Новеллы СССС УПК

ПРОЛОГ

В далёком декабре 2020 года по совершенно надуманным основаниям было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 159 УК РФ. Фабула постановления о возбуждении была проста: неизвестное лицо, являющееся председателем правления Товарищества собственников жилья,  имея доступ к банковскому счёту Товарищества, похитило всё и вся (примечание для редактирования - тут надо вставить  смайлик САРКАЗМ).

ЭКСПОЗИЦИЯ

Вяло да шатко уголовное дело расследуется уже четвёртый год. Передаётся от одного следователя к другому, и из одного ОПС в вышестоящий и обратно (примечание для редактирования— здесь ОПС — это не Организованное Преступное Сообщество, как вы сначала прочитали, а Орган Предварительного Следствия. И да, разница есть! (тут надо не забыть вставить ещё один смайлик САРКАЗМ)). По делу изымаются бухгалтерские документы Товарищества, назначаются и проводятся экономико-бухгалтерские исследования и экспертизы, строительно-технические исследования и экспертизы, допрашиваются члены Товарищества (на сегодня, ЕМНИП, 96 человек), и проводится просто гигантское количество иных следственных и процессуальных действий (в частности, сам «злодей» — председатель ТСЖ — был допрошен свидетелем (это не считая т.н. опросов) ПЯТЬ раз). 

КОЛЛИЗИЯ

Суть противостояния Заявителя и Председателя Правления ТСЖ великолепно изложена в старом недобром анекдоте:
Юридически подкованный  необременённый  семьёй или работой пенсионер, которому нечего делать,  за умеренную плату з@ебёт любую организацию – письменно или по телефону. Наличие полезных связей — гарантируется ))))))))))))))))))))))))))))))))))))))Само по себе существование извечно пострадавших "#заправду!" кверулянтов — «правозащитничков» да «правдорубов» — это горе (F22.8 по МКБ-10), но не беда. Однако их неуёмная активность (эх, эту бы энергию, да в мирных целях!) весьма усложняет жизнь нормальных людей, которые вынуждены тратить свои время и силы не на общественно-полезную или индивидуально-выгодную деятельность, а на бесконечные оправдания в ходе бессмысленных проверок по вздорным заявлениям подобных заявителей.

ЗАВЯЗКА

В феврале 2024 года очередной следователь очередного ОПС вызывает моего Доверителя (Председателя Правления ТСЖ) на очередной допрос, и мы, как правопослушные граждане, естественно, по вызову следователя являемся. И тут сталкиваемся с ранее неизвестными мне новеллами из СССС УПК.

ИНТРИГА

А именно: 1) следователь требует от нас получения обязательства о явке. Согласно ст. 112 УПК РФ, обязательство о явке, как мера процессуального принуждения, может быть отобрана (то есть получена) от свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого.  На этом моменте предварительного следствия мы являемся свидетелями, и потому оснований протестовать против этой меры процессуального принуждения у нас вроде бы как и нет. Поэтому обязательство о явке свидетеля мы подписываем.
После этого: 2) следователь составляет протокол допроса моего Доверителя в качестве подозреваемого. Мы от дачи показаний отказываемся, и вносим замечания (а впоследствии и жалобы) на незаконность допроса Доверителя в качестве подозреваемого в отсутствие правовых оснований, которые влекут возникновение процессуального статуса подозреваемого.

ФАРС

Следующий шаг следователя был для меня совершенно неожиданным (но это, как я сообразил впоследствии, было из-за моего незнания актуальных норм СССС УПК): следователь направил в районный суд ходатайство об отстранении подозреваемого от должности председателя правления ТСЖ.

Идя в судебное заседание, я был совершенно уверен в своей позиции: невозможно отстранить от должности лицо, в отношении которого не было принято решений, влекущих возникновение статуса подозреваемого. И из-за этой своей самоуверенности я был изрядно посрамлён судом, который указал, что  в силу п.3 ч.1 ст. 111, п. 10 ч. 2 ст. 29, ст. 114 СССС УПК, сам факт допроса лица в качестве подозреваемого является его уголовным преследованием, что даёт основания для применения мер процессуального принуждения в отношении подозреваемого.

ТРАГИКОМЕДИЯ

Признаться нелегко, но признаюсь: я весьма легкомысленно отнёсся к тому обстоятельству, что не знаю актуальных норм действующего СССС УПК, поэтому подал апелляционную жалобу, в которой использовал тот же (неотразимый, по моему мнению), аргумент действующего уголовно-процессуального законодательства России: не может быть подозреваемым лицо, в отношении которого не принято процессуальных решений, влекущих возникновение статуса подозреваемого, а потому и отстранить от должности такое лицо невозможно по Закону.

В суде апелляционной инстанции я узнал много нового (примечание для редактирования — не забыть вставить очередной смайлик САРКАЗМ)!

Прокурор, возражая моей жалобе, рассказывал, что в соответствии с толкованием, данным Конституционным Судом, термин «подозреваемый» может и должен толковаться расширенно, и означает любое лицо, в отношении которого ведётся уголовное преследование. И раз уж Доверителя допросили подозреваемым, то именно им он и является, а потому его отстранение от должности является законным и обоснованным.

Я в этот момент испытывал натуральные «вьетнамские флешбеки», узнавая в речи прокурора выдернутые из контекста цитаты из Постановления Конституционного Суда РФ от 27.06.2000 № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно — процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова", которое трактовалось представителем надзорного органа просто таки чудовищно искажённым образом. 

Суд апелляционной инстанции поставил жЫрную точку (примечание для редактирования — думаю, и тут пригодиться очередной смайлик САРКАЗМ)!
Суд сделал вывод, что началом уголовного преследования является либо принятие решений, предусмотренных ст. 46 УПК РФ или ст. 47 УПК РФ, либо момент совершения действий, предусмотренных ч.1.1 ст. 144 УПК РФ. А далее суд апелляционной инстанции применил нормы СССС УПК, и решил, что вот раз уж Доверитель был допрошен в качестве подозреваемого, то значит, что с этого момента было начато его уголовное преследование, а следовательно, в этот момент он и стал подозреваемым. То есть подозрение возникает с момента допроса в качестве подозреваемого, а основанием для допроса подозреваемого является возникшее в отношении него подозрение. А потому последующее отстранение подозреваемого (то есть лица, допрошенного в качестве подозреваемого) от  должности — вполне себе законное, обоснованное и мотивированное.

ДРАМА

В отличие от самурая, у адвоката есть цель! Но путь к цели у нас один — карабкаться вверх по цепочке инстанций (в том числе и судебных), добиваясь исполнения Закона! 

Тактическая следственная (вернее, адвокатская) ситуация весьма осложнялась тем, что кассационное оспаривание промежуточных судебных решений носит выборочный характер (т.н. «вызовная кассация»). То есть мало написать жалобу, надо написать её так, чтобы прочтение жалобы вызвало желание вникнуть в содержание дела поглубже.

ИНТЕРМЕДИЯ

В написании любых жалоб я стараюсь следовать принципу, который в своей книге «Непридуманное» сформулировал известный советский диссидент Лев Разгон (он был в ссылке в Ставрополе, на Георгиевской пересылке и т.д.).

Почему меня освободили? Я получил довольно громкую известность в лагере — я был единственным, у кого отменили приговор по такому ”пораженческому” делу. Как это произошло? Так как все — и даже в лагере — происходит по строго соблюдаемому закону, то, когда я получил новый срок, мне дали двадцать четыре часа для того, чтобы написать кассационную жалобу. Получив кусок бумаги, я сел за стол в пустом бараке Комендантского лагпункта и стал обдумывать стоящую передо мной литературную задачу. Я понимал, что хотя и минимальный, но есть у меня шанс… Дело в том, что Чугунов в моем деле проявил откровенную халтуру. У него был штамп, который до сих пор действовал совершенно безотказно. Он его применил и ко мне. Забыв об одном — я был еврей… Почти все мои близкие были коммунистами и на фронте. Чтобы я стал пораженцем — мне следовало бы сойти с ума, не меньше!.. Да, тут есть какой-то шансик!.. Но как заставить того, неизвестного мне, чиновника прочесть мою кассацию? Таких приговоров и жалоб — тысячи, они их и не читают, наверное!.. Значит, нужно написать так, чтобы было прочтено. Во-первых, она должна быть написана отчетливыми буквами — тем библиотечным шрифтом, какому меня обучали когда-то на спецкурсах, и занимать не более половины страницы. Во-вторых, она должна начинаться такой фразой, которая бы заинтересовала жреца правосудия… И заканчиваться чем-то таким, что не оставит этого жреца равнодушным… Мою кассационную жалобу я теперь считаю лучшим своим литературным произведением. Первая фраза была такой: ”Мое дело, очевидно, единственное в мире. Меня — еврея, у которого уже полтора десятка родных убито немцами в Белоруссии, а другая половина родных сражается на фронте, — обвиняют в том, что он, в здравом уме, за пять месяцев до освобождения, публично призывает Гитлера победить Советский Союз”. После этого шло лаконичное и весьма саркастическое описание моего ”дела”. Затем я стал думать над последней фразой. И написал: «Обвинение, по которому я осужден, носит не частный характер, а имеет принципиальное значение. Я уверен, что Еврейский антифашистский комитет, к которому я — в случае надобности — обращусь за помощью, это поймет”. И я стал думать, что произойдет, когда какой-то прокурор, или как их там называют, — когда он достанет из груды бумаг мое дело и привычно-лениво начнет пробегать мое заявление. Таких коротких кассационных жалоб он и не видел раньше! Он ее прочтет и начнет читать подшитые к жалобе обвинительное заключение и приговор. Потом он начнет мысленно или вслух материть опера, суд — всю эту халтурную шарашку: ”Не могли, идиоты, халтурщики, лентяи, придумать для этого зека что-нибудь другое! Разленились до того, что уже ни на что ума не хватает!” И — он заглядывает в анкетную часть обвинительного заключения — этот тип еще и журналист по профессии! И обязательно, сволочь, напишет в свой еврейский (а может быть, он сказал — жидовский) комитет, и еще не оберешься с ним неприятностей!.. И, трижды выматерив своих лагерных коллег, он в сердцах пишет заключение: ”Приговор ОТМЕНИТЬ!..” Так ли это произошло или иначе — я уже никогда не узнаю. Но думаю, мои предположения довольно близки к истине. Во всяком случае, кассационная инстанция не то что послала дело на новое следствие или слушание — она просто отменила приговорто есть жалоба должна быть одновременно достаточно краткой и при этом избыточно вызывающей, чтобы привлечь внимание читающего жалобу лица и не успеть наскучить ему во время чтения.

КУЛЬМИНАЦИЯ

Поданная мною в порядке выборочной кассации жалоба  возымела своё действие и была признана обоснованной судьёй 5КСОЮ.

Как показывает практика, в варианте т.н. «выборочной» кассации вынесение жалобы на судебное рассмотрение означает успех с практически 97% вероятностью. Однако целью нашей борьбы является не отстаивание этих эфемерных 97%, а борьба с теми оставшимися 03%, которые наверняка будут использованы против нас (нашей позиции).
Именно поэтому в своё выступление в суде кассационной инстанции я постарался вложить всевозможные (к прогнозированию) варианты действий противника.

Участвующий в процессе прокурор провёл краткий сеанс ликвидации моих пробелов в знании норм СССС УПК, сообщив, что, оказывается, одним из оснований (то есть процессуальных решений), влекущих возникновение у лица процессуального статуса подозреваемого, является, в соответствии со ст. 223.1 УПК РФ, уведомление такого лица о подозрении в совершении преступления. И хотя эта норма регулирует процедуру дознания, она не запрещает следователю, при производстве предварительного расследования, уведомлять о подозрении, причём без соблюдения требований ст. 223.1 УПК РФ. И ничтоже сумнящеся прокурор сообщил, что раз в протоколе допроса Доверителя в качестве подозреваемого имеется пункт об уведомлении о том, в чём именно мой Доверитель подозревается, то именно этот пункт и является тем самым Уведомлением о подозрении, которое влечёт возникновение статуса подозреваемого. 
Именно таких возражений прокурора я спрогнозировать не смог (ибо в рамках аристотелевой логики невозможно предусмотреть возникновение внелогичных («нуль-А») силлогизмов). Однако (смею надеяться), заранее заготовленные мною по всем возможным направлениям возражения сыграли свою роль: на мой вопрос прокурору -  а как мог быть начат допрос подозреваемого ДО ТОГО, как в ходе этого же допроса ему было объявлено о наличии подозрения? — тот ответил уклончиво… и такая уклончивость явно не понравилась суду кассационной инстанции.

РАЗВЯЗКА

Суд кассационной инстанции отменил решения судов первой и апелляционной инстанций, и вернул материалы для рассмотрения по существу в суд первой инстанции (в ином составе). Жаль, что суд кассационной инстанции не принял на себя ответственность за  принятие решения по существу (у него есть такое полномочие), но в конкретной ситуации суд можно понять — в промежутке времени между тем, как кассационный суд принял мою жалобу к производству, и вынес решение по ней, ОПС успел прекратить производство по уголовному делу (за отсутствием состава преступления в действиях неизвестного лица (то есть моего Доверителя)), и возобновить его (в связи с необходимостью проведения дополнительных проверочных действий).

ЭПИЛОГ

А вот  окончания этой истории пока нет — ходатайство следователя об отстранении моего Доверителя от должности заново (в ином составе суда) пока не рассмотрено; процедура исполнения прежних судебных решений  (в части выплат Доверителю на содержание за государственный счёт) не произведена;  неблагоприятные последствия исполнения судебных решений, которые теперь уже ударили по всем — ещё не устранены, и т.д., и т.п…

Но это будет уже другая история.

Адвокат Гулый Михаил Михайлович

АП СК 26/2595

* ах да, чуть не забыл… СССС УПК — это Совершенно-Секретный Следственно-Судейский УПК.