Оправдательный приговор по делу о грабеже - ст.161 ч.2 п.п. "а,г" УК РФ

В один из обычных летних вечеров Андрей К. сидел на лавочке со своими друзьями возле дома, когда к ним подошли и стали общаться незнакомая девушка со своей подругой. В ходе разговора девушка, как бы в шутку, стала показывать сначала на одного парня, говоря, что он ее ограбил, потом на второго, а потом сказала то же самое в отношении К. Все посмеялись, так как девушка была подшофе и вскоре начали забывать про этот разговор, но вскоре Андрею стало не до смеха.

Через несколько дней к ним подошли сотрудники Ленинского РОВД, которые забрали К. и привели в отдел. Как позже выяснилось, брат потерпевшей работал в этом же территориальном отделе МВД. Там К. объявили, что он задержан за совершение грабежа гр-ки Владимировой в группе лиц. Дальше начались обычные процедуры: допрос, задержание в ИВС, арест и содержание в СИЗО.

Его пояснения, что никакого грабежа он не совершал и ничего об этом не знает не воспринимались и были, как обычно, трактованы как способ избежать заслуженной уголовной ответственности. После обращения ко мне его родственников, я приступил к защите.

1. Защита на предварительном следствии 

Чем больше я узнавал про К., его биографию, характер, образ жизни, общался с ним лично, тем больше убеждался, что он не лжет, что он действительно непричастен к этому преступлению.

Ну никак не сочетался его образ жизни с ночным грабежом сотового телефона, в котором его обвинили!

К. характеризовался исключительно с положительной стороны, как по месту работы, так и по месту учебы и месту жительства. К совершению преступлений не склонен, ранее не судим, к уголовной либо административной ответственности никогда не привлекался. Учится в вузе, работает водителем ректора своего вуза, имеет постоянный заработок, проживает с семьей — родителями, материально достаточно обеспечен.

1 июля 2004 г. Андрей К. был в командировке, возил на служебной автомашине ректора в г. Москву, проехал за день в общей сложности 900 км.  Вечером сильно уставший пришел домой, в 12м часу ночи лег спать, никуда ночью соответственно не выходил. Утром 2 июля собрался и уже в 9.00. снова был на работе. Его фактическое алиби подтверждалось показаниями свидетелей: родители — отец, мать, сестра, соседка Леднева, заходившая к ним поздно вечером.

Ограбление, в котором его обвинили, произошло 2 июля в 4.30 утра.

В основу обвинения положено непроцессуальное «опознание» К. на улице потерпевшей Владимировой Е.В. как преступника, напавшего на нее вместе с другим лицом, и ее показания об этом и о нападении. 

При этом как следует из показаний самого К., а также показаний свидетелей Катковой, Шаркова, Ильина, Хаминского и других, и самой потерпевшей Владимировой она не сразу показала на него, а показывала сначала на других присутствующих лиц:  Шаркова, Хаминского и заявляла, что они тоже похожи на грабителей. 

Из показаний Катковой О.В. — подруги Владимировой, с которой они вдвоем подошли в сидящим на лавочке ребятам, следовало, что та говорила ей вначале после общения с ребятами, что не уверена, что Андрей К. был грабителем. Но через несколько дней вдруг стала настаивать на том, что именно он напал на нее.

Каткова также показала, что Владимирова просила ее давать необъективные показания по делу: по общению с ребятами и ее поведению, в том числе сказать, что она сразу же указала на К., а не третьим по счету. 

Казалось бы все достаточно очевидно — произошла ошибка, привлекли невиновного человека, надо просто отпустить его из-под стражи и извиниться. 

Но не тут-то было! Возникло ощущение толстой бетонной стены, от которой как мячики отскакивают все, казалось бы, ясные и очевидные доводы.

Позиция следствия против доводов защиты выглядела примерно так.

Показания родственников и соседки — это, конечно, попытка выгородить преступника.

То, что у Андрея не было обнаружено похищенного телефона, но зато есть свой хороший телефон, тоже не доводы, значит избавился от похищенного.

То, что он получает стипендию как студент и еще зарплату как водитель ректора, то есть материально вполне обеспечен, — тоже для следствия не аргумент.

То, что потерпевшая, будучи в нетрезвом состоянии, сначала показала на одного парня, потом на второго и только после этого на К., вполне объяснимо — ведь теперь-то она настаивает на том, что это именно он ее ограбил.

То, что не установлен второй нападавший, так это по причине того, что К. нагло скрывает его личность от следствия.

Шли месяцы, мной было поданы многочисленные жалобы и ходатайства, но все не приносило никакого результата.

Следствие все устраивало: виновный (один из двух) установлен, арестован судом — и значит законно находится под стражей.

2. Первый прогресс по делу 

Наконец, удалось добиться удовлетворения одного из моих ходатайств: по imey через компании сотовых операторов принять меры к отысканию похищенного телефона.

Видимо, следствие решило попытаться таким путем найти второго нападавшего.

Это привело к первому изменению обстановки по делу. Телефон потерпевшей был найден у сестры одного молодого человека Е., который разрешил ей им попользоваться.

Как показал сам Е., он приобрел телефон у скупщиков на Колхозном рынке, которые торгуют с рук подержанными телефонами. Его показания полностью подтвердил товарищ по работе Хохлов, который был с ним момент покупки.

Но, логика органов проста до невозможности: раз похищенный телефон у тебя, значит ты и преступник.

Е. предъявили на официальное опознание потерпевшей, и она, как  можно было предполагать, узнала в нем второго грабителя! 

Дальше все по той же схеме: задержание, обвинение и арест судом.   Е. быстро оказался в том же СИЗО, что и мой подзащитный.

Впоследствии обоим обвиняемым в связи с затянувшимся сроком следствия (более 9 месяцев) изменили меру пресечения на подписку о невыезде. 

Итак, группа грабителей установлена, у следствия все в ажуре, обвинение К. и Е. предъявлено в окончательной редакции как совершение преступления группой лиц совместно и по предварительному сговору. 

Но самое интересное началось после этого!

Я обратил внимание следователя на то, что мой подзащитный К. никогда не был знаком со вторым обвиняемым Е., с которым они по версии следствия встретились ночью и вместе вдвоем совершили тяжкое преступление.

К. и Е. разного возраста, живут в разных районах города, никогда вместе ни учились, ни работали, никогда не встречались и т.д. У каждого из них есть свой постоянный круг общения.

Следствие проверило мои доводы, в том числе были взяты распечатки телефонных соединений по сим-картам обоих обвиняемых, и не смогло найти ни одного факта, подтверждающего их знакомство.

К делу была даже приобщена официальная справка уголовного розыска Ленинского РОВД о том, что факт знакомства между К. и Е. не установлен. 

Я обратился к прокурору Ленинского района Жучкову Л.К., который пообещал разобраться в ситуации, и он даже для этого приглашал на личную беседу потерпевшую Владимирову. Но, как позже оказалось, прокурор «поверил» ей, так как потерпевшая настаивала на том, что обоих обвиняемых она узнала и уверена в том, что они вдвоем на нее напали. 

Несмотря на вопиющее обстоятельство, что обвиняемые друг друга не знают, и другие доводы защиты, ничего не изменилось. Следователь Щурова С.А. упорно продолжала делать свою работу, и дело в таком виде вскоре поступило в суд для рассмотрения по существу.

3. Судебное следствие

В ходе судебного рассмотрения я решил внимательнее исследовать вопрос, какие очки носит потерпевшая, что произошло с ними в момент нападения, наблюдала происходящее через очки или без них. По моему ходатайству суд обязал Владимирову принести для обозрения очки, в которых она была в момент нападения на нее, так как оказалось, что она носит уже другие очки, а также рецепты на них.

Выяснилось следующее:  у потерпевшей довольно слабое зрение  - минус 4 на оба глаза. Когда ее толкнули сзади в спину, и она упала на землю, то очки слетели с лица и одна линза разбилась, также повредилась — сломалась рамка оправы. После этого напавший грабитель перевернул ее на спину, сорвал с шеи висевший на ней телефон, снял с ее плеча сумочку, после чего они тут же вдвоем со вторым нападавшим убежали с похищенным. То есть потерпевшая, находясь в шоковом состоянии от внезапного толчка и падения, в течение всего нескольких секунд могла наблюдать без надетых на лицо очков одного из грабителей. Одного примерно на расстоянии 1 метра, а второго на расстоянии 2-3 метров, поскольку второй стоял рядом, но к ней не приближался. Все это происходило ранним утром, в 4.30, еще до начала рассвета и в плохо освещенном месте. 

Возникли серьезные сомнения в том, что Владимирова при таких обстоятельствах и с ее зрением вообще могла что-либо рассмотреть и запомнить.

Но потерпевшая твердо стояла на своем, что она узнала К. и опознала Е. и уверена, что они вдвоем ее ограбили.

А слова потерпевшей — это, как обычно, главное доказательство для обвинения и судьи по таким делам.

Суд длился более полугода, заседаний было много, но дело неумолимо продолжало двигаться к своему обычному финалу — обвинительному приговору. Такие доводы, как то, что подсудимые не могли совершить групповое преступление, поскольку между собой не знакомы, и что потерпевшая вряд ли кого-то могла рассмотреть при указанных обстоятельствах и потом опознать, продолжали игнорироваться.

4. Лед тронулся

Но, наконец-то, в один из дней, 21 декабря, в рассмотрении дела произошел перелом.

После подробного исследования доказательств стороны защиты, когда был разобран по часам как прошел день К. накануне дня ограбления, характеризующие сведения: образ жизни, его личность, материальное положение, я задал потерпевшей Владимировой один вопрос.

Спросил ее, после всего того, что она услышала, не появилось ли у нее сомнения насчет К., действительно ли он совершил ее ограбление?

И тут… вдруг потерпевшая сказала, да!  Она сомневается в том, что это был он, К. просто похож на того, кто напал на нее.

В этот момент я посмотрел на гособвинителя — помощник прокурора медленно сползала со стула. Она была в явном шоке от такого ответа потерпевшей.

Потом Владимирову спросили насчет второго подсудимого, но здесь она продолжала настаивать, что опознала его правильно. 

Следующее судебное заседание, как и можно было предполагать, началось с нового заявления потерпевшей.

Она вышла на трибуну и с листа бумаги стала зачитывать написанный, скорее всего в прокуратуре, текст. Она запиналась, когда произносила непривычные слова-термины, но дочитала его до конца. Суть текста была в следующем. После предыдущего заседания она еще раз все обдумала и решила, что все-таки К. тоже участвовал в ее ограблении, и теперь она в этом точно уверена и на этом настаивает.

Но, несмотря на это опровержение, было ощутимое чувство, что лед тронулся!

Почему же потерпевшая в заседании 21 декабря так ответила? Наверное, потому, что в глубине каждого человека живет совесть. Владимирова поняла (или знала), что на скамье подсудимых находится абсолютно невиновный человек, и не смогла в тот момент сказать иначе. 

В прениях прокурор попросила реальные сроки для обоих подсудимых за совершение грабежа по предварительному сговору группой лиц. При этом ее не смутило то обстоятельство, что факт знакомства подсудимых между собой так и не был установлен!

Судья Штыкова Н.Г. вынесла свой вердикт.

К. оправдать за непричастностью к совершенному преступлению.

Е. назначить наказание в виде 3 лет лишения свободы условно.

С момента задержания К. и до приговора прошло ровно 17 месяцев.

Приговор вступил в законную силу.