Карьера, наверное, большинства юристов начинается с дел от родственников и знакомых, особенно, если единственной «белой вороной», т.е. юристом в семье являешься ты.
После второго курса обучения на юрфаке ко мне обратилась близкая знакомая с просьбой помочь разобраться в споре с банком. Дело имело, на первый взгляд, скорее экспериментально-познавательный характер, чем реально-практический, так как до этого адвокаты и преподаватели-юристы уже поставили диагноз: «Больной скорее мертв, чем жив».
Однако студенческий интерес и юношеский максимализм в тот момент взяли свое, да и преподавателям «утереть нос» тоже очень хотелось.
Суть дела: моему доверителю на праве долевой собственности (вместе с мамой доверителя) принадлежит квартира. Мама с дочкой уже долгое время не общаются, имея некий внутрисемейный конфликт. Однако у матери моей доверительницы есть генеральная доверенность от дочери, в том числе, на право распоряжения всем недвижимым имуществом, принадлежащим последней.
Имея эту доверенность, мама закладывает свою долю и долю дочери в праве на эту квартиру в банке в обеспечение крупного кредитного обязательства, в котором участвуют, видимо, близкие знакомые и/или родственники мамы.
Настал час Х, однако расплаты по кредиту не было. Но есть заложенная квартира, на которую благополучным образом банк накладывает взыскание. Как позже объясняет моя доверительница, она полагала, что приходившие повестки в суд по иску банка об обращении взыскания на заложенное имущество относятся только к ее матери, т.е. о процессе она знала, однако полагала, что ее это не касается. По процессуальным моментам, следовательно, здесь подкопаться же не получится.
А после приходят приставы и понятно в связи с этим удивление моей доверительницы. Начинаются судебные тяжбы:
— признать договор ипотеки недействительным ввиду заблуждения при выдаче доверенности;
— признать договор ипотеки недействительным ввиду стечения тяжелых жизненных обстоятельств;
— признать договор ипотеки недействительным ввиду того, что заложенная квартира является единственным жильем несовершеннолетнего (моя двоерительница на тот момент).
— ...
Казалось бы, все пути к наступлению мой клиент уже перекрыл.
Мы посидели вместе с моим первым клиентом не один вечер, внимательно просмотрели все документы. Порассуждали и так, и этак. Но когда начали читать Гражданский кодекс, наткнулись на часть 3 статьи 182:
Представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Он не может также совершать такие сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства.Для нашей ситуации такая норма подходила в самый раз, как правовое основание для признания договора ипотеки ничтожным ввиду противоречия закону.
Готовлю иск, и за два заседания, включая подготовку, мы разрешаем это дело. Стоит сказать отдельное спасибо судье Железнодорожного районного суда г.Улан-Удэ Валерию Ускову за профессионализм и компетентность. Судья сразу «наехал» на представителя банка, который пытался убедить суд, что мать истца инициатором договора не являлась, сам договор не является сделкой, которая совершена в отношении матери истца. У меня судья только поинтересовался судебной практикой по ч.3 ст.182 ГК.
Итак, решение: признать договор ипотеки недействительным в части.
Банк не согласился, подал жалобу, однако кассация (на тот момент) решение суда первой инстанции оставила без изменения. Запомнился вопрос судьи-докладчика к представителю банка: «У вас практикуется заключение договоров поручительства и ипотеки по доверенности?». На что последовал однозначный ответ: «Да!».