УПК РФ, оказывается, не руководство к действию

Адвокатская практика дает примеры систематического нарушения работниками прокуратуры закона о разрешении уголовно-процессуальных жалоб. В результате – волокита, игнорирование доводов.

При рассмотрении процессуальных жалоб в порядке ст.ст. 123, 124 УПК РФ прокуроры нередко рассматривают их, ссылаясь в ответах на Инструкцию о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации, утвержденную приказом Генерального прокурора РФ № 45 от 30.01.2013.

Установленные срок и порядок рассмотрения процессуальной жалобы при этом не соблюдаются, поскольку нарушается не только максимальный 10-суточный срок рассмотрения, но и не выносится постановление, предусмотренное ст. 124 УПК РФ.

Между тем согласно п. 2.1. этой Инструкции в редакции приказа Генпрокуратуры России от 11.11.2014 № 612, «установленный настоящей Инструкцией порядок рассмотрения обращений распространяется на все обращения, за исключением тех, которые подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном федеральными законами, предусматривающими специальный порядок рассмотрения».
К таковым федеральным законам относится и УПК РФ.

В п. 2.5. указанной Инструкции прямо указано на то, что «жалобы на действия (бездействие) и решения следователя, руководителя следственного органа, прокурора, проверяются в порядке и в пределах полномочий, предусмотренных процессуальным законодательством».

Согласно ч. 5 ст. 37 УПК РФ полномочия по отмене незаконного или необоснованного постановления нижестоящего прокурора (п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ), осуществляются прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами. Начальник отдела управления прокуратуры субъекта федерации по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью, например, который направлял мне первичный ответ на жалобу по одному из дел, к таковым не относится.

В этой связи имеются основания для вывода о том, что процессуальная жалоба не рассмотрена полномочным процессуальным лицом.

Работниками аппаратов прокуратур субъектов федерации, которые встретились мне на пути выполнения функций защитника или представителя потерпевшего, не учитываются положения приказа Генерального прокурора Российской Федерации. Последний исходит из того, что вышестоящими прокурорами по отношению к прокурорам городов, районов, другим территориальным, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам иных специализированных прокуратур, а также их заместителям являются прокуроры соответствующих субъектов Российской Федерации, приравненные к ним военные прокуроры и прокуроры иных специализированных прокуратур либо лица, их замещающие (п. 1.15. Приказа Генпрокуратуры России от 02.06.2011 № 162 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия»).

В устных беседах прокурорские работники энской облпрокуратуры объяснили свои действия по такому разрешению процессуальных жалоб тем, что они не осуществляют-де,… «прямой надзор». Между тем УПК РФ не знает такого понятия, как «прямой» или «кривой» надзор. В ст.37 УПК РФ предусмотрено полномочие прокурора отменять постановления нижестоящего прокурора. Это значит, что все указанные в ч. 5 ст. 37 УПК РФ прокуроры обязаны исполнять требования уголовно-процессуального закона при рассмотрении процессуальных жалоб в порядке ст.ст. 123, 124 УПК РФ.

Эти нюансы неизвестны молодым коллегам-адвокатам, особенно тем, которые не связывали свою жизнь с правоохранительной системой. Надеюсь, что посещающие настоящий сайт воспримут эти аргументы и не позволят не особо грамотным прокурорам вводить их в заблуждение. Хотя, интересы последних понятны – не сковывать себя укороченными сроками рассмотрения процессуальных жалоб, не бегать лишний раз к руководству за подписанием соответствующих постановлений… Но кто сказал, что все эти «удобства» для их работы должны появляться за счет законных интересов адвокатов, а также их доверителей?
***
Столкнулся при таком рассмотрении жалоб и с противоправной практикой следователей органов внутренних дел по уголовным делам о преступлениях экономической и коррупционной направленности.

Оказывается, есть действующий и применяющийся в практической деятельности приказ Следственного департамента (СД) МВД № 55 от 26 октября 2011 года «Об организации ведомственного контроля при рассмотрении материалов проверки в порядке ст.ст. 140-145 УПК Российской Федерации о преступлениях экономической и коррупционной направленности».

В его преамбуле указано, что он издан «в целях реализации поручения Президента Российской Федерации об улучшении инвестиционного климата в России, исключения случаев вмешательства следственных органов в корпоративные конфликты, воспрепятствования предпринимательской деятельности и добросовестной конкуренции путем необоснованного возбуждения уголовных дел о преступлениях экономической и коррупционной направленности».

Смысл приказа состоит в том, чтобы составлялись заключения в соответствующих подразделениях СД по результатам изучения поступающих из оперативных подразделений МВД России, других министерств и ведомств, материалов проверки об этих преступлениях с тем, чтобы исключалось незаконное и необоснованное возбуждение уголовных дел.

Выступал по одному из дел на стороне потерпевшего, увидел, что все вроде бы на поверхности хорошо с этим приказом, и цель благая, но есть несколько существенных «но», которые, как оказалось, попросту приводят к укрытию преступлений от учета, по существу работают на коррупционную составляющую в деятельности следственных органов внутренних дел.

Органы прокуратуры субъектов федерации, как показывает адвокатская практика, безропотно соглашаются с приказом и предусмотренными им непроцессуальными «заключениями» соответствующих подразделений СД по результатам изучения материалов проверки, однако не учитывают, что применять этот приказ на основании части 3 статьи 15 Конституции РФ нельзя. Согласно этой конституционной норме любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

Упомянутый приказ СД для всеобщего сведения официально не опубликован, имеет нормативный характер, обязателен для «всего личного состава следственных органов МВД России», в п. 1.1. регулирует взаимоотношения не только с органами МВД России, но и с «иными субъектами оперативно-розыскной деятельности других министерств и ведомств», составленные на его основе и не предусмотренные законом «заключения», фактически имеют обязательный характер, препятствуют принятию иных по выводам процессуальных решений, однако у следственных органов или кого еще, нет обязанности уведомлять потерпевшего о составлении таких заключений.

Все это препятствует реализации потерпевшим его конституционных и процессуальных прав.

Напоминаю, что согласно ст. 52 Конституции РФ права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Если никто не обязан сообщать потерпевшему о такого рода «заключениях» следователей органов внутренних дел об отсутствии признаков преступлений, об истечении сроков давности и т.д., то как их тогда потерпевшему обжаловать в суде и где здесь доступ к правосудию?

Однако дело даже не только и не столько в нарушении конституционной нормы.

Просто всё, что ни делается в МВД в условиях «совершенствования» палочной системы отчетности о результатах работы, с неизбежностью ведет к укрытию таких преступлений от учета.

Действительный интерес ведь в предложенных обстоятельствах у органов не только и не столько в том, чтобы «не кошмарить» бизнес и не третировать законопослушных предпринимателей. Что уж тут говорить, как не интеллигентно выражаются некоторые наши клиенты – «по барабану» им всё это. Чтобы в преамбуле упомянутого приказа не провозглашалось.

Странно, что никто не подумал о том, что изданием этого приказа совершенно явно и надежно защищены противоправные интересы тех, кто очень хочет уйти от ответственности за преступления экономической и коррупционной направленности. А заодно (и в первую очередь), и тех из следственных работников, кто «помогает» им в этом.

Посудите сами, здесь подлинный Клондайк! Деньги сами просятся в карман.

Например, заявление потерпевшего о таком преступлении находится на проверке органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (ОРД). Настает момент, когда там, в соответствующем рапорте, добросовестные и честные сотрудники констатируют наличие признаков преступления и принимают меры к передаче результатов ОРД следователю для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Потерпевший радостно потирает руки, ждет от следователя принятия решения о возбуждении уголовного дела, а в результате – не предусмотренное УПК РФ «заключение», порой с самым диким описанием отсутствия в действиях состава преступления.

С заключением, кстати, ознакомиться потерпевший может только при каких-то совсем уж невероятных обстоятельствах, поскольку обязанности и желания знакомить его с таким заключением ни у кого из правоохранителей нет. Сам я, как представитель потерпевшего, увидел такое заключение только через три (!) месяца после его составления во время ознакомления с материалом об отказе в возбуждении уголовного дела, осуществленного органом дознания. А мог и вообще не увидеть. Документ-то непроцессуальный, его и не должно быть в материалах проверки заявления о преступлении.

После составления такого заключения материал возвращается органу, осуществляющему оперативно-розыскную деятельность. После этого в органе дознания понуро, в пятьсот пятьдесят шестой раз, выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (попробуй после такого «заключения» возбуди дело и направь по подследственности!). Отменят ведь сразу постановление о таком возбуждении на основании «заключения», да еще и «по шапке»…

Потерпевший – к прокурору. Прокурор отменяет постановление органа дознания, материал – на дополнительную проверку все тому же органу дознания. В моем случае эта «карусель» длится уже… восемь лет(!). Вступил в дело недавно, когда узнал о такой «оперативности», рука и потянулась к написанию этих заметок.

«И что дальше?», — задает мне доверитель вопрос. «А ничего», — хмуро отвечаю я.

Прокурор, вероятно, с какого-то очень уж большого бодуна законодателя лишен возможности возбуждать уголовные дела. Орган дознания, хотя и имеет право на возбуждение, но без «заключения» следствия не смеет это делать по упомянутому приказу. И только следователи органов внутренних дел «в шоколаде».

Почему? Да никто не учел, что тут большой простор и возможности для отработки «взятошных» путем укрытия преступлений от учета. Тебе по закону материал для принятия процессуального решения, а ты – непроцессуальное заключеньице с утверждением его процессуальным руководителем. И все «шишки» не тебе, а органу дознания, который отказывает на основе такого заключения в возбуждении уголовного дела, о чем обязан сообщить заявителю-потерпевшему. Последний — к прокурору. Или в суд. Отказ признается незаконным и необоснованным, постановление об отказе в ВУД отменяется, материал – на дополнительную проверку. Орган дознания – к следователю. Последний – заключение. Орган дознания – отказ. И все по новой…

И при этом все вроде как при деле. И вроде, как ничего не нарушают: следователь с его процессуальным руководителем составляют предусмотренное приказом СД «заключение», материала проверки заявления о преступлении в их производстве нет. Органы, осуществляющие ОРД, зная, что без такого заключения, что называется, «невпротык», без получения одобрения следственной власти возбудить уголовное дело и передать его по подследственности следователю органа внутренних дел, не могут. Даже если прокурор поставит перед ними вопрос о возбуждении уголовного дела.

Прокурор, видя откровенно нахальное поведение поднадзорных процессуальных лиц органов внутренних дел, не может изъять материал от следователя органа внутренних дел и передать следователю СК РФ, поскольку материала… нет в производстве следователя органа внутренних дел.

Так и крутится машина вхолостую. И формально вроде все правильно, а по существу – издевательство.

В проигрыше только многострадальный потерпевший.

Таким образом, следователи (руководители) следственных органов МВД, вполне свободны в возбуждении уголовных дел о преступлениях указанной категории не в виду их выявления, а только вследствие желания-нежелания возбудить то или иное уголовное дело.

Дознание может возбудить только те дела указанной категории, которые позволят следственные органы СД МВД России. И в результате, поскольку прокурор не вправе вынести постановление о возбуждении уголовного дела, являющееся основанием для постановки преступления на учет, формирование отчетности об указанных преступлениях зависит исключительно от субъективного усмотрения руководства органов внутренних дел. Хотим – поставим на учет, не хотим – не поставим.

Надо ли говорить, что при возвращении прокурору права возбуждать уголовные дела, а также расследовать их, меньше было бы оснований констатировать наличие коррупции в следственных подразделения органов внутренних дел?

Конечно, глупо было бы утверждать о том, что придет-де, прокурор, и всем сестрам по серьгам… И среди них есть, как известно, лихоимцы. Не зря Президент Российской Федерации по событиям в Беслане еще 4 сентября 2004 года констатировал: «…Мы…позволили коррупции поразить судебную и правоохранительную сферы»… 

Надежда лишь на то, что у взяткодателя не хватит на всех денег, кому-то не даст, и кто-то в этой связи будет исполнять обязанности по долгу службы, а не по велению туго набитого кошелька.

Пока же для таких, даже чисто гипотетических надежд, оснований нет. Все в руках следственных органов МВД.

Как-то вот крутились-крутились законодательные новеллы в уголовном процессе вокруг полномочий прокурора, то урезали, то отчасти дополняли их, а в итоге – одна головная боль. Хотели, как говорится, как лучше, а получилось как всегда…
***

Мне могут задать вопрос: а что прокуратура? В ее власти хотя бы отреагировать на противоречащий Конституции РФ ведомственный приказ!

Начну с реакции прокуроров на местах.

С выводом об укрытии безосновательно не согласился со мной и.о. начальника отдела управления энской облпрокуратуры. Он сообщил, что доводы об укрытии преступления от учета не нашли своего подтверждения, поскольку-де, составленное заключение об отсутствии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, регламентировано «вышеуказанным приказом СД МВД России №55, и не является процессуальным решением, а носит лишь рекомендательный характер».

С указанными выводами согласиться нельзя, поскольку в рамках уголовно-процессуальных взаимоотношений следователь и его процессуальный руководитель не вправе принимать непроцессуальные решения. Принятие таких решений при наличии повода и достаточных оснований для возбуждения уголовного дела и является укрытием преступления от учета.

Преступление считается укрытым от учета, если по факту его совершения, несмотря на наличие установленных ст. 140 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации поводов и оснований, не было принято в установленные законом сроки процессуальное решение — вынесение постановления о возбуждении уголовного дела (примечание 1 к п. 2.9. Положения о едином порядке регистрации уголовных дел и учета преступлений, являющегося Приложением № 2 к Приказу Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России, МЧС России, Минюста России, ФСБ России, Минэкономразвития России, ФСКН России от 29 декабря 2005 г.).

Поэтому такими заключениями следственные органы могут снабжать оперативные подразделения только в случае, если не запущен механизм передачи в следственные органы материалов для принятия процессуального решения.

Не соответствует фактическим обстоятельствам и вывод о рекомендательном характере таких заключений. Об этом не сказано в упомянутом приказе СД № 55. Более того, в п. 2.2. этого приказа говорится об исключении фактов незаконного или необоснованного возбуждения уголовных дел, о необходимости незамедлительно отменять постановления о возбуждении уголовного дела, вынесенные незаконно или необоснованно.

Представляется очевидным, что так предполагается поступать со всеми постановлениями, которые противоречат заключениям, вынесенным на основании этого приказа. Таким образом, очевиден фактически обязательный характер упомянутых заключений для лиц, которым они адресованы (а иначе отменят постановление о возбуждении уголовного дела).

Если встать на противоположную точку зрения о «рекомендательном» характере, то следует констатировать абсурдную мотивацию издания приказа: «мы составим заключение, а вы, кому они адресованы, не обращайте на них внимание, вы можете возбудить дело и направить нам даже в случае, если мы против…».
Направил жалобы прокурору области и Генпрокурору РФ.
Посмотрим.
А может быть я во всём не прав?