Как нам пришлось научить налоговую инспекцию читать чуть больше чем профильный кодекс и почему я почти выучил испанский язык.

Государство должно создать условия для развития малого и среднего бизнеса…
В.В. Путин

История началась в середине 2010 года, когда компания — мой нынешний клиент, заключила с испанской компанией контракт на приобретение нержавеющей стали и перечислила  60 074,88 евро предоплаты.

Испанский контрагент не смог исполнить обязательства, или не захотел, что не суть, написал гарантийное письмо, не исполнил его, получил претензию, пропал. Поскольку контракт был составлен без расчёта на такое развитие событий, то, как водится, события начали развиваться самым неблагоприятным для моего клиента образом.

Так как испанские перипетии не являются предметом настоящего повествования, то я опишу их кратко.

Клиент заключил соглашение с испанским адвокатом, обратился в суд, в 2012 году получил решение, попытался его исполнить – безуспешно. Приписка с испанским адвокатом оптимизма клиенту не добавила и в июле 2015 года дебиторская задолженность в сумме 60 074,88 евро была списана как безнадежная.

Кто сталкивался с Русфинмониторингом, тот понимает, что списать дебиторку, которая была перечислена иностранному контрагенту в качестве оплаты по контракту, совсем не то же самое, что списать «внутрироссийскую» дебиторку.

Там господа не просто так хлеб проедают и чтобы компании не «прилетела» точно такая же сумма в качестве санкции и не попасть под подозрение в выводе денежных средств за рубеж, всё должно быть идеально. И всё было идеально, полная история переписки, судебное решение, отрицательные ответы по исполнению решения, ответы банка об отсутствии средств у должника, ответ Государственного Агентства Налогового Управления (есть в Испании такое) об отсутствии имущества у должника и т.д.

Казалось бы, Русфинониторинг спокоен, собственник компании махнул рукой, выдохнул и смирился, ситуация исчерпана.

Но нет…

 В конце лета 2016 года к клиенту нагрянула выездная налоговая проверка.

Традиционно встретили хорошо, работать не мешали, кинули пару костей – мелких нарушений. Без этого никак, коллеги не дадут соврать, что налоговая не может уйти просто так, подтвердив свою никчёмность.

В ноябре 2016 года проверка ушла, оставив после себя акт, в котором мы (а я к тому времени уже сотрудничал с компанией) обнаружили помимо того, что ожидали обнаружить, следующее:

— по результатам проверки установлено завышение в 2015 году внереализационных расходов в размере 2280166 руб. в результате нарушения п.п. 2 п. 2 ст. 265 НК РФ, п. 2 ст. 266 Кодекса в связи с включением в их состав дебиторской задолженности Hidroinox Tubes S.L…

Таким образом, налоговая не согласилась с нами в части периода списания безнадежной задолженности, считая, что задолженность должна была быть списана в 2012 году, а не в 2015 году.

Списывая задолженность в 2015 году, компания руководствовалась сведениями, размещёнными в официальном источнике «EINFORMA» (аналог нашего ЕГРЮЛ), согласно которым, деятельность должника была прекращена.

 Налоговая же, покопавшись во всех документах, заботливо и без разбора предоставленных ей главным бухгалтером, нашла судебный документ — отрицательный ответ на судебное поручение из Мирового Суда Сант – Грегори, датированный 23.01.2012.

Согласно буквальному переводу данного ответа, судебный поверенный вышел на адрес регистрации должника, где обнаружил, что дверь в офис закрыта на ключ, а свет выключен.

По мнению налоговой, в соответствии со ст. 272 НК РФ, на основании данного документа необходимо было списать задолженность в 2012 году, поскольку ответ безуспешный разовый выход судебного поверенного свидетельствует о невозможности дальнейшего взыскания задолженности.

 Конечно же, в указанной выше части мы с актом не согласились и решили помочь налоговикам разобраться в данном вопросе, дабы не идти в суд, где исход не всегда предсказуем.

Мы бились на протяжении нескольких месяцев, несколько раз откладывались для предоставления дополнительных материалов, несколько раз брала паузу наш «арбитр» – заместитель начальника инспекции.

Мы приводили на наш взгляд железобетонный аргумент – ну не может закрытая дверь и выключенный свет свидетельствовать о невозможности взыскания при том, что в официальных источниках компания значится как действующая. А вдруг завтра включат свет и откроют дверь?

Мы даже дозвонились до официального представителя РФ в Королевстве Испании и попросили их направить нам официальное письмо, где указать, что компания должник ликвидирована только в 2015 году, что подтверждается официальным источником — базой данных «EINFORMA».

 Однако всё тщетно и в апреле 2017 года мы получили решение Инспекции, а в нём:

— привлечь к ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 122 НК РФ в связи с несвоевременным отражением в налоговом учете расходов по списанию дебиторской задолженности по контрагенту Hidroinox Tubes S.L., и занижению налогооблагаемой базы — доначислить налог на прибыль организаций в размере 456 033 руб., пени в размере 27 617,70 руб., штраф в размере 91206,60 руб…

Понимая шаткость своей позиции и наш серьёзный настрой, инспекция, что называется до кучи, «укрепила» своё решение:

  — представленные налогоплательщиком в материалы проверки документы (Испанские судебные акты) в нарушении ст. 2 «Гаагской конвенции от 05 октября 1961 года, отменяющей требование легализации иностранных официальных документов» не были заверены надлежащим образом – проставление Апостиля, ввиду чего указанные документы не могут быть учтены при определении налоговой базы при определении налога на прибыль организации…

 Не откладывая в долгий ящик, мы обжаловали решение инспекции в апелляционном порядке в управление ФНС по Краснодарскому краю.

Управление рассматривало долго, и мы надеялись, что качественно.

Через два с половиной месяца (срок продлялся) мы получили решение.

Управление согласилось с нами, что безнадежная к взысканию задолженность была списана без нарушений, а соответственно расходы по списанию дебиторской задолженности отражены в налоговом учете своевременно.

Казалось всё, расходимся, но нет.

Решение инспекции было оставлено в силе, поскольку управление также посчитало, что Апостиль должен быть проставлен на всех «испанских документах».

 Но мы-то пользуемся «Консультант+» версией VIP и в отличие от инспекции, скажем так, умеем переходить по ссылочкам «I», расположенным слева от основного текста, поэтому смело пошли в суд, вооружившись следующей позицией:

Конвенция, отменяющая требование легализации иностранных официальных документов от 05.10.1961, на которую ссылается налоговый орган, в статье 3, содержит исключение, которое звучит так:

— легализация и проставление апостиля не могут быть потребованы государственными органами, если международным договором предусмотрена отмена или упрощение этих процедур.

Таким международным договором, на который ссылается Конвенция в статье 3, является подписанный  26.10.1990 в г.Мадриде  между СССР и Королевством Испании «Договор о правовой помощи по гражданским делам» (далее по тексту – Договор). Договор вступил в силу в Российской Федерации 23.07.1997 г. (Федеральный закон от 30.07.1996 г. № 101-ФЗ). 

Договор содержит следующие положения, имеющие существенное значение для настоящего судебного спора:

— документы, которые выданы или засвидетельствованы по установленной форме и скреплены официальной печатью компетентного государственного учреждения или должностного лица одной из Договаривающихся Сторон, не требуют на территории другой Договаривающейся Стороны какого-либо удостоверения (п. 1 ст. 14 Договора);

— документы, которые на территории одной из Договаривающихся Сторон рассматриваются как официальные документы, пользуются и на территории другой Договаривающейся Стороны доказательной силой официального документа (п. 2 ст. 14 Договора);

— решения судов признаются и исполняются, если они вынесены после вступления в силу настоящего Договора (п. 1 ст.21 Договора).

В соответствии со статьями 17-21 Договора Мировой Суд Сант-Грегори (Королевства Испании) является компетентным, его решения и официальные документы, скрепленные печатью канцелярии, должны исполняться и признаваться на территории Российской Федерации без какого-либо дополнительного заверения.

  Венская Конвенция о праве международных договоров 1969 года (ст. 26) закрепляет принцип добросовестного выполнения международных договоров (pacta sunt servanda), который в полной мере применим к договорам, действующим в сфере правовой помощи.

Отказ от исполнения Договора о правовой помощи по гражданским делам" между СССР и Королевством Испании, будет являться нарушением ст. 26 Конвенции праве международных договоров.

В силу статьи 27 Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 года государство не может ссылаться на положения своего внутреннего законодательства в качестве оправдания для невыполнения им международного договора.

Пункт 4 ст. 15 Конституции России устанавливает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Согласно абзацам второму и третьему преамбулы Федерального закона от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации составной частью ее правовой системы.

В силу пункта 1 ст. 7 НК РФ если международным договором Российской Федерации установлены иные правила и нормы, чем предусмотренные Кодексом и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, применяются правила и нормы международных договоров Российской Федерации.

В соответствии с частью 7 статьи 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации иностранные официальные документы признаются в арбитражном суде письменными доказательствами без их легализации в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации.

Таким образом, исходя из системного толкования вышеприведенных норм международного и внутреннего права в рассматриваем случае отсутствует обязанность проставления апостиля на судебных актах Мирового Суда Сант-Грегори (Королевства Испании), предоставляемых в рамках проверки в налоговый орган.

 Параллельно мы обжаловали акты инспекции и управления в вертикальном порядке, обратившись в ФНС России, что, забегая вперёд скажу, сыграло против нас, поскольку последняя полностью согласилась с доводами инспекции, признав неверными выводы управления ФНС по Краснодарскому краю в той части, в которой они с нами согласились при рассмотрении апелляционной жалобы.

Также мы обратились в Министерство Юстиции Российской Федерации с официальным запросом о разъяснении необходимости дополнительного заверения (апостилирования) судебных решений, выданных на территории Королевства Испании.

Заместитель директора Департамента международного права и сотрудничества Министерства Юстиции Российской Федерации, скопировав содержание нашего запроса, ответил нам – в случае с судебными актами Королевства Испании Апостиль не требуется.

 После того, как спор получил судебное продолжение, мы с удивлением обнаружили, что управление, поддержавшее нас в основной части и «споткнувшееся» лишь об Апостиль, в судебном процессе было полностью на стороне инспекции настаивало, наравне с последней, на всех «нарушениях», в том числе на — несвоевременном отражении в налоговом учете расходов по списанию дебиторской задолженности по контрагенту Hidroinox Tubes S.L. При этом, поданный управлением отзыв на нашу жалобу был полностью идентичен решению, вынесенному по результату рассмотрения апелляционной жалобы, где позиция совершенно иная.

Мы обратили внимание суда на непоследовательную и противоречивую позицию управления, что, безусловно, легло в общую «копилку» отношения суда ко всему происходящему.

 Сам процесс был весьма занятным и самообладанию судьи можно просто позавидовать.

Вдруг у наших оппонентов появился новый довод: — все документы, представленные в инспекцию, на испанском языке и общество не предоставило их перевода, а поскольку орган налогового администрирования не обладает испаноговорящими сотрудниками, равно как и лишними средствами, проанализировать их не представилось возможным…

Мы обратили внимание суда на то, что: — в абзаце 7 страницы 40 акта налоговой проверки содержатся сведения об изучении и анализе должностными лицами налогового органа документов, об отсутствии перевода которых они заявляют. В абзаце 5 страницы 12 обжалуемого решения налогового органа указано, что перевод документов был официально представлен в инспекцию 07.04.2017.

Также представили суду на обозрение два сопроводительных письма, к которым были приложены переводы и на этих письмах стояли штампы инспекции «сверено по приложению». 

Суд обратил внимание присутствующих представителей инспекции и управления, что они не всегда выигрывают дела и им следует готовиться лучше.

 Возражать нам оставалось против пресловутого Апостиля и поскольку судебное разбирательство и затянулось, к тому времени «подъехало» решение ФНС России, пришлось снова возражать против несвоевременного отражения в налоговом учете расходов по списанию дебиторской задолженности по контрагенту Hidroinox Tubes S.L., и занижению налогооблагаемой базы. Если по первому пункту исчерпывающую позицию я привел ранее, то против второго пункта «обвинений» мы возражали следующим образом:

 Ключевым, является тот факт, что инспекция и управление Федеральной налоговой службы, настаивая на неверном периоде списания безнадежной дебиторской задолженности по контрагенту Hidroinox Tubes S.L., не оспаривают обоснованность, экономическую целесообразность и правомерность расходов на списание безнадежной дебиторской задолженности.

Инспекция признаёт право компании на включение данных расходов в уменьшение налогооблагаемой базы по налогу на прибыль, а следовательно признаёт то, что списанная дебиторская задолженность была безнадежна к взысканию.

В такой ситуации, даже в случае если бы внереализационные расходы были бы учтены в целях налогообложения в неверный налоговый период, это не свидетельствует о неправомерности действий общества, получившего возврат налога. Указанные действия Общества не повлекли нарушения интересов казны, поскольку обязанность по уплате изначально была исполнена обществом в полном размере.

К аналогичным выводам пришёл Верховный Суд РФ в Определении от 19.01.2018  № 305-КГ17-14988 по делу № А41-17865/2016, признав недействительным решения о доначислении налога на прибыль, НДС, пеней, штрафов.

Удовлетворяя требования Общества, Верховный Суд указал, что инспекция, установив факт несвоевременного признания расходов в виде списанной дебиторской задолженности в спорный период, должна была учесть указанные расходы при проверке правильности исчисления налога на прибыль за соответствующий налоговый период, охваченный налоговой проверкой, а не отказывать в учете расходов как таковых.

Верховный Суд отметил, что по своей природе списание безнадежной к взысканию задолженности в состав расходов является способом корректировки доходов, ранее отраженных в налоговом учете, но фактически не полученных налогоплательщиком, что имеет своей целью обеспечить взимание налога исходя из реально сложившегося финансового результата деятельности. В связи с этим само по себе непринятие налогоплательщиком мер по взысканию задолженности не означает, что данные расходы не отвечают критериям, установленным пунктом 1 статьи 252 Налогового кодекса, равно как не свидетельствует и о том, что действия налогоплательщика направлены на получение необоснованной налоговой экономии.

Аналогичная правовая позиция выражена в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.06.2010 № 1574/10, но в нарушение части 4 статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должным образом не была учтена судами апелляционной и кассационной инстанций.

 (Аналогичная позиция судов содержится в — «Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018)»; — Определении Верховного Суда РФ от 16.02.2018 № 302-КГ17-16602 по делу №А33-17038/2015; — Постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 06.08.2018 по делу №А32-49572/2017).

 В частности, Верховный Суд (определение от 16.02.2018 № 302-КГ17-16602 по делу №А33-17038/2015), отменяя постановление кассационной инстанции, указал на следующее:

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации изложенной в постановлении от 16.07.2004 № 14-П, в силу конституционного требования о необходимости уплаты только законно установленных налогов и сборов во взаимосвязи с предписаниями статей 15 и 18 Конституции Российской Федерации, механизм налогообложения должен обеспечивать полноту и своевременность взимания налогов и сборов с обязанных лиц и одновременно — надлежащий правовой характер деятельности уполномоченных органов и должностных лиц, связанной с изъятием средств налогообложения.

Как отмечено Конституционным Судом Российской Федерации, Налоговый кодекс исходит из недопустимости причинения неправомерного вреда при проведении налогового контроля (статьи 35 и 103).

Если, осуществляя его, налоговые органы руководствуются целями и мотивами, противоречащими действующему правопорядку, налоговый контроль в таких случаях может превратиться из необходимого инструмента налоговой политики в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права собственности, что в силу статей 34 (часть 1), 35 (части 1 — 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации недопустимо.

Учитывая изложенное и принимая во внимание положения пункта 2 статьи 22 Налогового кодекса, устанавливающие обязанность налоговых органов обеспечивать права налогоплательщиков, судебная коллегия отметила, что налоговое администрирование должно осуществляться с учетом принципа добросовестности, предполагающего учет законных интересов плательщиков налогов и недопустимость создания условий для взимания налогов сверх того, что требуется по закону.

 Совокупность наших аргументов, подкрепленных судебной практикой, перепиской с испанским адвокатом, выписками из официальных источников Королевства Испании, письмом торгового представителя России в Испании,  официальным разъяснением Минюста, а также откровенная беспомощность, помноженная тупое упрямство со стороны налоговиков, привел к следующему итогу:

— признать решение ИФНС о привлечении ООО «Дарья-Металл-Групп» к ответственности за совершение налогового правонарушения, предусмотренного п. 1 ст. 122 НК РФ, незаконным в части доначисления налога на прибыль организаций в размере 456033 руб., пени в размере 27617,70 руб., штрафа в размере 91206,60 руб., в связи с несвоевременным отражением в налоговом учете расходов по списанию дебиторской задолженности по контрагенту Hidroinox Tubes S.L., и занижению налогооблагаемой базы.

С упрямством и настойчивостью, достойной лучшего применения, инспекция обжаловала решение вплоть до окружного суда с вполне ожидаемым итогом.

При рассмотрении кассационной жалобы, председательствующая задала представителю инспекции, кстати, руководителю правового отдела, вполне логичный вопрос:

СУД — так и что им теперь, совсем никак не списать задолженность?

Сейчас откажем им, а что дальше? Как им быть?

ПИ – они должны подать уточнёнку и представить надлежащие документы.

СУД – так вы же откажете?

ПУ – не факт.

СУД – я вас поняла.

 После того, как все судебные разбирательства были завершены, инспекция возвратила компании удержанные суммы, а также проценты за пользование денежными средствами (около 50 тысяч).

И так это история подошла к логическому концу! Клиент доволен, а мы удовлетворены от проделанной работы!

P.S. Вернувшись к первой фразе моего повествования, хочется отметить, что описанная мною ситуация ярко иллюстрирует то, как власть на местах понимает и исполняет тезисы Путина В., не упуская ни единой возможности оторвать кусок от и так пострадавшей компании.  

 Всем, кто осилил обилие букв, спасибо за внимание!