Прекращение уголовного дела по обвинению в мошенничестве в крупном размере. («Санта-Барбара по-русски»).

Данное уголовное дело интересно применением на стадии предварительного расследования статьи 90 УПК РФ Преюдиция.  Причем преюдициальными в данном уголовном деле были признаны вынесенные ранее судебные акты по гражданским делам, по спорам между потерпевшим и подозреваемым.
 
Поскольку моя цель при размещении материалов на сайте  поделиться опытом и создать интерес к результатам своей работы, а не погоня за рейтингом, я не стану  размещать отдельно все преюдициальные решения судов по гражданским делам, рассмотренным  с участием моего доверителя, интересы которого я так же представлял, до того момента пока он не стал подозреваемым.  А вкратце суть их изложу, для полноты картины.
 
Итак, в 2007 году  дочь моей подзащитной была подвергнута уголовному преследованию и содержалась под стражей. Она была собственницей частного дома, который в течение длительного периода жизни строили ее родители. Родители были озабочены ее защитой, требовались деньги, кроме того, у них были планы  купить большегрузный самосвал, на котором отец планировал личным трудом зарабатывать деньги. Они на свиданиях обговорили с дочерью, что имеет смысл продать этот дом,  получили ее согласие на это и обратились к лицу исполняющему обязанности нотариуса, чтобы он сходил в СИЗО и оформил соответствующую доверенность. Так и сделали.
 
После этого, отец на основании доверенности, от  имени дочери, данный дом подарил своей супруге, а она, оформив на него право собственности, заложила его в банк, получила кредит и вместе они потратили эти деньги на планируемые цели. Шли годы, исправно платился кредит, проценты, но  в стране начались кризисные явления и обслуживать кредит стало сложно. Банк требовал стабильности платежей.  Супруги поняли, что дальше и «тащить» кредит и сохранять дом не получается и было принято решение его продать. Банк также пошел им навстречу, пояснив, что стоимость закладной, которую они готовы продать покупателю дома будет определяться размером  задолженности по кредиту.
 
Дом начал продаваться по объявлениям и через агентства недвижимости. Желание приобрести дом изъявил известный тюменский бизнесмен, образованный человек, юрист, экономист, да и просто успешный человек, который провел переговоры с банком, взял все хлопоты по составлению необходимых договоров и документов, да и еще заказал продавцу необходимые для него ремонт и интерьер в доме, который еще не приобрел. В конце 2009 года стороны заключили в редакции покупателя предварительный договор купли-продажи дома в будущем, покупатель выкупил у банка закладную, стал залогодержателем и почти полностью рассчитался за объект с продавцом в оставшейся сумме.
 
В начале следующего года они обратились в регистрационную службу с заявлениями о переоформлении дома на покупателя, однако поскольку дом находился в залоге у банка, им было предложено предъявить закладную и погасить ее. Взамен погашаемой закладной ее держатель предложил продавцу дома (еще ранее) выписать на эту сумму простой вексель, поскольку закладную он погасит, недвижимость еще не получит, а вексель будет обеспечивать его финансовые интересы до полного оформления сделки. В дальнейшем, мы в судебных инстанция[ квалифицировали эти взаимоотношения как замену обязательства по закладной на вексельное обязательство, то есть  новация.  Суды, в общем, поддержали нас.
 
Закладную погасили,  обременение с дома сняли и тут бы оформляй себе дальше, завершай сделку до конца, но неожиданно покупатель отказался  приобретать дом и потребовал все деньги ему вернуть и даже больше, с процентами. Поскольку значительная часть денег за дом была передана им в банк, а не продавцу, продавец их просто не могла отдать потому, как у нее их не было. Часть полученных денег она потратила на заказанный покупателем ремонт и отделку. Поэтому она предложила такой вариант – она снова выставляет дом на продажу и отдаст покупателю деньги после продажи дома другому покупателю.
 
Но все общение перевелось в письменную форму — вторая сторона сделки от такого варианта отказалась, о чем свидетельствовал поданный ею иск о признании действий регистрационной службы по погашению закладной незаконными, по которому было удовлетворено ходатайство об аресте дома. Судились мы долго, но в качестве третьего лица. Отбивалась регистрационная служба, а нам достались письменные доказательства из регистрационного дела, которые помогли в будущем.  Областной суд также посчитал требования покупателя не подлежащими удовлетворению.
 
Здесь нужно прерваться и вернуться чуть назад, поскольку где-то к этому времени, дочерью продавца дома было отбыто уголовное наказание и более того она вышла на свободу в зарегистрированном в местах лишения свободы браке, против которого активно выступали ее родители по известным им религиозным, этическим и иным субъективным соображениям.  Она освободилась раньше, чем супруг и убежала от родителей в состоянии беременности в холодный дальний город, чтобы быть поближе к мужу (Декабристка).
 
Родители ее привязывали веревками, искали, в общем, отношения были испорчены хуже некуда. Молодая семья отношений  с родителями не поддерживала. Однако, придя в отсутствие матери в родительский дом за документами, дочь среди всех обнаружила  договор дарения ее дома матери.
 
Пока мы судились с покупателем дома, предъявляющим непомерные проценты, штрафы, пени в разных судебных процессах, дочь подала в суд иск к  матери о недействительности сделки по дарению дома совершенному в 2007 году, получив необходимые документы подтверждающие переход права собственности в регистрирующем органе. Доверенность от ее имени на совершение сделки с ее имуществом, на основании которой дом был подарен матери, была на самом деле подписана не ею, а ее матерью, в чем я (до конца никогда никому не верящий), убедился в последствии, прочитав экспертное заключение в уголовном деле.
 
Во время рассмотрения одного из исков покупателя (он же потерпевший впоследствии) и его очередного ходатайства об аресте дома в обеспечение  денежного иска,  суд установил, что не может наложить арест, поскольку дом принадлежит третьему лицу.
После этого, на время расследования уголовного дела, возбужденного по заявлению потерпевшего, гражданско-правовая часть этого балета была временно приостановлена.

Уголовное дело возбудили, написав в фабуле какое-то непонятное событие, связанное с получением неустановленным лицом небольшой части денег под предлогом продажи недвижимости. Долгое время мы пытались добиться от следствия разъяснения того, в чем же конкретно обвиняют мою подзащитную. Вариантов у следствия было несколько, начиная от того, что женщина в 2007 году намеренно подделала доверенность, чтобы потом совершить преступление и до того варианта, что они с дочерью договорились и «обманули» суд.

Первая версия была не имеющая права на существование, поскольку составление доверенности было в 2007 году, а с покупателем подзащитная познакомилась в конце 2009 и гипотетически не могла иметь умысла на лишение его денег. Да и денег по кредиту, по которому дом находился в залоге, уйму выплатила. Однако и эту позицию пришлось доводить с помощью имеющихся в арсенале защитника средств – заявлений, ходатайств и жалоб.
 
Вторая версия была очень популярна у следствия, когда  почерковедческая экспертиза установила, что доверенность, изъятая у нотариуса, подписана не матерью, а дочерью! То есть что?- все-таки обманули суд, сказав, что доверенность подписана не собственником?  Не люблю, когда приходят к доктору и говорят, что болит голова, а реально надо лечить ногу. Однако подзащитная клялась, что подписывала доверенность она, поскольку нотариус не мог удостоверить личность дочери находящейся в СИЗО, поскольку паспорт ее в это время был у следователя. То есть она утверждала, что нотариус в СИЗО ходила, но доверенность подписала все же мать.  Ничего не понимая, пытаюсь разобраться как так получается, что эксперт сделал  такой однозначный вывод.  Для начала прошу следователя  повторно ознакомится с экспертным заключением, но уже с его копированием. И………….мне отказывают (письменно). Мотивы такие: «Вы уже один раз знакомились, протокол подписали, теперь снова знакомиться только  на 217-ой». 

Пришлось идти в суд, где судья мне сказала: «как отказали, так сразу и в суд», имея ввиду, что есть и иные лица, которым можно пожаловаться.  Тем не менее, почитав жалобу, следствие поняло, что они были неправы и принесли в суд копию заключения. Спасибо, но я предпочитаю убедиться сам в том, с чего снимаю копии, поэтому проехали вместе и сняли. Об этом здесь.
 
Приехав на работу, разложил заключение в котором были фотографии  частей доверенности, а именно рукописного текста фамилии и подписи и тут вижу, что они отличаются от копии доверенности, которую дала мне подзащитная и от записей в Журнале нотариальных действий. Почерк на копии доверенности и на экспертных фотографиях в заключении явно иной, хотя все реквизиты доверенности одинаковые.  Тут было прозрение – доверенности то должно быть две – одна остается у нотариуса в деле, вторая отдается для совершения сделки. Следствие изъяло обе, но провело экспертизу только по одной, полагая, что они полностью одинаковые. Так вот, та доверенность, на основании которой совершена была сделка, была подписана матерью и отличалась наличием в ней права на залог дома. Значит все правильно – сделка была совершена на основании доверенности подписанной матерью.  

Благодаря повышению квалификации, организованному Адвокатской Палатой Тюменской области, на которой с лекцией выступала эксперт-почерковед Жижина М.В., было практически вслепую, заявлено обширное ходатайство о производстве повторной экспертизы, в ситуации когда заранее подсудимую с ее назначением не ознакомили. Повторно назначенная экспертиза установила, что доверенность,  изъятая у нотариуса подписана дочерью, а доверенность представленная при регистрации договора дарения – матерью. Все встало на свои места.
 
Допрошенная дочь показала, что находясь в СИЗО, была в подавленном состоянии и подумала, что к ней приходил адвокат, она подписала что-то, не особо вдаваясь в суть. Да, она была не против продажи дома, но хотела, чтобы деньги от продажи достались в большей части ей, и в ее планы не входило дарение его матери и залог дома. Неприязненные отношения с матерью подтвердила.
 
Мне кажется, что последней  каплей, которая перевесила весы в пользу прекращения уголовного дела были документы, которые стопроцентно свидетельствовали о том, что подзащитная реально намеревалась продавать дом. Покупатель, составляя договор, заложил в него необычные условия о сборе продавцом кучи документов из всяких диспансеров, от поставщиков коммунальных услуг и прочая и прочая, которые во многом и не нужны бывают при заключении подобных сделок. Причем условие о сборе этих справок касалось не только продавца, но и ее супруга, дочери. И ведь она все это дисциплинированно собирала, раз покупатель хочет, ради бога. Все эти документы, датированные соответствующими датами, мы приобщили к материалам уголовного дела.  Конечно, это логично – раз человек собирал – значит сделку хотел совершать. В нужной совокупности доказательствами были еще показания свидетелей со стороны потерпевшего о том, что он сам отказался покупать дом, которые  были допрошены ранее  судами и показать ничего иного уже просто не могли, а также  факт подачи продавцом в свое время иска о понуждении покупателя к совершению сделки купли-продажи.
 
Это уголовное дело расследовалось с 2011 года и окончательно было прекращено следствием в сентябре 2013 года.