Придя в адвокатуру, я пережила несколько стадий. Первая стадия заключалась в том, что я брала на себя защиту всех клиентов, решивших обратиться ко мне за помощью. Наработав клиентскую базу, стаж, получив определенный опыт, я перешагнула на следующую ступень, когда я могла выбирать.
Нашу работу можно сравнить с профессией хирурга. Есть хирурги, которые оперируют только перспективных клиентов, а пациентов со сложными случаями не берут. А есть хирурги, которые, казалось бы, и в безнадежной ситуации берутся и пытаются помочь. Очевидно, что у второй категории врачей показатели смертности намного выше.
Первые растут, а вторые чаще всего «прозябают» в районных больницах. Пациенты не разбирающиеся в тонкостях профессии врача хотят, чтобы их оперировал хирург, в практике которого нет смертельных случаев. Так и в адвокатуре.
Однажды в коридоре суда я услышала беседу двоих подсудимых, один из которых похвастался, что у его адвоката все дела выигрышные, ни один его клиент не сел, а основная часть дел прекращается.
Я подумала, что такой адвокат и сайт видать свой создал, и фотографию красивую разместил, и указал, что у него 100% выигрышных дел. Поток клиентов не иссякает, все ведь хотят хорошего результата. А чего проще брать клиентов, привлекаемых за преступления небольшой и средней тяжести, не имеющих рецидива. Рассказывать, что так им грозило 3 года тюрьмы, и только благодаря твоим умелым действиям у него: год условно, штраф, примирение с потерпевшим, — и т.п. Клиент счастлив, адвокат тоже, количество клиентов растет, мозг включать не надо.
Так как пришло время, когда имя работает на меня, я решила начать отказываться от дел, по которым все доказано, приговоры вероятнее всего будут суровыми, клиенты с большой вероятностью останутся недовольными и та категория клиентов, не способных адекватно оценивать свою вину и ищущих «виновных» в их бедах найдут их в тебе.
И вот, в этот период времени, когда я решила попытаться стать адвокатом со стопроцентным выигрышем дел, мне позвонил мужчина, представившейся Сергеем, который в телефонном разговоре попросил принять на себя защиту его родственника, находящегося в следственном изоляторе по обвинению в сбыте наркотического средства в значительном размере.
В беседе звонивший рассказал, что по делу работает адвокат по назначению, с которым впоследствии было заключено соглашение. Так как Сергеем руководило желание максимально помочь попавшему в беду родственнику, то он решил пригласить второго защитника.
В процессе нашей беседы я узнала, что мой потенциальный подзащитный уже трижды был допрошен по данному делу в присутствии защитника, показания каждый раз признательные, закрепленные проверкой показаний на месте. Учитывая, что в мыслях я уже была А.Ф. Кони (разумеется по результатам его дел), перспектива по предлагаемому делу с учетом указанных обстоятельств сомнительная, что в мои планы не входило, поэтому я отказалась принимать на себя поручение на защиту.
Прошел месяц. Мне вновь позвонил Сергей, который стал уговаривать меня хотя бы поговорить с родственником, убеждая в его непричастности. То, с каким упорством Сергей пытался убедить вступить в дело родственника, меня подкупило и я решила хотя бы попробовать помочь.
Ознакомление с материалами, представленными в суд при рассмотрении ходатайства об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей меня расстроило. Из допросов моего подзащитного «Ивана» следовало, что у него есть знакомый по имени «Петр», который продает наркотическое средство марихуану. Первоначально он брал наркотик для личного потребления.
Убедившись в качестве продукта, стал брать его с целью последующей перепродажи своим знакомым. Неоднократно он продавал марихуану своему знакомому по имени «Андрей». Когда Андрей последний раз обратился к нему за марихуаной, взял у него деньги, пошел купил у «Петра» марихуану, которую перепродал дороже «Андрею».
Еду в СИЗО. Знакомлюсь с подзащитным, прошу рассказать как все было еще раз. «Иван» рассказывает, что он периодически потребляет марихуану и у него есть знакомый по имени «Андрей», также потребитель этого вида наркотика. Периодически товарищи встречаются и вместе курят. У них обоих есть знакомый по имени «Петр», занимающейся сбытом марихуаны.
В один не прекрасный для моего подзащитного день, ему позвонил «Андрей», который попросил, чтобы он сходил к «Петру» и купил для него - «Андрея» — марихуаны. «Иван» пояснил, что тот ему не продаст, так как брал себе «травки» и остался должен 1000 рублей. «Андрей» сказал, что отдаст долг лишь бы помог купить. Мой клиент согласился. Они встретились, пошли к дому «Петра», подзащитный взял у «Андрея» 5000 рублей, поднялся к «Петру», купил на 4000 восемь свертков марихуаны, а 1000 рублей отдал в качестве долга.
Спустившись, отдал 8 свертков с марихуаной ожидавшему его у подъезда «Андрею», тот вернул ему 3 свертка, сказав, что сейчас сходит по делам, вернется и они вместе покурят. Что в дальнейшем и произошло. «Андрей», оказавшийся закупщиком, сходил в отдел полиции, выдал приобретенное вещество. Освободившись от трудов праведных, встретился с моим клиентом, они покурили и расстались. Через неделю мой подзащитный был задержан.
Ни закупочных денег, ни запрещенных веществ при нем обнаружено не было. С клиентом провели беседу о его перспективах, если будет идти в отказ. Составили ему протокол его допроса в качестве свидетеля, где и появились эти чудесные показания, потом пригласили защитника по назначению, с которым показания плавно были перенесены в протокол допрос подозреваемого, потом обвиняемого, быстренько съездили на проверку показаний на месте.
Спрашиваю «Ивана», -«Почему давал эти показания?» Ответ «мы уходили от группы». Зачем спрашиваю я было уходить от группы, если у тебя все равно ч.3 ст. 228.1 УК РФ, по размеру переданного вещества? Будет ли там только пункт «б», или вместе с пунктом «а», санкция все равно одна. Зачем давать показания, если все равно в отношении тебя избиралась мера пресечения в виде ареста? Я бы могла дать хоть какое-то объяснение его действиям, если бы он давал показания ради подписки о невыезде.
Объясняю ему, что из того, что он мне рассказал, его действия можно квалифицировать исключительно как пособничество в приобретении, а не в сбыте. Учитывая, что он оказывал помощь участнику ОРМ, то, соответственно, и состава преступления в его действиях не будет, так как доказательств того, что умысел у него на оказании помощи «Андрею» в приобретении наркотического средства сформировался бы без воздействия со стороны сотрудников полиции, нет.
Заявляем следователю ходатайство о нашем дополнительном допросе, в ходе которого клиент дает показания соответствующие действительности.
Подаю следователю ходатайство о прекращении. Мне отказывают, мотивируя тем, что клиент деньги получил. Я объясняю, получил, не отрицаем, но от приобретателя за оказание помощи в приобретении. Если бы получил от продавца было бы соисполнительство в сбыте, а так, пособничество в приобретении, то есть ч.5 ст.33 ч.1 ст. 228 УК РФ. Следователь со мной не согласна, говорит цель преследовал корыстную в виде обогащения. Я ей про умысел, а она мне про завышенную стоимость.
В итоге битвы мой доверитель провел в следственном изоляторе 8 месяцев. Срок следствия — год. Дважды дело возвращалось из прокуратуры на доследование. Настал закономерный конец. Дело прекращено за отсутствием состава преступления. Я подготовила документы на возмещение морального вреда и убытков. Что нам взыщет наш суд – сообщу.
Для себя по итогам этого дела сделала следующие выводы:
- Не время мне еще садиться в вагон к адвокатам со 100% выигрышем дел.
- Бороться, еще раз бороться и никогда не сдаваться!
- Выбирать клиентов буду, но не по сложности предстоящей задачи
И очень бы хотелось, чтобы настало то время, когда адвокаты, специализирующиеся по гражданским делам, не разбирающиеся в некоторых составах уголовных дел, перестанут «подмахивать» следователям такие показания, а поговорят с доверителем, посоветуются с коллегами и, наконец, поймут, что перед ними человек, судьба которого в данный момент практически полностью зависит от его грамотных продуманных действий.