Найти юриста / адвоката / эксперта
В настоящее время у каждого есть право на выбор медицинской организации, если вдруг появилась необходимость «полечиться». Любой человек может прийти в государственную поликлинику или частный медицинский центр и ему будут обязаны оказать медицинскую помощь.
Помощь непосредственно оказывает врач (группа врачей) и человек, которому оказывается помощь, становится пациентом. Момент обращения к врачу является моментом начала правовых отношений между врачом и пациентом.
Даже если заболевание не будет выявлено при первом осмотре пациента, ему будут назначены обследования, будут ставиться и опровергаться предварительные диагнозы, и врач всеми этими действиями будет преследовать одну цель – как можно быстрее выявить и излечить болезнь, беспокоящую обратившегося к врачу пациента.
После благополучного излечения пациент, как правило, приходит в состояние если не блаженства, то, по крайней мере, глубокого облегчения.
Однако эта идиллия мгновенно разрушается в том случае, если пациент, при обращении к врачу, уже имеет собственное мнение относительно беспокоящей этого пациента болезни. Более того, к моменту обращения в поликлинику или в частный медицинский центр за помощью, этот пациент уверен в правоте собственного диагноза заболевания, и почти определился с тактикой собственного самолечения.
Статья 41 Конституции Российской Федерации провозглашает право каждого человека на охрану здоровья и медицинскую помощь. Это неотъемлемое (принадлежащее ему с рождения) право человека, нарушение которого приводит к необратимым последствиям, угрожающим физическому существованию человека.
Коль скоро это право закреплено в Конституции, значит, государство так или иначе обязалось обеспечить это право. И действительно, часть вторая 41 статьи Конституции гласит, что в России финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения. Таким образом, государство (в лице государственных клиник) и частные клиники (с разрешения государства) охраняют здоровье граждан и оказывают им медицинскую помощь.
Теперь собственно о помощи.
Помощь есть доставление блага по необходимости. То есть, нуждающийся в помощи, во всех случаях зависим от того, кто ему эту помощь оказывает. Нуждающийся человек не может оценить качество и полноту помощи в момент её оказания. Более того, зачастую он не может оценить её и после оказания, так как он мог не понимать (и не должен был понимать) смысла действий того человека, который ему помогает.
Если бы нуждающийся в полной мере мог оценить ситуацию, в которой сам оказался, мог бы оценить возможные её последствия так, и в той полноте, как это делает помогающий ему, то и весь смысл помощи пропал бы. Спасают и защищают всегда жизненные интересы, самому себя трудно, а иногда и невозможно спасти, остается лишь звать на помощь. Спасение утопающих, увы, дело рук далеко не самих утопающих.
Пример. Пожарный выносит человека из горящего помещения. Пожарный спасает ему жизнь, проявляя личное мужество, рискует собственной жизнью во имя спасения. Тот же, что лежит без сознания на руках у пожарного, может и не подозревать о случившемся, так как уснул еще до пожара или, например, отравился угарным газом. Он не воспринимает ситуацию, не контролирует её.
После же того, как пожарный вынесет его на воздух, человек очнётся и, возможно, даже не поймет что произошло. Однако, даже если этот человек обнаружит на своем теле ожоги, он не будет иметь права упрекать пожарного в том, что последний не уберёг его от огня. Пожарный спас ему жизнь! Остальное – пустяки.
Иная ситуация, если нуждающийся человек и тот, кто вызвался ему помочь (услужить) находятся в равных условиях. Ни один из них не рискует жизнью или здоровьем, не находится в глубоком душевном волнении, а нужда не связана с утратой чего-либо жизненно необходимого, не связана с пороком воли. Просто одному не хватает чего-либо, а другой способен это создать.
В таких случаях ведётся речь об услуге, то есть доставлении блага по свободной договорённости. Один заказывает (и контролирует), а другой исполняет. Заказывающий услугу вполне понимает смысл происходящего, даже, может быть знает, как эту услугу можно оказать, но сам себе её оказать не может, по каким-нибудь субъективным причинам.
Пример. Парикмахер стрижёт клиента. Клиент восседает перед зеркалом в удобном кресле, делая замечания суетящемуся парикмахеру. Ничто этому клиенту не угрожает, ничто его не беспокоит (разве что волосы, щекочущие нос). Всё, чем рискует этот клиент – собственной причёской, которую придётся исправлять, если парикмахер ошибётся. Кстати, придётся, опять-таки, обращаться к парикмахеру.
Возвращаемся к врачам и пациентам. Пациент, не являясь специалистом в области медицины, не окончив курса медицинских наук и едва ли помня школьный курс анатомии, не имеет права на собственное мнение о беспокоящем его заболевании. То есть, думать и говорить об этом недуге пациент может сколько угодно, только вот руководствоваться наставлениями такого пациента нельзя.
Мнение обывателя в медицине во всех случаях негативно скажется на его собственном здоровье (или на здоровье тех, кто обратился за помощью не к врачу, а к такому обывателю, «целителю»). Ведь, если мало кто желает быть пассажиром автомобиля, водитель которого первый раз сел за руль и уже демонстрирует свою удаль, то почему многие так охотно прислушиваются к мнению обывателей, игнорируя наставления врачей?
Более того, многие мнят самих себя специалистами, почище Пирогова или Бурденко, ставя самим себе диагнозы, начитавшись статей из всемирной сети. Подобное отношение к лечебному делу низводит труд врачей в разряд какого-то ремесла или, проще говоря – услуги, со всеми признаками, присущими этой услуге (товару или работе).
В Законе о защите прав потребителей (Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 «О защите прав потребителей»), в пункте 1 статьи 4, читаем следующее: «продавец (исполнитель) обязан передать потребителю товар (выполнить работу, оказать услугу), качество которого соответствует договору».
Предположив, что этот закон применим к отношениям врача и пациента, по поводу оказанию последнему медицинских «услуг», мы рассматриваем врача уже не как специалиста, не как спасителя и не как лекаря человеческих душ, а всего лишь как продавца (торговца), предлагающего свой товар в лавке.
Казалось бы – ничего страшного, многие медицинские центры именно и торгуют своими «услугами». Тогда, коль скоро врач это лавочник, пациент может контролировать «качество» оказываемой услуги (как в парикмахерской), то есть знаний и навыков пациента достаточно, чтобы оценить это «качество», принять решение о «качественности» или «некачественности» и потребовать от врача исправления допущенных огрехов.
Вроде бы все замечательно. Действительно, неплохо. Только в такой ситуации не нужны целые больницы, клиники, или медицинские центры. Вполне достаточно Кооператива пациентов в каждом районе города, в каждом селе и деревне, чтобы этот Кооператив и принимал решение, как и чем лечить то, или иное заболевание.
Более того, раз пациент контролирует врача, (как потребитель щупает черешню у торговца на рынке), то он и сам вполне справится с беспокоящим заболеванием. Тогда врач должен быть низведен в ранг исполнителя указаний пациента.
В таком случае становится ясно, почему сейчас в производстве судов находятся многие тысячи исков от недовольных «услугами» пациентов.
Продемонстрировав абсурдность рассмотрения медицинской помощи как «услуги», рассмотрим следующий вопрос, вполне закономерно возникающий у исследователя.
Как быть с негодяем-врачом, который не оказал помощь, или оказал её не правильно, причинив вред пациенту.
Безусловно, тут должен существовать орган, который контролирует деятельность врачей. Но это не Кооператив пациентов и не суд (!). Не юристам решать, в каком случае помощь оказана правильно, а в каком случае неправильно.
Это решают профессиональные сообщества врачей (более опытные врачи, врачи на врачебных комиссиях и пр.). Юрист лишь выбирает меру наказания виновному из тех, что предложены законом, но никак не устанавливает виновность врача.
То, что обывателю может показаться неправильным действием врача, на поверку окажется действием единственно верным в сложившейся ситуации.
Пример. В больницу поступает больной с сильно опухшей голенью, с чернеющими пятнами на коже голени, нога обездвижена, и попытки ее переместить вызывают резкую боль. Рана в области икроножной мышцы сильно воспалена. Врач пришел к выводу, что это гангрена и принял решение ампутировать ногу выше колена (так как гангрена уже поразила коленный сустав).
После операции больной считает, что врач из-за своего непрофессионализма прибёг к ампутации, не попытавшись спасти ногу. Была созвана врачебная комиссия, которая пришла к выводу, что врач действовал правильно и вынужден был ампутировать ногу, во имя спасения жизни больного.
Юристы же, к которым обратился безногий пациент, посчитали права пациента нарушенными и приводили в качестве доказательства множество статей, надёрганных из различных законов, не показывая собственно, связи между этими статьями и той ситуацией, в которой врач принял такое решение.
Лишь спустя время, когда врач уже претерпел множество лишений из-за того, что подвергся уголовному преследованию, юристы вывели следующее: Врач причинил вред здоровью в условиях крайней необходимости (ч. 2 ст. 1067 ГК РФ; п. 2 ст. 39 УК РФ), а потому не подлежит привлечению к ответственности.
А ведь врач вообще не причинил вред! Вред это реальный ущерб (повреждения живых органов и тканей). Врач же ампутировал уже мёртвую ногу, которую совершенно невозможно было вернуть к жизни, что и подтверждалось выводами врачебной комиссии.
Только вывод этой комиссии был принят к рассмотрению юристами в самую последнюю очередь, вместо того, чтобы быть основой всего дела.
До тех пор, пока обыватели не прекратят руководствоваться собственным мнением в узкопрофессиональных вопросах, до тех пор, пока врач не перестанет рассматриваться пациентами и юристами как торговец и лавочник – до этих пор система здравоохранения в России будет пребывать в запустении и разрухе.
Помощь непосредственно оказывает врач (группа врачей) и человек, которому оказывается помощь, становится пациентом. Момент обращения к врачу является моментом начала правовых отношений между врачом и пациентом.
Даже если заболевание не будет выявлено при первом осмотре пациента, ему будут назначены обследования, будут ставиться и опровергаться предварительные диагнозы, и врач всеми этими действиями будет преследовать одну цель – как можно быстрее выявить и излечить болезнь, беспокоящую обратившегося к врачу пациента.
После благополучного излечения пациент, как правило, приходит в состояние если не блаженства, то, по крайней мере, глубокого облегчения.
Однако эта идиллия мгновенно разрушается в том случае, если пациент, при обращении к врачу, уже имеет собственное мнение относительно беспокоящей этого пациента болезни. Более того, к моменту обращения в поликлинику или в частный медицинский центр за помощью, этот пациент уверен в правоте собственного диагноза заболевания, и почти определился с тактикой собственного самолечения.
Статья 41 Конституции Российской Федерации провозглашает право каждого человека на охрану здоровья и медицинскую помощь. Это неотъемлемое (принадлежащее ему с рождения) право человека, нарушение которого приводит к необратимым последствиям, угрожающим физическому существованию человека.
Коль скоро это право закреплено в Конституции, значит, государство так или иначе обязалось обеспечить это право. И действительно, часть вторая 41 статьи Конституции гласит, что в России финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения. Таким образом, государство (в лице государственных клиник) и частные клиники (с разрешения государства) охраняют здоровье граждан и оказывают им медицинскую помощь.
Теперь собственно о помощи.
Помощь есть доставление блага по необходимости. То есть, нуждающийся в помощи, во всех случаях зависим от того, кто ему эту помощь оказывает. Нуждающийся человек не может оценить качество и полноту помощи в момент её оказания. Более того, зачастую он не может оценить её и после оказания, так как он мог не понимать (и не должен был понимать) смысла действий того человека, который ему помогает.
Если бы нуждающийся в полной мере мог оценить ситуацию, в которой сам оказался, мог бы оценить возможные её последствия так, и в той полноте, как это делает помогающий ему, то и весь смысл помощи пропал бы. Спасают и защищают всегда жизненные интересы, самому себя трудно, а иногда и невозможно спасти, остается лишь звать на помощь. Спасение утопающих, увы, дело рук далеко не самих утопающих.
Пример. Пожарный выносит человека из горящего помещения. Пожарный спасает ему жизнь, проявляя личное мужество, рискует собственной жизнью во имя спасения. Тот же, что лежит без сознания на руках у пожарного, может и не подозревать о случившемся, так как уснул еще до пожара или, например, отравился угарным газом. Он не воспринимает ситуацию, не контролирует её.
После же того, как пожарный вынесет его на воздух, человек очнётся и, возможно, даже не поймет что произошло. Однако, даже если этот человек обнаружит на своем теле ожоги, он не будет иметь права упрекать пожарного в том, что последний не уберёг его от огня. Пожарный спас ему жизнь! Остальное – пустяки.
Иная ситуация, если нуждающийся человек и тот, кто вызвался ему помочь (услужить) находятся в равных условиях. Ни один из них не рискует жизнью или здоровьем, не находится в глубоком душевном волнении, а нужда не связана с утратой чего-либо жизненно необходимого, не связана с пороком воли. Просто одному не хватает чего-либо, а другой способен это создать.
В таких случаях ведётся речь об услуге, то есть доставлении блага по свободной договорённости. Один заказывает (и контролирует), а другой исполняет. Заказывающий услугу вполне понимает смысл происходящего, даже, может быть знает, как эту услугу можно оказать, но сам себе её оказать не может, по каким-нибудь субъективным причинам.
Пример. Парикмахер стрижёт клиента. Клиент восседает перед зеркалом в удобном кресле, делая замечания суетящемуся парикмахеру. Ничто этому клиенту не угрожает, ничто его не беспокоит (разве что волосы, щекочущие нос). Всё, чем рискует этот клиент – собственной причёской, которую придётся исправлять, если парикмахер ошибётся. Кстати, придётся, опять-таки, обращаться к парикмахеру.
Возвращаемся к врачам и пациентам. Пациент, не являясь специалистом в области медицины, не окончив курса медицинских наук и едва ли помня школьный курс анатомии, не имеет права на собственное мнение о беспокоящем его заболевании. То есть, думать и говорить об этом недуге пациент может сколько угодно, только вот руководствоваться наставлениями такого пациента нельзя.
Мнение обывателя в медицине во всех случаях негативно скажется на его собственном здоровье (или на здоровье тех, кто обратился за помощью не к врачу, а к такому обывателю, «целителю»). Ведь, если мало кто желает быть пассажиром автомобиля, водитель которого первый раз сел за руль и уже демонстрирует свою удаль, то почему многие так охотно прислушиваются к мнению обывателей, игнорируя наставления врачей?
Более того, многие мнят самих себя специалистами, почище Пирогова или Бурденко, ставя самим себе диагнозы, начитавшись статей из всемирной сети. Подобное отношение к лечебному делу низводит труд врачей в разряд какого-то ремесла или, проще говоря – услуги, со всеми признаками, присущими этой услуге (товару или работе).
В Законе о защите прав потребителей (Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 «О защите прав потребителей»), в пункте 1 статьи 4, читаем следующее: «продавец (исполнитель) обязан передать потребителю товар (выполнить работу, оказать услугу), качество которого соответствует договору».
Предположив, что этот закон применим к отношениям врача и пациента, по поводу оказанию последнему медицинских «услуг», мы рассматриваем врача уже не как специалиста, не как спасителя и не как лекаря человеческих душ, а всего лишь как продавца (торговца), предлагающего свой товар в лавке.
Казалось бы – ничего страшного, многие медицинские центры именно и торгуют своими «услугами». Тогда, коль скоро врач это лавочник, пациент может контролировать «качество» оказываемой услуги (как в парикмахерской), то есть знаний и навыков пациента достаточно, чтобы оценить это «качество», принять решение о «качественности» или «некачественности» и потребовать от врача исправления допущенных огрехов.
Вроде бы все замечательно. Действительно, неплохо. Только в такой ситуации не нужны целые больницы, клиники, или медицинские центры. Вполне достаточно Кооператива пациентов в каждом районе города, в каждом селе и деревне, чтобы этот Кооператив и принимал решение, как и чем лечить то, или иное заболевание.
Более того, раз пациент контролирует врача, (как потребитель щупает черешню у торговца на рынке), то он и сам вполне справится с беспокоящим заболеванием. Тогда врач должен быть низведен в ранг исполнителя указаний пациента.
В таком случае становится ясно, почему сейчас в производстве судов находятся многие тысячи исков от недовольных «услугами» пациентов.
Продемонстрировав абсурдность рассмотрения медицинской помощи как «услуги», рассмотрим следующий вопрос, вполне закономерно возникающий у исследователя.
Как быть с негодяем-врачом, который не оказал помощь, или оказал её не правильно, причинив вред пациенту.
Безусловно, тут должен существовать орган, который контролирует деятельность врачей. Но это не Кооператив пациентов и не суд (!). Не юристам решать, в каком случае помощь оказана правильно, а в каком случае неправильно.
Это решают профессиональные сообщества врачей (более опытные врачи, врачи на врачебных комиссиях и пр.). Юрист лишь выбирает меру наказания виновному из тех, что предложены законом, но никак не устанавливает виновность врача.
То, что обывателю может показаться неправильным действием врача, на поверку окажется действием единственно верным в сложившейся ситуации.
Пример. В больницу поступает больной с сильно опухшей голенью, с чернеющими пятнами на коже голени, нога обездвижена, и попытки ее переместить вызывают резкую боль. Рана в области икроножной мышцы сильно воспалена. Врач пришел к выводу, что это гангрена и принял решение ампутировать ногу выше колена (так как гангрена уже поразила коленный сустав).
После операции больной считает, что врач из-за своего непрофессионализма прибёг к ампутации, не попытавшись спасти ногу. Была созвана врачебная комиссия, которая пришла к выводу, что врач действовал правильно и вынужден был ампутировать ногу, во имя спасения жизни больного.
Юристы же, к которым обратился безногий пациент, посчитали права пациента нарушенными и приводили в качестве доказательства множество статей, надёрганных из различных законов, не показывая собственно, связи между этими статьями и той ситуацией, в которой врач принял такое решение.
Лишь спустя время, когда врач уже претерпел множество лишений из-за того, что подвергся уголовному преследованию, юристы вывели следующее: Врач причинил вред здоровью в условиях крайней необходимости (ч. 2 ст. 1067 ГК РФ; п. 2 ст. 39 УК РФ), а потому не подлежит привлечению к ответственности.
А ведь врач вообще не причинил вред! Вред это реальный ущерб (повреждения живых органов и тканей). Врач же ампутировал уже мёртвую ногу, которую совершенно невозможно было вернуть к жизни, что и подтверждалось выводами врачебной комиссии.
Только вывод этой комиссии был принят к рассмотрению юристами в самую последнюю очередь, вместо того, чтобы быть основой всего дела.
До тех пор, пока обыватели не прекратят руководствоваться собственным мнением в узкопрофессиональных вопросах, до тех пор, пока врач не перестанет рассматриваться пациентами и юристами как торговец и лавочник – до этих пор система здравоохранения в России будет пребывать в запустении и разрухе.
Рейтинг публикации:
«
Михаил Николаевич, во-первых, с праворубским дебютом!
Во-вторых, полагаю, что Ваша статья имеет более глубокий правовой смысл, если видоизменить вид помощи на юридический.
Несомненно именно то, что ни врач ни адвокат не в силах гарантировать полное выздоровление, поскольку выздоровление пациента-клиента зависит не от лечения, а от состояния и возможностей организма-индивидуума.
Хорошая статья. Проголосовал +
В целом, с выводами автора согласен, но считаю необходимым привести некоторые исключения, которые как известно только подтверждают правила:
Далеко не все действия врачей можно отнести к категории юридической помощи — в первую очередь это косметология, т.к. некоторые их манипуляции, с точки зрения влияния на организм, иначе как вредительством и назвать нельзя.
Кроме того нельзя забывать о псевдодиетологах и «психокодировщиках» (мозгокрутах), многие их которых тоже имеют дипломы врачей, однако их деятельность является чисто коммерческой, и следовательно, к ним вполне применимы нормы ЗоЗПП.
Я полагаю, что деятельность настоящих врачей, можно рассматривать по аналогии с адвокатской, и именно по аналогичным критериям провести разграничение помощь / услуги.
Предотвратил угрозу жизни и здоровью, в т.ч. спас от незаконного осуждения — это помощь. Заточил
идиотуклыки как у вампира, наклепалпридуркупирсинг по всей морде, продал шаблон бесперспективного искового заявления, пошумел бесцельно в судебном заседании — оказал бессмысленную, но востребованную на рынке услугу.К сказанному трудно что-то добавить, но я хочу сказать, что далеко не все медики, работающие в больницах являются Врачами, так же как и среди выпускников ЛЮБОГО ВУЗа, далеко не все являются Инженерами, Юристами и т.д. и к сожалению, уповать только на честное и объективное заключение комиссии врачей/экспертов нельзя.
Достаточно вспомнить, сколько раз за последнее время упоминались в СМИ врачебные ошибки, приведшие к ужасным результатам…
Конечно, нельзя приравнивать врачей к продавцам финтифлюшек, но хотя бы минимальный набор законодательных мер по защите прав пациентов, доверившихся горе-эскулапам, должен быть.
Отлично сказано! Подписываюсь под каждым словом (handshake)
Статья понравилась.
Действительно, читаешь и местами, напрашивается аналогия медицинской помощи и юридической, в обоих случаях пациенты/клиенты обращаются к специалистам, когда уже что-то случилось.
Однозначно согласна —
минимальный набор законодательных мер по защите прав пациентов, доверившихся горе-эскулапам, должен быть.
пока врач не перестанет рассматриваться пациентами и юристами как торговец и лавочник – до этих пор система здравоохранения в России будет пребывать в запустении и разрухеЯ думаю, что проблема не только в пациентах и юристах. Многие «врачи» сами гораздо больше озабочены тем, как бы продать пациенту ненужное ему лекарство подороже, и убедить сделать ещё что ни будь, с чего они лично имеют процент. Так что проблема это комплексная, и в отрыве от общегосударственной системы «здравозахоронения» невозможно.
Также поздравляю с дебютом! Статья очень интересная!
Безусловно, тут должен существовать орган, который контролирует деятельность врачей. Но это не Кооператив пациентов и не суд (!). Не юристам решать, в каком случае помощь оказана правильно, а в каком случае неправильно.
Это решают профессиональные сообщества врачей (более опытные врачи, врачи на врачебных комиссиях и пр.). Юрист лишь выбирает меру наказания виновному из тех, что предложены законом, но никак не устанавливает виновность врача.И в этом, безусловно, согласна, однако есть опасения, что подобные комиссии будут попросту покрывать своих коллег из-за так называемой «корпоративной этики». И добиться истины станет практически невозможно, поскольку решение такой комиссии станет единственно важным доказательством по делу.
Есть такие комиссии, например Санкт-Петербургский третейский суд
медицинского страхования и здравоохранения
при Санкт-Петербургской торгово-промышленной палате.
Сейчас в Великобритании и Франции (про другие страны не знаю) действуют правительственные органы, которые могут оценивать качество юридической помощи и в которых разработаны правила оценки. Данные правила предусматривают заключение о качестве выданное экспертами. Эксперты специально обучены из среды тех же адвокатов. Они дают оценку по стандартной матрице. Честно сказать, матрица эта не ахти как показательна. Но важен сам принцип, порядок, процедура. Над экспертами тоже есть контроль, их заключения подвергаются последующей проверке правительственным органом.
Не знаю, но вероятно, то же самое есть и в отношении медиков.
Вполне здравая процедура, где сами себя уже не оценивают, всё под контролем.
Полезная статья и доступно изложена (Y)
«Это решают профессиональные сообщества врачей (более опытные врачи, врачи на врачебных комиссиях и пр.). Юрист лишь выбирает меру наказания виновному из тех, что предложены законом, но никак не устанавливает виновность врача».
↓ Читать полностью ↓
Сложно с этим согласиться, есть ряд вопросов которые на поверхности, например — врач (хирург) «забыл» пинцет, тампон и т.д. в полости грудной клетки. Больному потребовалась повторная операция для извлечения забытого. Вы предлагаете обращаться в неведомою комиссию и только потом в суд? Претензионный порядок для гражданских дел с медицинским уклоном? Считаю абсолютно неоправданным. По уголовным делам, в случае смерти, или иных тяжких последствий дело, как правило, заводится по факту, а не в отношении конкретного лица. Далее процессуальные действия(назначение экспертизы). Институт специалиста и эксперта, в данном случае СМЭ древний как ГПК и УПК. Ни один разумный адвокат или следователь не обратиться в суд и не возбудит дела(за исключением смерти) не имея на руках хотя бы предварительного заключения специалиста, и ни один суд не вынесет по такому делу решения(приговора) без проведения СМЭ. Так о чем вообще речь в статье? Как назвать услугу медицинского характера, «божественное волшебство, исходящее от великого мудреца»? Обычная услуга, имеющая определенную специфику, связанную с тем, что каждый живой организм индивидуален, одни и те же методы лечения могут привести к различным результатам, а также с тем, что часто результат просто не достижим и т.д. Врач — не Бог, на мой взгляд, необходимо отличать халатность врача от допустимой(возможной при данных обстоятельствах и в данной ситуации ) врачебной ошибки. За первое карать, за второе отпускать с миром с лишением права самостоятельной практики в течении нескольких лет. Считаю, инструментарий четко и давно прописан в законодательстве и придумывать велосипед не имеет смысла. Юристы слабо знают математику, сопромат, баллистику, не умеют изготавливать обувь, выполнять НИОКР и т.д., Вы же не предлагаете вывести всех тех, кто в этом понимает и оказывает услуги в этих областях в отдельные категории и регулировать взаимоотношения с ними отдельными законами и комиссиями математиков, и сапожников?
Хотел поспорить с автором, приводя, на первый, субъективный, взгляд, бесспорные аргументы. Однако, при анализе понял, что в ответ на мои аргументы мне могут возразить — Андрей Юрьевич, так ты же, получается, ЗоЗПП и под ФЗ «Об адвокатской деятельности...» подводишь…
Вот в чём-то та же мысль посетила, что и у коллеги Николаева А.Ю. высказана.
С моей точки зрения анализ применимости или неприменимости ЗПП недостаточен. Между тем, автор мог опереться на уже сложившиеся точки зрения о применимости в страховом деле и в оказании юридической помощи адвокатом (о последнем писал уже вот тут). Причём, страхование может быть прямым указателем, так как мы все имеем медицинскую страховку.
В таком виде анализ невозможно применить на практике и обосновать в суде применимость-не применимость ЗПП.
Поздравляю с дебютом! Поставил плюс за статью, но это авансом. ;)
Весьма недурственно. Но трудно понятно. Исходя из этой логики, врач всегда лучше пациента, умнее, а главное, узкопрофессионально образованнее, а потому не может причинить вред, а потому и ЗЗПП тут не должен применяться.
А если пациентом окажется врач по образованию, тогда должен? А может нет, если категории разные (у пациента высшая например, а у врача первая)? А если разные категории и специальности не совпадают — тогда как?
Вот решение и определение по делу о причинении слепоты пациентке с диабетом:
http://kirovmed.ucoz.ru/publ/prichinenie_slepoty_pacientke_oboshlos_kirovskoj_oblastnoj_klinicheskoj_bolnice_v_300_tys_rublej/1-1-0-144
http://kirovmed.ucoz.ru/publ/oblsud_s_uchetom_razumnosti_ocenil_prichinenie_kirovskoj_oblastnoj_bolnicej_slepoty_pacientke_v_300_tysjach_rub/1-1-0-97
Неужели слепота не будет вредом в случае, если пациентка не является врачом эндокринологом и врачом-офтальмологом одновременно?