурор отменил данное постановление. Затем дело вновь было прекращено уже с учетом позиции защиты о том, что кражи то никакой не было. Но такое решение не устраивало следственный орган, оно очень сильно било по статистике. В конце июня дело вновь было прекращено «за примирением сторон» — по просьбе начальника следствия такое решение было временным, опять же для отчетности. Это прекращение снова отменили. В итоге, окончательное решение было принято только в конце декабря 2013 года под занавес годовых показателей, дело прекращено в связи с отсутствием состава преступления.

Не кража — а купля-продажа.