Защитником оглашается аргументированное ходатайство об исключении доказательств, полученных с нарушением закона, изложенное на 15 листах, а в конце делается заявление такого содержания: «Ваша честь, в соответствии с требованиями закона прошу государственного обвинителя дать мотивированный ответ на каждое из доводов ходатайства»!
Председательствующая: Прокурор, Вам нужно время для подготовки?
Прокурор: Нет, Ваша честь, я готова.
Председательствующая: Пожалуйста, Вам слово.
Прокурор: Ваша честь, прошу отказать в удовлетворении ходатайства, ходатайство не обоснованно.
Защитник: А в чем не обоснованно, хотелось бы знать?
Прокурор: Я все сказала.
Подсудимый Кеворкян Ю.А. Вас же защитник просил дать полный ответ, а Вы всего одно предложение…
Прокурор: А вам слово не давали, я не обязана для вас и для адвоката что-то еще говорить.
Подсудимый Кеворкян Ю.А: Вы не мне, Вы судье скажите!
Председательствующая: Подсудимый, я без вас разберусь с ходатайством, соблюдайте порядок!
Подсудимый Кеворкян Ю.А.: Ах так, тогда (обращаясь к прокурору и повышая голос) верните мои деньги!
Председательствующая (в полной растерянности): Какие деньги! О чем Вы говорите?
Прокурор (еще в большей растерянности): Я не брала Ваши деньги.
Подсудимый Кеворкян Ю.А.: Деньги давайте, быстро!
Председательствующая (обращаясь к прокурору): Прокурор, о каких деньгах идет речь?
Прокурор: Ваша честь, я не виновна, это какая-то провокация!
Председательствующая: Адвокат, объясните, что здесь происходит?
Защитник: Ваша честь, подсудимый имеет в виду те деньги, которые подсудимый Кеворкян Ю.А. заплатил в виде налогов и которые были выплачены в виде заработной платы прокурору.
Подсудимый Кеворкян Ю.А.: Отдавайте деньги, если не хотите работать по закону!
Прокурор не захотела возвращать деньги, а подсудимому попросила 4 года лишения свободы, потому что санкция статьи именно до 4-х лет.
Оригинально мыслящий осужденный отправился отбывать наказание сроком на 1 год 4 месяца, однако проблема осталась неразрешенной.
Описанная реальная история вскрывает хроническую болезнь нынешнего правосудия и гипертрофированной роли прокуроров в нем. Не люблю обобщений, допуская, что какая-то часть государственных обвинителей ведет себя в описанной ситуации в соответствии с требованиями закона: возражая, дает ответы на все доводы ходатайства защитника, соглашается с обоснованными ходатайствами, по своей инициативе заявляет ходатайства об исключении доказательств, отказывается от поддержания обвинения или изменяет обвинение при наличии оснований.
Однако нам доподлинно известно, что определенная часть наших оппонентов ведет себя именно так, как это описано выше.
Но вправе ли они себя так вести?
Если обратиться к обстоятельствам заявления ходатайства адвокатом по известному делу Кеворкяна, то в силу требований ч. 4 ст. 235 УПК РФ именно на прокуроре лежала обязанность опровержения доводов, представленных стороной защиты.
Последний, как известно, самоустранился от своей процессуальной обязанности, что судом должно было оцениваться не иначе, как признание обоснованности доводов ходатайства.
Не случайно древние говорили: «Silentium videtur confessio — молчание равносильно признанию».
Но как в таком случае поступила судья? В лучших традициях крепкого процессуального альянса, взваливая на себя функции обвинения, она стала опровергать доводы ходатайства об исключении доказательств за прокурора. В такой ситуации впору было бы и судье потребовать у прокурора часть его заработной платы, поскольку она вынуждена была работать и за себя и за него.
Совсем не удивительно, что когда судья, как двуглавый дракон в процессе, выполняет обязанности и судьи и прокурора, судьба любого адвокатского ходатайства предрешена. В нашем случае, судья отказала в удовлетворении просьбы защитника, при этом на меньшую часть доводов дала бессмысленные ответы, а на большую часть доводов ответов решила вообще не давать.
К сожалению, все чаще судьи воспринимают свободу и независимость как свое бесспорное право выбора: на какие доводы ходатайства адвоката давать ответы, а на какие нет.
Мы долго рассуждаем над причинами провала судебной реформы, критикуем отдельных должностных лиц, но ведь мы имеем дело не с персоналиями, а со сложившейся отвратительной системой, в которой чиновники вынуждены игнорировать требования закона, нарушая права своих сограждан из чувства самосохранения, не желая «плыть против течения».
В условиях такой системы отправления правосудия реплика подсудимого Кеворкяна Ю.А. «Прокурор, отдай мои деньги!» звучит хотя и бестактно, но вполне основательно.