7.
Притча
Однажды Случайный Ученик Мудрости, имя которой никогда не называется в Долине Мертвых Истин, а мирские прозвища детей ее всем известны, устал быть терзаемым своей Вечной тенью- Сомнением. Он разозлился на нее и бросил в нее камнем, но Сомнение осталось, став еще чернее и всеобъемлюще. Тогда ученик спросил его: " Что хочешь ты от меня? Вечного знания о сопутствии Черной Бездны Будущему Свету? Я не могу больше бороться с тобой! Посмотри на меня! В реквизит восприятия чужих оценок превратило ты меня, и я стал слаб. Неужели не понимаешь ты, что губишь и себя?" Его голос грохотом пустот отчаяния разносился в отдаленных уголках Вечно Цветного Лабиринта, пугая и пробуждая от сна легкие бесплодные мертвые мысли. Они пролетали вспарывая небо оглушительностью смелости, увлекая за собой фейверк суетного прижизненного признания и падали по ту сторону тихими и унылыми искрами безмолвия, - пустоты для слепого и всякого, кто близорук…
И для каждого, кто входит в долину самопознания слышен этот вопрос, но не каждый слышит ответ в сердце своем.
8.
О принятии решений.
Лабиринты всегда утомляют своей безысходностью уныния ищущего. Каждый из тех, кто уходит в свой лабиринт постепенно понимает, что порядок и стройность — самое страшное из всех загадок любой неизвестности. Постепенно начинаешь понимать, что любое значение безысходно в возможности противоречия самому себе, тебе, всему, чему возможно сказать и да, и нет, если не брать в расчет время, но и его со временем перестаешь воспринимать как серьезное фактологическое основание для стабильности. Поток чувственного подчиняется твоей воле, и в конце концов сама она вопрошает явной усмешкой растерянности случая о причине и следствии между тобою и тем, что тебе уже не принадлежит по противоречию.
Сбегать можно в настоящее, в угрозу страшнейшему будущему, но самое перспективное и возможно наиболее разумное — отказаться от реальности будущего, если это будущее только тобою и создано во имя ненависти к общественному, аналогично — смешанному предшествию в последствии внимающему деятельному образу бытия.
Боль всегда сопутствует, особенно, если существует нечто в тебе, что никак не исторгается, несмотря ни на какие эксперименты по уничтожению собственно ненавистного, только своего.
Как причудливо происходит становление и как странно значение именно только мыслимого, только оно позволяет противостоять подлинно настоящему действительному…
Интереснейшее противостояние — с одной стороны мир в своем чувственно известном близком и родном, окутывающим и завладевающим, даже в самых отдаленных уголках аравийской пустыни, плюс вся чарующая неизвестность известного будущего… а с другой только твоя мысль и только твоя неспособность отказаться от мысли и только твоя подверженность этой мысли, желание исторгнуть ее из себя, при всей невозможности отторжения, при всей заманчивости простого решения и замкнутости в самом себе с гордой аксиомой " да я таков!".
Что делать, если противоречие превращается все больше в чувственно — воспринимаемое? Когда проходишь путь становления греков, — мифы твоего тщеславия заполняют все твое сознание … и ты уже не способен к сколько — нибудь достойному сопротивлению.
Проживать день как то, что только предварительная стадия, как то, что только и есть предшествие чему- то большему, или же каждый день посвящать настоящему, в обмен на предрешенность того будущего? Настоящего будущего(?!), будущее как настоящее, над этим стоит задуматься на досуге рвоты общественным.
9.
У сгоревшей купины
То насколько далеко ты сегодня отстоишь от рода человеческого — это мера осознания цены, которую пришлось заплатить лишь за возможность видеть область света. Именно сейчас, находясь в области осознания реальности действительности, ты начинаешь подозревать, что придется провести его и как убедить именно его в том, что будет всегда чужеродно ему по определению его самого, созданного для него самого…
Самость не так чудовищна по сравнению с тем, что ожидает в ближайшем будущем всех узников совестливых духом.
И даже, если будущее - имя твоей гордости, и даже, если не увидеть тебе воплощение желания, то придется в любом случае быть вне оценочного, а значит одобрить все, что бы ни возникало на пути твоем…
Даже вера иногда предает тебя, не говоря уже о совестливости духа. А мерить метром личной судьбы, означает, что успех этой жизни придется измерять барометром удовольствия личностного бытия себя (как самого себя? ой ли…)
10.
Из методологического.
Идеальное как категория, оперирование которой есть форма восприятия некоторого понимаемого, зависящего от содержания БВВ субъекта познавательной деятельности противостоит в философии реального. Реальное это современно чувствуемое настолько, что возможно целостное восприятие объекта при взаимодействии, или реальной возможности такового.
Бытие не может быть ни идеальным, ни реальным. Ибо, если есть некоторое БВВ, вынесенное вообще за пределы чувственного, то есть не прошедшее никакие формы реализации в действительность, то можно говорить об отсутствии этого БВВ и отсутствии бытия вообще. Ибо бытие складывается как целостная парадигма, с обязательным наличием 4-х причин, одной из которых несомненно является человек.
Более того, конституируя идеальное как реально существующий объект, нам необходимо понимать, что он идеален лишь для определенного круга лиц в определенном месте и в определенное время. Хотя в процессе своего воплощения и некоторое время после такового, он был подлинно реальным как для своих создателей, так и для некоторого круга непосредственно воспринимающих.
Привычка понимать под существующим то, что признаваемо сущим, то, что известно — это основа человеческого. Мы всегда и везде неосознанно конструируем бытие идеи Платона. Так, когда мы говорим даже о конкретно частном предмете, то всегда исходим из знания общего как рода данных предметов и уделяем ему внимание лишь в силу не соответствия общему роду.
