Найти юриста / адвоката / экспертаСудебная коллегия по уголовным делам
I. Вопросы квалификации
1. Разбойное нападение, в ходе которого виновный с целью хищения чужого имущества проник на территорию охраняемой автостоянки, квалифицируется как совершенное с незаконным проникновением в иное хранилище.Судом установлено, что Я. согласно заранее разработанному плану, дождавшись, когда охранники закроют ворота автостоянки, перелез через забор и, незаконно проникнув на охраняемую территорию, совместно с другими соучастниками совершил разбойное нападение на охранников автостоянки с целью хищения находившихся на ней автомашин.
Действия осужденного Я. квалифицированы судом как разбой, совершенный в том числе с незаконным проникновением в иное хранилище.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения, указав следующее.
В соответствии с примечанием к ст. 158 УК РФ хранилищем, в частности, являются участки территории, предназначенные для хранения материальных ценностей.
Под незаконным проникновением понимается противоправное вторжение с целью совершения хищения. Именно такие обстоятельства были установлены приговором.
Определение N 56-АПУ16-5СП
2. Действия виновного, имеющего умысел на сбыт наркотических средств нескольким лицам при отсутствии с ними предварительной договоренности на реализацию всего объема этих средств, следует квалифицировать как самостоятельные преступления, предусмотренные ч.1 ст. 228.1 УК РФ.
По приговору суда от 17 марта 2009 г. (с учетом внесенных изменений) О. осужден по ч. 3 ст. 30, ч.1 ст. 228.1 УК РФ (два преступления), по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч.3 ст. 228.1 УК РФ. О. признан виновным и осужден за два покушения на незаконный сбыт наркотических средств и за приготовление к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере.
Осужденный в кассационной жалобе просил о пересмотре состоявшихся в отношении его судебных решений, указывая, что его действия необоснованно квалифицированы как самостоятельные преступления, поскольку, имея умысел на сбыт наркотических средств в особо крупном размере, он сбыл лишь часть, не образующую крупный размер. В связи с этим осужденный просил квалифицировать его действия по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч.3 ст. 228.1 УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор в части квалификации действий осужденного без изменения, мотивировав следующим.
Суд правильно квалифицировал действия осужденного как отдельные преступления, поскольку, как установлено судом и не оспаривается в жалобе, осужденный покушался на сбыт наркотического средства двум разным лицам. Анализ показаний осужденного в судебном заседании, показаний свидетеля под псевдонимом «С» и свидетеля П. свидетельствует о том, что у осужденного не имелось договоренности с указанными лицами на сбыт всего объема наркотических средств, имевшихся у О.
Определение N 5-УД16-61
3. Незаконные приобретение и хранение без цели сбыта наркотических средств в значительном и крупном размере, совершенные с единым умыслом, квалифицируются как одно преступление, предусмотренное ч.2 ст. 228 УК РФ.
Г. признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере, совершенном группой лиц по предварительному сговору, незаконных приобретении и хранении без цели сбыта наркотических средств в значительном и крупном размерах.
По приговору суда Г. осужден по ч. 3 ст. 30, пп. «а», «б» ч. 3 ст. 228.1 к 8 годам лишения свободы, по ч.2 ст. 228 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по ч.1 ст. 228 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы, а по совокупности преступлений, определяемой по правилам ч.3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний — к 9 годам лишения свободы. Последующие судебные инстанции оставили приговор без изменения.
В кассационной жалобе адвокат в интересах осужденного Г. просил отменить судебные решения и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство. При этом защитник указывал на то, что действия Г., связанные с незаконным приобретением и хранением наркотических средств без цели сбыта, неправильно квалифицированы по двум статьям УК РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор на основании ч.1 ст. 401.15 УПК РФ в связи с существенными нарушениями уголовного закона, повлиявшими на исход дела и выразившимися в следующем.
Согласно фактическим обстоятельствам дела, признанным судом доказанными, Г. 23 января 2013 г. незаконно, без цели сбыта, приобрел наркотическое средство — смесь, содержащую метадон (фенадол, долофин), которое незаконно хранил: массой 0,739 г — при себе, а массой 6,606 г — дома. 25 января 2013 г. наркотическое средство массой 6,606 г было изъято в ходе проведения сотрудниками правоохранительных органов обыска по месту жительства Г. Таким образом, установив, что умыслом осужденного, направленным на незаконные приобретение и хранение наркотических средств без цели сбыта, охватывались одни и те же действия с наркотическими средствами в крупном размере, суд неправильно применил уголовный закон, дополнительно квалифицировав действия осужденного по ч.1 ст. 228 УК РФ.
В обоснование решения об отказе в удовлетворении кассационной жалобы адвоката в интересах осужденного в части неправильной квалификации действий осужденного по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 228, ч.2 ст. 228 УК РФ, президиум городского суда в своем постановлении указал, что переквалификация действий осужденного по незаконному приобретению и хранению наркотического средства — смеси, содержащей метадон (фенадол, долофин), массой не менее 0,739 г и его действий по незаконному приобретению и хранению наркотического средства — смеси, содержащей метадон (фенадол, долофин), массой 6,606 г на единое преступление, предусмотренное ч.2 ст. 228 УК РФ, ухудшает положение осужденного, поскольку в данном случае в отношении действий, квалифицированных по ч.1 ст. 228 УК РФ, применяется другая норма уголовного закона, санкция которой предусматривает более строгое наказание.
Однако данный вывод суда кассационной инстанции является ошибочным, поскольку, по смыслу закона, более тяжким является обвинение, когда применяется другая норма уголовного закона (статья, часть статьи или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание; в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому факты (эпизоды), влекущие изменение квалификации на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объем обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного.
В данном случае квалификация действий осужденного по фактам незаконного хранения наркотического средства, обнаруженного как при его задержании, так и в ходе обыска по месту его жительства, по ч.2 ст. 228 УК РФ с исключением излишне вмененной ч.1 ст. 228 УК РФ не ухудшает положение осужденного, так как она не влечет за собой изменение фактических обстоятельств дела, установленных судом первой инстанции, и не увеличивает фактический объем предъявленного ему обвинения.
Такой вывод следует из того обстоятельства, что ст. 228 УК РФ разграничивает тяжесть уголовной ответственности в зависимости от размера наркотического средства, с которыми совершены незаконные действия без цели его сбыта, а именно в зависимости от значительного (ч.1 ст. 228 УК РФ), крупного (ч.2 ст. 228 УК РФ) и особо крупного (ч. 3 ст. 228 УК РФ) размеров, определяющих объективную сторону состава преступления.
По данному делу установлено, что Г., действуя с единым умыслом, незаконно приобрел и затем незаконно хранил без цели сбыта одновременно в разных местах наркотические средства в количестве, не образующем в общей сложности особо крупный размер, т.е. более тяжкий квалифицирующий признак.
Исходя из изложенного Судебная коллегия изменила приговор и последующие судебные решения и переквалифицировала действия осужденного с ч. 1 ст. 228 и ч.2 ст. 228 УК РФ на ч.2 ст. 228 УК РФ, по которой назначила наказание в виде лишения свободы на срок 3 года.
На основании ч.3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30 и пп. «а», «б» ч. 3 ст. 228.1, ч.2 ст. 228 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначила Г. наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет 8 месяцев.
Определение N 78-УД16-10
4. Действия лица подлежат квалификации по ст. 317 УК РФ при наличии прямого умысла, направленного на лишение жизни сотрудника правоохранительного органа, независимо от того, наступила смерть потерпевшего или нет.
Установлено, что у С. возник умысел совершить посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа — полиции с тем, чтобы воспрепятствовать его законной деятельности по охране общественного порядка, обеспечению общественной безопасности, и похитить табельное оружие и боеприпасы.
Осуществляя задуманное, С. напал на полицейского Б. и нанес ему удар ножом в грудную клетку слева, после чего похитил табельное оружие (пистолет) и боеприпасы к нему. Очевидцем нападения на полицейского был гражданин З., который попытался задержать С. Однако последний нанес потерпевшему З. удар ножом в живот и скрылся с места происшествия.
Указанные действия С. квалифицированы судом по ст. 317, п. «б» ч. 4 ст. 226 и п. «б» ч.2 ст. 112 УК РФ.
В апелляционных жалобах осужденный С. и его адвокат просили приговор в части осуждения С. по ст. 317 УК РФ отменить и дело прекратить за отсутствием события преступления. Утверждали, что действия С. по завладению оружием сотрудника полиции необоснованно квалифицированы двумя статьями УК РФ — 226 и 317 УК РФ, поскольку умысла на лишение жизни потерпевшего у него не было.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор в части квалификации действий осужденного без изменения, а жалобы без удовлетворения, указав следующее.
В судебном заседании осужденный С. не отрицал, что он совершил нападение на сотрудника полиции с целью завладения его табельным оружием, ударив его ножом, а затем нанес удар ножом гражданину З., пытавшемуся его задержать.
В соответствии с заключениями судебно-медицинских экспертов у Б. диагностировано телесное повреждение — непроникающая рана грудной клетки слева, — которое произошло от действия колюще-режущего предмета незадолго до поступления в стационар и квалифицируется как легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья до 21 дня.
Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа в целях воспрепятствования законной деятельности по охране общественного порядка должно квалифицироваться по ст. 317 УК РФ независимо от того, была ли причинена смерть потерпевшему либо она не наступила в силу причин, не зависящих от воли виновного.
Преступление считается оконченным в момент посягательства на жизнь. Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом.
Материалами дела установлено, что потерпевший Б., являясь штатным сотрудником полиции, был одет в форменную одежду, находился при исполнении своих служебных обязанностей по охране общественного порядка. Совершение на него нападения с очевидностью для осужденного С. было сопряжено с воспрепятствованием его законной деятельности по охране общественного порядка.
О наличии у С. прямого умысла на лишение жизни потерпевшего свидетельствует факт нанесения им ножом прицельного удара в левую часть груди, то есть в область расположения жизненно важных органов человека, в результате которого потерпевший упал и не мог оказать сопротивление во время завладения его табельным оружием.
Умысел на лишение жизни не был доведен до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, поскольку в результате нанесенного потерпевшему удара ножом жизненно важные органы человека фактически повреждены не были, и потерпевшему была оказана срочная медицинская помощь.
Определение N 36-АПУ16-4
II. Процессуальные вопросы
5. Согласно ч.2 ст. 142 УПК РФ заявление о явке с повинной может быть сделано как в письменном, так и в устном виде. Неоформление заявления о явке с повинной в качестве самостоятельного процессуального документа не влияет на учет этого обстоятельства в качестве смягчающего наказания.
Как следует из материалов уголовного дела, Ш. сообщил оперуполномоченному уголовного розыска Г., что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в ссоре нанес более 10 ударов кулаком К., она упала на пол. Увидев, что потерпевшая не подает признаков жизни, он позвонил З. и сказал, что убил К., свою вину признал, в содеянном раскаялся.
В отделе полиции Ш. дал аналогичные объяснения после разъяснения положений ст. 51 Конституции Российской Федерации. Показания свидетеля Г. относительно дачи Ш. указанных объяснений исследованы судом и положены в основу обвинительного приговора. По приговору суда Ш. осужден по ч.1 ст. 105 УК РФ на 11 лет лишения свободы.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного и его адвоката, изменила приговор в части назначенного Ш. наказания по следующим основаниям.
Согласно ст. 142 УПК РФ заявление о явке с повинной является добровольным сообщением лица о совершенном им преступлении. Заявление о явке с повинной может быть сделано как в письменном, так и в устном виде.
Таким образом, фактические обстоятельства дела свидетельствуют о том, что Ш. добровольно сообщил о совершенном им преступлении в отношении К., при этом очевидцев события преступления не было, а обстоятельства содеянного стали известны свидетелям со слов самого обвиняемого. Неоформление заявления о явке с повинной в качестве самостоятельного процессуального документа не влияет в данной ситуации на учет этого обстоятельства в качестве смягчающего наказания.
Судебная коллегия признала явку с повинной обстоятельством, смягчающим наказание, и смягчила назначенное Ш. наказание по ч.1 ст. 105 УК РФ до 10 лет лишения свободы.
Определение N 11-АПУ16-21
6. Суд не вправе оглашать без согласия сторон показания неявившихся свидетелей, а также ссылаться в приговоре на эти доказательства, если подсудимому в предыдущих стадиях производства по делу не была предоставлена возможность оспорить показания указанных лиц, в частности в ходе очных ставок с его участием (ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 281 и ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ).
Как следует из протокола судебного заседания, в суде были оглашены показания свидетелей Ш. и Д., являющихся гражданами Кыргызской Республики. Показания указанных свидетелей были оглашены при отсутствии согласия сторон на их оглашение, а также при отсутствии отказа свидетелей, являющихся иностранными гражданами, явиться по вызову суда.
Мотивируя свое решение, суд первой инстанции сослался на п. 3 ч. 2 ст. 281 УПК РФ и учел тот факт, что Ш. и Д. являются иностранными гражданами и в настоящее время находятся за пределами Российской Федерации.
Между тем документов, с достоверностью подтверждающих отказ свидетелей, являющихся иностранными гражданами, от явки в суд, в деле нет, и в судебном заседании такие документы не исследовались. При этом и подсудимый С., и его адвокат возражали против оглашения данных показаний, ссылаясь на то, что с указанными свидетелями у подсудимых не было очных ставок, а также не было возможности задавать им вопросы и проверить их показания.
Суд апелляционной инстанции исключил из описательно-мотивировочной части приговора ссылки на показания свидетелей Ш. и Д., поскольку принятое судом первой инстанции решение противоречит требованиям ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 281 УПК РФ.
Кроме того, суд не принял должных мер к обеспечению явки свидетеля Ш. в суд, а именно: не установил место жительства Ш., в отношении которого имелись сведения о его местонахождении в Кыргызской Республике; не направил ему по месту жительства в Кыргызской Республике уведомление о вызове в судебное заседание и не обратился к компетентным органам иностранного государства с поручением об оказании правовой помощи в установлении места жительства Ш. и о вручении ему судебной повестки.
Вместе с тем исключение указанных показаний не свидетельствует о незаконности и необоснованности приговора в целом, постановленного на достаточной совокупности иных доказательств, отвечающих требованиям закона.
Определение N 67-АПУ16-9
Судебная коллегия по административным делам
1. Наличие дефицита бюджета муниципального образования само по себе не может являться основанием для признания недействующим полностью нормативного правового акта, которым на основании соответствующих норм федерального законодательства определены условия, порядок назначения и выплаты муниципальной пенсии за выслугу лет лицам, замещавшим муниципальные должности муниципального образования.
Прокурор обратился в суд с административным исковым заявлением об оспаривании принятого представительным органом муниципального образования нормативного правового акта, которым установлены условия, порядок назначения и выплаты муниципальной пенсии за выслугу лет (ежемесячной доплаты к государственной пенсии) лицам, замещавшим муниципальные должности муниципального образования.
В обоснование требований указал, что оспариваемый акт противоречит действующему федеральному законодательству, принципам самостоятельности и сбалансированности бюджетов, не обеспечивает баланс частных и публичных интересов, принят без учета уровня бюджетной обеспеченности муниципального образования.
Решением суда первой инстанции административное исковое заявление прокурора удовлетворено, оспариваемый акт признан недействующим. При этом суд исходил из того, что бюджет муниципального образования, равно как и бюджет субъекта Российской Федерации, в котором это муниципальное образование расположено, является дотационным.
В связи с этим право органа местного самоуправления на установление самостоятельного правового регулирования, касающегося дополнительных гарантий пенсионного обеспечения лиц, замещавших муниципальные должности муниципального образования, не является безусловным, поскольку зависит от уровня наполнения бюджета собственными доходами, обеспечивающими возможность самостоятельного — без привлечения средств субъекта Российской Федерации — исполнения своих расходных обязательств.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации с такими выводами не согласилась, отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение об отказе в удовлетворении административного искового заявления прокурора, указав следующее.
Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому в соответствии с целями социального государства (ч. 1 ст. 7) социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом (ч. 1 ст. 39), относит определение условий и порядка реализации данного конституционного права, в том числе установление видов пенсий и доплат к ним, оснований приобретения права на их получение отдельными категориями граждан и правил исчисления размеров соответствующих выплат, к компетенции законодателя (ч. 2 ст. 39).
В Федеральном законе от 2 марта 2007 г. N 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством Российской Федерации закреплено в числе основных прав муниципального служащего (п. 12 ч. 1 ст. 11).
Согласно п. 5 ч. 1 ст. 23 названного закона муниципальному служащему гарантируется пенсионное обеспечение за выслугу лет и в связи с инвалидностью. В соответствии с пп. 2, 4 ст. 7 Федерального закона от 15 декабря 2001 г. N 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» пенсия за выслугу лет устанавливается к страховой пенсии по старости (инвалидности), назначенной в соответствии с Федеральным законом «О страховых пенсиях», и выплачивается одновременно с ней; условия предоставления права на пенсию муниципальным служащим за счет средств местных бюджетов определяются актами органов местного самоуправления в соответствии с законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации.
При этом законодатель в ч. 1 ст. 24 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации» предусмотрел распространение прав государственного служащего, установленных федеральными законами и законами субъекта Российской Федерации, в полном объеме на муниципального служащего.
Частью 5.1 ст. 40 Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» предусмотрено, что гарантии осуществления полномочий депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления устанавливаются уставами муниципальных образований в соответствии с федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации.
В связи с этим органы местного самоуправления не могут быть лишены возможности вводить и изменять порядок и условия предоставления за счет собственных средств лицам, замещавшим должности муниципальной службы в данном муниципальном образовании, дополнительного обеспечения в виде пенсии за выслугу лет, в том числе устанавливать правила исчисления таких выплат с учетом имеющихся у них финансово-экономических возможностей.
В ст. 34 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» перечислены органы местного самоуправления, к которым отнесены представительный орган муниципального образования, глава муниципального образования, местная администрация (исполнительно-распорядительный орган муниципального образования), контрольно-счетный орган муниципального образования, иные органы и выборные должностные лица местного самоуправления, предусмотренные уставом муниципального образования и обладающие собственными полномочиями по решению вопросов местного значения.
Законом субъекта Российской Федерации о гарантиях осуществления полномочий депутата представительного органа муниципального образования, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления для данной категории лиц предусмотрено право на ежемесячную доплату к государственной пенсии, назначенной в соответствии с Законом Российской Федерации «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» либо досрочно оформленной в соответствии с Законом Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации», и на муниципальную пенсию за выслугу лет, условия, порядок назначения и выплаты которых устанавливаются муниципальным правовым актом в соответствии с уставом муниципального образования Во исполнение указанных положений закона уполномоченным органом муниципального образования принят оспариваемый акт.
Таким образом, удовлетворяя административное исковое заявление прокурора, суд фактически лишил названную выше категорию граждан гарантированного федеральным законодателем права на получение дополнительного пенсионного обеспечения.
Однако лишение лиц, замещавших муниципальные должности, права на получение назначенной им пенсии за выслугу лет в случае отсутствия у муниципального образования необходимых собственных денежных средств приводит к необоснованным различиям в реализации данного права лицами, проходившими муниципальную службу в другом муниципальном образовании, и влечет за собой такую дифференциацию в правовом положении граждан, относящихся к одной и той же категории, которая не имеет объективного и разумного оправдания, несовместима с требованиями ст. 19 (чч. 1 и 2) Конституции Российской Федерации и не согласуется с конституционно значимыми целями возможных ограничений прав и свобод человека и гражданина.
При этом само по себе наличие дефицита бюджета муниципального образования не может являться основанием для признания недействующим полностью оспариваемого нормативного правового акта, которым на основании соответствующих норм федерального законодательства определены условия, порядок назначения и выплаты муниципальной пенсии за выслугу лет.
Определение N 83-АПГ16-2
2. В процессе принудительного исполнения судебных актов судебный пристав-исполнитель обязан принимать меры по своевременному, полному и правильному исполнению исполнительных документов.
А. является опекуном Н. — инвалида детства, имеющей I группу инвалидности по психическому заболеванию и признанной решением суда недееспособной.
Вступившим в законную силу решением суда на администрацию городского поселения возложена обязанность предоставить недееспособной Н. по договору социального найма благоустроенное жилое помещение общей площадью не менее 18 кв.м.
На основании исполнительного листа судебным приставом-исполнителем возбуждено исполнительное производство. Постановлением администрации городского поселения Н. предоставлено по договору социального найма изолированное жилое помещение, состоящее из одной комнаты, площадью 18,1 кв.м.
В связи с тем, что направленный администрацией проект договора социального найма на указанное помещение А. как законный представитель Н. не подписала, ссылаясь на то, что недееспособной Н. должна быть предоставлена отдельная благоустроенная квартира, судебным приставом-исполнителем вынесено постановление об окончании исполнительного производства и возвращении исполнительного документа. При этом судебный пристав-исполнитель исходил из того, что взыскатель своими действиями препятствует исполнению исполнительного документа.
А. не согласилась с названным постановлением судебного пристава-исполнителя, оспорила его в суде, полагая, что предложенное администрацией жилое помещение не соответствует требованиям действующего законодательства.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано. При этом суды исходили из того, что судебным приставом-исполнителем совершены все необходимые действия, направленные на своевременное исполнение решения суда, тогда как А. своими действиями препятствует его исполнению.
Утверждения А. о наличии уважительных причин для отказа от вселения в предоставляемую администрацией городского поселения комнату, не имеющую санузла, суд признал несостоятельными, поскольку подлежащее исполнению решение суда не возлагает на администрацию обязанность предоставить отдельную квартиру.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации названные судебные акты отменила, вынесла новое решение об удовлетворении заявления А. и о признании незаконным постановления судебного пристава-исполнителя об окончании исполнительного производства и о возвращении исполнительного документа по следующим основаниям.
Задачами исполнительного производства являются правильное и своевременное исполнение судебных актов, актов других органов и должностных лиц, а в предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях исполнение иных документов в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов граждан и организаций (ст. 2 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве») (далее — Закон об исполнительном производстве).
По смыслу приведенной нормы, правильным исполнением судебных актов является исполнение судебного акта в строгом соответствии с вынесенным по делу решением, на основании которого был выдан исполнительный документ и возбуждено исполнительное производство.
Из содержания п. 6 ч. 1 ст. 13 Закона об исполнительном производстве следует, что в исполнительном документе должна быть указана резолютивная часть решения суда, содержащая требование о возложении на должника обязанности совершить в пользу взыскателя определенные действия или воздержаться от совершения определенных действий.
Из толкования приведенных законоположений следует, что судебный пристав-исполнитель в процессе принудительного исполнения судебного акта должен требовать его исполнения в точном соответствии с выданным исполнительным листом.
Частью 3 ст. 47 Закона об исполнительном производстве предусмотрено, что исполнительное производство оканчивается судебным приставом-исполнителем в том числе в случае возвращения взыскателю исполнительного документа по основаниям, предусмотренным ст. 46 указанного закона, согласно п. 6 ч. 1 которой исполнительный документ, по которому взыскание не производилось или произведено частично, возвращается взыскателю, если взыскатель своими действиями препятствует исполнению исполнительного документа.
Таким образом, исполнительное производство может быть окончено в том числе, если взыскатель без объяснения мотивов либо без уважительных причин отказывается совершить действия, необходимые для исполнения решения суда.
Между тем вывод суда первой инстанции об отсутствии уважительных причин для отказа от вселения в предоставляемое администрацией городского поселения жилое помещение ввиду отсутствия в нем санузла не соответствует фактическим обстоятельствам.
Из заключения врачебной комиссии следует, что у Н. имеется хроническое психическое заболевание с тяжелыми стойкими часто обостряющимися болезненными проявлениями, отнесенное к п. 3 Перечня тяжелых форм хронических заболеваний, при которых невозможно совместное проживание граждан в одной квартире, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 16 июня 2006 г. N 378.
Согласно представленному в материалы дела техническому паспорту жилого дома, являвшегося ранее общежитием, предложенное жилое помещение, состоящее из комнаты, не имеет кухни и санузла, что в судебном заседании никем не оспаривалось. Места общего пользования (кухня, санузел) находятся на этаже, то есть в совместном пользовании с другими нанимателями иных жилых помещений.
В связи с этим отказ А. от заключения договора социального найма, предметом которого является жилое помещение, имеющее указанные выше характеристики, не мог быть расценен судебным приставом-исполнителем в качестве действий, препятствующих исполнению исполнительного документа, и послужить основанием для окончания исполнительного производства и возвращения исполнительного листа.
При этом в случае неясности требования, содержащегося в исполнительном документе, судебный пристав-исполнитель не был лишен возможности обратиться в суд с заявлением о разъяснении исполнительного документа.
Определение N 44-КГ16-10
3. Налогоплательщик вправе реализовать права, предоставленные ему Налоговым кодексом Российской Федерации, посредством обращения в суд с административным исковым заявлением о признании задолженности по налогу безнадежной к взысканию.
А. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании задолженности по транспортному налогу и пеням безнадежной к взысканию.
Определением судьи районного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в принятии административного искового заявления отказано на основании ст. 128 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации в связи с тем, что А. избрал ненадлежащий способ защиты права.
Суды пришли к выводу о том, что вопрос о списании безнадежной к взысканию задолженности по налогам подлежит рассмотрению не в судебном, а в административном порядке налоговым органом в соответствии с положениями Налогового кодекса Российской Федерации.
При этом налоговым органом не принималось каких-либо решений по заявленному требованию, не совершалось действий (бездействие), которые могут быть предметом судебной проверки. Требование о признании задолженности безнадежной к взысканию направлено на установление юридического факта, в связи с чем нормы Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации в данном случае не могут быть применены.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации с такими выводами судов не согласилась по следующим основаниям.
По смыслу положений ст. 44 Налогового кодекса Российской Федерации, утрата налоговым органом возможности принудительного взыскания сумм налогов, пеней, штрафа, то есть непринятие им в установленные сроки надлежащих мер к взысканию, сама по себе не является основанием для прекращения обязанности налогоплательщика по их уплате и, следовательно, для исключения соответствующих записей из его лицевого счета.
Согласно взаимосвязанному толкованию норм подп. 5 п. 3 ст. 44 и подп. 4 п. 1 ст. 59 Налогового кодекса Российской Федерации исключение соответствующих записей из лицевого счета налогоплательщика возможно только на основании судебного акта, в соответствии с которым налоговый орган утрачивает возможность взыскания недоимки, пеней, штрафов в связи с истечением установленного срока их взыскания, в том числе в случае отказа в восстановлении пропущенного срока подачи в суд заявления о взыскании этих сумм.
Вывод об утрате налоговым органом возможности взыскания налогов, пеней, штрафов в связи с истечением установленного срока их взыскания может содержаться в том числе в мотивировочной части судебного акта. Соответствующие записи исключаются налоговым органом из лицевого счета налогоплательщика после вступления такого судебного акта в законную силу.
Исходя из толкования подп. 4 п. 1 ст. 59 Налогового кодекса Российской Федерации инициировать соответствующее судебное разбирательство вправе не только налоговый орган, но и налогоплательщик, в том числе путем подачи в суд заявления о признании сумм, возможность принудительного взыскания которых утрачена, безнадежными к взысканию. Такое заявление подлежит рассмотрению в соответствии с требованиями Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
Таким образом, у А. отсутствовала обязанность обращаться в досудебном порядке в налоговый орган с заявлением о признании сумм, возможность принудительного взыскания которых утрачена, безнадежными к взысканию.
При этом выяснение обстоятельств, касающихся существа заявленных требований, а также определение характера спорного правоотношения и подлежащего применению закона осуществляются при подготовке дела к судебному разбирательству в соответствии со ст. 132, 135 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
В связи с этим Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила обжалуемые судебные акты и направила материал по административному исковому заявлению А. в суд первой инстанции для рассмотрения со стадии принятия заявления к производству суда.
Определение N 78-КГ16-43
4. В порядке, предусмотренном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации, подлежат обжалованию решения (заключения) призывной комиссии, принятые в отношении лиц, для которых такие решения (заключения) являются обязательными.
К. обратился в суд с административным исковым заявлением о признании незаконным решения призывной комиссии об отказе в удовлетворении его заявления о замене военной службы по призыву на альтернативную гражданскую службу, возложении обязанности принять соответствующее решение.
Определением судьи районного суда, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, К. отказано в принятии административного искового заявления.
Суды пришли к выводу о том, что призывная комиссия не входит в перечень органов, решения которых могут быть оспорены в порядке Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, призывная комиссия не является юридическим лицом, наделенным отдельными государственными или иными публичными полномочиями.
Кроме того, имеет место спор о праве заявителя на прохождение альтернативной гражданской службы, который подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства.
Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации признала такие выводы ошибочными, основанными на неправильном толковании и применении норм законодательства, регулирующих возникшие правоотношения.
Правовое регулирование в области воинской обязанности и военной службы в целях реализации гражданами Российской Федерации конституционного долга и обязанности по защите Отечества осуществляется Федеральным законом от 28 марта 1998 г. N 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» (далее — Федеральный закон N 53-ФЗ), а также Федеральным законом от 25 июля 2002 г. N 113-ФЗ «Об альтернативной гражданской службе» (далее — Федеральный закон N 113-ФЗ), который регламентирует отношения, связанные с реализацией гражданами Российской Федерации конституционного права на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой.
Право на обжалование в суд решений (заключений) призывной комиссии закреплено как п. 7 ст. 28 Федерального закона N 53-ФЗ, так и ст. 15 Федерального закона N 113-ФЗ.
Отношения между гражданином и государством, связанные с призывом на военную (альтернативную гражданскую) службу, носят публичный характер, одна из сторон этих отношений (государство в лице уполномоченных органов) безусловно обладает властными полномочиями, в связи с чем названная категория дел подлежит рассмотрению по правилам Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.
В связи с изложенным Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила обжалуемые судебные акты и направила материал по административному исковому заявлению К. в суд первой инстанции для рассмотрения по существу.
Определение N 18-КГ16-103
Судебная коллегия по делам военнослужащих
1. Закон не содержит запрета на увольнение военнослужащего, обеспеченного по месту службы служебным жильем и признанного нуждающимся в жилом помещении по избранному месту жительства, отличному от места службы.
Решением Североморского гарнизонного военного суда от 18 ноября 2015 г. К. отказано в удовлетворении заявления, в котором он просил признать незаконным приказ командующего Северным флотом об исключении его из списков личного состава воинской части без обеспечения жилищной субсидией.
Апелляционным определением Северного флотского военного суда от 27 января 2016 г. решение гарнизонного военного суда отменено и по делу принято новое решение, которым заявление удовлетворено, оспариваемый приказ признан незаконным.
В кассационной жалобе представитель командующего Северным флотом, указывая на отсутствие в законе запрета на исключение из списков личного состава воинской части уволенного военнослужащего, обеспеченного по установленным нормам служебным жилым помещением, просил апелляционное определение отменить, оставить в силе решение суда первой инстанции.
Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих отменила апелляционное определение флотского военного суда и оставила в силе решение гарнизонного военного суда от 18 ноября 2015 г. об отказе К. в удовлетворении заявления, приведя в обоснование следующие доводы.
Из материалов дела следует, что К., имеющий общую продолжительность военной службы более 10 лет и обеспеченный по месту военной службы по установленным нормам служебным жилым помещением, приказом командующего Северным флотом уволен с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями.
На момент увольнения К. находился на учете нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма, по избранному месту жительства в г. Санкт-Петербурге. 5 февраля 2014 г. жилищным органом удовлетворено заявление К. об изменении формы обеспечения жильем на государственный жилищный сертификат, а 27 мая 2015 г. — на жилищную субсидию.
В соответствии с абзацем вторым п. 1 ст. 23 Федерального закона «О статусе военнослужащих» (в редакции, действовавшей на 25 января 2014 г.) военнослужащие — граждане, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, без их согласия не могут быть уволены с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления им жилых помещений или жилищной субсидии.
При желании указанных военнослужащих получить жилые помещения не по месту увольнения с военной службы они обеспечиваются жилыми помещениями по избранному месту постоянного жительства в порядке, предусмотренном п. 14 ст. 15 названного закона.
Из анализа приведенной нормы следует, что закон устанавливает запрет на увольнение указанных военнослужащих при определенных обстоятельствах, а ограничений, связанных с невозможностью исключения уже уволенных военнослужащих из списков личного состава воинской части, обеспеченных по месту военной службы жилыми помещениями, не предусмотрено.
Аналогичный подход сформулирован в п. 17 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. N 1237.
Согласно договору найма служебного жилого помещения в пос. Луостари-2 и обязательству о сдаче этого жилья К. гарантировано сохранение за ним данного помещения до обеспечения его жилищной субсидией.
При таких данных оснований для нахождения К. в списках личного состава воинской части после осуществления с ним окончательного расчета по денежному довольствию, продовольственному и вещевому обеспечению не имелось, а непредоставление ему жилищной субсидии (как формы реализации права на жилье) при обеспеченности по месту службы служебным жилым помещением по установленным нормам и нахождении на учете нуждающихся в жилых помещениях по избранному месту жительства само по себе не являлось препятствием для увольнения в запас и исключения из списков личного состава части.
Таким образом, вывод суда первой инстанции о законности приказа об исключении К. из списков личного состава воинской части, изданного во исполнение приказа командующего Северным флотом о его увольнении с военной службы, является правильным.
Определение N 210-КГ16-17
2. Военнослужащий, проходящий военную службу за пределами территории Российской Федерации и не подлежащий увольнению, не имеет права на обеспечение жильем или жилищной субсидией по избранному месту жительства.
Решением Смоленского гарнизонного военного суда от 29 июня 2015 г. с учетом изменений, внесенных апелляционным определением Московского окружного военного суда от 22 октября 2015 г., удовлетворено заявление Т. в части признания незаконным решения заместителя начальника федерального государственного казенного учреждения «Западное региональное управление жилищного обеспечения» Министерства обороны Российской Федерации (далее — ФГКУ «Западрегионжилье») от 20 марта 2015 г. об отказе в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма.
В кассационной жалобе представитель ФГКУ «Западрегионжилье», указывая на обеспечение Т. по месту военной службы служебным жилым помещением и отсутствие правовых оснований для обеспечения его жильем по договору социального найма в период прохождения военной службы за пределами территории Российской Федерации, просил судебные акты отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении заявления.
Рассмотрев материалы административного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих нашла жалобу подлежащей удовлетворению по следующим основаниям.
Из материалов дела следует, что Т., родившийся в 1971 г., заключивший первый контракт до 1 января 1998 г. и имеющий общую продолжительность военной службы более 20 лет, с сентября 1994 года проходит военную службу в воинской части, дислоцированной за пределами территории Российской Федерации.
В феврале 2015 года Т. обратился с заявлением к начальнику ФГКУ «Западрегионжилье», в котором просил принять его на жилищный учет в избранном месте жительства после увольнения с военной службы в запас по истечении срока контракта в г. Санкт-Петербурге.
Решением заместителя начальника ФГКУ «Западрегионжилье» от 20 марта 2015 г. заявителю отказано в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма, по основанию, предусмотренному п. 1 ч.1 ст. 54 ЖК РФ, то есть в связи с непредставлением документов, подтверждающих право состоять на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях. Решение Т. оспорил в судебном порядке.
Удовлетворяя заявление, суд первой инстанции исходил из того, что общая продолжительность военной службы заявителя составляет более 20 лет, он подлежит увольнению с военной службы по истечении срока контракта и по месту военной службы за пределами территории Российской Федерации не может быть в силу закона обеспечен жилым помещением, предоставляемым по договору социального найма, в связи с чем он имеет право на обеспечение жилищем в избранном постоянном месте жительства.
Суд апелляционной инстанции с выводами гарнизонного военного суда согласился. Однако такие выводы судов основаны на неправильном применении норм материального права и не соответствуют обстоятельствам дела.
В суде установлено, что заявитель, заключивший первый контракт до 1 января 1998 г. и подлежащий в связи с этим обеспечению по месту военной службы жилым помещением для постоянного проживания, после истечения в сентябре 2015 года срока контракта о прохождении военной службы заключил новый контракт сроком на один год. Эти обстоятельства имеют существенное значение для дела.
В соответствии с абзацем третьим п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие, заключившие контракт о прохождении военной службы до 1 января 1998 г., подлежат обеспечению жилыми помещениями по избранному месту жительства лишь при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями при общей продолжительности военной службы 10 лет и более.
Между тем, как следует из материалов дела, Т. проходит военную службу на должности, предельного возраста пребывания на военной службе не достиг. Что касается представленной заявителем в суд кассационной инстанции не заверенной надлежащим образом копии заключения военно-врачебной комиссии от 6 апреля 2016 г., то есть после принятия жилищным органом оспариваемого решения, то это обстоятельство не может учитываться при рассмотрении данного дела.
Отсутствие возможности обеспечения заявителя по месту военной службы за пределами территории Российской Федерации жилыми помещениями в собственность или по договору социального найма не предполагает распространения на него положений абзаца двенадцатого п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» как на военнослужащего, обеспечиваемого на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями.
Право на обеспечение такими жилыми помещениями по месту военной службы заявитель приобретет в случае ее продолжения на территории Российской Федерации. Таким образом, вывод судов о незаконности решения заместителя начальника ФГКУ «Западрегионжилье» об отказе заявителю в принятии на учет нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договору социального найма, на законе не основан.
Допущенные судами первой и апелляционной инстанций нарушения повлияли на исход дела и без их устранения невозможны защита охраняемых законом публичных интересов, что явилось основанием для отмены Судебной коллегией по делам военнослужащих в кассационном порядке решения Смоленского гарнизонного военного суда от 29 июня 2015 г. и апелляционного определения Московского окружного военного суда от 22 октября 2015 г. и принятия по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявления.
Определение N 201-КГ16-38
3. Право военнослужащих и совместно проживающих с ними членов их семей на обеспечение жилыми помещениями, в том числе в форме предоставления жилищной субсидии, подлежит реализации в порядке очередности.
Решением Североморского гарнизонного военного суда от 6 августа 2015 г., оставленным без изменения апелляционным определением Северного флотского военного суда от 6 ноября 2015 г., удовлетворено заявление Ш., в котором просил признать незаконным бездействие жилищного органа, связанное с непринятием своевременного решения о предоставлении ему жилищной субсидии.
В кассационной жалобе представитель жилищного органа выражает несогласие с принятыми по делу судебными постановлениями, просит их отменить и принять по делу новое решение об отказе Ш. в удовлетворении заявления ввиду необходимости соблюдения принципа очередности при осуществлении жилищного обеспечения военнослужащих.
Рассмотрев материалы административного дела и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих пришла к следующим выводам.
Как усматривается из материалов дела, Ш., имеющий общую продолжительность военной службы более 17 лет, 20 марта 2014 г. уволен с военной службы в связи с организационно-штатными мероприятиями и с 16 мая того же года исключен из списков личного состава части с оставлением на учете нуждающихся в жилых помещениях.
15 декабря 2014 г. жилищным органом принято предварительное решение о предоставлении Ш. жилищной субсидии, которое с комплектом необходимых документов и учетным жилищным делом истца было направлено для принятия окончательного решения в федеральное государственное казенное учреждение «Западное региональное управление жилищного обеспечения» Минобороны России (далее — ФГКУ «Западрегионжилье») и поступило туда 26 декабря 2014 г.
Уведомлением руководителя ФКУ «Управление финансового обеспечения Министерства обороны Российской Федерации по г. Санкт-Петербургу, Ленинградской области и Республике Карелия» от 14 января 2015 г. до сведения начальника ФГКУ «Западрегионжилье» доведены лимиты бюджетных обязательств по статье «Единовременная денежная выплата на приобретение жилого помещения военнослужащим -гражданам Российской Федерации и гражданам Российской Федерации, уволенным с военной службы».
Признавая незаконным оспоренное истцом бездействие начальника ФГКУ «Западрегионжилье», суды исходили из того, что согласно п. 5 Порядка предоставления субсидии для приобретения или строительства жилого помещения военнослужащим — гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, и гражданам Российской Федерации, уволенным с военной службы, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 21 июля 2014 г. N 510 (далее — Порядок), решение о предоставлении жилищной субсидии военнослужащим, гражданам, уволенным с военной службы, и членам их семей должно быть принято уполномоченным органом не позднее чем через десять дней со дня получения сведений, указанных в абзаце первом названного пункта, при отсутствии оснований для снятия этих лиц с учета нуждающихся в жилых помещениях.
При наличии информации о доведении лимитов бюджетных обязательств должностным лицом не были направлены необходимые запросы и не принято решение о предоставлении Ш. и членам его семьи жилищной субсидии в установленные законом сроки, чем, по мнению судов, были нарушены права истца на своевременное получение субсидии.
Однако данный вывод судов основан на неправильном толковании норм материального права и противоречит материалам дела.
В соответствии с п. 1 ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих» государство гарантирует военнослужащим обеспечение их жилыми помещениями в форме предоставления им денежных средств на приобретение или строительство жилых помещений либо предоставления им жилых помещений в порядке и на условиях, установленных названным федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, за счет средств федерального бюджета.
Таким образом, предоставление жилищной субсидии является одной из форм обеспечения жильем военнослужащих.
Основания и порядок обеспечения военнослужащих жильем регулируются как нормами названного выше федерального закона, так и нормами Жилищного кодекса Российской Федерации (далее — ЖК РФ) и принятыми в соответствии с ЖК РФ другими федеральными законами, указами Президента Российской Федерации, постановлениями Правительства Российской Федерации, нормативными правовыми актами федеральных органов исполнительной власти, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации, нормативными правовыми актами органов местного самоуправления.
Порядок обеспечения жилыми помещениями, установленный законодательством Российской Федерации, в качестве одного из важнейших условий для предоставления жилья содержит положение о том, что жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет (ч.1 ст. 57 ЖК РФ).
Аналогичный подход сформулирован и в п. 11 Инструкции о предоставлении военнослужащим — гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, жилых помещений по договору социального найма, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации N 1280 от 30 сентября 2010 г.
При этом очередность определяется исходя из даты принятия военнослужащих на учет нуждающихся в жилых помещениях.
Утвержденный приказом Министра обороны Российской Федерации от 21 июля 2014 г. N 510 Порядок предоставления жилищной субсидии также разработан в целях реализации прав военнослужащих, гарантированных им ст. 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих».
Анализ приведенных выше норм свидетельствует о том, что право военнослужащих и совместно проживающих с ними членов их семей на обеспечение жилыми помещениями, в том числе в форме предоставления жилищной субсидии, должно реализовываться в порядке и на условиях, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, то есть в порядке очередности.
Из материалов дела следует, что на момент обращения Ш. в суд в едином реестре военнослужащих, признанных нуждающимися в получении постоянных жилых помещений, состояло 687 человек, изъявивших желание быть обеспеченными жилищной субсидией с датой постановки на учет ранее 7 октября 2013 г.
Таким образом, перед административным истцом значилось 687 человек, претендующих на получение жилищной субсидии, по отношению к которым он каких-либо льгот или преимуществ на получение такой субсидии вне имеющейся очереди не имел, хотя право на получение такой субсидии у них возникло ранее, чем у Ш., а в силу ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
Указанное обстоятельство суды обеих инстанций оставили без внимания, хотя, как это следует из п. 5 Порядка, одним из условий для принятия в установленный срок решения о предоставлении жилищной субсидии военнослужащим, гражданам, уволенным с военной службы, и членам их семей является наличие достаточных бюджетных ассигнований на реализацию выплаты жилищной субсидии, позволяющих обеспечить такой субсидией всех нуждающихся в получении постоянных жилых помещений граждан, изъявивших желание реализовать свое право на жилище в форме получения такой субсидии.
Поэтому в случае, если поступивших на эти цели денежных средств не хватает для обеспечения в порядке очередности всех желающих получить названную субсидию, принятых на учет ранее Ш., следует исходить из того, что непосредственно для него денежные средства не выделялись и не поступали, в связи с чем решение о выплате этих средств принято быть не могло.
Однако суд должным образом не проверил, достаточно ли поступило денежных средств для обеспечения жилищной субсидией всех очередников, изъявивших желание реализовать свое право на жилище в форме получения такой субсидии ранее Ш., и его в том числе, а возлагать на начальника ФГКУ «Западрегионжилье» обязанность по принятию решения о предоставлении истцу и членам его семьи этой субсидии вопреки правам и законным интересам других 687 человек, претендующих на получение жилищной субсидии ранее Ш., недопустимо.
На основании изложенного Судебная коллегия отменила обжалуемые судебные акты по заявлению Ш. и направила дело на новое рассмотрение в гарнизонный военный суд в ином составе судей.
Определение N 210-КП6-11
4. Проживание гражданина в жилом помещении по договору безвозмездного пользования, равно как и по иному договору или сделке, может явиться основанием для возникновения жилищных прав.
Решением 94 гарнизонного военного суда от 17 декабря 2015 г., оставленным без изменения апелляционным определением 3 окружного военного суда от 10 марта 2016 г., удовлетворено заявление Ч., в котором он просил признать незаконным решение Центральной жилищной комиссии ФСО России (далее — жилищная комиссия), оформленное протоколом от 5 ноября 2015 г., об отказе во включении его с членами семьи в списки военнослужащих, подлежащих обеспечению служебным жилым помещением по месту прохождения военной службы.
В кассационной жалобе представитель жилищной комиссии, указывая на фактическое проживание заявителя вместе с членами семьи в квартире, ранее принадлежавшей его супруге на праве собственности, и умышленное ухудшение последней жилищных условий, что свидетельствует о злоупотреблении ею правом, просил судебные акты отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении заявления.
Рассмотрев материалы административного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по делам военнослужащих пришла к следующим выводам. Из материалов дела следует, что Ч. проходит военную службу в воинской части, дислоцированной в г. Москве.
До июля 2014 года заявитель был зарегистрирован в жилом помещении, расположенном в Павлово-Посадском районе Московской области и принадлежащем на праве собственности его отцу. По решению суда договор пользования указанным жилым помещением был расторгнут, право пользования его этим помещением прекращено.
Супруге Ч. — Ч.Н. до января 2015 года на праве собственности принадлежала квартира в г. Москве общей площадью жилого помещения 50,5 кв. м, которую она продала. Кроме того, супруге заявителя на праве собственности принадлежала 1/2 доли (24,4 кв. м) квартиры, расположенной в г. Химки Московской области, которую она продала в феврале 2015 года своей матери.
После этого Ч. обратился в жилищную комиссию с заявлением о включении его в списки лиц, подлежащих обеспечению служебными жилыми помещениями, в чем ему было отказано решением жилищной комиссии от 5 ноября 2015 г.
В обоснование принятого решения комиссия указала на проживание заявителя и членов его семьи в жилом доме, принадлежащем на праве собственности матери супруги заявителя и расположенном в Домодедовском районе Московской области, а также совершение Ч.Н. действий, приведших к утрате гарантированного законом права пользования жилыми помещениями.
Признавая названное решение незаконным, гарнизонный военный суд указал, что на момент принятия оспариваемого решения по месту службы заявитель вместе с членами семьи не имел жилых помещений в собственности, пользовании и владении, то есть отвечал основаниям предоставления служебного жилья, указанным в ч.2 ст. 99 ЖК РФ.
Соглашаясь с решением, суд апелляционной инстанции дополнительно указал, что командованием не представлено данных о невозможности предоставить Ч. служебное жилое помещение.
Согласно ч. 3 ст. 62 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, определяются судом в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным публичным правоотношениям, исходя из требований и возражений лиц, участвующих в деле; при этом суд не связан основаниями и доводами заявленных требований по делам об оспаривании решений, действий (бездействия), принятых или совершенных органами государственной власти, должностными лицами.
При рассмотрении данного дела суды неправильно определили обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, и неправильно истолковали закон.
Из материалов дела следует, что после продажи в январе 2015 года квартиры в г. Москве супруга заявителя заключила договор безвозмездного пользования этим жилым помещением ею и двумя детьми до октября 2018 года, что подтвердил 17 декабря 2015 г. в судебном заседании Ч., пояснив, что он также продолжает проживать в этой квартире.
Кроме того, согласно решению жилищной комиссии от 5 ноября 2015 г. одним из оснований отказа заявителю включить его в списки лиц, подлежащих обеспечению служебными жилыми помещениями, явилось проживание его и членов семьи по устной договоренности с собственником (матерью супруги) в жилом доме, расположенном в Домодедовском районе Московской области. Этим обстоятельствам судом оценки не дано, хотя они являются юридически значимыми.
В соответствии со ст. 10 ЖК РФ жилищные права и обязанности возникают в том числе из договоров и иных сделок, предусмотренных федеральным законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных федеральным законом, но не противоречащих ему.
Следовательно, проживание военнослужащего в жилом помещении по договору безвозмездного пользования, равно как и по иному договору или сделке, может явиться основанием для возникновения жилищных прав.
В связи с этим суду следовало выяснить обстоятельства, связанные с проживанием Ч. и членов его семьи в указанных жилых помещениях применительно к положениям ч.2 ст. 99 ЖК РФ, согласно которой специализированные жилые помещения предоставляются по установленным Жилищным кодексом Российской Федерации основаниям гражданам, не обеспеченным жилыми помещениями в соответствующем населенном пункте.
Однако этого должным образом сделано не было. Нарушение судом норм материального права и неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, привели к тому, что остались невыясненными юридически значимые обстоятельства о праве заявителя на обеспечение служебным жилым помещением.
На основании изложенного Судебная коллегия по делам военнослужащих отменила решение 94 гарнизонного военного суда от 17 декабря 2015 г. и апелляционное определение 3 окружного военного суда от 10 марта 2016 г. по заявлению Ч. и направила дело на новое рассмотрение в гарнизонный военный суд в ином составе судей.
Определение N 209-КГ16-4
5. Административное исковое заявление к федеральному органу исполнительной власти, вытекающее из деятельности его территориального органа, может быть подано также в суд по месту нахождения территориального органа.
Определением заместителя председателя Североморского гарнизонного военного суда от 2 октября 2015 г., оставленным без изменения апелляционным определением Северного флотского военного суда от 30 октября 2015 г., М. возвращено административное исковое заявление в связи с неподсудностью Североморскому гарнизонному военному суду. В определении разъяснено, что возвращение заявления не лишает М. права обратиться с ним по его выбору в Мурманский либо Якутский гарнизонные военные суды.
Определением заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации — председателя Судебной коллегии по делам военнослужащих от 14 июля 2016 г. данное определение отменено, кассационная жалоба М. с материалами передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
В кассационной жалобе М. просил отменить судебные постановления, указав на оставление судами без внимания того, что с момента зачисления в списки личного состава войсковой части 74777 до даты обращения в Североморский гарнизонный военный суд он проходил военную службу и получал денежное довольствие в пункте временной дислокации указанной воинской части, расположенном с июля 2015 года в г. Североморске на основании приказа командующего Северным флотом.
Рассмотрев материалы судебного производства, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия жалобу удовлетворила, отменила определение заместителя председателя Североморского гарнизонного военного суда от 2 октября 2015 г. и апелляционное определение Северного флотского военного суда от 30 октября 2015 г. о возвращении административного искового заявления и направила материалы в Североморский гарнизонный военный суд со стадии рассмотрения вопроса о принятии административного искового заявления к производству суда.
В обоснование принятого решения Судебная коллегия указала следующее. Из сообщения врио начальника организационно-мобилизационного управления штаба Северного флота от 1 октября 2015 г. следует, что войсковая часть 74777 сформирована и включена в состав Северного флота с 1 августа 2014 г. с дислокацией на о. Котельный, Республика Саха (Якутия).
Приказом командующего Северным флотом от 28 июля 2015 г. «Об организации повседневной деятельности подразделений войсковой части 74777, находящихся в отрыве от постоянного места дислокации воинской части» организация учета переменного состава войсковой части 74777, его размещение, организация несения внутренней службы осуществляются в пункте временной дислокации, в казарме военного городка N 8 г. Североморска на ул. Восточной.
В силу ст. 46 Конституции Российской Федерации и п. 1 ст. 21 Федерального закона «О статусе военнослужащих» военнослужащие пользуются правом на судебную защиту на равных условиях с другими гражданами.
Статьи 22 и 24 КАС РФ предусматривают порядок подачи административного искового заявления по месту жительства и по месту нахождения административного ответчика, а также подсудность по выбору административного истца. Органы военного управления, к которым относятся управления и штабы воинских частей Вооруженных Сил Российской Федерации, относятся к федеральным органам исполнительной власти.
Административное исковое заявление к федеральному органу исполнительной власти, вытекающее из деятельности его территориального органа, может быть подано также в суд по месту нахождения территориального органа. Таким образом, М. имел право обратиться с административным исковым заявлением в Североморский гарнизонный военный суд.
Определение N 210-КП6-16
Дисциплинарная коллегия
1. Решение о наложении на судью дисциплинарного взыскания не может быть принято по истечении шести месяцев со дня выявления дисциплинарного проступка, за исключением периода временной нетрудоспособности судьи, нахождения его в отпуске и времени проведения служебной проверки, и по истечении двух лет со дня совершения дисциплинарного проступка.
Дисциплинарная коллегия удовлетворила жалобу Ф. на решение квалификационной коллегии судей Волгоградской области о досрочном прекращении полномочий судьи за совершение дисциплинарного проступка.
В решении Коллегия отметила, что в соответствии с п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. N 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации» решение о наложении на судью дисциплинарного взыскания не может быть принято по истечении шести месяцев со дня выявления дисциплинарного проступка, за исключением периода временной нетрудоспособности судьи, нахождения его в отпуске и времени проведения служебной проверки, и по истечении двух лет со дня совершения дисциплинарного проступка.
Из материалов дисциплинарного производства следует, что в связи с жалобой ОАО «Азовский завод стройматериалов» на действия судьи Ф. при рассмотрении гражданского дела по иску ООО «Глобус» к Л. на основании приказа председателя Волгоградского областного суда от 25 марта 2015 г. в районный суд г. Волгограда направлены судьи областного суда Б., О. и С. для изучения практики применения законодательства при рассмотрении дел судьей Ф.
В этом же приказе председатель областного суда установил срок служебной проверки — с 27 по 31 марта 2015 г., а также срок представления заключения по ее итогам — к 3 апреля 2015 г. Как усматривается из заключения судей Б. и О., изучавших практику применения судьей Ф. законодательства при рассмотрении гражданских дел, и справки судьи С., анализировавшего применение Ф. законодательства при рассмотрении уголовных дел, проверки были проведены в установленный срок с составлением документов, отражающих их результаты.
Зафиксированные в заключении судей Б. и О. нарушения легли в основу представления председателя Волгоградского областного суда, а затем и выводов квалификационной коллегии судей Волгоградской области о наличии в действиях судьи Ф. дисциплинарного проступка.
Судьей С. подобных нарушений в практике судьи Ф. при рассмотрении уголовных дел не обнаружено. Исходя из смысла положений п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» днем выявления нарушений, расцененных квалификационной коллегией судей в качестве дисциплинарного проступка, является в данном случае 3 апреля 2015 г. — день, когда у председателя областного суда, ознакомившегося с результатами проведенных служебных проверок, появились достаточные основания для реализации своих полномочий в сфере дисциплинарной ответственности судей.
Согласно табелям учета рабочего времени и медицинским документам судья Ф. имел периоды временной нетрудоспособности: в апреле 2015 года (после 3 апреля) — 7 дней, в июне 2015 года — 2 дня, в августе 2015 года — 5 дней, в сентябре 2015 года — 4 дня. В мае 2015 года он в течение 3 дней находился в отпуске, а в марте, июле и октябре 2015 года периодов временной нетрудоспособности и нахождения в отпуске не имел.
С учетом указанного времени решение о наложении на судью Ф. дисциплинарного взыскания могло быть принято не позднее 26 октября 2015 г. К дисциплинарной ответственности он привлечен 4 декабря 2015 г., то есть с нарушением установленного законом срока.
Мнение квалификационной коллегии судей о том, что шестимесячный срок привлечения судьи Ф. к дисциплинарной ответственности должен исчисляться с 22 апреля 2015 г., когда президиумом областного суда вынесено постановление по результатам обсуждения судебной деятельности судьи, противоречит материалам дисциплинарного производства, которые содержат данные о выявлении дисциплинарного проступка именно 3 апреля 2015 г.
Кроме того, в обжалуемом решении квалификационной коллегии судей содержатся ссылки на нарушения, допущенные судьей Ф. при вынесении решения по гражданскому делу по иску Г. к С., несмотря на то, что со дня его вынесения прошло более двух лет.
При таких обстоятельствах решение квалификационной коллегии судей о привлечении судьи Ф. к дисциплинарной ответственности не может быть признано законным и обоснованным.
Решение по делу N ДК15-83
2. Лицо, в отношении которого уголовное преследование прекращено по нереабилитирующим основаниям, не может быть судьей.
Дисциплинарная коллегия отказала в удовлетворении жалобы А. на решение квалификационной коллегии судей Волгоградской области о досрочном прекращении полномочий судьи за совершение дисциплинарного проступка.
В решении Коллегия указала следующее. Из представленных материалов усматривается, что 13 апреля 2015 г. органами предварительного следствия А. предъявлено обвинение в том числе в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 305 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ), при следующих обстоятельствах.
В середине мая 2008 года директор ООО «Недвижимость» Е. с целью приобретения путем обмана права на квартиру, принадлежащую на условиях социального найма умершему К., договорился с М. и Г. о способе реализации данных намерений.
Действуя во исполнение заранее разработанного и согласованного плана, 12 ноября 2008 г. Е. организовал представление в суд подготовленного и подписанного от имени Г. заявления с иском к К., муниципальному учреждению ЖКХ о расторжении с К. договора социального найма указанной квартиры и снятии его с регистрационного учета, мотивируя ссылкой на заведомо ложные сведения о том, что последний выехал и в квартире не проживает, в связи с чем расходы на содержание данного объекта недвижимости якобы несет один Г.
Получив указанное исковое заявление, судья А., используя предоставленные полномочия вопреки интересам осуществления правосудия, действуя из иной личной заинтересованности, выразившейся в нежелании рассматривать исковое заявление в установленном законом порядке, нарушая требования ст. 55, 150, 157, 192, 193, 195, 230 ГПК РФ, а именно: без подготовки дела к судебному разбирательству, без фактического проведения судебного заседания и исследования обстоятельств гражданского дела, без протокола, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий и желая их наступления, вынес 2 декабря 2008 г. заведомо неправосудное заочное решение о расторжении с К. договора социального найма квартиры и снятии его с регистрационного учета.
На основании данного решения 15 января 2009 г. К. снят с регистрационного учета, а Е., действующий от имени Г. на основании нотариальной доверенности, 15 октября 2009 г. заключил договор социального найма данной квартиры с наймодателем.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 23 мая 2013 г. решение судьи А. отменено, в нем также указано на нарушения судьей А. норм материального и процессуального законов.
Весной 2009 года тот же директор ООО «Недвижимость» Е., обладая информацией о том, что в квартире, принадлежащей на условиях социального найма умершей Р., никто не проживает, решил приобрести право на данное имущество путем обмана.
В этих целях Е. подыскал ранее знакомую С., после чего они совместно 2 июня 2009 г. подготовили и подали суд исковое заявление от имени последней о признании за ней права пользования на указанное жилое помещение и о ее регистрации в этой квартире, мотивировав его не соответствующими действительности сведениями о наличии родственных отношений между С. и Р., совместном длительном проживании в квартире по указанному адресу и ведении совместного хозяйства, внесении истцом коммунальных платежей и проведении ею текущего ремонта в жилом помещении.
Получив указанное исковое заявление, судья А., в нарушение требований ст. 55, 113, 150, 157, 192, 193, 195, 230 ГПК РФ, а именно: без подготовки дела к судебному разбирательству, без фактического проведения судебного заседания и исследования обстоятельств гражданского дела, а также доказательств, без обеспечения участия сторон по делу, секретаря судебного заседания и ведения протокола судебного заседания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий и желая их наступления, вынес 19 июня 2009 г. заведомо неправосудное решение о признании за С. права пользования жилым помещением и о ее регистрации в этой квартире. На основании данного судебного решения С. была зарегистрирована в этой квартире.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 12 июля 2012 г. это решение отменено и указано на нарушения норм материального и процессуального законов.
В ходе ознакомления с материалами уголовного дела 30 июня 2015 г. обвиняемый А. подал письменное ходатайство о прекращении уголовного преследования по части 1 ст. 305 УК РФ по фактам вынесения 2 декабря 2008 г. и 19 июня 2009 г. заведомо неправосудных решений в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.
Согласно постановлению от 30 июня 2015 г. уголовное преследование в отношении обвиняемого А. в части предъявленного ему обвинения в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 305 УК РФ (по указанным выше фактам), прекращено на основании п. 3 ч.1 ст. 24 УПК РФ ввиду истечения сроков давности уголовного преследования.
В данном постановлении также указано, что фактические обстоятельства, вмененные в вину А., подтверждаются собранными в ходе предварительного следствия доказательствами, в том числе показаниями свидетелей, протоколами выемок, изученными гражданскими делами и иными доказательствами.
Впоследствии судья А. обжаловал постановление о частичном прекращении уголовного преследования в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ. Его жалоба была предметом рассмотрения в судах первой и апелляционной инстанций, однако она оставлена без удовлетворения.
24 июля 2015 г. уголовное дело в отношении А., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 33 и ч. 4 ст. 159, ч.1 ст. 305 УК РФ, передано в суд для рассмотрения по существу.
На момент рассмотрения дела по жалобе А. Дисциплинарной коллегией судебное разбирательство по уголовному делу было не закончено.
Дисциплинарная коллегия отметила в своем решении, что основные требования, предъявляемые к судье, неисполнение которых может привести к досрочному прекращению его полномочий, сформулированы в ст. 3 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. N 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации», согласно которой судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию Российской Федерации и другие законы; при исполнении своих полномочий, а также во внеслужебных отношениях должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности.
Грубое и систематическое несоблюдение судьей процессуальных норм права влечет искажение принципов судопроизводства, нарушение прав участников процесса, умаляет авторитет судебной власти, причиняет ущерб репутации судьи.
Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 28 февраля 2008 г. N 3-П указал, что мера ответственности в виде досрочного прекращения полномочий судьи может быть применена к судье в исключительных случаях за существенное, виновное, несовместимое с высоким званием судьи нарушение приведенных выше положений.
Системный анализ Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» позволяет сделать вывод, что полномочия судьи могут быть прекращены по различным основаниям и в порядке, установленном названным законом.
В соответствии с указанным законом в случае выявления факта назначения (избрания) на должность судьи лица, не соответствующего на момент назначения (избрания) требованиям, предусмотренным п. 1 ст. 4, соответствующая квалификационная коллегия судей в установленном федеральным законом порядке рассматривает вопрос о прекращении полномочий судьи.
Предусматривая необходимость прекращения полномочий судьи в случае выявления факта прекращения в отношении его уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, следует полагать, что данные положения могут быть применены и в отношении действующего судьи, назначенного на должность с соблюдением требований, предусмотренных п. 1 ст. 4 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации».
Иное толкование норм данного закона препятствует прекращению полномочий судьи, в отношении которого уголовное преследование прекращено по нереабилитирующим основаниям в процессе предварительного следствия или в ходе судебного разбирательства уголовного дела по существу (при отсутствии вступившего в законную силу обвинительного приговора), что нельзя признать соответствующим основным принципам осуществления правосудия в Российской Федерации лицом, совершившим действия, порочащие честь и достоинство судьи, умаляющие авторитет судебной власти.
Дисциплинарная коллегия также учитывает, что в постановлении о прекращении в отношении А. уголовного преследования по ч.1 ст. 305 УК РФ (по двум эпизодам) ввиду истечения сроков давности речь идет об установлении в его действиях наличия признаков данных преступлений.
Решение по делу N ДК16-11
