Взятка и коммерческий подкуп. Прекращение уголовного дела с правом на реабилитацию. Исправление ошибок предыдущих защитников.

Чем был вызван мой изначальный скепсис относительно более или менее благоприятного исхода этого уголовного дела? Исключительно обстоятельствами, предшествующими  возбуждению дела, в числе которых была предыдущая непогашенная судимость доверителя. А возникла она так.

Оперативные подразделения, реализуя имеющуюся у них информацию о получении должностным лицом ОАО РЖД взяток от представителей юридических лиц, осуществляли в рамках проверки прослушивание телефонных переговоров. Набрав материал по нескольким эпизодам взяток и коммерческого подкупа, оперативные службы передали их для возбуждения уголовного дела в следственный комитет. Однако несколько иных эпизодов, где фигурировали суммы побольше, оставили на следующий год. Видимо для улучшения показателей своей деятельности.  Со слов доверителя,  в три голоса (с участием, в том числе  и адвоката),  обвиняемый был убежден, что признание им вины полностью по данному уголовному делу повлечет для него незначительное наказание в результате рассмотрения дела судом в особом порядке.

Итак, в ноябре доверитель был признан судом виновным  (при рассмотрении дела в особом порядке) в получении взятки, нескольких мелких взяток и коммерческого подкупа по нескольким эпизодам, и ему был назначен значительный денежный штраф.

А уже в январе было возбуждено еще три уголовных дела, впоследствии объединенных в одно дело, по следующим  трем эпизодам, ожидающим своей очереди.  Только суммы полученных денежных средств были уже гораздо большими, и кратность предусмотренного  уголовным законом наказания в виде штрафа заставляла задуматься о правильности выбранного ранее пути признания вины. Более того, санкции статьи и судебная практика  таковы, что вполне реальным является и наказание, связанное с длительным лишением свободы.

При таких обстоятельствах я сразу предупредил доверителя о смутных перспективах его уголовного дела, поскольку предыдущий недавний приговор, пусть даже в особом порядке, но по аналогичным обстоятельствам, всегда будет висеть над ним как «дамоклов меч». Но было решено бороться до конца.

Фабула дела. 

Гражданин, осуществляющий организационно-распорядительные функции и являющийся должностным лицом АО «Российские железные дороги» получал от представителей юридических лиц, пользующихся услугами железной дороги, денежные средства на банковскую карту за организацию процесса беспрепятственного вывоза контейнеров  и за заведомо незаконные действия по организации вывоза контейнеров с грузовой станции.

До 13.07.2015 года должностные лица акционерных обществ, контрольный пакет акции которых находятся в собственности государства, являлись субъектами преступления, предусмотренного ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп), поэтому действия обвиняемого, совершенные в 2014 году, были квалифицированы следствием по  части 5 ст. 204 УК РФ.  А такие же действия, совершенные после внесения этих изменений в УК РФ, уже по части 3 ст. 290 УК РФ (получение взятки).  Таким образом, защищаться необходимо было от обвинения в двух эпизодах коммерческого подкупа и одного эпизода получения взятки.  При этом  взятка и один из подкупов были осуществлены представителем одного юридического лица, но соответственно до и после изменения закона.

Вступление в дело.  

Не смотря на мой высказанный скептицизм, потенциальный доверитель, отказывающийся в этом уголовном деле от дачи показаний,  отказался и от услуг предыдущего защитника, настойчиво предлагающего повторить славный путь осужденного повторно в особом порядке и связал свои следующие 8 месяцев жизни со мной. Нами было принято решение продолжить отказываться от дачи показаний по эпизодам, связанным с коммерческим подкупом, поскольку мы обоснованно считали, что сроки давности привлечения к ответственности по части 5 ст. 204 УК РФ,  составляющий 2 года истек. В отношении получения взятки было решено давать показания, поскольку показания  обвиняемого –  это, прежде всего, средство защиты от обвинения.

Было избрано три основных довода защиты:

— Первый заключался в обосновании того, что обвиняемый не являлся лицом, наделенным организационно-распорядительными функциями, поскольку, не смотря на то, что у него были в подчинении некоторые работники, он не мог в полной мере осуществлять функцию руководства этим трудовым коллективом. Он не мог принимать подчиненных на работу и увольнять их, не мог налагать на них дисциплинарные взыскания. То есть функция руководства людьми, а следовательно, организационно-распорядительная функция, была явно не полной, обрезанной, без ее главных элементов, влияющих на исполнение подчиненными указаний руководителя, а значит  в полном правовом смысле ее не было. Руководитель – это не всегда должностное лицо. Иными функциями, входящими в понятие организационно-распорядительные полномочия, кроме функции руководства работниками, обвиняемый не обладал.

К сожалению, эти наши доводы так и не были оценены или опровергнуты, а было бы интересно знать,  насколько они имеют перспективу в суде.

-  Второй довод заключался в том, что, не отрицая факта получения денежных средств на банковскую карту от представителей транспортных организаций, которые были подтверждены документально, обвиняемый  утверждал, что эти деньги предназначались не полностью ему. Большую часть из них он должен был передать  частным посторонним водителям транспортных средств, которых он по просьбе плательщика, нанимал для  перевозки контейнеров, в случаях, когда по каким-либо причинам это невозможно было осуществить силами самой железной дороги.  Определенную фиксированную сумму в месяц он получал за эти свои услуги.  Правовым языком это означало, что его действия, за которые он получал деньги, он осуществлял, не используя свои должностные полномочия, занимался оказанием услуг в гражданско-правовом порядке.

Данные доводы обвиняемого должны были привести как минимум к изменению квалификации обвинения на мелкую взятку и как максимум к выводам об отсутствии состава преступления.

-  Третий довод заключался в том, что  такие действия  обвиняемого не являлись заведомо незаконными и не были связаны с осуществлением подозреваемым организационно-распорядительных функций, поскольку обвиняемый не давал каких-либо указаний подчиненным ему работникам в отношении вывозимых контейнеров. Вывоз контейнеров силами частных транспортных средств не является запрещенным. Каких-либо сложностей и препятствий в вывозе контейнеров, чтобы нужно было организовывать их беспрепятственный вывоз, никогда не было. Единственным препятствием для вывоза являлось отсутствие оплаты за эти услуги, но бесплатно контейнеры никогда не вывозились.

Указанные доводы так же, по мнению защиты должны вести к прекращению уголовного преследования, поскольку  не образует состава получения взятки принятие должностным лицом денег за совершение действий, хотя и связанных с исполнением его профессиональных обязанностей, но при этом не относящихся к его организационно-распорядительным функциям.

Кроме того, обвиняемый и защитник были просто обязаны обсудить вопрос о том, почему в прошлом уголовном деле по аналогичным обстоятельствам он признал свою вину. Решили сказать правду – возраст,  волнение, высокое давление, плохое самочувствие, желание  по—быстрее закончить эти неспокойные мероприятия и конечно уговоры участников следствия о мягком приговоре и отсутствии последствий в будущем. Конечно, этот вопрос был задан и на него был получен подготовленный сильный ответ, занесенный в протокол.

Реакция следствия на желание обвиняемого давать показания и сами показания обвиняемого свидетельствовали о том, что такой поворот в деле для следствия был неожиданным. Следствие ожидало, что обвиняемый и дальше продолжит отказываться от дачи показаний и в таком виде, да и еще с предыдущим приговором, дело пройдет в суде как по маслу. Допросы проходили очень длительно, поскольку следователь постоянно пытался включить в протоколы свое видение обстоятельств дела и фактически свои ответы на все вопросы в нужных ему формулировках.  Не знаю уж, намеренно это происходило, или он так вжился в свою версию, но правили мы содержание протоколов по нескольку раз и по нескольку часов.

Теперь следствию пришлось думать, как опровергать версию обвиняемого. И тут следствие пустилось во все тяжкие, приняв решение о повальном допросе всех работников, прямо или косвенно имеющих отношение к работе грузовой станции.  Поскольку обвиняемый продолжал работать и общался со свидетелями, к нам приходили сведения  о том, что допросы ведутся, мягко говоря, не корректно.

Нет, к свидетелям не применялись недозволенные методы, но их показания  в протоколах явно не соответствовали  сказанному свидетелями. Кто-то  свои показания просто не читал, кто-то не хотел спорить, кто-то спорил, но уставал, кто-то поддавался уговорам следователя о том, что подтверждать свои показания в суде не нужно будет. Видимо следствие рассчитывало, что ознакомившись с ТАКОЙ доказательной базой, обвиняемый поймет, что сопротивляться бесполезно и согласиться на рассмотрение дела в суде в особом порядке, то есть без исследования доказательств.

Таким образом, мы примерно знали суть показаний свидетелей допрошенных по делу, но когда мы ознакомились с ними, после окончания следствия, в порядке ст. 217 УПК РФ, мы были не просто удивлены, а шокированы. Даже те свидетели, которые в силу своих обязанностей не подчинялись обвиняемому, заявляли, что он требовал от них оформления документов о вывозе контейнеров, давал им указания, а они боялись потерять работу и выполняли эти незаконные указания. Подписи в документах от имени грузоотправителя  выполнялись при них обвиняемым. Грузчики и водители высказывали в деталях свое мнение о нарушении обвиняемым его должностной инструкции, хотя вряд ли знали и помнили даже свою. Но дальше всех пошли руководители разного уровня, дающие показания о влиянии действий обвиняемого на имидж государственной компании и о том, что обвиняемый всегда жил не по средствам, ездил за границу, покупал дорогие вещи.

Но собранные следствием по делу артефакты не впечатлили защиту настолько, чтобы она опустила руки, мы знали о том, как следствие  фиксирует в протоколе показания обвиняемого, догадывались о том, как проводились допросы свидетелей, однако в таком виде защита не имела морального права выпустить дело в суд. Тем более все «сообщенное» свидетелями  полностью не соответствовало действительности.  

По окончании ознакомления с делом защитой было логично заявлено ходатайство о проведении очных ставок со всеми допрошенными по делу лицами, в том числе с так называемыми взяткодателями, поскольку из их показаний так же сквозило «нужными формулировками». Ходатайство было подробно мотивированно конкретными ссылками на протоколы содержащими суть противоречий. Одновременно защитой была заявлена жалоба на имя надзирающего прокурора о психологическом давлении на свидетелей, введении их в заблуждение при осуществлении допросов, что будет подтверждено в ходе очных ставок, о которых защита заявила ходатайство.

Следователем ходатайство было отклонено, поскольку он посчитал противоречия в показаниях не существенными, а вот прокурор сообщил, что жалоба адвоката  признана обоснованной и в целях устранения нарушений в адрес руководителя следственного органа вынесено требование. Правда, перед этим прокурор спросил защитника, а зачем («что хочешь-то?») он направил в прокуратуру свое нестандартное обращение. А затем, ответил защитник, что когда свидетели в суде начнут говорить не то, что написано в протоколах, защита встанет и заявит: «А мы о фактах  нарушения закона при допросах знали и прокурору жаловались, и очные ставки провести просили, и……. нарушение закона в свое время на следствии зафиксировали».

В общем, стало понятно, при таких обстоятельствах, считать расследование полным нельзя, тем более, что Верховным судом РФ признана необходимость предоставления обвиняемому возможности на досудебных стадиях оспорить показания  лиц, путем проведения с ними очных ставок.  Возвращение дела без утверждения обвинительного заключения — это была первая победа защиты, результатом которой была полная определенность с составом и  содержанием собранных по делу доказательств на данной стадии.

После возобновления следствия.

Инициатива фактически уже была в руках защиты. Мы знали о том, с кем будут очные ставки, готовились к ним. Более того, затребовали у следствия Постановления  о продлении сроков предварительного следствия, из содержания которых было понятно, какие следствие вынашивает дальнейшие планы относительно сбора доказательств.  

Следствие понимая, что результаты очных ставок могут быть далеко не однозначными,  предложило признать  вину в получении взятки в обмен на прекращение дела в части двух эпизодов коммерческих подкупов. Это даже как-то было немного оскорбительно для защитника, но я не обиделся. Ладно, если я не знал бы ничего о сроках давности привлечения к ответственности по преступлениям небольшой тяжести, но уж за 15 то лет работы адвокатом…….  В общем, мы  сказали, что следствие и без заключения сделки прекратит преследование в части этого обвинения и заявили готовое об этом ходатайство.

Прекратили, правда не сразу, пришлось обжаловать действия начальника, отменившего  первоначальное постановление в суд, потом обжаловать формулировки постановления, в которое были включены фразы о полной доказанности предъявленного обвинения в прекращаемой части. В конце концов, остались с одной 290 УК РФ (взятка). Уже легче.

Очные ставки.

Первая очная ставка была просто фееричной. Свидетель заявила, что ее показания в протоколе допроса записаны следователем не верно, и она  предлагала следователю переписать протокол, однако он сказал, что ее формулировки сути показаний не меняют, на что она заявила, что в суде не подтвердит данные показания. А следователь сказал – а в суде и не надо будет подтверждать. Конечно не надо, суд ведь их огласит.  Вот такие у нас свидетели,  подписывают все что угодно, но надеются, что если они расскажут суду правду, то тут-то он им и поверит. И мы настояли в том, чтобы все, о чем заявил свидетель, было занесено в протокол или защита все равно напишет об этом  в него свои замечания.

Вторая и следующие очные ставки планировались следствием как формальные, с вопросами, по сути, не устраняющими противоречия, но тут защита опять влезла со своими вопросами, которые оказывается тоже вправе задавать! Свидетели заявили, что не поддерживают свои ранее данные показания и показали, что обвиняемый им никаких указаний не давал, да и не имеет права этого делать в силу их должностного положения, они подчиняются совершенно другому лицу и они не видели что обвиняемый подписывал за грузоотправителя документы о вывозе контейнеров, а только предположили это.

Дальше эти пытки над своими собранными доказательствами следствие проводить в форме очных ставок не стало – вдруг опять кто-нибудь из свидетелей выдаст тайну Карабаса-Барабаса. Просто передопросили всех оставшихся свидетелей, а те уточнили свои показания в части противоречий, таким образом, что они стали соответствовать показаниям обвиняемого. Вывод: свидетели у нас, по сути говорят то, что хочет от них следователь. Оснований для проведения очных ставок не стало, они пропали.

Зато главная очная ставка с взяткодателем была впереди.  Поскольку после первого ознакомления с делом, нам были известны показания  взяткодателя, мы заранее подготовили ему свои каверзные вопросы. При этом со слов подзащитного, было известно, что на данного свидетеля и возглавляемое им предприятие ранее оказывалось давление, вплоть до выноса из офиса всех компьютеров, как содержащих нужную следствию информацию, что могло повлечь полную остановку деятельности фирмы.

Однако свидетель все же сделал защите подарок. В протоколе допроса он не сказал напрямую, что дал именно взятку.  Более того, в конце протокола он дополнил рукописно свои показания фразой о том, что большая часть денег перечисленных им на карту обвиняемого предназначалась водителям за услуги автотранспорта.  Думаю, что в той ситуации, в которой находился во время дачи показаний этот свидетель,  добавление этой записи в протокол допроса было его свидетельским  подвигом.

Перед проведением очной ставки, следствием был выбран красивый тактический ход – повторно допросить  взяткодателя и устранить  шероховатости его предыдущего допроса и дополнить его нужными формулировками, не предполагающими двоякого толкования назначения перечисленных обвиняемому на карту денежных средств.  Следствие было уверенно в том, что все получится, поскольку свидетель был интеллигентным, скромным и неконфликтным человеком, ранее напуганным ответственностью за дачу взятки.

Но  свидетель оказался человеком, явно недооцененным следствием и пришел на вызов с адвокатом, который оказался очень принципиальным в части отстаивания формулировок показаний своего клиента и упертым. В общем, мы ждали начала очной ставки часа 3, пока свидетель и адвокат добивались от следствия исправления содержания протокола допроса. Смело могу порекомендовать этого коллегу, тем более что он тоже Праворубец.

Очная ставка прошла под впечатлением от результатов допроса. Защита обвиняемого закрепила достигнутые результаты своими вопросами,  так же внесенными в протокол очной ставки и ответами свидетеля на них.  В окончании очной ставки стало известно, что  ранее  свидетелю было известно о прослушивании переговоров его и обвиняемого, и данные результаты ОРМ  ему ранее демонстрировались.  Странно, что эти результаты не нашли своего отражения в деле и мы рискнули ходатайствовать об их приобщении.  Оказывается, такие указания уже были даны и прокурором.

Прослушав все телефонные переговоры, санкции суда на запись которых не было, мы решили признать, что голос принадлежит обвиняемому и свидетелю, поскольку их содержание полностью соответствовало показаниям обвиняемого. Более того, звонивший свидетель просил обвиняемого получить на его карту деньги для расчета с частным автотранспортом,  идущим транзитом через Тюмень, который заберет контейнер и не заезжая в город свидетеля проследует по своему маршруту.

Обвинение разваливалось. Полностью подтверждалась версия стороны защиты о том, что обвиняемый получал от предприятия, денежные средства на свою карту ежемесячно в фиксированной сумме за услуги, не относящихся к его организационно-распорядительным функциям, а остальные деньги для расчета с частными водителями. Взятки даются в круглых суммах, а перечисления типа 71 352 рубля 37 копеек могут быть только за услуги.  Да он пользовался тем, что работа была связана с контейнерными  операциями, но это не основание для уголовной ответственности.

Снова коммерческий подкуп.

Под влиянием  «тяжести  улик», следствие приняло решение прекратить уголовное преследование обвиняемого по  части 3 ст. 290 УК РФ, и одному эпизоду коммерческого подкупа, о чем с прискорбием сообщило стороне защиты. Все?  Нет, конечно! Такое перспективное дело не может так бесследно кануть в архивах правоохранительного органа, не дойдя до суда. Проведя мозговой штурм силами отдела, а может и большими, следствие решило возобновить расследование  одного из эпизодов коммерческого подкупа,  производство по которому было ранее прекращено в связи с истечением срока давности и огорошить этим защиту. Постановление о прекращении дела было отменено, обвинение было переквалифицировано на часть 6 ст. 204 УК РФ и следствие по оставшемуся эпизоду коммерческого подкупа было возобновлено.

Логика следствия была такова: в 2014 году общая сумма полученного обвиняемым в разное время коммерческого подкупа составляла 42 000 рублей. На тот момент эти действия квалифицировались по части 3 ст. 204 УК РФ, а не по части 5 ст. 204 УК РФ — Незаконное получение лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, наказывается лишением свободы на срок до семи лет. А в действующей редакции уголовного закона по части 6 ст. 204 УК РФ — незаконное получение лицом денег в значительно размере (свыше 25 000 рублей) наказывается лишением свободы на срок до пяти лет. Следовательно, новая редакция уголовного закона не ухудшает  положение  привлекаемого лица и должна применяться в отношении него, а первоначальная квалификация деяния обвиняемого по части 5 ст. 204 УК РФ была не верной.

 При этом следствие не смутило, что в 2014 году, когда были получены денежные средства, такого преступления как получение коммерческого подкупа в значительном размере не было вообще и само по себе разграничение составов этого преступления  по размеру полученных денег ухудшает положение лица привлекаемого к ответственности.

 Но к этому мы все равно придем позже, а пока снова надо давать показания по данному эпизоду, ходатайствовать о проведении очных ставок с дающим подкуп лицом и все то, что ранее делалось защитой по обвинению во взятке.

Передать в суд хоть один эпизод – это все же лучше, чем поработав год не добиться никакого результата. Поэтому к доказыванию этого эпизода следствие подошло с учетом всех  известных ему тактик защиты и собственных ошибок. Сами перелопатили все дело, исправили в нем как могли все что нашли и даже то, что защита ранее не заметила и что заметила, но умолчала до поры до времени.  В общем, расслабон, связанный с надеждой на особый порядок, закончился. Хотя для меня странно, что установление следствием невиновности человека считается для него большой неудачей. Скорее это большая удача следствия!

Защита на всякий случай еще раз потревожила большое начальство  следственного органа и прокурора жалобой на тему кулуарности и скрытости расследования в части отмен всяких постановлений и возобновлений  производства и назначения экспертиз по делу по делу втихаря, что явно не на пользу правам обвиняемого, указав на  необходимость проявления особого внимания к остаткам дела. На том и пошли опять знакомится с делом.

Из новых материалов дела следовало, что с интервалом в полгода, свидетель обвинения обращалась каждый раз заново к обвиняемому с просьбой о вывозе контейнеров с определенным номером со станции под погрузку и возвращении его обратно. Защита считала это тремя эпизодами,  по каждому из которых было получено вознаграждение менее чем в значительном размере и предлагало прекратить преследование по каждому из эпизодов за сроком давности. Обвинение считало эпизоды единым продолжаемым преступлением, поскольку деньги получались за одно и то же и от  одного и того же лица.

Однако динамика показаний дающего подкуп была такова, что из нее следовало, что он обращался к обвиняемому за услугой каждый раз снова, не предполагая обратиться вновь, его деятельность в этом секторе была  эпизодической и он не предполагал возникнет ли в будущем такая необходимость. Следствие пыталось передопросив свидетеля изменить формулировки показаний, сконцентрировав их на том что договоренность сразу была на будущее, но из прошлых показаний и объяснений свидетеля обратного уже не выбросишь.

Доводы о том, что деньги были так же переданы водителям за транспортные услуги, за исключением небольшого вознаграждения, следствием не принимались, поскольку согласно собранных следствием доказательств, транспортировка контейнеров осуществлялась  транспортом железной дороги и были допрошены свидетели – водители предприятия, которые заявили, что никаких денег за эту работу они от обвиняемого не получали, а работали за заработную плату. Таким образом, следствие  вело к тому, что обвиняемый использовав свое положение, деньги присвоил себе, а контейнеры вывозил транспортом РЖД, за что предприятие денег не получило.

Зная о номерах контейнеров, относимых к обстоятельствам дела, защита заранее, направляла в товарную контору РЖД  адвокатский запрос о предоставлении путевых листов о движении установленных следствием автомобилей в указанные следствием дни и актов о погрузке контейнеров. Поэтому мы до ознакомления с делом могли с расстановкой проанализировать данные этих документов и сопоставить их с иными документами, в том числе изъятыми до возбуждения дела, и показаниями свидетеля и подготовить письменное ходатайство о неотносимости собранных следствием доказательств к обстоятельствам уголовного дела.

Письменные документы, согласно которым, по мнению следствия, подтверждалась перевозка спорных контейнеров силами РЖД, а не посторонними водителями, были подобраны следствием наобум по близким датам и их содержание явно противоречило как маршрутам движения транспорта указанным в них, так и хронологии погрузки этих контейнеров в  автомобиль. Не может быть перевезен контейнер автомобилем до того как  этот же контейнер будет погружен в автомобиль краном.  Сначала яйца потом цыплята, а уже потом курица, но наоборот никак.

Обо всех обстоятельствах было сделано письменное заявление по результатам ознакомления с делом в порядке части 4 ст. 217 УПК РФ на отдельном листе. Заодно попросили, указать в обвинительном заключении на все доказательства, на которые ссылается защита с их описанием.

Долгая пауза ожидания утвержденного обвинительного заключения была прервана очередным предложением сделки со стороны следствия. Оказывается если обвиняемый напишет следователю ходатайство о прекращении уголовного дела с назначением судебного штрафа, то ему будет счастье и скорый суд без приговора с небольшим штрафом. Но надо загладить ущерб – помочь какому-либо социальному учреждению. Предыдущая судимость учитываться не будет, поскольку преступление совершено не после прошлого приговора.

Но обвиняемый уже поймал кайф. Он не только  раньше знал, что не виноват, но и понял, что сможет доказать это. Ни прямо, ни косвенно он уже не хотел признавать вину. Тем более защитник объяснил ему, что ходатайство о назначении судебного штрафа мы можем подать вплоть до апелляционной инстанции суда рассматривающего  его уголовное дело и никакое следствие нам для этого не нужно. В общем, в очередной раз сделка не была принята. Человек кардинально изменился по сравнению со своим первым уголовным делом, рассмотренным в особом порядке.

Через час следователь перезвонил и спросил,  будет ли обвиняемый согласен с прекращением уголовного дела по обвинению в коммерческом подкупе в связи с истечением срока давности привлечения к ответственности. Обвиняемый не возражал. Предыдущая судимость в особом порядке все равно уже наложила отпечаток на его биографию. 

 За годы работы таких дел и таких результатов было много, и у меня сложилась «своя технология» защиты на следствии. Я ее обобщил и попробую рассказать 4 и 5 ноября 2017 года на конференции праворубцев в Москве. Присоединяюсь к предыдущим приглашениям, приходите.