Найти юриста / адвоката / эксперта
Всё более часто возникают как в гражданском, так и в уголовном процессе, необходимость определения психиатрических и психологических составляющих, изменений структуры личности, способствующих или возникающих непосредственно перед совершением правонарушения. Как оценить статус исследуемого объекта вне нахождения специалиста в зоне правонарушения? Какие есть методики тестирования состояния заочно?
Ответственность врача-психиатра за дачу категорического ответа на вопросы следствия. Чаще всего приходится иметь дело с достаточно кратким содержанием обстоятельств дела, причем не содержащих какую либо информацию о психологических характеристиках личности. В материалах дела содержатся противоречивые данные о соматическом статусе освидетельствуемого, а также ретро- или антеградные показания свидетелей, которые носят бытовой ситуационно-обусловленный характер. Врач часто стоит перед диллемой как именно оценивать выражения о «неадекватности» действий, при отсутствии компетентной аргументации этого.
Материалы дела могут содержать информацию из так называемых «непроверенных» и «недостоверных» источников. Часть материалов носит акцентированный характер заинтересованных лиц. Врачи-эксперты, назначенные судом, неоднократно применяют для формирования своих «аргументированных» выводов слова — «вешки», по которым самостоятельно, на основании «имеющегося опыта» безаппеляционно заявляют обоснование вывода.
Зачастую этими вешками могут быть и диагнозы обследуемого. По непонятным причинам врач переносит проекцию клиники психиатрического заболевания в разгаре патопсихологических проявлений, описанного в учебниках по психиатрии или видимые специалистом в момент острой фазы госпитализации, на все возможные периоды жизни объекта. Но ведь даже наличие диагноза шизофрения не может быть основанием для признания человека недееспособным, по причине разных форм течения болезни, периодов обострения и ремиссий, секторальности патопсихологических проявлений.
Ещё более непонятные нюансы диагностики в области судебной психиатрии возможны при оценке психосоматических заболеваний и соматических болезней, имеющих патопсихиатрическую составляющую. Как оценивать энцефалопатию сосудистого генеза, имеющего волнообразное изменение функционального состояния головного мозга, от приступов острой ишемизации, определенных участков, до вполне допустимого кровообращения головного мозга, позволяющего ему выполнять необходимые для жизнедеятельности функции. И просто нет возможности определить влияние отдельных симптомов на психический статус обследуемого на момент совершения правонарушения. Боль, температура, жар, озноб, потливость, головокружение и пр. несомненно, каждый по-своему оказывает заметное влияние не психический статус человека.
Скудность информации, «натягивание» возможного состояния на исследуемый момент, приводит к профессиональным ошибкам специалиста. Эксперт, как специалист высшей категории непременно «должен знать», что и как было в то время с освидетельствуемым. В ход идут даже предположения исходящие из статуса, имеющегося через несколько лет после юридически значимого периода. Специалист как бы поддерживает своё положение «способного понять и разобраться в любой ситуации», особенно это относится к имеющим учёные степени и звания.
В последнее время обострилась ситуация с оценкой состояния человека находящегося в опьянении, причем даже алкогольное опьянение на основе показаний свидетелей может оцениваться специалистами как органическое (экзогенное) заболевание головного мозга, при этом ни один из признаков органического поражения мозга не приводится. Появляются отказные сделки по причине «несделкоспособности» клиента, основанной на чьих либо показаниях о его возможном употреблении алкоголя или на аутопоказаниях, утверждающих «был пьян, ничего не помню».
Часто происходит эмоциональное включение врача-эксперта в обстоятельства дела и желание совершить правосудие на своём уровне. «Зло должно быть наказано!» Причём психиатр не сомневается в своей «правоте» и спокойно подводит виртуальное обоснование к формированию материального вещественного доказательства в виде заключения эксперта. В таких случаях при рецензии соответствующих заключений чувствуется психологический фон специалиста.
Терминология, используемая в таких случаях, гиперболизирована, жестка и необоснованна. Эксперт резко уменьшает информацию обосновывающую его выводы. Суд должен принять его ответ как «это так и никак иначе». В виду ограничения или же невозможности прохождения теоретической подготовки, а также получения достаточной практики в области судебной психиатрии, суды получаются всё большее количество неаргументированных и необоснованных экспертиз.
Множество факторов, влияющих на психический статус освидетельствуемого, просто выпускаются из виду. Появляется однобокий клинический подход, без предположения статуса «нормальности» пациента. Судебно-психиатрическая экспертиза основывается на положениях судебной психиатрии, которая занимается непосредственным изучением состояния психического здоровья участников уголовного либо гражданского процесса.
Судебная психиатрия более направлена на диагностический акцент исследования, чаще всего по материалам дела, это очень ответственное мероприятие, которое должно формировать у врача-эксперта навык многогранного аналитического подхода, что невозможно без постоянного усовершенствования.
к.м.н. врач-эксперт, психиатр Регионального экспертного бюро (Новосибирск) Граховский С.Н.
Ответственность врача-психиатра за дачу категорического ответа на вопросы следствия. Чаще всего приходится иметь дело с достаточно кратким содержанием обстоятельств дела, причем не содержащих какую либо информацию о психологических характеристиках личности. В материалах дела содержатся противоречивые данные о соматическом статусе освидетельствуемого, а также ретро- или антеградные показания свидетелей, которые носят бытовой ситуационно-обусловленный характер. Врач часто стоит перед диллемой как именно оценивать выражения о «неадекватности» действий, при отсутствии компетентной аргументации этого.
Материалы дела могут содержать информацию из так называемых «непроверенных» и «недостоверных» источников. Часть материалов носит акцентированный характер заинтересованных лиц. Врачи-эксперты, назначенные судом, неоднократно применяют для формирования своих «аргументированных» выводов слова — «вешки», по которым самостоятельно, на основании «имеющегося опыта» безаппеляционно заявляют обоснование вывода.
Зачастую этими вешками могут быть и диагнозы обследуемого. По непонятным причинам врач переносит проекцию клиники психиатрического заболевания в разгаре патопсихологических проявлений, описанного в учебниках по психиатрии или видимые специалистом в момент острой фазы госпитализации, на все возможные периоды жизни объекта. Но ведь даже наличие диагноза шизофрения не может быть основанием для признания человека недееспособным, по причине разных форм течения болезни, периодов обострения и ремиссий, секторальности патопсихологических проявлений.
Ещё более непонятные нюансы диагностики в области судебной психиатрии возможны при оценке психосоматических заболеваний и соматических болезней, имеющих патопсихиатрическую составляющую. Как оценивать энцефалопатию сосудистого генеза, имеющего волнообразное изменение функционального состояния головного мозга, от приступов острой ишемизации, определенных участков, до вполне допустимого кровообращения головного мозга, позволяющего ему выполнять необходимые для жизнедеятельности функции. И просто нет возможности определить влияние отдельных симптомов на психический статус обследуемого на момент совершения правонарушения. Боль, температура, жар, озноб, потливость, головокружение и пр. несомненно, каждый по-своему оказывает заметное влияние не психический статус человека.
Скудность информации, «натягивание» возможного состояния на исследуемый момент, приводит к профессиональным ошибкам специалиста. Эксперт, как специалист высшей категории непременно «должен знать», что и как было в то время с освидетельствуемым. В ход идут даже предположения исходящие из статуса, имеющегося через несколько лет после юридически значимого периода. Специалист как бы поддерживает своё положение «способного понять и разобраться в любой ситуации», особенно это относится к имеющим учёные степени и звания.
В последнее время обострилась ситуация с оценкой состояния человека находящегося в опьянении, причем даже алкогольное опьянение на основе показаний свидетелей может оцениваться специалистами как органическое (экзогенное) заболевание головного мозга, при этом ни один из признаков органического поражения мозга не приводится. Появляются отказные сделки по причине «несделкоспособности» клиента, основанной на чьих либо показаниях о его возможном употреблении алкоголя или на аутопоказаниях, утверждающих «был пьян, ничего не помню».
Часто происходит эмоциональное включение врача-эксперта в обстоятельства дела и желание совершить правосудие на своём уровне. «Зло должно быть наказано!» Причём психиатр не сомневается в своей «правоте» и спокойно подводит виртуальное обоснование к формированию материального вещественного доказательства в виде заключения эксперта. В таких случаях при рецензии соответствующих заключений чувствуется психологический фон специалиста.
Терминология, используемая в таких случаях, гиперболизирована, жестка и необоснованна. Эксперт резко уменьшает информацию обосновывающую его выводы. Суд должен принять его ответ как «это так и никак иначе». В виду ограничения или же невозможности прохождения теоретической подготовки, а также получения достаточной практики в области судебной психиатрии, суды получаются всё большее количество неаргументированных и необоснованных экспертиз.
Множество факторов, влияющих на психический статус освидетельствуемого, просто выпускаются из виду. Появляется однобокий клинический подход, без предположения статуса «нормальности» пациента. Судебно-психиатрическая экспертиза основывается на положениях судебной психиатрии, которая занимается непосредственным изучением состояния психического здоровья участников уголовного либо гражданского процесса.
Судебная психиатрия более направлена на диагностический акцент исследования, чаще всего по материалам дела, это очень ответственное мероприятие, которое должно формировать у врача-эксперта навык многогранного аналитического подхода, что невозможно без постоянного усовершенствования.
к.м.н. врач-эксперт, психиатр Регионального экспертного бюро (Новосибирск) Граховский С.Н.
Как оценивать энцефалопатию сосудистого генеза, имеющего волнообразное изменение функционального состояния головного мозга, от приступов острой ишемизации, определенных участков, до вполне допустимого кровообращения головного мозга, позволяющего ему выполнять необходимые для жизнедеятельности функцииизвините, это Вы сейчас с кем разговаривали?:) Нет, основная мысль-то понятна — обращайтесь к хорошему специалисту/эксперту, избегайте плохих. Так, это мы и сами знаем, как и то, что при назначении судебно психолого-психиатрической экспертизы, суды, как правило, назначают экспертизы в уже «опробированных» учреждениях (в Москве — Институт им.Сербского; в Питере — на «Пряжке»).
Так вот, уважаемый Станислав Николаевич, ценность публикации эксперта заключается не в наборе терминов, в которых без специальных справочников не разберешься, а в умении подать материал таким образом, чтобы он был понятен неспециалистам в области психиатрии и психологии, в умении дать рекомендации по постановке вопросов перед специалистами или экспертами, по умению отделить уровень компетенции психиатра от компетенции психолога.
Поддерживаю. Пишите просто, как люди говорят. Ведь для суда экспертное заключение должно быть написано понятным языком.
(Мне-то понятно о чём написано, поскольку волей судьбы оказался «погружен» в эти вопросы, но, полагаю, что здоровому большинству это не то что ни к чему, а даже противопоказано).
Уважаемый Станислав Николаевич, поддержу мнение Андрея Юрьевича, т.к. для нас — практиков, основное значение имеют вопросы, связанные с защитой прав своих доверителей на разных стадиях судопроизводства, в т.ч. при назначении и проведении СПЭ.
Мне неоднократно доводилось сопровождать своих доверителей во время прохождения ими комиссионных психолого-психиатрических экспертиз (например здесь) и основной моей задачей было не допустить «погружения» экспертов в суть предъявляемых к моим клиентам обвинений и гражданско-правовых требований, т.е. ограничение рамок исследования объективными данными, и недопущение влияния субъективных домыслов процессуальных оппонентов.
Уважаемый Станислав Николаевич.
Согласен, актуальность поставленного вопроса значительна, изложенные обстоятельства имеют место быть.
Но я полагаю, без объективных примеров из практики данный вопрос останется декларативным.
Да, и мне интересно, как «конструируется» прошлое состояние исследуемого и какие вопросы в связи с этим нужно задавать эксперту. И заодно желательно понимать как поймать на вранье специалиста, который не «спец» и не «лист».
Возвращаясь к проблеме определения морального урона: Как то искал специалиста по этом вопросу, было это уже давненько, и порекомендовали мне маститого психиатра в наших краях. Захожу в кабинет, сидит пожилой человек, ну совсем пожилой уже. Излагаю проблему, мол потребителю вовремя не дали квартиру, муж и жена в результате живут порознь, а уже второй ребёнок родился, они и думали с ним в квартиру въехать. Как зафиксировать её моральные страдания? И тут этот дедушка медленно поднимается и кричит: «Ха! Да это ж баба! Как же её определишь!?»
Гы гы.))) конструкция конечно может возникнуть в результате проекции специалиста, и его автопереносе наличия одного фактора на весь определенный период. Но важно отделять… выпить он мог и после подписания договора у нотариуса, удариться или инсульт на следующий день, да и предыдущие факторы не всегда однозначны, течение сосудистых проявлений волнообразно, после травм бываю «светлые промежутки», иногда лучше отказаться от «варианта» психического статуса на данный юридически значимый момент времени чем притягивать к нему «мнение» авторитетного старичка.
Вот и проблема-то. Не раз видел, как утверждается, что " на момент подписания договора умершая Мария Ивановна Петрова могла не осознавать своих действий поскольку в связи с возрастом имели место (такие-то проявления такой-то болезни, которые могли временами вызывать помутнения сознания)". Только раз видел как судья чётко среагировала на это и указала, что доказательств тому, что эта потенциальное «могло быть» было в момент подписания договора не представлено. Так областной суд отменил дело и вернул его обратно потому, что «не представлено доказательств и обратного, в связи с этим необходимо исследовать..., предложить сторонам...» ну и т.п.
возраст это не болезнь, не нарушение дееспособности, не раз читал заключения «специалистов» «в связи с общей тупостью бабки, диагноз кроме слабоумие установить не удалось»)))))) оставим первую часть фразы диагноза слабоумие ВОООБЩЕ НЕТ. и диагноз это клиническое состояние организма установленное на основании наличие ряда симптомов и комплексов нарушений организма нарушающих его нормальную жизнедеятельность.
Благодарю за внимание. Статья как раз о том что все не так просто и однозначно, нужен комплексный подход.Пряжки и сербского при всем уважении… далеко, долго и… узко, оценивается только исключительно психический статус. что спросили то и получили, нельзя и невозможно предварительно оценивать все факторы влияющие на психический статус. Не спорю эмоциональный фон здесь ни к чему, но вот комплексное всестроннее изучение проблемы ОБЯЗАТЕЛЬНО.
Общеизвестно, что все эксперты делают свои выводы в рамках своеобразной «вилки», которая соответствует диапазону между нижними и верхними предельно допустимыми показателями. По мнению автора, врачи – психиатры излишне усердны при даче заключений СПЭ. Это может логично объясняться либо их недостаточной квалификацией, либо попыткой перестраховаться.
Имея опыт в рассмотрении аналогичного дела согласен с мнением автора о том, что суды безапелляционно принимают заключения судебно – психиатрических экспертиз за «чистую монету». Обращение к служителям Фемиды с возражением о том, что:
· никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (п. 2 ст. 67 ГПК РФ);
· суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (п. 3 ст. 67 ГПК РФ);
· заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным п. 3 ст. в статье 67 ГПК РФ.
опровергаются ими с мотивировкой на то, что
«заключение носит достоверный и обоснованный характер, подтверждено рядом документов, которые носят объективный характер, ничем не опровергнуты со стороны ответчика». К доводам же заинтересованной стороны о совершении лицом (например, гражданин С.) в рассматриваемый СПЭ период юридически значимых действий, в том участие и числе дача показаний в ходе доследственной проверки в его интересах, а также показаниям свидетелей, в том числе двух нотариусов, удостоверивших доверенности на представление его интересов суд отнесся критически.
При этом суд указал, что лица,
«свидетельствующие о нормально состоянии гражданина С., не являются специалистами в области судебной психиатрии, с гражданином С. они общались в течение короткого промежутка времени, и не могли объективно оценить состояние его здоровья».
всё так, потому и рецензирование практически не возможно и участие специалиста в судебном процессе судом отвергается