Найти юриста / адвоката / эксперта
Есть в УК РФ ряд статей при анализе которых, всплывает в памяти щедринская фраза – «применительно к подлости». В чем подлость? Да, в последствиях, не только для самого человека, но и его близких родственников, причем, последствия эти, несоизмеримы с действиями, послужившими причинами этих последствий.
Сами же действия имеют свою юридическую квалификацию, я же предлагаю остановиться на одном, из наиболее часто встречающихся в нашей практике деяний, именуемых побоями (ст.116 УК РФ).
Напомню диспозицию, этого деяния, по-моему твердому убеждению, давным-давно требующего декриминализации — нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса…
Сразу возникает вопрос – а какие действия можно квалифицировать, как побои?
С юридической точки зрения, побои – это умышленное физическое воздействии на потерпевшего, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, т.е., последствий, предусмотренных диспозицией ст. 115 УК РФ.
Но, здесь имеются серьезные проблемы, связанные с правоприменительной практикой – какое количество физических воздействий должно быть оказано на потерпевшего, чтобы действия посягающего, можно было квалифицировать по ч. 1 ст. 116 УК РФ?
К сожалению, не только в юридической литературе, но и судебной практике нет единства мнений на этот счет; например, в статье «Анализ работы мировых судей по делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 119 УК РФ, а также анализ недостатков в работе мировых судей, выявленных в рамках обобщения судебной практики Калякин О.А. («Мировой судья», 2014, N 6), сказано, буквально следующее: «Для квалификации по ст. 116 не важно количество ударов. Для признания побоев или иных насильственных действий преступными необходимо установить, что они причинили потерпевшему физическую боль.
Как показывает практика рассмотрения дел данной категории, последняя версия является наиболее правильной. К тому же с точки зрения русского языка у слова «побои» нет формы единственного числа. Соответственно, один удар также квалифицируется как «побои».
Такую же позицию занял и Московский городской суд (см., напр. Постановление от 8 сентября 2011 г. по делу N 4у/5-6420).
Но есть и иная судебная практика; например, в Постановлении Президиума Оренбургского областного суда от 16.09.2013 по делу N 44у-422-2013 разъяснено, «…что побои представляют собой неоднократное нанесение ударов потерпевшему, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ. Причем для квалификации действий виновного как побои определяющее значение имеет именно неоднократность нанесения ударов. Нанесение потерпевшему одного удара не может расцениваться как причинение побоев».
Но есть в диспозиции ст. 116 УК РФ еще и об упоминании «иных насильственных действий».
Использование самого «термина» — насилие в уголовном праве давно стало предметом для дискуссий; например, как справедливо отмечает А. Рарог в статье «Обозначение насилия в Особенной части УК РФ характеризуется чрезвычайной терминологической пестротой» (Уголовное право. 2014. N 5. С. 85 – 86), «При отсутствии четкой оценки законодателем степени опасности насилия при совершении различных преступлений карательная судебная практика тоже не может быть единообразной, а это снижает эффективность борьбы с насильственными преступлениями».
Под насилием же, применительно к ст. 116 УК РФ, можно понимать что угодно – от применения удушающего приема, до крепкого рукопожатия, когда владелец более сильной кисти сжимает кисть своего визави с такой силой, что тот, испытывая физическую боль, имеет формальные основания обратиться к мировому судье с заявлением в порядке частного обвинения, а потом обладателю мощного рукопожатия придется доказывать, что он никак не имел умысла на причинение физической боли потерпевшему.
А что понимать под болью? И тут мы подходим к медицинским критериям понятие «побои». Боль – эта реакция организма на внешние или внутренне негативные воздействие, как своеобразный «сигнал тревоги», при этом поверхностных следов, в виде ран, ссадин, гематом, может и не быть.
Что же делать, если эксперт, при осмотре потерпевшего не обнаружил поверхностных ссадин, гематом и иных повреждений, наличие которых, как указывается в заключении эксперта, не повлекло за собой кратковременного расстройства здоровья, или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а потерпевший лишь испытал физическую боль.
Представляете себе, какое поле для фантазий открывается для «потерпевшего», дознавателя, или мирового судьи?
В моей практике еще не было случая, чтобы, при квалификации по ч. 1 ст. 116 УК РФ использовалось понятие «болевой порог», а ведь это важнейшая составляющая при оценке доказательств, в частности, показаний потерпевшего.
При том, что существуют способы определения болевого порога у человека, например, какой-нибудь разновидностью алгезиметра – устройства для измерения болевой чувствительности – его применение в уголовном судопроизводстве вряд ли возможно из-за специфики действия данного устройства; например, путем воздействия на малый участок кожи контролируемой передачи лучистой энергии через калиброванные иглы.
Поскольку, данный способ определения болевого порога, с процессуальной точки зрения, относится к следственному эксперименту, его проведение ограничено требованием ст. 181 УПК РФ, согласно которой производство следственного эксперимента допускается, если не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц.
Но, согласитесь, никто не мешает адвокату заявить ходатайство о предложении потерпевшему добровольно определить собственный болевой порог. Откажут в удовлетворении? Прекрасно – это тот самый случай, когда отрицательный результат – тоже результат.
А далее, тщательно подготовив вопросник, нужно допросить потерпевшего с судебном заседании, или же «загнать его в угол» во время очной ставки.
И не спешите предлагать примирение – о том, что это только способ «загнать болезнь внутрь», я уже писал ранее; как правило, рассмотрение дел о побоях по ч. 1 ст. 116 УК РФ, заканчиваются штрафом, но нам-то нужно, чтобы наш доверитель не столкнулся с проблемой факта привлечения его к уголовной ответственности, например, когда его сыну отказали в приеме в Академию ФСБ…
Сами же действия имеют свою юридическую квалификацию, я же предлагаю остановиться на одном, из наиболее часто встречающихся в нашей практике деяний, именуемых побоями (ст.116 УК РФ).
Напомню диспозицию, этого деяния, по-моему твердому убеждению, давным-давно требующего декриминализации — нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 настоящего Кодекса…
Сразу возникает вопрос – а какие действия можно квалифицировать, как побои?
С юридической точки зрения, побои – это умышленное физическое воздействии на потерпевшего, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, т.е., последствий, предусмотренных диспозицией ст. 115 УК РФ.
Но, здесь имеются серьезные проблемы, связанные с правоприменительной практикой – какое количество физических воздействий должно быть оказано на потерпевшего, чтобы действия посягающего, можно было квалифицировать по ч. 1 ст. 116 УК РФ?
К сожалению, не только в юридической литературе, но и судебной практике нет единства мнений на этот счет; например, в статье «Анализ работы мировых судей по делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 119 УК РФ, а также анализ недостатков в работе мировых судей, выявленных в рамках обобщения судебной практики Калякин О.А. («Мировой судья», 2014, N 6), сказано, буквально следующее: «Для квалификации по ст. 116 не важно количество ударов. Для признания побоев или иных насильственных действий преступными необходимо установить, что они причинили потерпевшему физическую боль.
Как показывает практика рассмотрения дел данной категории, последняя версия является наиболее правильной. К тому же с точки зрения русского языка у слова «побои» нет формы единственного числа. Соответственно, один удар также квалифицируется как «побои».
Такую же позицию занял и Московский городской суд (см., напр. Постановление от 8 сентября 2011 г. по делу N 4у/5-6420).
Но есть и иная судебная практика; например, в Постановлении Президиума Оренбургского областного суда от 16.09.2013 по делу N 44у-422-2013 разъяснено, «…что побои представляют собой неоднократное нанесение ударов потерпевшему, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ. Причем для квалификации действий виновного как побои определяющее значение имеет именно неоднократность нанесения ударов. Нанесение потерпевшему одного удара не может расцениваться как причинение побоев».
Но есть в диспозиции ст. 116 УК РФ еще и об упоминании «иных насильственных действий».
Использование самого «термина» — насилие в уголовном праве давно стало предметом для дискуссий; например, как справедливо отмечает А. Рарог в статье «Обозначение насилия в Особенной части УК РФ характеризуется чрезвычайной терминологической пестротой» (Уголовное право. 2014. N 5. С. 85 – 86), «При отсутствии четкой оценки законодателем степени опасности насилия при совершении различных преступлений карательная судебная практика тоже не может быть единообразной, а это снижает эффективность борьбы с насильственными преступлениями».
Под насилием же, применительно к ст. 116 УК РФ, можно понимать что угодно – от применения удушающего приема, до крепкого рукопожатия, когда владелец более сильной кисти сжимает кисть своего визави с такой силой, что тот, испытывая физическую боль, имеет формальные основания обратиться к мировому судье с заявлением в порядке частного обвинения, а потом обладателю мощного рукопожатия придется доказывать, что он никак не имел умысла на причинение физической боли потерпевшему.
А что понимать под болью? И тут мы подходим к медицинским критериям понятие «побои». Боль – эта реакция организма на внешние или внутренне негативные воздействие, как своеобразный «сигнал тревоги», при этом поверхностных следов, в виде ран, ссадин, гематом, может и не быть.
Что же делать, если эксперт, при осмотре потерпевшего не обнаружил поверхностных ссадин, гематом и иных повреждений, наличие которых, как указывается в заключении эксперта, не повлекло за собой кратковременного расстройства здоровья, или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а потерпевший лишь испытал физическую боль.
Представляете себе, какое поле для фантазий открывается для «потерпевшего», дознавателя, или мирового судьи?
В моей практике еще не было случая, чтобы, при квалификации по ч. 1 ст. 116 УК РФ использовалось понятие «болевой порог», а ведь это важнейшая составляющая при оценке доказательств, в частности, показаний потерпевшего.
При том, что существуют способы определения болевого порога у человека, например, какой-нибудь разновидностью алгезиметра – устройства для измерения болевой чувствительности – его применение в уголовном судопроизводстве вряд ли возможно из-за специфики действия данного устройства; например, путем воздействия на малый участок кожи контролируемой передачи лучистой энергии через калиброванные иглы.
Поскольку, данный способ определения болевого порога, с процессуальной точки зрения, относится к следственному эксперименту, его проведение ограничено требованием ст. 181 УПК РФ, согласно которой производство следственного эксперимента допускается, если не создается опасность для здоровья участвующих в нем лиц.
Но, согласитесь, никто не мешает адвокату заявить ходатайство о предложении потерпевшему добровольно определить собственный болевой порог. Откажут в удовлетворении? Прекрасно – это тот самый случай, когда отрицательный результат – тоже результат.
А далее, тщательно подготовив вопросник, нужно допросить потерпевшего с судебном заседании, или же «загнать его в угол» во время очной ставки.
И не спешите предлагать примирение – о том, что это только способ «загнать болезнь внутрь», я уже писал ранее; как правило, рассмотрение дел о побоях по ч. 1 ст. 116 УК РФ, заканчиваются штрафом, но нам-то нужно, чтобы наш доверитель не столкнулся с проблемой факта привлечения его к уголовной ответственности, например, когда его сыну отказали в приеме в Академию ФСБ…
Уважаемый Андрей Юрьевич. Любопытная идея. Если подвернется подходящий случай, надо будет попробовать. Спасибо.
не спешите предлагать примирение
Да, бывает. Иногда невинным ударом локтем можно выкинуть амбала из машины. При этом на видео видно, как он, несчастный, корчится на асфальте от боли и орет что-то
матерное. И синячок при этом еле заметный.А потом оказывается, что все было не так :)
Ага, вспомнили наше дело по Кирову?:)
ходатайство о предложении потерпевшему добровольно определить собственный болевой порогОчень интересная мысль. Нужно будет попробовать использовать её при случае.
Уважаемый Андрей Юрьевич, а если потерпевший согласится, то что делать дальше?
Уважаемый Алексей Анатольевич, никогда он на это не согласится, если ознакомить его с методикой; заявители по таким делам, по своим психологическим особенностям хитры, трусливы и жадны — проверено неоднократно:)
Уважаемый Андрей Юрьевич!
Калякин О.А. («Мировой судья», 2014, N 6), сказано, буквально следующее: «Для квалификации по ст. 116 не важно количество ударов. Для признания побоев или иных насильственных действий преступными необходимо установить, что они причинили потерпевшему физическую боль.Установить наличие физической боли невозможно в принципе.
Заявляю законодателям и всему правовому сообществу как врач.
Поэтому обвинение строится на том, что потерпевший заявляет об испытываемой им боли.
Полнейший идиотизм, заложенный законодателями, свято соблюдаемый судьями.
Уважаемый Андрей Юрьевич!
Как показывает практика рассмотрения дел данной категории, последняя версия является наиболее правильной. К тому же с точки зрения русского языка у слова «побои» нет формы единственного числа. Соответственно, один удар также квалифицируется как «побои».В региональной судебной практике Вы можете встретить любое количество ударов.
Всегда ориентируюсь на два решения Верховного Суда РФ о том, что для побоев необходимо два и более ударов:
1) http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ARB;n=39124
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
НАДЗОРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 11 января 2007 года
Дело N 18-Д06-114
2) http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ARB;n=289970
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 25 января 2011 г. N 47-010-73
Уважаемый Андрей Юрьевич!
Что же делать, если эксперт, при осмотре потерпевшего не обнаружил поверхностных ссадин, гематом и иных повреждений, наличие которых, как указывается в заключении эксперта, не повлекло за собой кратковременного расстройства здоровья, или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а потерпевший лишь испытал физическую боль.Беда в том, что врача и не спрашивают о боли.
Эксперт обязательно сказал бы. что это объективно недоказуемое состояние.
Как специалист по судебно-медицинской экспертизе заявлял об этом в судах неоднократно.
Реакция — 0.
Беда в том, что врача и не спрашивают о боли.
Эксперт обязательно сказал бы. что это объективно недоказуемое состояние.А вот это уже интересно, уважаемый Анатолий Кириллович. Если потерпевший говорит, что ему больно, а эксперта все же спросили, и он ответил, что «объективно недоказуемо», то не есть ли это то самое неустранимое сомнение, которое по закону положено толковать в пользу обвиняемого?
Уважаемый Олег Витальевич!
есть ли это то самое неустранимое сомнение, которое по закону положено толковать в пользу обвиняемогоТолкует то суд. А законодатель поставил его в идиотское положение. Когда преступление квалифицирует частный обвинитель: обвиняемый ударил меня, повреждений не возникло, но мне было больно.
Если мы ищем объективное подтверждение действию (удару), то должны быть последовательными и искать объективное подтверждение последствиям (боли). Во всяком случае, это логично.
Уважаемый Олег Витальевич!
Алогичность заложил законодатель. Госдума вызвала бы в суд любого судмедэксперта «от сохи» и получила бы ответ. При отсутствии повреждения (-й) и объективных способов установления боли судебная медицина бессильна.
Следовательно, закон предоставил частному обвинителю возможность добиваться обвинительного приговора при заведомой невозможности доказать недоказуемое.
Уважаемый Андрей Юрьевич!
Примеры на моём сайте в разделе «творчество».
1)
Преступление, за которое можно посадить всю Россию!
Новая адвокатская газета — № 20 (157). Москва, октябрь 2013 — С. 10-11
Опубликовано в коммерческой версии системы Гарант. Поиск: Семячков Новая адвокатская газета
2)
Беспристрастный судья. За славно судейство замолвлю я слово!
Новая адвокатская газета — № 3 (140). Москва, 1-14.02.2013 — С. 10-11
Опубликовано в коммерческой версии системы Гарант. Поиск: Семячков Новая адвокатская газета
Тюменский адвокат, журнал. — № 1 (19). Тюмень, 2013. — С. 14-17
Сайт «Праворуб», профессиональное сообщество адвокатов и юристов. Статья, 29.12.2013
3)
Преступление, за которое можно посадить всю Россию
Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях. Материалы Международной научно-практической конференции (2-3.11.2012). Выпуск 9. – Тюмень: «Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права» («ТГАМЭУП»), 2012. — С. 381-383.
Уважаемый Андрей Юрьевич, не могу согласиться с Вами по вопросу декриминализации ст. 116 УК РФ, т.к. значение нормы весьма важно, на что указывает её размещение в разделе VII Кодекса — преступления против личности.
По вопросу правильной квалификации побоев, полагаю важным отметить значение Приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 24 апреля 2008 г. № 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», согласно которому: под вредом, причиненным здоровью человека, понимается нарушение анатомической целости и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психогенных факторов внешней среды (п. 1); поверхностные повреждения, в том числе: ссадина, кровоподтек, ушиб мягких тканей, включающий кровоподтек и гематому, поверхностная рана и другие повреждения, не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, расцениваются как повреждения, не причинившие вред здоровью человека (п. 9).
Касаясь вопросов полёта открывшейся фонтами потерпевшего, то эти фантазии, как правила становятся более приземлёнными, когда в ходе беседы разъясняешь положения ст. 20 ч. 2 УПК РФ, в соответствии с которой уголовное дело, предусмотренное ст. 116 ч. 1 УК РФ, считается уголовным делом частного обвинения, возбуждается не иначе как по заявлению потерпевшего, с применением к потерпевшему, в случае оправдания судом подсудимого, мер негативного характера.
Замечу, что роль частного обвинителя по таким преступлениям, как правило, выполняет практикующий адвокат, а поэтому не соглашусь с утверждением, что подготовленная защита и поставленные вопросы, загонят потерпевшего в угол в ходе перекрёстного допроса.
Уважаемый Иван Дмитриевич, во-первых, лайк. Во-вторых, полностью согласен с Вами как в части [не]дикриминализации деяния, так и в части первых трёх абзацев. А вот касательно того, что
… роль частного обвинителя..., как правило, выполняет практикующий адвокат... согласиться не могу. Моя личная статистика свидетельствует ровно об обратном. Один раз был адвокат, но уже ближе к концу процесса.
Уважаемый Александр Евгеньевич, спасибо за понимание. Готов признать, что ситуация по делам частного обвинения довольно неприглядная. Действительно пострадавшие граждане осаждают судебные участки, движимые иллюзией справедливости. Однако при правовом нигилизме мирового судьи, они попадают в ситуацию, когда вынуждены пожинать разочарование и материальные расходы. Отчасти это связанно с отсутствием правовой культуры народонаселения и с иными сопутствующими факторами…
Простите, Уважаемый Иван Дмитриевич, в чем важность-то? Сопоставьте событие с последствиями, а потом спроецируйте это на себя — никогда драться не приходилось? Правильно говорит уважаемый Анатолий Кириллович — по ст.116 УК РФ можно привлекать к уголовной ответственности каждого второго. Не надо доводить защиту прав и свобод одного до полного идиотизма, калеча жизнь другому. Я, про общественно опасные последствия, если что — сравните синяк под глазом и искалеченную жизнь.
Побои, кстати, не медицинский термин, а юридический, Приказ же, на который Вы ссылаетесь, говорит не о квалификации побоях, как юридической категории, а об определении тяжести вреда здоровью — что называется, почувствуйте разницу.
Если что и разъяснять потерпевшему, так это «зеркальность» действий обвиняемого, который, в свою очередь, тоже может стать частным обвинителем.
Кстати, именно практикующих адвокатов мне приходилось загонять в угол вопросами; было одно дело, за которое мне стыдно до сих пор — не разобрался и испортил жизнь хорошему человеку, т.е., выиграв дело, проиграл нечто большее. Но об этом, в другой раз.
Уважаемый Андрей Юрьевич, отчасти я соглашусь с Вами, что по ст. 116 УК РФ можно привлечь к уголовной ответственности каждого. Но останусь при своём мнении, — такая категория дел законодателем намерено отдана на откуп потерпевшим, которые зачастую, с учётом действующих правил и положений закона, в итоге становятся вдвойне пострадавшими в происшествии, т.к. на них в итоге возлагаются расходы, связанные с уголовным преследованием виновных лиц. Вот Вам и сравнения синяка и искалеченной жизни…
Приводимый мною приказ интересен в практической работе тем, что определяет критерий тяжести вреда здоровью человека. Следовательно, даёт представление в понимании механизма причинения вреда потерпевшему и возможности перспективного обоснования его в суде, что является важным в работе. Потому, совсем не обязательно применять личный опыт боёв, который мною нарабатывался в юности, в спортзале.
Касаемо прав и свобод, провозглашаемых Конституцией РФ, то не соглашусь с утверждением, что ситуация здесь доведена до полного идиотизма, т.к. в отсутствии нравов имеют место примеры, когда по поводу и без повода, лишь бы что-нибудь происходило, сетующие на искалеченную жизнь, распускают руки на право и на лево, отрабатывая на народонаселении боевые приёмы, и др.
Уважаемый Иван Дмитриевич,«вдвойне пострадавших», в данном случае, не бывает; если, как Вы пишете, человеку что-то дается «на откуп», то все его действия по защите своих истинных или мнимых прав — результат его собственного волеизъявления. Если продолжать логическую цепь Ваших рассуждений, то каждый, обратившийся в суд, является «вдвойне пострадавшим». Защита своих прав — дело затратное, как во временном, так и финансовом отношении, и это правило действует не только у нас и действовало всегда.
Правила, на которые Вы ссылаетесь, описывают результат воздействия воздействия на человеческий организм, но не как сам механизм — для этого существуют иные методики — впрочем, это уже к уважаемому Анатолию Кирилловичу — не буду лезть в чужую епархию.
«Отсутствие нравов» не должно усугубляться глупостью законодателя и отсутствием самой главной составляющей правоприменительной деятельности — отработанного механизма безусловного исполнения действующих законов, вне зависимости от каких-либо внешних факторов, как объективного, так и субъективного свойства; сам факт принятия какого-либо нормативного акта — будь то Конституция, Устав КПСС, или правила пользования лифтом, никогда не влияли на улучшение нравов или повышение правовой культуры.
Уважаемый Андрей Юрьевич, согласна, «отважных» потерпевших, кто бы согласился на процедуру определения болевого порога, будет не много. Судя по описанию, приятного в этом мало!
Уважаемая Алёна Александровна, скажу больше — их не будет вообще:)
Уважаемый Андрей Юрьевич! Мною, в бытность судебно-медицинским экспертом, лет 15 назад была предложена методика объективизации боли. Предложение осталось невостребованным.
↓ Читать полностью ↓
Гришин А.В. Выявление скрытых гематом у живых лиц при производстве судебно-медицинской экспертизы. — В сборнике трудов ЦСМЛ МО РФ к 100-летию М.И. Авдеева История, современность и перспективы судебно-медицинской экспертизы в ВС РФ — М., ГВКГ им. Н.Н. Бурденко, 2001.- 166 с.
В практической деятельности судебно-медицинского эксперта при обследовании живых лиц встречаются случаи, когда у пострадавших после травматического воздействия не остается видимых телесных повреждений на коже. Несмотря на это, потерпевшие из-за полученной травмы с повреждением мышц, связок, сухожилий и суставов испытывают боль, затрудняющую их повседневную деятельность, временно снижая работоспособность. Мною предлагается метод, позволяющий объективизировать предъявляемые жалобы на боль в травмированной области. Данный метод, на мой взгляд, способствует расширению возможностей судебно-медицинского эксперта как при обследовании потерпевших без видимых внешних повреждений по уголовным делам о причинении побоев, так и при решении вопросов о подозрении на симуляцию телесных повреждений.
М.И.Авдеев (1968) указывал: «Отсутствие подкожных кровоизлияний, особенно при исследовании вскоре после травмы, не должно давать основания судебно-медицинскому эксперту исключать травму ввиду возможности расположения гематом в более глубоких тканях».
А.П.Загрядская, Л.М.Бедрин (1980) отмечали, что все жалобы, предъявляемые испытуемым, должны быть обязательно проверены с помощью объективных методов диагностики для подтверждения или исключения болезненных изменений, которыми эти жалобы могут определяться.
Боль сопровождается разнообразными проявлениями в течении биологических процессов, которые носят объективный характер, то есть может определяться методами, давно нашедшими применение в медицине: ультразвуковое исследование, электромиография, измерение электрического сопротивления кожи и др. (А.Н.Курышев, 1976). Перечисленные методы требуют наличия специальной аппаратуры и подготовки персонала и поэтому не могут быть использованы в повседневной экспертной действительности.
Прежде чем перейти к непосредственному изложению предлагаемого метода, необходимо остановиться на физиологическом обосновании болевого синдрома и некоторых биохимических изменениях в зоне повреждения мягких тканей, определяющих возможность применения данного метода. Боль возникает при сверхпороговом или повреждающем раздражении тканей. При продолжающейся боли и нарастании ее интенсивности, ощущение сигнального типа у человека переходит в патологическую форму с тяжелыми симптомами, которые, при травмах, могут привести к развитию шока. Общим свойством разных по своему происхождению стимулов, способных вызвать боль, является повреждение тканей. Поэтому широко используется термин «ноцицептор» (Б.И.Ткаченко, 1998). По принятой в физиологии гипотезе о существовании специфических болевых рецепторов предполагается, что они представлены свободными неинкапсулированными нервными окончаниями и в большом количестве содержатся в различных тканях и органах и активируются только такой интенсивностью стимулов, которая вызывает боль. Болевой рецептор по природе своей не ноцицептивен, а «хемоцептивен», поскольку любое воздействие, приводящее к повреждению тканей, сопровождается высвобождением алгогенных (вызывающих боль) химических агентов. Существует несколько типов таких веществ — тканевые (серотонин, гистамин, ацетилхолин, некоторые простагландины, ионы К+ и Н+), плазменные (брадикинин, каллидин) и выделяющиеся из нервных окончаний, например — субстанция Р. В качестве химических агентов рассматриваются и продукты разрушения тканей, образующиеся при сильных повреждающих воздействиях, при воспалении, при локальной гипоксии.
Основными проводниками кожной и висцеральной болевой чувствительности являются тонкие миелиновые и безмиелиновые волокна, которые кроме болевых сигналов активируются и неповреждающими термическими (холодовыми, тепловыми) и механическими (прикосновение, небольшое сдавливание) воздействиями на кожу. В регуляции боли участвуют различные нейро-медиаторные системы. Ведущая роль принадлежит опиоидергическим системам — энкефалиновым, эндорфиновым и динорфиновым. Боль запускает компенсаторные ответные реакции организма, направленные на установление или ослабление ноцицептивного воздействия и его последствий. При сильной боли значительно, в 5-8 раз, повышается в крови уровень «гормонов стресса» — кортикостероидов, катехоламинов, а также соматотропного гормона, глюкагона и бетаэндорфина, и одновременно снижается содержание анаболических гормонов — инсулинов и тестостерона. Кроме того, при боли происходит активация процесса перекисного окисления липидов и усиление высвобождения протеолитических ферментов из лизосом печени, мозга, сердца, что определяет ферментацию и деструкцию тканей, степень которой прямо зависит от Длительности болевых стимулов и их интенсивности. Боль также вызывает нарушения микроциркуляции и тканевую гипоксию, что нередко, например, при инфаркте миокарда инициирует своеобразный «порочный круг», усугубляющий течение заболевания и поддерживающий болевой синдром. Ведущим нейрофизиологическим механизмом формирования прессорных реакций артериального давления, тахикардии и гипердинамических изменений регионального кровообращения при боли является повышение активности преганглионарных нейронов спинного мозга и торможение парасимпатической и симпатической барорефлекторной регуляции гемодинамики. Гиперкоагуляция является обычной реакцией системы гемостаза на болевое воздействие. При боли в системе гемостаза происходят сдвиги, которые характеризуются увеличением содержания прокоагулянтов в крови и повышением ее свертываемости, активизацией фибринолиза и внутрисосудистой активацией тромбоцитов. Гиперкоагуляция и внутрисосудистая агрегация тромбоцитов, наблюдающиеся при боли, могут привести к внутрисосудистому свертыванию крови, нарушениям микроциркуляции и т.д. Активация системы гемостаза при боли сформировалась в процессе эволюции как адаптивная реакция (остановка кровотечения), но во многих случаях она имеет патологическое значение (Ткаченко Б.И., 1998).
Функциональная сущность боли заключается не только в оценке качества внешнего воздействия, но и в эмоциональном переживании неприятного чувства, которое является одновременно стимулом к «избеганию» повреждающего воздействия. До известных пределов человек переносит боль, сопровождающуюся изменениями эмоционального состояния, гемодинамики, дыхания. Но при достижении определенного порога возникает ощущение непереносимой боли, развивается защитная болевая реакция, имеющая не только психическое и моторное выражение, но и максимальные вегетативно-гуморальные сдвиги. Таким образом, боль, являясь проявлением психофизиологического состояния человека, сопровождается комплексом биохимических и микроморфологических изменений, определение которых делает возможным ее объективное определение.
Предлагаемый метод позволяет выявить наличие глубоких гематом, образующихся в месте повреждения тканей, а также — кровоизлияний в суставах. Он может быть использован, как предварительный метод диагностики скрытых повреждений, наряду с ранее предложенными способами исследования.
Описание метода. На кожу в проекции боли пипеткой наносится капля 3% раствора кристаллического йода в 10% растворе димексида (диметилсульфоксиде) и растушевывается до пятна диаметром 1,5-2,0 см. На симметричный участок тела наносится такая же капля и растушевывается в пятно. Наносить капли необходимо с минимальным временным интервалом. Время нанесения пятен фиксируется на часах или секундомером. При наличии скрытых повреждений обесцвечивание пятен происходит асинхронно. Оценку исследования производят через 15 минут: в зоне повреждения и боли обесцвечивание пятна происходит более интенсивно, чем на контрольном участке. В данном исследовании йод используется как индикатор, а димексид — как растворитель с высокой транспортирующей способностью. Обладая свойствами диполярного апротонного растворителя, димексид легко проникает через кожу (Березов Т.Т., Коровин Б.Ф., 1990; Тюкавкина Н.А., Бауков Ю.И., 1991). Проницаемость кожи в зоне повреждения тканей повышается и концентрация йода, в связи с его ускоренной транспортировкой и взаимодействием с продуктами разрушения тканей, снижается более интенсивно, чем на сравниваемом интактном участке кожи. Наличие гематом и кровоизлияний контролировалось пункциями, рентгенографией и последующим оперативным вмешательством.
Уважаемый Александр Владимирович, скопировал, как обоснование для заявления ходатайств. И другим коллегам советую!
Уважаемый Андрей Юрьевич!
И другим коллегам советую!Не торопитесь!
Перечисленные методы требуют наличия специальной аппаратуры и подготовки персонала и поэтому не могут быть использованы в повседневной экспертной действительности.Науки много, а для практики — 0!
А в чем сложность, Анатолий Кириллович? Капнуть по капле раствора иода из пипетки на параллельные участки тела и засечь секундомером время исчезновения следов от иода! И всего делов. Куда уж проще?!
Уважаемый Александр Владимирович!
А в чем сложность, Анатолий Кириллович?Сложность в том, что никто не последовал за Вашим предложением.
Внедрение метода в широкую практику сразу выявит массу патологии, при которой йодное пятно будет светлеть.
Метод не имеет никакого отношения к объективной диагностике боли.
Вы выдаёте ориентировочную предварительную методику определения повреждения за метод определения боли.
Это не всегда совпадающие вещи.
Согласен с Вами, Андрей Юрьевич! Теперь мне, как адвокату, главное посеять обоснованные сомнения и довести до суда научные положения о принципиальной возможности объективизации боли… А дальше — их дело! Может быть и появится задание от ВС РФ для Российского центра СМЭ и профильных кафедр медицинских вузов о создании необходимой методики. Состязательный процесс этого требует!
Уважаемые коллеги! Я лично давно считаю, что пора перевести это «преступление» в ранг «правонарушений». Тогда не будет и идиотских последствий для человека и его детей, а также люди не будут боятся заступиться за слабого и вообще «моральный лик человека» приблизится к гомо сапиенс:)
Мне кажется, что в этой дискуссии прав каждый. Если мы исключим побои из числа преступлений, то избавимся от вредных последствий привлечения к уголовной ответственности, псевдопотерпевших и абсурдных приговоров за «хорошего леща», но оставим безнаказанными многих за реальные деяния. Если мы оставим все status quo, то и дальше будем смотреть на последствия того «леща», часто встречающихся в практике псевдопотерпевших, но безнаказанных будет значительно меньше. Помните вопрос из криминологии: что лучше, оправдать одного виновного или привлечь к ответственности невиновного?
Уважаемый Андрей Юрьевич, хорошая у Вас получилась статья! Интересовался подобными вопросами, в Вашей статье все очень хорошо описано, наводит на новые мысли.