Не думал, не гадал Алексей, что когда-нибудь не только окажется на скамье подсудимых, но даже умудрится посидеть в тюрьме. Не зарекайся, как говорится!
В один прекрасный день Алексей решил купить ребёнку подержанный мобильный телефон. Пошёл на рынок, выбрал аппарат, вставил в него свою сим-карту и… через некоторое время в отделе полиции усердно составлял заявление о явке с повинной, в котором изложил, как злодейски напал на ребёнка с железной трубой и отобрал у него телефон.
Дежурному следователю дело сразу не понравилось, а опыт у него был богатый. И пошёл несчастный Алексей домой, выпущенный под подписку о невыезде.
Надо отметить, что дело резонансное — тяжкое преступление в отношении малолетнего. Ну как не спросить со следователя на первой же коллегии, а почему это такой злодейский злодей не сидит в изоляторе? Несколько наивный ответ следователя настолько ошарашил большие чины, что ему просто указали на дверь со словами: «Быстро в отдел кадров увольняться, с такими персонажами нам не по пути!»
Ну подумаешь, всего-то сказал следователь, что не посчитал нужным задерживать и помещать под стражу человека, которого он считает… невиновным. Уволился следователь, одним адекватным правоприменителем у нас стало меньше. Увы… Дальше суд.
Не знаю, о чем подумал судья, когда получил это дело, но в приговоре можно найти строки, которые даже сегодня адвокату не зазорно помещать в свои апелляционные жалобы:
«Конституционный Суд РФ неоднократно указывал в своих решениях, что предоставление гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод в уголовном судопроизводстве должно быть обусловлено фактическим положением лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав (Постановления от 23.03.1999 № 5-П и от 27.06.2000 № 11-П, Определение от 05.11.2004 № 350-О). При этом в силу правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 27.06.2000 № 11-П, понятие «подозреваемый» должно толковаться в его конституционно-правовом, а не в придаваемом ему уголовно-процессуальным законом более узком смысле. В целях реализации конституционных прав необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование.
Аналогичные положения закреплены в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве».
Исходя из этого, органы предварительного расследования обязаны создать условия для реализации прав каждого лица исходя из его фактического положения.
Согласно материалам дела, <дата>сотрудники правоохранительных органов получили данные о том, что похищенным у П. телефоном пользовался А. <данные изъяты>). В этот же день по месту жительства А. выехали оперативные сотрудники полиции, которые осуществили его привод в следственный отдел, где А. был допрошен на предмет его причастности к преступлению, а оперативный сотрудник полиции А. И.Р. сфотографировал его на мобильный телефон. В этот же день А. И.Р. предъявил указанную фотографию потерпевшей П., которая опознала А.
Таким образом, с указанного момента А. фактически приобрел статус подозреваемого, поскольку его права и свободы были существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности. С этого времени у А. возникло право пользоваться услугами адвоката. Обеспечить возможность реализации этого права возложена на следователя.
В нарушение ч. 1 ст. 11 и ч.2 ст. 16 УПК РФ, следователем данная обязанность не выполнена. При последующих опознаниях, а также при составлении протокола явки с повинной А. не была обеспечена возможность осуществления этого права: защитник ему не предоставлялся, с ним он не беседовал, в соответствии со ст. 52 УПК РФ в письменном виде от помощи защитника не отказывался.
Более того, при составлении протокола явки с повинной подозреваемому какие-либо права вообще не разъяснялись.
Проведение следственных действий при таких обстоятельствах существенно нарушило право А. на защиту, что в силу ст. 75 УПК РФ влечет за собой признание этих доказательств недопустимыми».
В этом же приговоре мне удалось впервые после университета вспомнить об ассиметрии доказательств, поскольку суд положил в основу приговора результаты психофизиологического исследования (проверка на полиграфе).
Наверняка уже все поняли, что суд оправдал Алексея. Была установлена его непричастность к совершению инкриминируемого преступления. Алиби! То самое, которое изначально смутило следователя.
Ну а что апелляция? А там мы можем прочесть такие строки:
«Судом установлено, что явка с повинной была написана А. в отсутствие адвоката, без разъяснения ему каких либо прав, в то время как он уже был ранее доставлен в орган полиции по подозрению в совершении преступления. Проведение всех последующих следственных действий в указанный день, с участием А. без предоставления адвоката, существенно нарушило право А. на защиту. Следовательно, выводы суда, что указанные доказательства являются недопустимыми и подлежат исключению, как добытые органами следствия с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, являются обоснованными».
Ну и убийство священной коровы правоохранителей — полиграфа:
«Вместе с тем, суд апелляционной инстанции, полагает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора ссылку суда на психофизиологическое исследование, проведенную специалистом с применением полиграфа, ввиду отсутствия научно-обоснованной экспертной методики ее проведения, в связи с чем выводы данного исследования не могут быть признаны научно-обоснованными и достоверными, что влечет ее недопустимость».
Ну что тут сказать? Бывает же такое! Один только вопрос у меня остался, а за что все-таки попросили уволиться следователя?
P.S. Если вдруг кому-то захочется ознакомиться с судебными актами, сообщите, дам ссылки.