Все мы привыкли к тому, что адвокатская тайна в современной России есть, и она охраняется законом. Владея этой тайной, мы совершенно не видим проблемы в том, чтобы обладая полной информацией о действительных обстоятельствах произошедшего, предлагать следствию и суду любые возможные и невозможные версии, лишь бы доверителю на пользу, для нас это часть привычной работы, мы не расцениваем это, как результат «демократических завоеваний».
Бывают конечно отдельные случаи нарушения сохранения адвокатской тайны в виде обследования помещений адвокатских образований, изъятия адвокатских досье, но это в конце концов бумажки, которые трудно будет легализовать в любом уголовном деле, при должной осмотрительности (создание запароленных электронных архивов и др.) адвокат может с большой долей вероятности практически полностью обезопасить себя.
Другое дело, что заставить адвоката разгласить эту тайну не может никто, и это принято считать одним из демократических завоеваний современной России. И вот вчера попалась мне на глаза монография профессора СЮИ-СГАП Цыпкина А. Л. по теории адвокатуры, изданная Саратовским государственным юридическим институтом им. Д. И. Курского в далеком 1947 году, в которой дан анализ адвокатской тайны, как правового института, с отсылками к дореволюционному и зарубежному опыту.
Монография оставила о себе двойственное впечатление.
С одной стороны адвокатская тайна в сталинском СССР не только существовала, но и защищалась законом, советское законодательство того времени обеспечивало адвокатскую тайну путем запрета допроса: если бы защитник пожелал дать показания, закон запрещал принимать такие показания.Разумеется, этот запрет распространялся на те факты и обстоятельства, которые адвокат узнал в качестве защитника.
Если возникала необходимость допроса адвоката о тех фактах, которые ему известны не как защитнику обвиняемого и которые не укладывались в понятие адвокатской тайны, то такой адвокат должен быть допрошен в качестве свидетеля и при этом, понятно, не мог в дальнейшем участвовать в деле в качестве защитника.Несмотря на отсутствие в законодательстве конкретизации в вопросе о содержании, о предмете тайны, о том, что именно входит в понятие тайны (не было также также указания о сроке действия запрета по оглашению тайны), по УПК РСФСР не мог допрашиваться в качестве свидетеля защитник по делу, по которому он выполнял таковые обязанности.
Понятие выполнения обязанностей могло быть истолковано очень широко. Когда лицо, привлеченное к следствию, обратится за юридической помощью к адвокату, за консультацией, сопровождая это обращение просьбой выступить защитником в будущем процессе, то это могло быть истолковано, как исполнение обязанностей защитника по делу, ибо закон не делал специальных оговорок о том, что адвокат должен быть признан защитником по делу с того момента, как он допущен или назначен защитником по делу.
С другой стороны, автор монографии предлагал адвокатам совершенно чудовищные по сегодняшним меркам действия: делать различия между защитой, проводимой обычно, и защитой, «осложненной наличием профессиональной тайны». Защитник, зная от доверителя о его причастности к преступлению, не должен был указывать на недостаточность доказательств и добиваться оправдательного приговора, поскольку тем самым он заведомо потворствовал обману.
Автор утверждал, что
“невозможно остаться правдивым и требовать оправдания там, где бесспорна виновность, невозможно остаться правдивым и доказывать сомнительность доказательств виновности там, где несомненность их для защитника бесспорна. Совместить это невозможно, как невозможно, выражаясь словами Козьмы Пруткова, «обнять необъятное».“Выход” здесь автор видел в другом:
“когда в деле нет достаточных доказательств, изобличающих обвиняемого, но защитнику его виновность точно, и несомненно известна из признания обвиняемого, — он не может просить об оправдании. Он может указать на смягчающие вину обстоятельства, он может спорить против квалификации, указывать на всё то, что может пойти на пользу обвиняемому. Единственное чего он не может делать — это требовать оправдания”.Утешением и опорой адвокату должно было стать сознание того, что он был прав и поступил правильно.
“Он не пошел против своей совести и своего адвокатского долга, он сделал все возможное в отношении своего подзащитного в смысле защиты его прав и законных интересов, но он удержался от соблазна и не встал на путь заведомого противодействия правосудию, он отверг метод лжи и обмана, метод, недопустимый в деятельности адвоката. Иное решение вопроса означало бы забвение общественного долга, лежащего на адвокате, игнорирование того места, которое отведено защитнику в деле осуществления правосудия, означало бы непонимание того, что «Советскому суду поручена ответственнейшая обязанность — осуществление социалистического правосудия, в соответствии с принципами социализма, в соответствии с законами социалистического государства».
Вот и получается, что в те далекие 40-е годы ХХ века ни о каких отношениях, основанных на доверии, между адвокатом и доверителем не могло быть и речи. Довериться адвокату — прямой путь в тюрьму, а вот если не довериться, может и удастся «соскочить»...
Вот такая петрушка, сижу теперь и думаю, может не так уж и плохо нам, современным адвокатам, работается?
Рейтинг публикации:
«
Уважаемый Александр Александрович, пахнуло от этих цитат старыми пожелтевшими страничками. Не так давно это и было. Отголоски и до меня долетели в виде, например, одного из наших университетских преподавателей (он нам и тогда казался покрытым вековой пылью). И сейчас многие наши современники старшего поколения эти тезисы где-то на подкорке носят.
И противоречий никаких, поскольку только УПК-2002 был объявлен кодексом состязательного правосудия со всеми атрибутами. Прежде-то уже на уровне закона все было иначе. Мы, заставшие УПК-1960 в 90-е, видели его уже сильно трансформированным, несоветским (антисоветским).
Другой наш преподаватель С. А. Шейфер рассказывал, как они в 50-е, если не ошибаюсь, проталкивали идею допуска адвоката на предварительное следствие. Не было адвокатов на следствии. Только в суде пламенную речь произнести о снисхождении к оступившемуся и посягнувшему на социалистическую законность.
П. С. С год назад был в старом здании Тверского областного суда. Там на 2-м этаже, где кабинеты судей — стенд с такими же желтыми страничками кассационных определений 30-50-х годов (аналог сегодняшней апелляции). «Оставить без изменения», «оставить без изменения», «оставить без изменения» — почти все. Одно или два определения — «изменить» (несущественно). Ни одной отмены! Зачем стенд? В чем гордость? Зачем такой суд?
Коллега Олег Витальевич!
«Зачем такой суд?»
ИМХО: для видимости отправления правосудия.
Вопросы можно продолжить:
Зачем такие выборы?;
Зачем такие следователи?
Зачем такая прокуратура?
Зачем такие депутаты, исполняющие обязанности в профильном Комитете ГД ФС РФ?;
Зачем такие учёные соответствующих кафедр универов?
Зачем такая полиция?;
Зачем такая тайная полиция?
Зачем такая служба исполнения наказания?
И это далеко не всё
Уважаемый Олег Витальевич, Вы написали:
↓ Читать полностью ↓
Отголоски и до меня долетели в виде, например, одного из наших университетских преподавателей (он нам и тогда казался покрытым вековой пылью).Предполагаю с большой долей вероятности, что Вы о преподавателе, который был в 70-ые годы прошлого века прекрасным следователем по особо важным делам следственной части областной прокуратуры, большую часть жизни носил костюмы, сшитые из выданного синего материала для прокурорского мундира, по слухам, спал на газетах. Пример, прямо скажем, не очень… Однако, его достоинства, как специалиста, с лихвой перекрывали его недостатки. Но преподаватель, откровенно говоря, он был никакой.
Что касается упомянутой Вами состязательности, она — фикция. Как оказалось, предназначена только для маскировки нашего процесса вовне, как «своего», для «цивилизованного» мира. Сейчас этот мир сбросил маски, и нам бы надо перестать фарисействовать, убрать упоминание об этой состязательности из УПК. И вообще, вернуться к УПК РСФСР с изменениями, которые действительно диктует жизнь, который за многие годы его совершенствования превратился, как на мой взгляд, так и по мнению людей, работавших при нем, в почти идеальный инструмент.
Эти два примера, когда стал не угоден прекрасный специалист в качестве следователя (не допускал по делам о хищении ошибки в расчетах ущерба даже на копейку, поскольку лично все и скрупулезно перепроверял, был абсолютно честен и неподкупен), когда в закон введены «обманки», все это свидетельствует о торжестве энтропии, о которой я уже написал при обсуждении данной статьи. Ее суть — устранить препятствия для благоденствия власть имущих: то ли путем устранения неудобного, но очень квалифицированного работника, имеющего свое мнение, то ли путем «развешивания лапши» на ушах приданием на бумаге свойств уголовному процессу, которыми он в действительности не обладает. Я бы заменил состязательность на совесть (ст.ст.17,332 действующего УПК), а также на веру в Бога (ст.67.1. Конституции РФ). Это честнее и понятнее.
Что касается Вашей ссылки на обстоятельства, связанные с С.А.Шейфером (дай Бог ему здоровья), то и это пример успешной борьбы совестливых людей с энтропией. Я за такую борьбу. В том числе и доступными нам средствами на Праворубе:)
Уважаемый Олег Вениаминович, я согласен, что все наше государство носит декорационно-имитационный характер. И потому оно нежизнеспособно. Что придет на смену (аналог УПК РСФСР или что еще) — вопрос. Предположения у меня есть, но я о них умолчу:x
Уважаемый Олег Витальевич, а у меня ума не хватает на прогнозы;( Хотя, один прогноз родить могу. Монархия. С «демократией» и огромностью страны управиться с этой страной нельзя. Жёсткая авторитарная власть, основанная на государственной собственности, с опорой на религию… Но это так, рассуждения дилетанта;(
Уважаемый Олег Вениаминович, это Вы скромничаете. Адвокат работает на прогнозе. Опять же, мы не в вакууме живем и напитываемся идеями других людей. Сейчас у нас начинается, как в конце 80-х, бурление идей. Мне любопытно их наблюдать и оценивать перспективность.
Уважаемый Олег Витальевич, прогноз адвоката, равно как и другого узкого специалиста, не равен прогнозу политолога (Жириновский был одним из талантливых политологов, чьи способности были основаны и наширокой образованности). Однако, допущу и ещё один прогноз дилетанта. Военная диктатура. На мой взгляд, и эта организация общества органична для нас. Подчёркиваю ещё раз, что это взгляд дилетанта. Но нутром чувствую, что это то, что надо!
Уважаемый Олег Витальевич, привет!(handshake) Ну, преемственность же!!! Тогда не отменяли, и теперь не будут, социалистическое правосознание улетучилось, а традиции живут:D А русское понятие «совесть» буквально переводится на язык тех, кто писал наш УПК, как «сознание». Нет в английском языке слова «Совесть». Сознание есть, а вот совести нет… Тем и живем…
Уважаемый Александр Александрович, совесть, что необычно, есть в ч.1 ст. 17 УПК РФ. То есть, в базовых принципах.
1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.
Уважаемый Олег Витальевич, Во-о-о-о-от!!! А те, кто писали про совесть, нифига в ней и не понимали, неведома она им… Замените на «сознание», и вроде тоже нормально…
Уважаемый Александр Александрович, интересная публикация. Скажите, а где вы такой раритет нашли? Поделитесь пожалуйста. Раньше был сайт — «Наука права», там можно было указы еще времен Петра читать, но сейчас он стал какой то сложно-заморочный в плане доступа, даже и не знаешь где что искать.
Уважаемая Ксения Евгеньевна, здравствуйте! Благодарю Вас за интерес к публикации, монография попалась мне совершенно случайно, я не искал ее целенаправленно.
Уважаемый Александр Александрович, не могу не отметить оптимистическое окончание Вашей публикации:
↓ Читать полностью ↓
Вот такая петрушка, сижу теперь и думаю, может не так уж и плохо нам, современным адвокатам, работается?
И я постарался ответить для себя на Вами поставленный вопрос. Однозначный ответ не получается. Что-то улучшилось, а по многим существенным вопросам все стало гораздо хуже.
К примеру, во время действия УПК РСФСР, мне довелось раз пять быть на приеме лично у председателя ВС РСФСР В.М.Лебедева. Эти посещения с надзорными жалобами, как правило, оканчивались для защиты благополучно (редко кто с непродуманными, заведомо слабыми аргументами, совался с надзорными жалобами к судье такого уровня).
Далее. На следствии и в суде адвокат имел дело со «специалистами» — следователем, прокурором и судьей. Сейчас же, при всей условности наименования всех этих лиц «специалистами», безусловным является отсутствие специалистов среди прокуроров. Если прокурор не вырос из следователя — никаким специалистом в уголовном процессе он не является. В этом смысле защитнику стало работать гораздо хуже, поскольку обращение с жалобами в прокуратуру практически всегда является для адвоката бесполезным.
Про организацию адвокатуры. Не было ранее верхушки управленческой адвокатской на уровне федерации и ее субъектов. Качество работы адвоката отнюдь не страдало. И «кормить» кого ни попадя не приходилось.
Если принять во внимание сказанное, а также общеизвестные изменения в уголовном процессе, связанные с деятельностью прокуроров и судов, а также законодательные изменения, связанные с организацией деятельности адвокатов, то нельзя, как представляется, не прийти к печальному выводу: все изменения продиктованы не улучшением в сфере защиты прав, а только удобством управленцев. Причем, положение «рядовых» адвокатов только осложнилось, а все плюшки достались только управленцам из их среды, судьям, следователям и прокурорам.
В отношении функции последних, как известно, ранее шли дебаты о наделении их вновь утраченными функциями в уголовном процессе (наделение правом возбуждать уголовные дела, арестовывать, расследовать дела, иметь свой следственный аппарат). Представляется очевидным, что для защитников это было бы плюсом в работе. Однако при новом Генпрокуроре таких изменений ждать не приходится. Более того, как показывают опросы «рядовых» прокуроров, последние против таких изменений. Они не хотят «головной боли» в виде изменения их полномочий. Понятно, если сейчас дать возможность расследовать дела и руководить своими следователями, с дачей последним указаний, «крыша поедет», поскольку прокурор просто не знает, как это делать.
И если уж совсем перейти к философским обобщениям, то речь идет об энтропии, с которой можно бороться.
Энтропия — это мера неупорядоченности. И она всегда увеличивается со временем. Всё естественным образом стремится к беспорядку. Здания разрушаются. Машины ржавеют. Люди стареют. Даже горы постепенно рассыпаются.
Это правило, известное как второе начало термодинамики, — один из фундаментальных законов нашей Вселенной. Оно гласит, что в изолированной системе энтропия остаётся неизменной или увеличивается (но никогда не уменьшается).
Но не стоит впадать в панику, есть и хорошие новости. Мы можем сопротивляться силам энтропии. Мы можем собрать рассыпавшийся пазл. Прополоть заросший сад. Убраться в захламлённой комнате. Организовать разрозненных людей в сплочённую команду.
Наш Праворуб, как представляется, и служит задачам сопротивления энтропии. И Ваша публикация является частью такого сопротивления.:)
Отвечая на вопросы уважаемого коллеги Борисова Юрия Борисовича, также хочу отметить, что «видимость», «имитация» — также от энтропии в действии. Ей надо сопротивляться. Что и делаем, как мне видится, в рамках нашего портала.
Уважаемый Олег Вениаминович, здравствуйте! Спасибо Вам за интерес к публикации, и за интересный отзыв.
Вы правы на все 100%, особенно о степени деградации современной прокуратуры. Недавно я получил ответ от и.о. прокурора г. Долгопрудного, он искренне считает, что я своими жалобами вмешиваюсь в деятельность органов прокуратуры.
Уважаемый Александр Александрович, во-вот, «деградация», то есть энтропия, в действии;(
Уважаемый Олег Вениаминович, он (прокурор) ведь даже не понимает того, что весь смысл его существования — читать мои жалобы, проверять доводы, и реагировать.
А в его (прокурора) понимании, я своими жалобами мешаю ему работать, ну как можно было так переформатировать мозги людям, чтобы они наличие предмета для деятельности считали вмешательством в эту деятельность.
А если завтра токарь скажет: «вы установили для меня станок в цеху, тем самым вмешались в мою работу, если завтра станок будет продолжать стоять на этом месте, я его вывезу из цеха.» Театр абсурда…
Уважаемый Александр Александрович, энтропия, если попросту — лишь бы не работать. Сможем ли мы в нашей области деятельности ей помешать? Зависит в какой-то степени от нас:)
Коллега Сан Саныч!
"… вмешиваюсь в деятельность ...".
Делюсь своим личным опытом.
Не так давно, на свои персональные обращения к депутатам ГосДумы, исполняющим свои обязанности в профильном Комитете (где председатель — г-н Крашенинников) с предложением направить депутатский запрос (проект прилагал) соответствующим руководителям (не в ВС РФ) получил от большинства ответ, что в соответствии со ст.18 ФЗ «О статусе ...(члена /сейчас — сенатора/… и депутата...») вмешательство в деятельность следствия и прокуратуры ЗАПРЕЩЕНО!
В переводе на русский язык:
да, мы (депутаты ГосДумы) ПРИНЯЛИ ФЗ.
Но если он нарушается должностными лицами СК России и ГП РФ, — я (депутат) депутатский запрос направлять не буду.
Иными словами:
петух прокукурекал, -
а дальше хоть не рассветай.
Что делать?
В следующий раз (при необходимости) буду просить сообщить ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ:
приведенными решениями, действиями (бездействием) — были ли нарушения соответствующего ФЗ?
Уважаемый Юрий Борисович, Вы совершенно справедливо отметили, что депутатский корпус обеззубился, все «наверху» договорились и сферы влияния давно поделили. Работал я в прокуратуре области в 00-х годах, тогда депутатских обращений и запросов по уголовным делам было море, в том числе по уголовным делам, и брали их на особый контроль, и дела истребовали, и доводы проверяли. Сейчас вообще никакого общественного контроля нет.
Попробуйте обратиться к уполномоченному представителю Президента в ЦФО, у меня два раза обращения к нему очень хорошо срабатывали. Полномочному представителю Президента Российской Федерации в Центральном федеральном округе Щёголеву Игорю Олеговичу, 143407, г. Красногорск-7, бул. Строителей, д. 1. Я так понял, у него свой аппарат есть, не перегруженный особо работой.
Уважаемый Александр Александрович, видимо с учетом процента оправдательных приговоров (с 1936 по 1945гг не ниже 8,9%, за исключением приговоров «троек») можно было себе позволить «роскошь» порассуждать о «совести и адвокатском долге...». Ныне с 0.5 % оправдательных приговоров не до "… нежностей".
Уважаемый Ильдар Салихьянович, здравствуйте!
Автор монографии, несомненно, преподавал свою позицию студентам, которые выходили из стен ВУЗа с таким вот социалистическим правосознанием.
Но есть в данной монографии и намеки на существование альтернативной позиции:
И публика, и коллеги могут с удивлением и недовольством спрашивать, как можно было при таких шатких доказательствах не поставить вопрос об оправдании. Может случиться, что суд вынесет оправдательный приговор, и тогда появится и формальное основание говорить о невнимательной или неумелой защите.
Защитник окажется в очень тяжелом положении: неодобрение товарищей, недовольство публики, нарекания подсудимого и его близких, указание на недостаточность квалификации, неумелость, неопытность, недобросовестность — все это как из рога изобилия посыпится на защитника.То есть, нормальное (с нашей точки зрения) отношение к защите имело место, хоть и искоренялось.
Уважаемый Александр Александрович, как вспоминали многие адвокаты того времени, в своей речи в прениях адвокат должен был изобличить подзащитного по установленным в суде обстоятельствам, но потом попросить о смягчении.
А кто нибудь помнит вообще об оправдательных приговорах в советское время? А о прекращенных делах на стадии следствия при избрании меры пресечения в виде стражи?
Второй вариант был как сейчас оправдательный приговор. А оправдательных того времени я лично не встречал, хотя учась в универе был любознательным студентом. Преподаватели (начинали работать в конце 50-х, начале 60-х) на мои вопросы говорили — в теории конечно было…
Здравствуйте, Уважаемый Алексей Вячеславович! Спасибо Вам за интересный отзыв к моей публикации!(handshake). Я не хочу сейчас касаться «троек», которые вообще были внесудебными, скорее административными органами, а вот что касается преступлений общеуголовных, я допускаю, что «социально близкие» могли и оправдываться судами «за недостаточностью улик». Откуда то же взялась статистика в 13% оправданных. Тут дело темное… Я вот с возрастом как-то выключил в голове сплошную 58-ю 30-40-х, которую мне в 90-е забивали в мозг в ВУЗе, была же и общеуголовка, и экономика, и половые преступления. Наверное оправдывали кого-то…
Уважаемый Александр Александрович, я про 30-первую половину 50 не сужу. Я имел ввиду 70-е и 80-е.
Что касается 58 статьи, то у Тухачевского основным обвинением было как раз экономика — разбазарил выделенные на перевооружение деньги. Одни танки с отстегивающимися гусеницами и пневматическими шинами чего стоят.