Суд сказал: «Поехали!» и махнул рукой. Пример того, как судьям теперь можно не соблюдать Уголовный кодекс РФ с подачи Верховного Суда РФ.

Чудеса, как принято считать, бывают только под Новый год. Но в отношении судебной системы России это правило не действует: судьи творят чудеса постоянно, и эти творения приходится расхлебывать нашим многострадальным гражданам.

С некоторых пор высокопоставленные судьи Верховного Суда РФ решили, что над действующим законодательством можно «измываться» любыми способами. Отныне при необходимости Верховному Суду дозволено интерпретировать нормы закона по желанию «трудящихся» в нужную сторону, например — отягчать ответственность лиц, совершивших преступления, без внесения соответствующих изменений в статьи УК РФ.

Ведь закон на Руси, что «дышло, как повернешь…» ну и так далее.

Я уже писал об этом случае судебного «нормотворчества» здесь: Праворуб: Уж мы их душили, душили... Верховный Суд РФ отказался от собственных ..., когда в роли «трудящихся» выступили органы ФСКН, чьи интересы и были неукоснительно соблюдены Верховным Судом РФ посредством незаконного вмешательства в незыблемые принципы уголовного права.

Теперь представляю вашему вниманию практическое «чудесное творение» в виде постановления судьи одного из районных судов города Москвы о возвращении уголовного дела прокурору для устранения нарушений закона.

Мой подзащитный обвиняется в совершении приготовления к незаконному сбыту наркотического средства, в крупном размере – ч. 1 ст. 30 п. «г» ст. 228.1 УК РФ.

Как это нередко бывает, доказательств наличия у обвиняемого умысла на сбыт наркотиков у органов следствия нет никаких. Обвиняемый был задержан в момент приобретения наркотического средства возле тайника — «закладки» и изначально стал давать показания, что данный наркотик он приехал забрать для собственного употребления. В ходе проведенного обыска в квартире задержанного никаких запрещенных веществ, предметов и приспособлений для изготовления наркотиков обнаружено не было. Оперативными данными причастность моего подзащитного к совершению других преступлений не установлена.

По заключению психиатрической экспертизы обвиняемый был признан нуждающимся в лечении от наркотической зависимости, что подтверждается показаниями свидетелей защиты, подтвердивших факт употребления наркотиков обвиняемым.

Единственным весомым контраргументом органов следствия, касаемых наличия у обвиняемого умысла на сбыт, стал акт медицинского освидетельствования, согласно которому в организме задержанного следов наркотических средств обнаружено не было. Доводы защиты о том, что приобретателю наркотика не обязательно ехать за его получением, будучи «вштыренным», и что цель приобретения наркотического средства как раз и должна быть направлена на то, чтобы употребить этот наркотик «после», а не «до» его приобретения, органы следствия не сочли убедительными.

Теперь о том, что учудил судья после принятия дела к производству. Во-первых, поскольку подсудимый содержится под стражей, сперва «по накатанной» суд решил вопрос по продлению меры пресечения. При этом наличие на иждивении у подсудимого троих малолетних детей, наличие постоянного места регистрации, места работы, официального источника дохода и наличие много-много чего еще, не стало препятствием к вынесению «законного и обоснованного» постановления о продлении ему стражи.

Ну, скажете вы, к этому мы уже привыкли. Согласен.

Но вот к тому, что последовало далее, я пока еще не привык. Нет, я, конечно же, догадывался, что рано или поздно мне придется испытать на своей собственной шкуре действие креативных фантазий Верховного Суда РФ, но вот, что в такой извращенной форме…

Судья по собственной инициативе вынес постановление о возвращении уголовного дела прокурору. При этом, когда судья поставил данный вопрос на обсуждение сторон, причину такого решения суд объяснил так: «При составлении обвинительного заключения были допущены существенные нарушения уголовного закона, а именно, предъявлено незаконное обвинение, которое препятствует рассмотрению данного дела в суде». После этой фразы в зале суда повисла пауза, а государственный обвинитель удивленно вскинула брови.

Прокурор возразила относительно такого решения, пояснив, что ничего не препятствует рассмотрению данного дела в суде.

Каюсь, до сих пор не могу изжить в себе остатки наивности, и все еще верю, что иногда решения суда ставят перед собой цель обеспечить соблюдение прав и свобод граждан. Именно этот мой недостаток, вкупе с профессиональным рефлексом во всем противоречить представителям обвинения, стал причиной моего согласия с таким решением суда. При этом я выступил с пылкой речью о том, что обвинение действительно незаконно, и что именно об этом я и талдычил на протяжении всего следствия, что умысел на сбыт не доказан, и все в том же духе.

Когда судья вышел и огласил свое постановление, вот тут-то я и присел. Суд сослался на замечательные трактовки этого злополучного Пленума Верховного Суда РФ № 30 от 30 июня 2015 года, который призывает суды любые факты приготовления к сбыту квалифицировать как покушение на сбыт. Сославшись на эти разъяснения Пленума, судья указал следующее, цитирую: «Таким образом, согласно нормам действующего законодательства (с каких это пор Пленум стал законодательством – прим. Автора) действия лиц обвиняемых в совершении незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов не могут быть квалифицированы как приготовление к незаконному сбыту наркотических средств. Однако в ходе предварительного следствия при предъявлении обвинения (фамилию изымаю) и в последующем при составлении обвинительного заключения указанные требования органами предварительного следствия нарушены.

Иными словами, «давайте ему довесим до покушения на сбыт, еще пяток лет сверху, а то приготовление к сбыту как-то неубедительно звучит».

Вот это круто, вот это я понимаю! Я себе представляю этот «выкрутас» следующим образом. Есть такие статьи в Уголовном кодексе РФ – 29 и 30, которые вполне доходчиво объясняют, что существуют такие стадии совершения преступления как приготовление и покушение. При этом уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям.

В связи с этим, лично я осмелюсь прийти к такому выводу: лицом может быть совершено приготовление к абсолютно любому тяжкому или особо тяжкому преступлению. Соответственно, квалифицировать действия обвиняемого со ссылкой на ст. 30 УК РФ (приготовление) можно также по любому тяжкому или особо тяжкому преступлению. При этом рекомендации Пленума Верховного Суда РФ не могут отменить действие общих положений Уголовного кодекса РФ и исключить возможность применять статью «приготовление» к нормам особо тяжкой ст. 228.1 УК РФ, поскольку Верховный Суд РФ не наделен правом изменять нормы Уголовного закона без внесения изменений в сам Уголовный кодекс РФ.

И вообще, с каких это пор рекомендации Пленума ВС РФ стали иметь статус Закона, в данном случае – Кодекса? Более того, эти рекомендации адресованы судам, а не органам следствия. Я за свою практику не встречал случаи, когда следователи обращали внимание на эти рекомендации (если вообще что-то слышали об их существовании). Более того, сами суды на эти Пленумы практически никогда не реагируют, когда защита сыплет ими на судебных заседаниях в интересах своих подзащитных. А теперь, оказывается, следователи не только должны знать о произвольных трактовках Пленума, они обязаны использовать их в качестве Закона при составлении обвинительного заключения.

Безусловно, теперь я вынужден обжаловать эту «абра-кадабру» в апелляционную инстанцию, хотя и догадываюсь, что ноги растут именно оттуда, и что самостоятельно до такого опуса районный судья вряд ли додумался бы. Но делать нечего, мы ведь должны реагировать на любые нарушения закона в отношении своих подзащитных, которые могут привести к ухудшению их положения, не так ли?

Так что же главнее – Пленум или Уголовный кодекс? Делайте ставки, дамы и господа.