Найти юриста / адвоката / эксперта
Любому юристу, практикующему в области уголовного процесса, известно, что в нашей стране проблемы потерпевшего это его личные проблемы.
Государство почти всегда игнорирует мнение потерпевшего за исключением, пожалуй, одного момента, какое наказание назначить подсудимому, даже гражданский иск в уголовном процессе и тот все время норовят оставить без рассмотрения.
По делам публичного обвинения мнение потерпевшего не влияет на квалификацию, в лучшем случае может быть учтено на стадии предварительного расследования.
Прекращение за примирением по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях невозможно, а по остальным составам остается на усмотрение правоприменителя, исключение дела частного обвинения, всего 4 неквалифицированных состава (побои, умышленное причинение легкого вреда здоровью, оскорбление и клевета).
Сущность этих «кастрюльных» дел (частного обвинения) всем известна, на 99% это способ решить иные, как правило, имущественные вопросы (раздел имущества, проживание и т. д.).
При этом, по делам частного обвинения, возбужденным в порядке, предусмотренном для дел публичного обвинения в связи с невозможностью защиты своих прав самим потерпевшим, правоприменительная практика навязывает исключительно публичный характер отношений и не дает потерпевшему права, отказаться от обвинения (институт иной, но по сути, речь идет все равно об исчерпании конфликта, только с другими правовыми последствиями).
Между тем, зачастую только прекращение за примирением дает шанс потерпевшему получить хоть какое-то имущественное удовлетворение.
Часто бывает ситуация, в которой потерпевшему ни холодно, ни жарко, от того, что обвиняемый получит реальный срок, они могут быть даже незнакомы, а в том, что виноват конкретный человек, потерпевшему бывает, вообще, приходится поверить.
Такая ситуация бывает конечно не всегда, но личные неприязненные отношения к обвиняемому, потерпевший испытывает не часто – это факт!
С другой стороны обвиняемый обычно рассуждает: «С какой стати я буду платить деньги потерпевшему, если дело не прекратят, лучше уж правоприменителю, тогда, хотя бы эффект будет».
Очень мило, при этом, выглядят призывы некоторых работников правоохранительной и судебной системы, которые кричат: «Недопустимо создавать правовой механизм, при котором лицо, совершившее деяние, ОТКУПАЕТСЯ от ответственности».
В нашей правоприменительной практике ВСЕГДА ставится возможность прекращения уголовного дела за примирением в зависимость от признания вины, хотя в действительности далеко не всегда есть преступление, виноват конкретный человек и т. д.
Более того, регулярно вижу попытки правоприменителей истолковать предыдущее прекращение уголовного дела по, так называемому, нереабилитирующему основанию, как установление вины, в совершении преступления.
Как заключительный штрих к характеристике института прекращения за примирением – на стадии предварительного расследования почти не прекращают дела за примирением, исключение это ситуация, когда нужно прекращать по иному реабилитирующему основанию.
Обусловлено это тем, что правоохранители отчитываются о качестве своей работы по количеству дел, направленных в суд!
Несколько дел из моей практики, окончившихся прекращением за примирением сторон.
1. Уголовное дело частного обвинения – побои.
Мужик написал заявление на родного брата (тот работает частным охранником, в случае осуждения за умышленное преступление теряет лицензию) при следующих обстоятельствах. Подмосковная деревня (с дорогой землей), дом и земля не разделены, ранее были конфликты по поводу «прописки» и способа раздела имущества. В семье процветает рукоприкладство, даже их мать, которой на тот момент было более 80 лет, регулярно дралась с остальными членами семьи. Драка, описанная в заявлении действительно была, точнее был один хороший удар, но спровоцировал ее заявитель, публично, конкретно и нецензурно высказавшись о жене брата в его присутствии, что это означает для деревни, объяснять не нужно. Дело прекращено за примирением в лучших традициях ОТКУПА от уголовной ответственности J. Долгое время потерпевший отказывался мириться (набивал цену), в ходе разговора, я открыл кошелек, показал деньги, руки у того затряслись «как будто кур воровал» (В. С. Высоцкий) и помирились за 5 минут. Мораль – справедливость здесь не ночевала, но оптимальное решение найдено. Один за то, что не сдержался, заплатил деньги, второй их получил за то, что получил по лицу. То, что, по существу, случилась провокация, и жадность потерпевшего удовлетворилась – наименьшее зло из тех, какие могли быть.
2. Уголовное дело по ч. 1 ст. 203 (старая редакция закона, до 5 лет).
Частный охранник, стерег незаконную парковку, не устерег, повздорил с наемным водителем, который там запарковал автомобиль. Последний вызвал милицию, те возбудили указанное дело. На следующий день заявитель передумал, его начальник уволил с работы за такой нрав (с охранником это не было связано), захотели примириться. Не тут то было! Участковый организовал двух лжесвидетелей, которые, как выяснилось, видели конфликт в таких красках, о которых не знали ни заявитель, ни охранник. Работу пришлось организовать следующим образом. Мой друг защищал интересы охранника, а я потерпевшего, и все мы вместе боролись со следователем. Дело до суда доковыляло, но поскольку, в нем были только невысказанные угрозы и движения и соответствующая позиция потерпевшего, суд с легким сердцем дело прекратил за примирением. Мораль – справедливость восторжествовала, так как люди разрешили все свои проблемы, невзирая на попытки государства, в лице правоохранителей их создать.
3. Уголовное дело по побоям.
Женщина подала заявление на бывшего мужа, у них есть общий ребенок, причем заявление было подано в прокуратуру и дело было возбуждено в порядке публичного обвинения. По слухам он ее бил, даже стрелял в нее, думается, она в долгу не оставалась, оставим за кадром – неинтересно. Параллельно в суде рассматривается дело о разделе совместно нажитого имущества, но вот незадача: машины, квартиры на его родителях-пенсионерах. После долгих и очень муторных переговоров, которые формально увенчались успехом, стороны договорились, что она отказывается от обвинения, а он отдает имущество сам «по-справедливости», фактически мужчина стал уклоняться от исполнения, надеясь, что уголовное дело прекратят, а деньги платить не придется. В итоге, мне пришлось отказаться от иска. В подтверждение позиции, что имущество совместно нажитое, не было и трамвайного билета, зато напугал, что не буду мириться, а буду добиваться осуждения. В итоге, в обстановке тотального недоверия заложили в ячейку деньги, условием открытия ячейки установили предъявление нами постановления о прекращении уголовного дела в связи с отказом от обвинения. После чего пришлось выдержать целый бой. Мировая судья в связи с отказом потерпевшей являться в судебное заседание и представленным заявлением о желании воспользоваться своим правом отказаться от обвинения, дело прекратила, а прокурор остался недоволен, обжаловал с мотивировкой: «Как это так, мы дело возбуждали, а его суд прекратил за отсутствием состава»! Суд апелляционной инстанции сначала тоже был настроен весьма агрессивно, но после разъяснений о том, что в данном деле нужно выносить постановление, если судебный акт мирового судьи остается без изменения и приговор в остальных случаях, а приговор постановить невозможно в отсутствие потерпевшей (ее право не являться в суд в данном случае установлено Законом), согласился с нашей позицией и все оставил без изменения. Мораль – люди, у которых общий ребенок перестали желать друг другу смерти, разрешили конфликт до приемлемого уровня, несмотря на противодействие государства.
Мне думается, что подход к институту прекращения уголовного дела за примирением сторон нужно менять кардинально, собственно вся статья ради предложения соответствующей дискуссии.
Собственно говоря, мне кажется, нужно расширить категорию уголовных дел, по которым примирение влечет обязательное прекращение, полагаю, что это должны быть все дела небольшой и средней тяжести. Кроме того, необходимо стимулировать обвиняемых к возмещению (заглаживанию) вреда потерпевшим по остальным составам. Например, включив, норму о том, что размер наказания не может превышать, скажем, половины, максимального размера наказания, установленного Законом.
Подобные изменения ведут к действительному восстановлению социальной справедливости и главное к сокращению коррупции.
Оценим последние изменения УК РФ.
Ч. 4 ст. 111 УК РФ предусматривает ответственность от 2 месяцев лишения свободы.
Определение тяжкого вреда здоровью – «Тяжкий вред здоровью это повреждение опасное для жизни и здоровья». Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, и при этом непонимание со стороны причинившего такой вред, что может наступить смерть может иметь место только в одном случае, потерпевшего пытают и принимают меры, чтобы он остался жив, а он все-таки умер – недоглядели.
По действующему закону, в подавляющем большинстве случаев, можно оконченное убийство переквалифицировать на ч. 4 ст. 111 УК РФ и назначить наказание за уже отсиженным, особенно, если лицо, принимающее решение, правильно стимулировано.
Так может лучше деньги родственники погибшего получат?
Еще один риторический вопрос, какую цель преследовал законодатель, внося последние изменения в УК РФ, в общем-то, понять можно, а вот чего добились то, точно с коррупцией боремся …?
Государство почти всегда игнорирует мнение потерпевшего за исключением, пожалуй, одного момента, какое наказание назначить подсудимому, даже гражданский иск в уголовном процессе и тот все время норовят оставить без рассмотрения.
По делам публичного обвинения мнение потерпевшего не влияет на квалификацию, в лучшем случае может быть учтено на стадии предварительного расследования.
Прекращение за примирением по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях невозможно, а по остальным составам остается на усмотрение правоприменителя, исключение дела частного обвинения, всего 4 неквалифицированных состава (побои, умышленное причинение легкого вреда здоровью, оскорбление и клевета).
Сущность этих «кастрюльных» дел (частного обвинения) всем известна, на 99% это способ решить иные, как правило, имущественные вопросы (раздел имущества, проживание и т. д.).
При этом, по делам частного обвинения, возбужденным в порядке, предусмотренном для дел публичного обвинения в связи с невозможностью защиты своих прав самим потерпевшим, правоприменительная практика навязывает исключительно публичный характер отношений и не дает потерпевшему права, отказаться от обвинения (институт иной, но по сути, речь идет все равно об исчерпании конфликта, только с другими правовыми последствиями).
Между тем, зачастую только прекращение за примирением дает шанс потерпевшему получить хоть какое-то имущественное удовлетворение.
Часто бывает ситуация, в которой потерпевшему ни холодно, ни жарко, от того, что обвиняемый получит реальный срок, они могут быть даже незнакомы, а в том, что виноват конкретный человек, потерпевшему бывает, вообще, приходится поверить.
Такая ситуация бывает конечно не всегда, но личные неприязненные отношения к обвиняемому, потерпевший испытывает не часто – это факт!
С другой стороны обвиняемый обычно рассуждает: «С какой стати я буду платить деньги потерпевшему, если дело не прекратят, лучше уж правоприменителю, тогда, хотя бы эффект будет».
Очень мило, при этом, выглядят призывы некоторых работников правоохранительной и судебной системы, которые кричат: «Недопустимо создавать правовой механизм, при котором лицо, совершившее деяние, ОТКУПАЕТСЯ от ответственности».
В нашей правоприменительной практике ВСЕГДА ставится возможность прекращения уголовного дела за примирением в зависимость от признания вины, хотя в действительности далеко не всегда есть преступление, виноват конкретный человек и т. д.
Более того, регулярно вижу попытки правоприменителей истолковать предыдущее прекращение уголовного дела по, так называемому, нереабилитирующему основанию, как установление вины, в совершении преступления.
Как заключительный штрих к характеристике института прекращения за примирением – на стадии предварительного расследования почти не прекращают дела за примирением, исключение это ситуация, когда нужно прекращать по иному реабилитирующему основанию.
Обусловлено это тем, что правоохранители отчитываются о качестве своей работы по количеству дел, направленных в суд!
Несколько дел из моей практики, окончившихся прекращением за примирением сторон.
1. Уголовное дело частного обвинения – побои.
Мужик написал заявление на родного брата (тот работает частным охранником, в случае осуждения за умышленное преступление теряет лицензию) при следующих обстоятельствах. Подмосковная деревня (с дорогой землей), дом и земля не разделены, ранее были конфликты по поводу «прописки» и способа раздела имущества. В семье процветает рукоприкладство, даже их мать, которой на тот момент было более 80 лет, регулярно дралась с остальными членами семьи. Драка, описанная в заявлении действительно была, точнее был один хороший удар, но спровоцировал ее заявитель, публично, конкретно и нецензурно высказавшись о жене брата в его присутствии, что это означает для деревни, объяснять не нужно. Дело прекращено за примирением в лучших традициях ОТКУПА от уголовной ответственности J. Долгое время потерпевший отказывался мириться (набивал цену), в ходе разговора, я открыл кошелек, показал деньги, руки у того затряслись «как будто кур воровал» (В. С. Высоцкий) и помирились за 5 минут. Мораль – справедливость здесь не ночевала, но оптимальное решение найдено. Один за то, что не сдержался, заплатил деньги, второй их получил за то, что получил по лицу. То, что, по существу, случилась провокация, и жадность потерпевшего удовлетворилась – наименьшее зло из тех, какие могли быть.
2. Уголовное дело по ч. 1 ст. 203 (старая редакция закона, до 5 лет).
Частный охранник, стерег незаконную парковку, не устерег, повздорил с наемным водителем, который там запарковал автомобиль. Последний вызвал милицию, те возбудили указанное дело. На следующий день заявитель передумал, его начальник уволил с работы за такой нрав (с охранником это не было связано), захотели примириться. Не тут то было! Участковый организовал двух лжесвидетелей, которые, как выяснилось, видели конфликт в таких красках, о которых не знали ни заявитель, ни охранник. Работу пришлось организовать следующим образом. Мой друг защищал интересы охранника, а я потерпевшего, и все мы вместе боролись со следователем. Дело до суда доковыляло, но поскольку, в нем были только невысказанные угрозы и движения и соответствующая позиция потерпевшего, суд с легким сердцем дело прекратил за примирением. Мораль – справедливость восторжествовала, так как люди разрешили все свои проблемы, невзирая на попытки государства, в лице правоохранителей их создать.
3. Уголовное дело по побоям.
Женщина подала заявление на бывшего мужа, у них есть общий ребенок, причем заявление было подано в прокуратуру и дело было возбуждено в порядке публичного обвинения. По слухам он ее бил, даже стрелял в нее, думается, она в долгу не оставалась, оставим за кадром – неинтересно. Параллельно в суде рассматривается дело о разделе совместно нажитого имущества, но вот незадача: машины, квартиры на его родителях-пенсионерах. После долгих и очень муторных переговоров, которые формально увенчались успехом, стороны договорились, что она отказывается от обвинения, а он отдает имущество сам «по-справедливости», фактически мужчина стал уклоняться от исполнения, надеясь, что уголовное дело прекратят, а деньги платить не придется. В итоге, мне пришлось отказаться от иска. В подтверждение позиции, что имущество совместно нажитое, не было и трамвайного билета, зато напугал, что не буду мириться, а буду добиваться осуждения. В итоге, в обстановке тотального недоверия заложили в ячейку деньги, условием открытия ячейки установили предъявление нами постановления о прекращении уголовного дела в связи с отказом от обвинения. После чего пришлось выдержать целый бой. Мировая судья в связи с отказом потерпевшей являться в судебное заседание и представленным заявлением о желании воспользоваться своим правом отказаться от обвинения, дело прекратила, а прокурор остался недоволен, обжаловал с мотивировкой: «Как это так, мы дело возбуждали, а его суд прекратил за отсутствием состава»! Суд апелляционной инстанции сначала тоже был настроен весьма агрессивно, но после разъяснений о том, что в данном деле нужно выносить постановление, если судебный акт мирового судьи остается без изменения и приговор в остальных случаях, а приговор постановить невозможно в отсутствие потерпевшей (ее право не являться в суд в данном случае установлено Законом), согласился с нашей позицией и все оставил без изменения. Мораль – люди, у которых общий ребенок перестали желать друг другу смерти, разрешили конфликт до приемлемого уровня, несмотря на противодействие государства.
Мне думается, что подход к институту прекращения уголовного дела за примирением сторон нужно менять кардинально, собственно вся статья ради предложения соответствующей дискуссии.
Собственно говоря, мне кажется, нужно расширить категорию уголовных дел, по которым примирение влечет обязательное прекращение, полагаю, что это должны быть все дела небольшой и средней тяжести. Кроме того, необходимо стимулировать обвиняемых к возмещению (заглаживанию) вреда потерпевшим по остальным составам. Например, включив, норму о том, что размер наказания не может превышать, скажем, половины, максимального размера наказания, установленного Законом.
Подобные изменения ведут к действительному восстановлению социальной справедливости и главное к сокращению коррупции.
Оценим последние изменения УК РФ.
Ч. 4 ст. 111 УК РФ предусматривает ответственность от 2 месяцев лишения свободы.
Определение тяжкого вреда здоровью – «Тяжкий вред здоровью это повреждение опасное для жизни и здоровья». Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, и при этом непонимание со стороны причинившего такой вред, что может наступить смерть может иметь место только в одном случае, потерпевшего пытают и принимают меры, чтобы он остался жив, а он все-таки умер – недоглядели.
По действующему закону, в подавляющем большинстве случаев, можно оконченное убийство переквалифицировать на ч. 4 ст. 111 УК РФ и назначить наказание за уже отсиженным, особенно, если лицо, принимающее решение, правильно стимулировано.
Так может лучше деньги родственники погибшего получат?
Еще один риторический вопрос, какую цель преследовал законодатель, внося последние изменения в УК РФ, в общем-то, понять можно, а вот чего добились то, точно с коррупцией боремся …?
А самое грустное, что любой случай обвинения или подозрения может сломать жизнь человеку, и за это никто ответственности нести не будет
Принимая изменения, законодатель уж точно, не думал о простых законопослушных гражданах.
О предпосылках для коррупционных решений, в связи с внесением изменений в уголовный кодекс, сказано уже очень много, так что останавливаться на этом не буду.
А вот что касается противодействия следователей, прокуроров, да и судей, прекращению дел в связи с примирением сторон, я полагаю, что им необходимо почаще напоминать о том, что в первую очередь, задачами уголовного закона (ст. 2 УК РФ), являются охрана прав и свобод человека и гражданина, которыми каждый вправе распоряжаться по своему (а не следовательско-прокурорско-судейскому) усмотрению.
Более того, главной целью наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ), является восстановления социальной справедливости, а вовсе не удовлетворение чьих-то амбиций и поддержание статистических показателей.
В реальной жизни, в абсолютном большинстве случаев, потерпевших гораздо больше интересует реальное восстановление их нарушенных прав, а вовсе не причинение подсудимому максимальных страданий. И пора бы уже правоохранителям прислушаться к мнению самих потерпевших.
С сожалением приходится признать, что потерпевшему в уголовном расследовании отводится роль марионетки…
Если уголовное преследование будет зависеть от воли потерпевшего, то кто защитит последнего от давления со стороны «друзей» обвиняемого или самого обвиняемого? Ведь совсем не тайна, что таковое давление очень часто оказывается и по делам частного обвинения!!! А каковым настойчивым оно (давление) станет при реальном сроке лишения свободы например на 10 лет?
Если изменения в законодательстве хоть и скромненько, но пытаются защитить свидетеля, то кто защитит при таком раскладе потерпевшего?
Ура, Владислав, я в Вас всегда верил!!! Можно и подискутировать.
1. Уголовное преследование это право потерпевшего — ст. 22 УПК РФ, в УПК оно просто декларировано, фактически мало чем подкреплено, собственно об этом и статья.
2. Интересам потерпевшего может соответствовать как максимально строгое наказание обвиняемого, так и освобождение последнего от ответствености, соответственно решать это только потерпевшему, причм здесь волевой аспект «ХОЧУ» или «НЕ ХОЧУ» гораздо важнее интеллектуального «понимаю, что этот человек опасен или не понимаю».
3. Бороться с угрозами в адрес потерпевшего совсем несложно. Для это даже у нас существуют механизмы.
4. Я ведь не предлагаю оставить решение вопроса о необходимости уголовного преследования по всем составам на усмотрение потерпевшего, а только в обязательном порядке учитывать его мнение, причем вполне определенным образом, определенном в Законе. Принцип правовой определенности, согласитесь, штука неплохая.
Тонкости уголовного законодательства совсем не мой размерчик. Я птица намного более низкого полета. Поэтому вряд ли смогу стать достойной стороной в дискуссии, но попробую.
Не соглашусь с Вашей позицией в основном именно с этой стороны. Но есть и другие мысли:
Вряд ли интересам потерпевшего, с материальной точки зрения, вообще соответствует уголовное наказание, ему от назначенного срока «ни жарко, ни холодно». Поэтому считаю, целью уголовного наказания является объективная защита именно общественных, а не частных интересов, покольку преступление нарушает не только права потерпевших, но и посягает на уставшиеся веками правила человеческих взаимоотношений, нарушает права всего общества.
Механизмы защиты может быть и существуют, но являются мертвыми (не используемыми) нормами, что в свою очередь вызывает у потерпевших страх за физическую неприкосновенность. (Представьте потерпевшего в Кущевской истории, а не семейную клоку)
Думаю необходимо усилить защиту прав потерпевших, но дополнительными возможностями по рассмотрению в рамках уголовного дела гражданского иска по возмещению материального и морального вреда. В связи с чем возникает еще одна проблема (достойная отдельного обсуждения) — законодательная градация размера морального вреда.
Владислав, главное желание высказываться, я далеко не первый день на сайте вижу ваши высказывания и абсолютно без иронии (как кому-нибудь могло показаться) обрадовался дискуссии именно с Вами — вы очень активны, говорите о важных вещах.
↓ Читать полностью ↓
1. Интересам потерпевшего может соответствовать как освобождение обвиняемого от наказания и даже от ответственности так и максимально строгое наказание, все зависит от личного восприятия случившегося. Трудно себе представить родственников погибшего в результате разбойного нападения, которые захотят примириться с обвиняемыми, скорее они захотят реальный срок и побольше, о деньгах вопрос как правило в таких ситуация не встает. С другой стороны, если человек потерял близкого в результате ДТП, то в ситуации, когда водитель виноват, что называется не очень сильно (например присутствует и вина погибшего), то потерпевший может примириться и бесплатно. Повторюсь, все зависит от личностного восприятия происшествия и оценки ситуации, которая развилась в дальнейшем.
2. Преступление действительно посягает в первую очередь на общественные отношения, а потом уже, в качестве факультатива на что-то еще. Куча составов, где потерпевшего вообще нет, есть составы, где вред только моральный. Я в статье поставил вопрос о том, где провести грань между балансом публичных интересов и интересов потерпевшего. Эта грань должна существовать, причем не в виде декларации, а в виде конкретных прав. Например, я предложил ограничивать размер наказания половиной от максимального срока, в случае примирения сторон и невозможности прекращения у/д. Соответственно встает вопрос, а правильно ли ограничивать ответственность таким образом, и если да, то соответствует ли эта дробь (1/2) пониманию справедливости.
3. Механизмы защиты не являются мертвыми, они мало используются потому, что нашим правоохранителям некогда этим заниматься и желания нет, нужно извините или «план» выполнять или «бабки косить», на остальное времени уже не остается, но согласитесь, что не так уж это и сложно. Много сказано слов о наркоконтроле, но у этой организации есть одна особенность, с прицелом на которую ее и создавали. Сотрудники наркоконтроля могут послать любого генерала, скажем от МВД, который выступает просителем по конкретному делу. Для защиты свидетелей потерпевших нужна отдельная структура, которая только этим и будет заниматься.
В приведенном Вами примере о Кущевской трудно представить себе потерпевшего, кооторый скаже, что примирился.
4. О дополнительной защите прав потерпевших в судебных стадиях производства по уголовному делу говорить сложно. Государство ведь не берет на себя обязанность возмещать из собственных средств, соответственно в 99 % результатом подобного разбирательства является «мертвый» исполнительный лист, по которому денег никогда не будет. А вот чтобы обвиняемый сам захотел их отдать, нужен стимул...
5. Градация морального вреда это из той серии, которую мы с Вами уже обсуждали, она определяется правоприменительной практикой. Приведу пример.
В середине прошлого века во Франции вспыхнул скандал, связанный с тем, что бомжи к зиме спеиально совершали незначительные преступления (или брали на себя чужие дела), чтобы попасть в определенную тюрьму, зимовали в прекрасных условиях, а потом в течение теплого сезона опять гуляли.
Был у меня подзащитный, у которого сердце биться не в состоянии самостоятельно — стоит сложный кардиостимулятор (кому интересно кардиовертер-дефибриллятор), взяли под стражу, а у него кончается батарейка. Ситуация усугубляется тем, что он сам врач, защищался по тому заболеванию, в связи с которым у него и установлен этот прибор и он все знает о том, как будет умирать, если заряд упадет ниже критического уровня.
Вопрос как рассчитать моральный вред от незаконного содержания под стражей, при аналогичных объективных данных, все отсидели по холодному периоду, всех выпустили.
В целом соглашусь, но норма предлагаемая Вами по сути уже содержится в УК, в смягчающих обстоятельствах. Применяя которую суд, при оказании подсудимым иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольном возмещении имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, может уменьшить срок лишения свободы. Поэтому все равно считаю лишним, по указанным выше обстоятельствам, предоставлять потерпевшему право каким бы то не было образом влиять на назначение наказания.
Что бы в результате уголовного разбирательства исполнительный лист не являлся «мертвым», думаю необходимо более полно использовать рычаги гражданского иска, чем очень вяло пользуются уголовные адвокаты.
Отдельную структуру для защиты свидетелей потерпевших поддерживаю.
"… во Франции вспыхнул скандал, связанный с тем, что бомжи к зиме специально совершали незначительные преступления (или брали на себя чужие дела), чтобы попасть в определенную тюрьму, зимовали в прекрасных условиях, а потом в течение теплого сезона опять гуляли..." — это практикуется бомжами и в России.
Меня давно интересовали возможности возмещения материального вреда по исполнительному листу, в случае когда «нечего взять». Изучая материалы Праворуб.РУ, прихожу к выводу, не так все глухо, есть выходы.
Откровенно говоря, смягчающие обстоятельства не то чтобы мертвая, но не сильно влияет на решение суда. Когда речь идет о неосторожных преступлениях, то конечно влияет, особенно, когда суд отказал в прекращении за примирением.
А вот когда речь идет о тяжких статьях, там мнение потерпевшего практически не учитывается, на мой взгляд зря.
А вот по поводу взыскания по исполнительному листу, расскажте, пожалйста, поподробнее. Есть такая мысль у определенной части осужденных: «Лохам платить не по понятиям», думаю ясно о чем идет речь.
Так не кто не мешает обвиняемому «красиво» загладить вину рублем! (не следаку, а потерпевшему) А адвокату, в свою очередь, все это «красиво» преподнести на блюдечке судье и попросить применить смягчающее, так сказать обменять «красивый рубль» на пару лет, и потерпевший думаю будет не против.
Предвижу мысленный вопрос: Где гарантии обвиняемому?
А должны ли они быть гарантии, ведь знал на что шел, если не по неосторожности!
Все-таки пока у нас больше карательная система, чем оправдательная. И наверное, так будет всегда
Если честно, то моё мнение на счет прекращения уголовного дела за примерением сторон, не может существенно повлиять на практику расследования уголовных дел, это я как человек «по ту сторону баррикад» говорю. Потому, что понятие палочная система никто не отменял, и поэтому ак говориться любое возбужденное уголовное дело должно быть в суде, любое прекращение считается браком в работе.
А на счет квалификации действий лица по 111 ч. 4 и 105 ч. 1 уж поверте разница есть большая, от способа нанесения телесных повреждений, до характера действий лица привлекаемого к ответственности, после причинения телесных повреждений потерпевшему.
Ага, поэтому, в основном определяют по времени смерти, сразу, ну тогда убийство, а если пару дней пожил, то уже можно и ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Как я уже говорил по остальным элементам они совпадают.
Прокомментируйте пожалуйста ситуацию: Обоюдная драка, справоцируемая потерпевшим, он кинулся с вилами на обвиняемого с криками «Убью» в результате драки у потерпевшего оказалась травма носа, о которой он утверждает, что обвиняемый ему его откусил. Экспертиза однозначного ответа не дает.Момента якобы укуса носа никто не видел, на потерпевшем крови не было (ни на лице. ни на одежде), о чем был рапорт участкового.Во время якобы укуса потерпевший был на обвиняемом. Свидетельские показания о том, что нос откусил обвиняемый, только со стороны родственников потерпевшего (момента не видели).Обвиняемый вину категорически не признает.В отношении обвиняемого возбуждено уголовное дела по ч.1 ст.111 УК, в отношении потерпевшего возбуждено уг.дело по ст.112 УК. Со стороны обвиняемого есть свидетельские показания, что потерпевший угрожал вилами.
Думаю, что по доказательствам комментировать бессмысленно, материалов дела у меня нет, со свидетелями не разговаривал. У меня было дело очень похожее на это, только не вилы, а нож. С процесуальной точки зрения важно какое из этих дел попадет в суд первым, так как прокурор не сможет поддерживать обвинение по делу, которое противоречит обвинению по другому делу, которое уже рассмотрено судом — вот вам и практический совет.
А могут эти дела рассматриваться в одном судебном заседании? Спасибо.
Нет, не могут. В одном процессе один человек не может быть одновременно и подсудимым и потерпевшим.
Все-таки, нужно 100 раз подумать, прежде чем вызвать наряд милиции или завести дело. И камень краеугольный: вроде бы и некоторые проблемы и решить без милиции нельзя, а с другой стороны, еще неизвестно, как это потом откликнется
Так вот люди и думают на пять шагов вперед, и пытаются решить свои личные проблему за счет правоохранительных органов. Провоцируя неугодных личностей на неправомерные действия и преподнося все это в нужном ракурсе можно добиться желаемых результатов (как описано выше касательно раздела имущества или прописки), если невозможно решить текущие вопросы иными способами. Как говорится- на войне все способы хороши.
Нахожу несколько неточными пояснения к Ч. 4 ст. 111 УК РФ, так как тот, кто причиняет тяжкий вред здоровью не всегда предполагает наступление смерти. Например, можно переехать человека на машине, с целью раздробить кости, но не для того, чтобы убить его. Примеров можно привести массу. В конечном итоге квалификация должна зависеть от преступного умысла, а не от наступивших последствий.
То есть, человек, который переехал другого на машине не предполагает, что тот может умереть, например, от болевого шока?
Это где такую траву продают, чтобы так думать?
Да можно многие вопросы решить мирно. Но не все этого хотят: ищут легких путей, либо тех, на кого можно свалить свою ответственность.
К первому абзацу хочется добавить: любые проблемы в нашей стране — прежде всего личные)
Наша законодательная система выгодна порой только тем, кто ее разрабатывает и принимает
Ну почему, не только им. Есть еще те, кто оплачивает банкет.
Надо помнить о рейтинге коррумпированности России, обсуждая примирение сторон. В прошлом году прошло несколько резонансных дел по ДТП, окончившихся откровенным откупом… Хорошо ли это?
Тут закономерный вопрос о том, кто именно получил «откуп».
Если потерпевший — это одно, если следователь — совсем другое…
Кто такой этот потерпевший, куда он пошёл? (Цитата) Обвиняемый… потерпевший… а выигрывает Государство, вернее, тот, кто стоит за Государством и от имени Государства (с большой буквы написано нарочито). Потерпевший, после вынесения приговора обвиняемому становится дважды потерпевшим, т.к. кроме сомнительного «морального удовлетворения» ничего не получает. А некоторых потерпевших (я сама в этом участвовала) ещё в суде унижают адвокаты преступников.
«Один за то, что не сдержался, заплатил деньги, второй их получил за то, что получил по лицу. То, что, по существу, случилась провокация, и жадность потерпевшего удовлетворилась» — где же гарантия, что история не повторится? Ведь действительно то, что о морали и речи нет, но желание, таким путём «срубить» деньжат останется.
Так теперь все ученые, второй раз? Шалишь!
Какая оживленная развернулась дискуссия. Постараюсь внести и свою лепту, не претендуя на признания мнения единственно верным и правильным.
Итак, уголовные дела, так называемого частного обвинения. Расширять список подобных статей, считаю, мягко говоря, нежелательным. Как бы там ни было, закрытие уголовного дела по примерению сторон, имеет два важных аспекта, причем практически противоположных по своему значению.
С одной стороны мы имеем ситуацию, когда человек, поступивший сгоряча, одумался, а вторая сторона (потерпевший) не держит на него зла, простил его, получил материальную компенсацию за свои «страдания». В таком случае, казалось бы чего и говорить: стороны помирились, зачем кого-то осуждать, лишать свободы?
Но если посмотреть на картину с другой стороны. Во-первых, потерпевший мог забыть обиду, лишь потому, что ему «позолотили ручку». И позолотили ее не потому, что раскаялись в содеянном, а потому, что так легче закрыть дело по примерению.
Кроме того, что-бы там не говорили, а вот лично я не хотел бы жить по-соседству с теми, кто друг друга «гладят сковородками», возбуждают уголовные дела, а потом мирятся. Кто знает, может они неуравновешенные, и чего от них еще ждать непонятно.
Так или иначе, на мой взгляд, статьи уголовного кодекса позволяющие прекращать уголовное дело по примерению сторон, желательно «оставить в покое», т.е. не расширять сферу их действия.
Спасибо автору за познавательную статью!
Прощение врагов — прекрасный подвиг, но есть подвиг еще более прекрасный, еще больше человеческий — это понимание врагов, потому что понимание — разом прощение, оправдание, примирение.
Статья вызвала двойное ощущение. С одной стороны достаточно много случаев, когда ни к чему доводить дело до реального осуждения или хотя бы судимости человека, когда всё лучше уладить мирным путём. Как образец — первый из приведённых Вами случаев. А с другой стороны -способ избежать наказания для тех, кто имеет определённую платёжеспособность или возможность давления на сторону противника.
Можно сколько угодно рассуждать о «запугиваниях» и «подкупах», но каждый случай уникален, и общими усилиями всех сторон процесса, в т.ч. и адвокатов подсудимого и потерпевшего, можно найти приемлемое (для данного случая) решение.
Худой мир, лучше доброй ссоры…
Константин Владимирович, огромное вам спасибо за то что затронули в своей статье столь важную проблему как право граждан непосредственно участвовать в отправлении правосудия.
Закостенелое мышление активно сопротивляется очевидной необходимости расширения прав потерпевшего и усиления его роли в уголовном процессе. Уже и КС РФ на это прямо указывал, а воз и ныне там.
Для меня представляется идеальным вариант, когда по делам, где объектом преступления являются исключительно права конкретного лица, обвинителем будет не прокурор (гос.чиновник), а адвокат или иной квалифицированный представитель потерпевшего. Но, к сожалению, до идеала нам еще очень далеко…
Собственно, Алексей, ты поднял одну важную теоретическую проблему: какие составы должны быть отнесены к делам частного обвинения, кроме тех четырех, предлагаю дискуссию в отдельной теме, сразу не готов :)