Судебная коллегия по экономическим спорам


I. Практика применения законодательства о банкротстве

1. По смыслу абзаца второго п. 2 ст. 7 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», кредитор вправе инициировать процедуру несостоятельности должника без представления в суд, рассматривающий дело о банкротстве, вступившего в законную силу судебного акта, если его требование возникло в связи с реализацией специальной правоспособности кредитной организации, в том числе в случае, когда такой кредитор не имеет статуса кредитной организации.

После приобретения у банка права требования к обществу, возникшего из кредитногодоговора, компания обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании общества банкротом, введении процедуры наблюдения, включении ее требований в третью очередь реестра требований кредиторов и об утверждении временного управляющего.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, во введении наблюдения в отношении общества отказано, заявление компании оставлено без рассмотрения.

Суды указали на то, что компанией не соблюдены положения п. 2 ст. 7 и п. 2 ст. 39 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее- Закон о банкротстве), поскольку вопрос о наличии у общества задолженности перед компанией не являлся предметом рассмотрения суда.

Суды также пришли к выводу об отсутствии у компании прав, предусмотренных абзацем вторым п. 2 и п. 2.1 ст. 7 Закона о банкротстве, поскольку она не обладает статусом кредитной организации.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

По смыслу абзаца второго п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве кредитные организации вправе инициировать процедуру несостоятельности своего контрагента без представления в суд, рассматривающий дело о банкротстве, вступившего в законную силу судебного акта о взыскании долга в общеисковом порядке.

В качестве критерия, допускающего возбуждение дела о банкротстве подобным способом, должен рассматриваться не сам статус кредитной организации, обращающейся с соответствующим заявлением, а реализуемая ею деятельность по осуществлению банковских операций на основании специального разрешения (лицензии) Банка России (абзац первый ст. 1 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-I «О банках и банковской деятельности»).

Отличительная особенность предъявляемых кредитными организациями требований состоит в том, что эти требования, как правило, подтверждаются стандартными средствами доказывания, в связи с чем процесс доказывания их наличия и размера носит упрощенный характер.

Таким образом, в порядке, предусмотренном абзацем вторым п. 2 ст. 7 Закона о банкротстве, могут быть предъявлены требования, возникшие в связи с реализацией специальной правоспособности кредитной организации, и связанные с ними требования, например, возникшие из обеспечительных сделок.

По смыслу п. 1 ст. 819 ГК РФ, требования из кредитного договора являются требованиями, возникновение которых связано с реализацией специальной правоспособности кредитной организации.

Поскольку согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ к цессионарию переходят права цедента в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, у судов отсутствовали основания для отказа в удовлетворении заявления компании лишь по тому основанию, что она не является кредитной организацией.

Определение N 306-ЭС16-3611

2. Если право требования, являющееся предметом договора уступки прав, отсутствовало у цедента в момент заключения этого договора и возникло после открытия в отношении его конкурсного производства, оно не переходит к цессионарию.

Между банком (цедентом) и обществом (цессионарием) заключен договор уступки требования, согласно которому банк обязался передать обществу право требования к учреждению о взыскании переплаты по договору, возникшей в связи с его изменением судом на основании ст. 451 ГК РФ.

Впоследствии решением суда банк признан банкротом и в отношении его открыто конкурсное производство.

После открытия в отношении банка конкурсного производства вступило в законную силу решение суда по иску банка к учреждению, согласно которому договор между сторонами изменен на основании ст. 451 ГК РФ и учреждение обязано вернуть банку возникшую в связи с этим переплату.

Конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением к обществу о признании недействительным перехода права по договору об уступке.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении заявления отказано.

Суды пришли к выводу об отсутствии оснований, предусмотренных Законом о банкротстве, для признания договора уступки прав недействительным.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Объектом договора об уступке требования являлось требование, которое возникнет в будущем (п. 2 ст. 455, п. 4 ст. 454 ГК РФ).

Согласно п. 3 ст. 453 ГК РФ при изменении договора в судебном порядке обязательства считаются измененными с момента вступления в законную силу решения суда об изменении договора.

На момент заключения договора об уступке требования решение суда об изменении договора между банком и учреждением на основании ст. 451 ГК РФ еще не вступило в силу, соответствующее право требования возникло у банка после открытия в отношении его конкурсного производства.

Согласно п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве все имущество должника, имеющееся на день открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу, из которой осуществляется удовлетворение требований конкурсных кредиторов должника.

По общему правилу с момента признания должника банкротом и открытия в отношении его конкурсного производства требования кредиторов по неденежным обязательствам имущественного характера трансформируются в денежные (абзац седьмой п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве, абзац второй п. 34 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 июня 2012 г. N 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).

Такие требования подлежат денежной оценке, они рассматриваются по правилам ст. 100 Закона о банкротстве и удовлетворяются в общем порядке, предусмотренном ст. 134, 142 названного закона.

До открытия конкурсного производства требование к учреждению о возврате переплаты по договору не возникло и, следовательно, не могло перейти от банка к обществу.

После открытия в отношении должника конкурсного производства это требование поступило в конкурсную массу, а обязательство банка по передаче указанного требования обществу трансформировалось в денежное (при наличии со стороны общества встречного предоставления в пользу банка за уступаемое последним требование).

При названных обстоятельствах стало невозможным наступление основного предусмотренного договором цессии правового последствия в виде перехода требования от цедента к цессионарию.

При ином подходе вопреки правилам ст. 61, 134 и 142 Закона о банкротстве следовало бы признать допустимым преимущественное (по отношению к другим кредиторам) удовлетворение обязательств а перед обществом, трансформировавшегося в денежное.

Все кредиторы, предъявившие требования к должнику в рамках дела о банкротстве, должны быть поставлены в равное положение с кредитором, заключившим договор цессии, они вправе претендовать на удовлетворение долговых обязательств за счет всего имущества, вошедшего в конкурсную массу банка, в том числе и за счет спорного имущественного требования к учреждению.

В случае, если учреждение, действуя добросовестно, уже исполнило обязательство обществу, к отношениям цессионария (общества), получившего исполнение, и цедента (банка), которому это исполнение причиталось, подлежали применению положения гл. 60 ГК РФ.

Определение N 305-ЭС16-8204

3. Конкурсный управляющий может быть отстранен судом от исполнения возложенных на него обязанностей ввиду их недобросовестного исполнения и в том случае, когда комитет кредиторов и отдельные кредиторы до подачи соответствующей жалобы в суд не обращались к конкурсному управляющему с заявлениями об устранении этих нарушений.

В рамках дела о банкротстве общества конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с жалобой на действия (бездействие) конкурсного управляющего и просил отстранить его от исполнения возложенных обязанностей.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, жалоба кредитора удовлетворена.

Суды исходили из того, что конкурсный управляющий не провел аналитическую работу, которую, действуя разумно и добросовестно, должен бы был провести в отношении договора купли-продажи объекта незавершенного строительства, за который должник получил 6 500 000 руб.

Конкурсный управляющих счел, что не имеется оснований для оспаривания этой сделки, так как она носила возмездный характер, денежные средства поступили в полном объеме.

Вместе с тем этот объект был перепродан новым собственником за 111 377 900 руб. Конкурсный управляющий не провел оценку данного имущества для решения вопроса о наличии оснований для оспаривания договора купли-продажи на основании п. 1 ст. 61 Закона о банкротстве как сделки, совершенной при неравноценном встречном исполнении.

Кроме того, конкурсным управляющим не проверены на предмет возмездности ряд договоров, на основании которых во время конкурсного производства было прекращено право собственности общества на объекты недвижимости.

Суды пришли к выводу, что конкурсный управляющий не способен продолжить процедуру конкурсного производства надлежащим образом.

Постановлением арбитражного суда округа определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, в удовлетворении требований кредитора отказано.

Суд отметил, что право кредитора обратиться в суд с жалобой на бездействие арбитражного управляющего, выразившееся в непринятии мер по оспариванию сделки должника, возникает лишь после отказа (уклонения) арбитражного управляющего от выполнения соответствующего решения собрания (комитета) кредиторов или предложения отдельного кредитора, уполномоченного органа.

В рассматриваемом случае собрание кредиторов не принимало решение об оспаривании сделки, отдельные кредиторы с предложением об оспаривании договора купли-продажи к конкурсному управляющему не обращались.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

По смыслу п. 1ст. 129 Закона о банкротстве именно конкурсный управляющий, являющийся профессиональным участником отношений в сфере банкротства, наделен компетенцией по оперативному руководству процедурой конкурсного производства.

Вкруг основных обязанностей конкурсного управляющего входит формирование конкурсной массы.

Для достижения этой цели арбитражный управляющий обязан принимать управленческие решения, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц, он вправе по своей инициативе подавать в суд заявления о признании сделок недействительными (пп. 2 и 3 ст. 129, п. 1 ст. 61.9 Закона о банкротстве).

Положения пп. 1 и 2 ст. 61.9 Закона о банкротстве, согласно которым заявления об оспаривании сделок должника также могут быть поданы конкурсным кредитором, размер задолженности перед которым составляет более 10 процентов от общего размера кредиторской задолженности, либо конкурсным управляющим по решению собрания (комитета) кредиторов, не могут быть истолкованы таким образом, что не оспаривание арбитражным управляющим сделок должника оправдано до тех пор, пока иное не установлено собранием (комитетом) кредиторов, а наличие в деле о банкротстве мажоритарных кредиторов переносит на последних обязанность по обращению в суд с заявлениями о признании сделок недействительными.

Приведенные нормы направлены на расширение полномочий отдельных кредиторов и предоставление собранию (комитету) кредиторов возможности понудить арбитражного управляющего к реализации ликвидационных мероприятий в ситуации, когда он, уклоняясь от оспаривания сделок, неправомерно бездействует.

Таким образом, необоснованным является вывод отом, что кредитор вправе обжаловать бездействие арбитражного управляющего, выразившееся в неоспаривании сделки должника, лишь после отказа (уклонения) арбитражного управляющего от выполнения соответствующего решения собрания (комитета) кредиторов или предложения отдельного кредитора.

В силу п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве конкурсный управляющий несет самостоятельную обязанность действовать в интересах должника и кредиторов добросовестно и разумно.

Данную обязанность управляющий исполняет вне зависимости от того, обращались к нему кредиторы с какими-либо предложениями либо нет.

Это означает, что меры, направленные на пополнение конкурсной массы, в частности с использованием механизмов оспаривания подозрительных сделок должника, планирует и реализует прежде всего сам арбитражный управляющий как профессионал, которому доверено текущее руководство процедурой банкротства.

Определение N 306-ЭС16-4837

II. Споры, возникающие из обязательственных правоотношений


4. В случае, когда имущественное требование, находящееся в залоге, было исполнено контрагентом залогодателя путем перечисления на его расчетный счет безналичных денежных средств, у залогодержателя не возникает право залога на эти средства.

В обеспечение исполнения обязательств общества по кредитному договору между банком (залогодержателем) и обществом (залогодателем) был заключен договор залога имущественных требований общества, возникших из ряда различных договоров.

В рамках дела о банкротстве общества банк обратился в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника требований банка по кредитному договору как обеспеченных залогом имущественных прав требования.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявление банка удовлетворено.

Разрешая вопрос о наличии залогового обеспечения в отношении спорных требований, суды исходили из того, что на расчетный счет общества поступили денежные средства по названным договорам, и руководствовались п. 2 ст. 334 и п. 2 ст. 358.6 ГК РФ, согласно которым залогодержатель преимущественно перед другими кредиторами залогодателя вправе получить удовлетворение обеспеченного залогом требования также за счет имущества, причитающегося залогодателю при исполнении третьим лицом обязательства, право требовать исполнения которого является предметом залога.

Если иное не установлено договором залога имущественного требования, при получении от своего должника в счет исполнения обязательства денежных сумм залогодатель по требованию залогодержателя обязан уплатить ему соответствующие суммы в счет исполнения обязательства, обеспеченного залогом.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила обособленный спор на новое рассмотрение по следующим основаниям.

По общему правилу п. 1 ст. 358.6 ГК РФ должник залогодателя, требование к которому заложено, исполняет соответствующее обязательство залогодателю.

При таком исполнении, по смыслу подп. 3 п. 2 ст. 345 ГК РФ имущество, переданное залогодателю-кредитору его должником, автоматически обременяется залогом.

В силу прямого указания закона эта норма о трансформации залога не применяется в ситуации, когда исполнение осуществляется в деньгах.

Вместе с тем в соответствии с п. 4 ст. 358.6 ГК РФ денежные суммы, полученные залогодателем от его должника в счет исполнения обязательства, требование по которому заложено, если это предусмотрено законом или договором залога требования, зачисляются на залоговый счет залогодателя, к которому применяются правила о договоре залога прав по договору банковского счета.

Таким образом, согласно указанным нормам и п. 5 ст. 358.9 ГК РФ при уменьшении стоимости заложенного денежного требования в следствие надлежащего исполнения должником соответствующего обязательства в пользу кредитора-залогодателя залогодержатель может приобрести другое залоговое обеспечение, тесно связанное с произведенной безналичной расчетной операцией, но лишь при наличии залогового счета, на который поступило денежное исполнение.

В этом случае в соответствии с п. 1 ст. 358.9 ГК РФ новым заложенным объектом признаются права по договору банковского счета, а не находящиеся на счете денежные средства.

Доводы банка о допустимости залога прав по расчетному счету противоречат п. 1 ст. 358.9 ГК РФ, согласно которому права по договору банковского счета могут быть предметом залога лишь при условии открытия залогового счета.

При этом в соответствии с банковскими правилами, принятыми на основании п. 2 ст. 846 ГК РФ, залоговый счет является специальным банковским счетом, он открывается в самостоятельном порядке, а не образовывается путем изменения статуса расчетного счета (пп. 2.8, 4.14 инструкции Банка России от 30 мая 2014 г. N 153-И «Об открытии и закрытии банковских счетов, счетов по вкладам (депозитам), депозитных счетов»).

Кроме того, согласно п. 2 ст. 358.6 ГК РФ залогодатель при получении от своего должника денежных сумм в счет исполнения обязательства, требование по которому заложено, обязан по заявлению залогодержателя уплатить ему соответствующие суммы.

Поскольку в указанной норме речь идет об обычном обязательстве залогодателя вернуть полученную от своего должника сумму залогодержателю, при банкротстве залогодателя у залогодержателя в отношении этой суммы не возникает каких-либо преимуществ перед другими кредиторами залогодателя.

Определение N 305-ЭС16-7885

5. Изменение условий договора об открытии невозобновляемой кредитной линии, не влекущее увеличение лимита выдачи денежных средств, не свидетельствует об увеличении ответственности поручителя, в связи с чем его согласие на изменение условий договора не требуется.

Между обществом и банком заключен договор об открытии невозобновляемой кредитной линии с определенным лимитом выдачи.

В этот кредитный договор включены положения о том, что передача кредита производится в пределах свободного остатка лимита, а также сумм предоставленного заемщиком обеспечения. Также кредитный договор содержал перечень имущества, передаваемого обществом в залог банку.

Также между банком и фирмой был заключен договор поручительства, по условиям которого фирма обязалась отвечать перед банком за исполнение обществом всех обязательств по указанному кредитному договору.

В договоре поручительства отражен лимит выдачи по кредитному договору и указано на то, что поручитель ознакомился с условиями кредитной сделки.

Впоследствии банк и общество заключили дополнительные соглашения, по которым увеличили количество переданного в залог имущества.

Фирма обратилась в арбитражный суд с иском к банку о признании договора поручительства незаключенным. Фирма ссылалась на то, что после заключения дополнительных соглашений увеличилась стоимость обеспечения, а следовательно, по условиям договора произошло увеличение объема выданного кредита.

Таким образом, условия кредитного договора были существенно изменены без согласия поручителя.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковое требование удовлетворено.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и отказала в удовлетворении искового требования по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 819 ГК РФ, подп. 2 п. 2.2 Положения Банка России от 31 августа 1998 г. N 54-П «О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)» (далее — Положение N 54) договором об открытии кредитной линии является соглашение, на основании которого заемщик приобретает право на получение и использование денежных средств в течение обусловленного данным договором срока, при соблюдении одного из следующих условий: общая сумма предоставленных средств не превышает максимального размера (лимита) (кредитная линия с лимитом выдачи); в период действия соглашения размер единовременной задолженности заемщика не превышает установленного соглашением сторон лимита (кредитная линия с лимитом задолженности).

При этом банки вправе ограничивать размер средств, предоставляемых заемщику в рамках открытой ему кредитной линии, путем одновременного включения в соответствующий договор обоих указанныхусловий, а также путем использования в этих целях любых иных дополнительных условий с одновременным выполнением требований, установленных подп. 2 п. 2.2 Положения N 54.

Таким образом, вследствие открытия кредитной линии в согласованный обществом и банком период времени (период доступности) заемщик вправе востребовать, а банк обязан предоставить кредитный транш в пределах оговоренного лимита при соблюдении заемщиком прочих условий получения транша, если таковые имеются в кредитном договоре.

Включение в текст кредитного договора перечня имущества, подлежащего передаче заемщиком в залог изначально для целей получения им первых траншей, а также последующее расширение данного перечня для реализации права заемщика на выборку кредитных средств в пределах всего заранее оговоренного лимита выдачи сами по себе не свидетельствовали об изменении условий кредитования, зафиксированных в указанном кредитном договоре на момент его заключения.

При этом лимит выдачи в течение всего периода доступности оставался постоянным.

Фактически состоявшееся расширение перечня заложенного имущества осуществлено в соответствии с первоначальными условиями кредитного договора.

Согласно правовой позиции, изложенной в абзаце втором п. 37 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27 июля 2012 г. N 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», при толковании п. 1 ст. 367 ГК РФ суды должны учитывать цель этой нормы, состоящую в защите поручителя от неблагоприятных изменений основного обязательства, а не в создании для него необоснованных преимуществ в виде прекращения поручительства.

Фирма была ознакомлена с кредитным договором, знала как об общем лимите выдачи, который был зафиксирован на день дачи поручительства и впоследствии не изменялся, так и о том, что при предоставлении обществом дополнительного залогового обеспечения у заемщика возникнет право на получение очередных траншей вплоть до исчерпания лимита выдачи по кредитной линии.

Таким образом, предоставление заемщиком дополнительного обеспечения для получения очередных траншей не могло быть квалифицировано судами как изменение основного обязательства, влекущее увеличение ответственности поручителя и требующее согласия последнего.

Поскольку лимит выдачи денежных средств банком обществу не был превышен, отсутствуют правовые основания считать на основании п. 1 ст. 367 ГК РФ в редакции, действовавшей на момент заключения договора поручительства, договор поручительства и вытекающие из него обязательства прекратившимися либо невозникшими.

Определение N 302-ЭС16-7818

6. Положения п. 4 ст. 395 ГК РФ в редакции Федерального закона от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» не подлежат применению к договорам, заключенным до 1 июня 2015 г.

Уполномоченный орган (далее — арендодатель, министерство) и общество (арендатор) в 2001 году заключили договор аренды земельного участка.

За просрочку исполнения обязательства арендатора по внесению арендной платы договором установлена неустойка.

Ссылаясь на просрочку внесения арендной платы, министерство обратилось в арбитражный суд с иском к обществу о взыскании задолженности по арендной плате и процентов за пользование чужими денежными средствами, подлежащих начислению на сумму задолженности по день ее фактической уплаты.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены в части взыскания задолженности по арендной плате, во взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами отказано.

Суды руководствовались п. 4 ст. 395 ГК РФ, в соответствии с которым проценты не подлежат взысканию, если соглашением сторон предусмотрено начисление неустойки за неисполнение денежного обязательства.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты в части отказа в удовлетворении исковых требований и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 83 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» (далее - постановление Пленума N 7), положения ГК РФ в измененной Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее-Закон N 42-ФЗ) редакции, например ст. 3171 ГК РФ, не применяются к правам и обязанностям, возникшим из договоров, заключенных до дня вступления его в силу (до 1 июня 2015 г.); при рассмотрении споров из названных договоров следует руководствоваться ранее действовавшей редакцией ГК РФ с учетом сложившейся практики ее применения (п. 2 ст. 4, абзац второй п. 4 ст. 421, п. 2 ст. 422 ГК РФ).

Вместе с тем при решении вопроса о начислении процентов за неисполнение денежного обязательства, возникшего на основании заключенного до 1 июня 2015 г. договора, в отношении периодов просрочки, имевших место с 1 июня 2015 г., размер процентов определяется в соответствии с п. 1 ст. 395 ГК РФ в редакции Закона N 42-ФЗ.

Таким образом, к отношениям, возникшим из договоров, заключенных до вступления в силу Закона N 42-ФЗ, применяется ранее действовавшая редакция ГК РФ. Исключение составляет лишь п. 1 ст. 395 ГК РФ, которым регламентирован порядок определения размера начисляемых в соответствии с данной нормой процентов и который применяется и к названным договорам в отношении периодов просрочки, имевших место после вступления в силу Закона N 42-ФЗ.

Редакция ст. 395 ГК РФ, действовавшая до 1 июня 2015 г., не содержала запрета на взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами в том случае, если соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства.

Такое ограничение появилось только в связи с введением в действие с 1 июня 2015 г. Законом N 42-ФЗ п. 4 ст. 395 ГК РФ.

Согласно сложившейся до 1 июня 2015 г. практике применения ГК РФ в случае нарушения, возникшего из договора денежного обязательства кредитор был вправе предъявить либо требование о взыскании с должника процентов на основании ст. 395 ГК РФ, либо требование о взыскании предусмотренной договором неустойки.

Поскольку договор аренды, за неисполнение обязательств по которому истец начислил ответчику проценты за пользование чужими денежными средствами, заключен до вступления в силу Закона N 42-ФЗ, положения ГК РФ в редакции данного закона не применяются к правоотношениям сторон по настоящему спору.

Определение N 309-ЭС16-9411

7. Проценты за пользование чужими денежными средствами, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, могут быть начислены за фактически принятое, но не оплаченное получателем количество энергии за месяц лишь при наступлении срока окончательного расчета.

В соответствии с условиями договора купли-продажи электрической энергии сетевая компания (абонент) обязалась оплачивать сбытовой компании (продавцу) электрическую энергию тремя платежами: первый до 10 числа расчетного месяца, второй — до 25 числа расчетного месяца, третий — до 18 числа месяца, следующего за расчетным.

Ссылаясь на несвоевременное исполнение сетевой компанией обязательств по внесению первого и второго платежей, сбытовая компания обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с сетевой компании процентов за пользование чужими денежными средствами на основании ст. 395 ГК РФ.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены.

Суды исходили из того, что уплата промежуточных платежей в установленный срок является обязанностью абонента, поэтому за нарушение такой обязанности может быть начислена как предусмотренная договором неустойка, так и проценты за пользование чужими денежными средствами.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и отказала в удовлетворении заявленных требований по следующим основаниям.

Из п. 1 ст. 539, п. 1 ст. 541, ст. 544 ГК РФ следует, что абонент по договору энергоснабжения обязан оплачивать фактически принятое количество энергии в соответствии с данными ее учета, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон. Порядок расчетов за энергию определяется законом, иными правовыми актами или соглашением сторон.

В соответствии с пп. 40, 44, 65(1), 79 Основных положений функционирования розничных рынков электрической энергии, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 4 мая 2012 г. N 442 (далее — Основные положения N 442), поставка электроэнергии разбивается на расчетные периоды, равные одному месяцу.

Определение объема взаимных обязательств поставщика и потребителя электроэнергии, в том числе объема поставленной энергии, и, как следствие, ее стоимости осуществляется по итогам каждого расчетного периода.

Нормативный порядок расчетов за электроэнергию, поставляемую гарантирующим поставщиком, предусматривает два промежуточных платежа до 10 и до 25 числа расчетного месяца, то есть месяца, в котором осуществляется поставка, и окончательный платеж до 18 числа месяца, следующего за расчетным.

При этом фактически поставленный объем определяется только за расчетный период и оплачивается третьим платежом (пп. 82, 83, 136 Основных положений N 442).

Из п. 54 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7«О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» следует, что в случае, когда покупатель своевременно не оплачивает фактически принятое через присоединенную сеть количество электрической энергии в соответствии с данными учета, к покупателю в соответствии с п. 3 ст. 486, абзацем первым п. 4 ст. 488 ГК РФ применяется мера ответственности, установленная ст. 395 ГК РФ: на сумму, уплата которой просрочена, покупатель обязан уплатить проценты со дня, когда по договору товар должен быть оплачен, до дня оплаты товара покупателем, если иное не предусмотрено ГК РФ или договором купли-продажи.

Таким образом, для целей расчетов юридический факт передачи энергии как товара возникает по окончании расчетного периода в момент фиксации объема поставки.

Ответственность в виде уплаты процентов наступает в случае просрочки оплаты переданного товара.

Поскольку факт поставки электроэнергии ни к 10, ни к 25 числу не подлежал фиксации и не был зафиксирован и обязанность сетевой компании оплатить предварительный платеж, исчисленный от ориентировочного объема поставляемой электроэнергии за текущий месяц, не корреспондировала обязанности сбытовой компании поставить к этой дате определенное количество электроэнергии, несвоевременное осуществление первого и второго платежей не является достаточным основанием для привлечения сетевой компании к ответственности в соответствии со ст. 395 ГК РФ за просрочку оплаты поставленной электроэнергии.

Определение N 305-ЭС16-8210

8. Управляющая компания обязана возместить ресурсоснабжающей организации потери тепловой энергии в сетях только в тех случаях, когда указанные сети относятся к общему имуществу многоквартирного дома.

Застройщик, осуществлявший строительство многоквартирного дома, спроектировал и построил участок тепловой сети от внешней стены дома до тепловой камеры, находившейся в сетях ресурсоснабжающей организации.

После создания теплопровода ресурсоснабжающая организация и застройщик подписали акт об установлении границ балансовой принадлежности тепловых сетей и эксплуатационной ответственности, установив разграничение сетей по фланцевому соединению тепловой камеры.

Перед сдачей дома в эксплуатацию ресурсоснабжающая организация и управляющая компания многоквартирным домом (исполнитель коммунальных услуг) подписали акт об установлении границ балансовой принадлежности, аналогичный по содержанию акту, подписанному застройщиком.

Ресурсоснабжающая организация обратилась в арбитражный суд с иском к управляющей компании о взыскании возмещения потерь тепловой энергии в теплопроводе.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены.

Суды сочли управляющую компанию обязанной оплатить потери тепловой энергии в теплопроводе, поскольку он создавался для нужд многоквартирного дома, передан ей в эксплуатацию, не являлся бесхозяйным.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Обязанность по оплате потерь в тепловых сетях предопределяется принадлежностью этих сетей (ст. 539, 544 ГК РФ, п. 5 ст. 15, п. 2 ст. 19 Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 190-ФЗ «О теплоснабжении» (далее — Закон о теплоснабжении), п. 2 Правил организации теплоснабжения в Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 8 августа 2012 г. N 808).

По смыслу чч. 6.2, 7.1 ст. 155, чч. 1, 2, 2.3, 9 ст. 161, чч. 1-3 ст. 162 ЖК РФ, пп. 40, 63, 64 Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 6 мая 2011 г. N 354, правомочия управляющей компании (исполнителя услуг по договору управления) в отношении тепловых сетей как составной части общего имущества многоквартирного дома производны от прав собственников помещений в этом доме (заказчиков по тому же договору).

Управляющая компания не вправе по собственному усмотрению устанавливать состав общедомового имущества.

Точка поставки тепловой энергии в многоквартирный дом по общему правилу должна находиться на внешней стене многоквартирного дома в месте соединения внутридомовой системы отопления с внешними тепловыми сетями. Иное возможно при подтверждении прав собственников помещений в многоквартирном доме на тепловые сети, находящиеся за пределами внешней стены этого дома.

Вынесение точки поставки за пределы внешней стены без волеизъявления собственников означает незаконное возложение бремени содержания имущества на лиц, которым это имущество не принадлежит.

При исследовании актов разграничения балансовой принадлежности судам следовало установить, имеются ли предусмотренные законодательством Российской Федерации основания для установления границы балансовой принадлежности по сетям теплоснабжения за пределами внешней границы стены многоквартирного дома, в том числе имелось ли предусмотренное подп. «а» п. 1 Правил содержания общего имущества в многоквартирном доме, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 13 августа 2006 г. N 491, волеизъявление управомоченных собственников помещений в многоквартирном доме на определение состава общего имущества многоквартирного дома, и может ли спорный участок тепловых сетей быть отнесен к иным объектам, предназначенным для обслуживания одного многоквартирного дома в соответствии с подп. «ж» п. 2 указанных правил.

Судами не устанавливались обстоятельства, связанные с передачей спорного теплопровода застройщиком собственникам.

Вопреки выводам судов передача застройщиком теплопровода управляющей компании не дает оснований полагать, что его собственником стали жильцы многоквартирного дома.

Определение N 308-ЭС16-7310

9. Если иное не установлено законом или договором, предусмотренная договором аренды здания (сооружения, помещения) арендная плата включает плату за пользование земельным участком, на котором расположена недвижимость, переданная в аренду.

Уполномоченный орган (далее — арендодатель, управление) и учреждение (арендатор) заключили договор аренды здания, находящегося в муниципальной собственности.

Согласно условиям договора размер арендной платы определяется в соответствии с решением представительного органа местного самоуправления об утверждении методики расчета платы за аренду имущества, находящегося в муниципальной собственности (далее — Методика).

Управление обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании с учреждения неосновательного обогащения, составляющего плату за пользование земельным участком, на котором расположено указанное здание.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении искового требования отказано.

Суд исходил из того, что условиями договора не предусмотрено внесение арендодателю иных, кроме арендной платы, платежей за пользование имуществом и не указано, что плату за пользование земельным участком следует вносить отдельно от арендной платы за пользование зданием.

Таким образом, установленная договором арендная плата включает в себя плату за пользование земельным участком, на котором расположено арендуемое здание.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение суда первой инстанции отменено, исковое требование удовлетворено.

Суды пришли к выводу, что формула расчета арендной платы, предусмотренная Методикой, не включает плату за пользование земельным участком, следовательно, арендатор обязан оплатить его отдельно.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

По смыслу пп. 1, 2 ст. 652 ГК РФ, арендатор здания может пользоваться земельнымучастком, занятым арендуемым зданием, без соответствующего договора в силу закона в течение срока аренды недвижимости; вопросы арендной платы за пользование в данном случае решаются с учетом положений п. 2 ст. 654 ГК РФ.

Исходя из буквального толкования п. 2 ст. 654 ГК РФ по общему правилу плата за пользование земельным участком включена в размер арендной платы за пользование зданием.

Таким образом, в отсутствие в договоре аренды здания (сооружения, помещения) условия об обязанности арендатора вносить плату за пользование земельным участком отдельно от согласованной сторонами арендной платы, иного договора, предусматривающего внесение платы за пользование земельным участком, а также прямой нормы закона, обязывающей арендатора здания (строения, помещения) оплачивать пользование земельным участком, на котором расположены названные объекты недвижимости и который необходим для их использования, отдельно от внесения арендной платы за пользование зданием (строением, помещением), согласованная сторонами договора арендная плата включает плату как за пользование объектом недвижимости, так и земельным участком под ним.

Тот факт, что по условиям договора аренды размер арендной платы за здание определяется на основании методики, предусматривающей формулу расчета платы, в которой прямо не отражен (выделен) коэффициент платы за землю, не свидетельствует о согласовании сторонами несения арендатором дополнительной обязанности по внесению платы за пользование земельным участком, и о наличии у арендодателя права требовать от арендатора такой платы.

Поскольку при толковании условий договора по правилам ст. 431 ГК РФ установлено, что в договоре аренды здания отсутствует волеизъявление сторон по вопросу установления отдельной арендной платы за пользование земельным участком, и в настоящем случае нормативно не предусмотрено взимание платы за пользование земельным участком, на котором расположен переданный в аренду объект, являются правильными выводы суда первой инстанции о том, что в силу п. 2 ст. 654 ГК РФ внесенная учреждением по договору аренды плата за пользование зданием включает плату за пользование земельным участком, на котором расположено здание, поэтому не имеется оснований для удовлетворения требований управления о взыскании с ответчика неосновательного обогащения.

Определение N 309-ЭС16-8192

10. Преобразование государственного унитарного предприятия в автономное учреждение не является основанием для прекращения договора аренды земельного участка, заключенного этим юридическим лицом в качестве арендатора, за исключением случаев, когда решением уполномоченного органа ему будет предоставлено право постоянного (бессрочного) пользования этим земельным участком.

В 2007 году между уполномоченным органом местного самоуправления (арендодатель; далее -администрация) и федеральным государственным унитарным предприятием (арендатор) был заключен договор аренды.

В 2014 году федеральное государственное унитарное предприятие было преобразовано в автономное учреждение (далее — учреждение).

Администрация обратилась в арбитражный суд с иском к учреждению о взыскании задолженности по арендной плате.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, исковые требования удовлетворены частично.

Суды исходили из того, что арендатор изменил свою организационно-правовую форму и в 2014 году стал учреждением, следовательно, в соответствии со ст. 39.9 Земельного кодекса Российской Федерации (далее — ЗК РФ) должен обладать земельным участком исключительно на праве постоянного (бессрочного)пользования.

Таким образом, у учреждения отсутствует обязанность вносить арендную плату по ранее заключенному договору, поскольку оно обязано платить земельный налог.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

По смыслу п. 1 ст. 65 ЗК РФ, п.1ст. 388 Налогового кодекса Российской Федерации и п. 1 ст. 131 ГК РФ, плательщиком земельного налога является лицо, которое в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним указано как обладающее правом собственности, правом постоянного (бессрочного) пользования либо правом пожизненного наследуемого владения на соответствующий земельный участок.

В соответствии с п. 1ст. 39.9 ЗК РФ предоставление земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, в постоянное (бессрочное) пользование осуществляется на основании решения уполномоченного органа.

В решении о предоставлении земельного участка в постоянное (бессрочное)пользование указывается кадастровый номер земельного участка, а также иные сведения о землепользователе (п. 3 ст. 39.9 ЗК РФ).

Однако решения уполномоченного органа о предоставлении учреждению земельного участка на праве постоянного (бессрочного) пользования земельным участком суду при рассмотрении дела представлено не было.

В отсутствие государственной регистрации права постоянного (бессрочного) пользования земельным участком за учреждением, это право у последнего не возникло, в связи с чем не имелось оснований считать его плательщиком земельного налога.

Кроме того, в соответствии с п. 5 ст. 58 ГК РФ при преобразовании юридического лица одной организационно-правовой формы в юридическое лицо другой организационно-правовой формы права и обязанности реорганизованного юридического лица в отношении других лиц не изменяются, за исключением прав и обязанностей в отношении учредителей (участников), изменение которых вызвано реорганизацией.

С учетом предусмотренных в законе последствий преобразования юридического лица, указанное обстоятельство нельзя признать основанием для прекращения договора аренды и отсутствия у ответчика обязанности уплачивать арендную плату.

Определение N 306-ЭС16-7779

III. Применение положений законодательства об охране природы и природопользовании


11. Отказ уполномоченного органа в регистрации права собственности на земельный участок при отсутствии доказательств перевода лесного участка лесного фонда в иную категорию является правомерным.

Материалы таксации лесов не являются достаточным основанием для определения и изменения границ лесных участков.

Решением регистрирующего органа обществу (покупателю) было отказано в регистрации перехода права собственности на земельный участок на основании договора купли-продажи, заключенного с исполнительным органом местного самоуправления (продавец; далее -мэрия).

Исходя из находящегося в архиве письма министерства природопользования и окружающей среды  субъекта Российской Федерации от 2010 года регистрирующий орган пришел к выводу, что указанный земельный участок относится к лесным участкам, что в силу ст. 71 Лесного кодекса Российской Федерации (далее-ЛК РФ) исключает его приобретение в частную собственность.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании решения регистрирующего органа незаконным.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявленное требование удовлетворено.

Суды исходили из материалов таксации лесов, расположенных в муниципальном образовании, утвержденных постановлением мэрии, и пришли к выводу, что эти материалы свидетельствуют о проведении работ по лесоустройству, в результате которых были уточнены границы лесничества и спорный земельный участок в эти границы не вошел.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.

Исходя из положений ст. 71 ЛК РФ и п. 8 ст. 28 Федерального закона от 21 декабря 2001 г. N 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» (далее — Закон о приватизации) отчуждению не подлежат земельные участки в составе земель лесного фонда, общего пользования, в том числе лесопарки.

Границы лесничеств и лесных участков определяются при лесоустройстве, которое в соответствии с положениями ст. 68 ЛК РФ наряду с другими работами включает в себя в том числе проектирование лесничеств, лесопарков, лесных участков и таксацию лесов.

В силу ст. 69.1 ЛК РФ и ч. VI Лесоустроительной инструкции, утвержденной приказом Федерального агентства лесного хозяйства от 12 декабря 2011 г. N 516 (далее — Лесоустроительная инструкция), под таксацией лесов понимаются работы по выявлению, учету и оценке количественных и качественных характеристик лесных ресурсов.

При таксации лесов, проводимой в границах лесных участков, лесничеств и лесопарков, осуществляется установление границ лесотаксационных выделов, определение преобладающих и сопутствующих древесных пород, диаметра, высоты и объема древесины, лесорастительных условий, состояния естественного возобновления древесных пород и подлеска, а также других характеристик лесных ресурсов.

Таким образом, при проведении таксации не определяются границы лесничеств либо лесных участков, материалы таксации лесов основаниями для определения и изменения соответствующих границ не являются.

Определение местоположения, границ, площади и иных характеристик лесничеств и отдельных лесных участков в соответствии с положениями ст. 68.1, 69 ЛК РФ (в редакции, применяемой к спорным отношениям), чч. II и III Лесоустроительной инструкции проводится при проведении таких видов лесоустройства, как проектирование лесничеств и лесопарков, лесных участков.

Вместе с тем в материалах дела отсутствуют доказательства проведения таких работ, постановлением мэрии утверждены только материалы таксации.

Кроме того, спорный земельный участок находится в границах лесничества, установленных приказом Федерального агентства лесного хозяйства.

Согласно информации 2014 года, содержащейся в государственном лесном реестре, который в соответствии с чч. 1, 2 ст. 91 ЛК РФ представляет собой систематизированный свод документированной информации о лесах, об их использовании, охране, защите, воспроизводстве, о лесничествах и о лесопарках, данный участок являлся лесным.

Ведение государственного лесного реестра, внесение в него изменений осуществляются органами государственной власти, органами местного самоуправления в пределах их полномочий, определенных в соответствии со ст. 81-84 ЛК РФ.

Согласно ч. 2, п. 2 ч. 3, ч.5 ст. 23 ЛК РФ количество лесничеств, лесопарков и их границы устанавливаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Положениями ст. 84 ЛК РФ органы местного самоуправления такими полномочиями не наделены.

Однако согласно данным, предоставленным из лесного реестра в 2015 году, спорный объект уже не относился к категории лесных участков.

Между тем вопрос об обстоятельствах, послуживших основанием для исключения сведений о спорном земельном участке из государственного лесного реестра, судами не исследовался.

При этом без установления данных обстоятельств нельзя признать доказанным факт утраты спорным земельным участком статуса лесного.

Определение N 306-КГ16-7898

IV. Практика применения законодательства о налогах и сборах


12. При выпуске материальных ценностей из государственного резерва и одновременной поставке в него равного количества аналогичных товаров расходы ответственного хранителя по уплате налога на добавленную стоимость возмещаются через механизм налоговых вычетов, а не путем взыскания соответствующих сумм с государственного заказчика.

В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 1994 г.N 79-ФЗ «О государственном материальном резерве» (далее — Закон о материальном резерве) между управлением Федерального агентства по государственным резервам (далее -Управление) и обществом заключен государственный контракт по ответственному хранению материальных ценностей государственного мобилизационного резерва.

В соответствии с принятыми на себя обязательствами общество произвело освежение зерна путем выпуска и закладки в государственный мобилизационный резерв аналогичного количества продукции.

Общество произвело исчисление налога на добавленную стоимость (далее — НДС) с операции по закладке(реализации) зерна в государственный материальный резерв, одновременно заявив к вычету НДС в аналогичной сумме по операциям выпуска (закупки) зерна из государственного материального резерва.

По результатам камеральных налоговых проверок налоговых деклараций общества налоговым органом подтверждена обязанность общества уплатить НДС с операций по закладке зерна и отказано в праве на вычет НДС с операций по выпуску ввиду отсутствия фактической уплаты обществом в бюджет соответствующих сумм НДС в качестве налогового агента.

Общество обратилось в арбитражный суд с иском к Управлению о взыскании задолженности в размере суммы НДС.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что расходы общества по уплате НДС в качестве налогового агента подлежат компенсации через механизм налоговых вычетов, а получение денежных средств от Управления влечет возникновение на стороне общества неосновательного обогащения.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение суда первой инстанции отменено, исковое требование удовлетворено.

Суды сочли правомерным заявленное требование, поскольку налоговый орган отказал в предоставлении обществу вычета НДС.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В соответствии с положениями п. 4 ст. 11 Закона о материальном резерве ответственные хранители, которым установлены мобилизационные и другие специальные задания, обязаны обеспечить размещение, хранение, своевременное освежение, замену, а также выпуск материальных ценностей из государственного резерва своими силами и средствами.

Содержание и развитие системы государственного резерва, а также расходы, связанные с поставками материальных ценностей в государственный резерв (за исключением поставок в целях освежения государственного резерва и замены материальных ценностей государственного резерва, осуществляемых ответственными хранителями самостоятельно), закладкой материальных ценностей в государственный резерв, ответственным хранением материальных ценностей государственного резерва, обслуживанием материальных ценностей государственного резерва, выпуском материальных ценностей из государственного резерва и перемещением материальных ценностей государственного резерва, являются расходными обязательствами Российской Федерации.

Освежение запасов государственного резерва, находящегося у ответственных хранителей, и замена материальных ценностей государственного резерва осуществляются ответственными хранителями самостоятельно, без привлечения дополнительных бюджетных средств (п.1 ст. 8 и абзац третий п. 2 ст. 13 Закона о материальном резерве).

При поставке и закладке ответственным хранителем материальных ценностей в государственный резерв поставщик на основании п. 1 ст. 168 НК РФ обязан предъявить к оплате покупателю соответствующую сумму НДС, исчислить сумму названного налога исходя из стоимости реализованных товаров и уплатить ее в бюджет в порядке, установленном ст. 174 НК РФ.

В случае выпуска материальных ценностей из государственного резерва обязанность по исчислению и уплате НДС возникает у получателей названных ценностей.

Из положений п. 2 ст. 154 НК РФ следует, что при совершении товарообменных операций, облагаемых НДС, каждая из сторон сделки как налогоплательщик учитывает соответствующую операцию по реализации принадлежащих ей товаров при определении налоговой базы, исчисляет и уплачивает НДС.

При выпуске материальных ценностей из государственного резерва и одновременной закладке в него равного количества аналогичных товаров ответственный хранитель обязан как налогоплательщик учесть при определении налоговой базы по НДС операции по поставке им материальных ценностей в государственный резерв, а как налоговый агент в отношении операций по выпуску товаров из государственного резерва -исчислить и уплатить налог в соответствии с абзацем вторым п. 3 ст. 161 НК РФ.

Произведенная сторонами операция освежения материальных запасов не предполагает привлечение дополнительных бюджетных средств в качестве компенсации ответственному хранителю затрат при проведении данной операции ввиду равноценности товаров, выпускаемых из государственного резерва и поступающих в распоряжение ответственного хранителя.

При этом обязанность по уплате НДС в бюджет возлагается на налоговых агентов вне зависимости от способов, с помощью которых производились расчеты получателя (покупателя) с собственником имущества, включая денежные или неденежные расчеты, а суммы, уплаченные в качестве НДС в бюджет налоговыми агентами, подлежат компенсации из бюджета через механизм налоговых вычетов в порядке, установленном ст. 171-172 НК РФ.

В случае, когда при совершении товарообменных операций не производились выплаты денежных средств за поставленную продукцию, в связи с чем удержание НДС оказалось невозможным, на налоговом агенте лежит обязанность, установленная подп. 2 п. 3 ст. 24 НК РФ, исчислить подлежащую уплате налогоплательщиком сумму налога и сообщить в налоговый орган о невозможности удержать налог и о сумме задолженности соответствующего налогоплательщика.

Таким образом, в случае уплаты НДС из собственных средств общество (налоговый агент) было вправе воспользоваться порядком, предусмотренным действующим налоговым законодательством, для возмещения уплаченного налога из бюджета, а не требовать взыскания спорных сумм с Управления.

Общество уведомило налоговый орган о невозможности удержать НДС со стоимости поставленной продукции, не уплатив соответствующую сумму налога в бюджет за счет собственных средств. Следовательно, в отсутствие реальной уплаты НДС в бюджет право на компенсацию своих потерь с использованием механизма применения соответствующих вычетов у данного лица также не возникло.

Определение N 305-ЭС16-6809

13. Лицо, приобретавшее товары (работ, услуги) по операциям, освобожденным от налогообложения, но получившее от контрагента счета-фактуры с выделением суммы НДС, не лишается права принять к вычету предъявленную сумму налога, поскольку контрагент обязан уплатить ее в бюджет.

Решением налогового органа обществу отказано в возмещении НДС.

Отказ мотивирован тем, что, осуществляя в проверяемом периоде воздушные перевозки пассажиров и багажа, включая международные перевозки, общество приобретало услуги наземного обслуживания воздушных судов в различных аэропортах, которые в силу подп. 22 п. 2 ст. 149 НК РФ освобождены от налогообложения НДС, в связи с чем налогоплательщик не вправе включать суммы НДС по таким услугам в состав вычетов вне зависимости от наличия выделенной суммы налога в выставленных контрагентами счетах-фактурах.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании решения налогового органа недействительным и об обязании возместить НДС.

Решением суда первой инстанции требования общества удовлетворены.

Суд пришел к выводу, что выставление контрагентом счета-фактуры при реализации налогоплательщику товаров (работ, услуг), не облагаемых НДС в силу ст. 149 НК РФ, с выделением налога по ставке 18 процентов или 10 процентов не может являться основанием для отказа в применении налогоплательщиком вычетов по полученным счетам-фактурам, что согласуется с положениями подп. 2 п. 5 ст. 173 НК РФ.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении требований общества отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу подп. 22 п. 2 ст. 149 НК РФ не подлежит налогообложению (освобождается от налогообложения) НДС реализация (а также передача, выполнение, оказание для собственных нужд) на территории Российской Федерации услуг, оказываемых непосредственно в аэропортах Российской Федерации и воздушном пространстве Российской Федерации по обслуживанию воздушных судов, включая аэронавигационное обслуживание.

При этом гл. 21 НК РФ не содержит ни определения понятия «услуги, оказываемые непосредственно в аэропортах Российской Федерации и воздушном пространстве Российской Федерации по обслуживанию воздушных судов», ни перечня таких услуг.

В ст. 50 Воздушного кодекса Российской Федерации услуги по обслуживанию воздушных судов также не поименованы.

В силу ст. 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Следовательно, под услугами по обслуживанию воздушных судов непосредственно в аэропортах Российской Федерации и воздушном пространстве Российской Федерации в целях применения подп. 22 п. 2 ст. 149 НК РФ следует понимать любые услуги, оказанные авиакомпании (заказчику) в рамках заключенных договоров и направленные на подготовку воздушного судна к вылету с пассажирами, багажом и грузом, поскольку такие услуги являются составной частью обслуживания воздушных судов в аэропортах и представляют собой комплекс мер, направленных на осуществление воздушной перевозки.

В соответствии с п. 5 ст. 173 НК РФ сумма НДС, подлежащая уплате в бюджет, исчисляется следующими лицами в случае выставления ими покупателю счета-фактуры с выделением суммы налога:

1) лицами, не являющимися налогоплательщиками, или налогоплательщиками, освобожденными от исполнения обязанностей налогоплательщика, связанных с исчислением и уплатой налога;

2) налогоплательщиками при реализации товаров (работ, услуг), операции по реализации которых не подлежат налогообложению.

При этом сумма НДС, подлежащая уплате в бюджет, определяется как сумма налога, указанная в соответствующем счете-фактуре, переданном покупателю товаров (работ, услуг).

В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июня 2014 г. N 17-П разъяснено, что одним из проявлений диспозитивности в регулировании налоговых правоотношений выступает право лиц, не являющихся плательщиками НДС, или налогоплательщиков, освобожденных от исполнения обязанностей налогоплательщика, связанных с его исчислением и уплатой, вступить в правоотношения по уплате данного налога, что в силу п. 5 ст. 173 НК РФ возлагает на таких лиц обязанность выставлять покупателю счет-фактуру с выделением в нем суммы налога и, соответственно, исчислять сумму данного налога, подлежащую уплате в бюджет.

Выставленный же покупателю счет-фактура, согласно п. 1 ст. 169 НК РФ, в дальнейшем служит для него основанием для принятия указанных в счете-фактуре сумм налога к вычету.

Как следует из п. 5 ст. 173 НК РФ, обязанность продавца уплатить НДС в бюджет и право покупателя применить налоговый вычет связаны с одним и тем же юридическим фактом — выставлением счета-фактуры: право покупателя на такой вычет ставится в зависимость от предъявления ему продавцом сумм НДС в порядке, предусмотренном НК РФ, то есть посредством счета-фактуры (п. 1 ст. 169 НК РФ), а обязанность продавца перечислить сумму этого налога в бюджет обусловлена выставлением им счета-фактуры с выделением в нем соответствующей суммы отдельной строкой.

Соответственно, общество, приобретавшее услуги наземного обслуживания судов, оказываемые в аэропортах, и получившее от контрагентов счета-фактуры с выделением суммы НДС, вправе было использовать соответствующие вычеты, а контрагенты обязаны уплатить НДС в бюджет.

Доказательств того, что действия общества и контрагентов являлись согласованными и направленными на неуплату НДС, налоговым органом не представлено.

Определения N 305-КГ16-6640, 305-КГ16-7096, 305-КГ16-8642

14. Для признания денежной суммы, выплаченной работнику в связи с расторжением трудового договора по соглашению сторон, расходами в целях исчисления налога на прибыль организаций необходимо, чтобы такая выплата являлась экономически обоснованной. При значительном размере этой суммы и ее явном не соответствии обстоятельствам, характеризующим трудовую деятельность работника, на налогоплательщике лежит бремя раскрытия доказательств, обосновывающих природу произведенной выплаты и ее экономическую оправданность.

По результатам проведенной в отношении общества выездной налоговой проверки налоговым органом принято решение, которым обществу доначислен налог на прибыль организаций в связи с тем, что в нарушение п. 1 ст. 252, ст. 255, п. 49 ст. 270 НК РФ при исчислении налога на прибыль организаций в составе расходов на оплату труда общество неправомерно учло суммы компенсаций, выплаченные увольняемым работникам на основании соглашений о расторжении трудовых договоров.

Общество обратилось в арбитражный суд с требованием о признании недействительным указанного решения.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Суды исходили из того, что для признания понесенных налогоплательщиком затрат в целях налогообложения прибыли необходимо их соответствие критериям, установленным ст. 252, 255 НК РФ. Трудовые договоры, которые были заключены обществом с работниками, получившими выплаты при их увольнении, не содержали указаний на возможность выплаты компенсаций, а также на их условия и размеры.

Соответствующие соглашения об изменении условий трудовых договоров, которые устанавливали бы обязанность общества производить выплаты компенсаций, а также условия такой выплаты и их размеры, за исключением соглашений с двумя работниками, также не заключались.

Соглашения о внесении дополнений в трудовой договор двух работников, согласно которым при расторжении договора в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса Российской Федерации (далее -ТКРФ)работодатель обязуется не позднее даты прекращения трудовых отношений между работником и работодателем осуществить выплату дополнительной денежной компенсации в размере 1 153 600 руб., не признаны судами в качестве неотъемлемой части трудового договора, поскольку не содержат каких-либо сведений и (или) условий, обязательных для включения в трудовой договор, и заключены незадолго до его расторжения.

Арбитражный суд округа постановлением отменил указанные судебные акты и удовлетворил требования общества.

Суд указал, что перечень расходов на оплату труда, предусмотренныйст. 255 НК РФ, является открытым. В связи с этим расходы на выплату компенсаций работникам, увольняемым по соглашению сторон трудового договора, могут быть включены в расходы на оплату труда в соответствии с п. 25 ст. 255 НК РФ как прочие выплаты, осуществляемые налогоплательщиком в пользу работников.

Суд также принял во внимание, что п. 9 ст. 255 НК РФ в редакции, действующей после 1 января 2015 г., предусматривает возможность отнесения к расходам на оплату труда тех начислений увольняемым работникам, которые предусмотрены отдельными соглашениями сторон трудового договора, втом числе соглашениями о расторжении трудового договора.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

ст. 255 НК РФ установлен открытый перечень расходов на оплату труда работников, учитываемых в целях налогообложения, при условии, что эти выплаты производятся в рамках трудовых и связанных с ними отношений.

Поскольку ст. 9 ТК РФ допускает регулирование трудовых и связанных с ними отношений в договорном порядке, само по себе то обстоятельство, что спорные выплаты были произведены во исполнение дополнительных соглашений к трудовым договорам и соглашений о расторжении трудовых договоров, не исключает возможности признания таких расходов в целях налогообложения на основании ст. 255 НК РФ.

Вместе с тем спорные расходы должны соответствовать ст. 252, 270 НК РФ, то есть являться обоснованными (экономически оправданными) затратами, оценка которых выражена в денежной форме и при условии, что они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.

Согласно сложившемуся в судебной практике подходу налоговое законодательство не содержит положений, позволяющих налоговому органу при применении ст. 252 НК РФ оценивать произведенные налогоплательщиками расходы с позиции их экономической целесообразности.

Расходы признаются экономически обоснованными, если они необходимы для деятельности налогоплательщика.

Для целей исчисления налога на прибыль организаций производимые при увольнении работников выплаты не должны быть аналогичны расходам, поименованным в п. 25 ст. 270 НК РФ, то есть надбавкам к пенсиям, единовременным пособиям уходящим на пенсию ветеранам труда и тому подобным выплатам, имеющим характер личного обеспечения работника после его увольнения.

Выплаты, производимые на основании соглашений о расторжении трудового договора, могут выполнять как функцию выходного пособия (заработка, сохраняемого на относительно небольшой период времени до трудоустройства работника), так и по существу выступать платой за согласие работника на отказ от трудового договора.

При значительном размере таких выплат, их явной несопоставимости обычному размеру выходного пособия, на которое в соответствии со ст. 178 ТК РФ вправе рассчитывать увольняемый работник, длительности его трудового стажа и внесенному им трудовому вкладу, а также иным обстоятельствам, характеризующим трудовую деятельность работника, на налогоплательщике в соответствии с п. 1 ст. 54, п. 1 ст. 252 НК РФ и ч.1 ст. 65 АПК РФ лежит бремя раскрытия доказательств, обосновывающих природу произведенных выплат и их экономическую оправданность.

При отсутствии таких доказательств налоговый орган вправе исходить из того, что произведенные работникам выплаты в соответствующей части являются личным обеспечением работников, предоставляемым на период после их увольнения, и не уменьшают налогооблагаемую прибыль (пп. 25, 49 ст. 270 НК РФ).

Данная обязанность не устранена в связи со вступлением в действие с 1 января 2015 г. новой редакции п. 9 ст. 255 НК РФ, поскольку названные изменения по своему буквальному содержанию сводятся лишь к исключению неопределенности в вопросе о возможности учета расходов на оплату труда, если производимые при увольнении работника выплаты основаны на соглашении о расторжении трудового договора, но не к дозволению учитывать любые  расходы.

Определение N 305-КГ16-5939

15. При доказанности того, что передача материальных и иных ресурсов (передача бизнеса) налогоплательщика другому лицу была совершена в целях уменьшения имущественной базы, за счет которой должна была быть исполнена налоговая обязанность, о чем другое лицо должно было знать, налоговый орган вправе взыскать суммы соответствующих налогов с лица, получившего указанное имущество.

Налоговый орган обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с общества -2 налоговой задолженности, числящейся за обществом-1, ссылаясь на специальные правила взыскания налоговой задолженности с лица, не являющегося плательщиком налога, установленные подп. 2 п. 2 ст. 45 НК РФ.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявленные налоговым органом требования удовлетворены.

Суды пришли к выводу, что общество-1 фактически перевело свою финансово-хозяйственную деятельность на вновь созданное в период проведения выездной налоговой проверки юридическое лицо - общество-2.

Суды установили, что после вынесения решения по результатам выездной налоговой проверки общество-1 прекратило деятельность по фактическому адресу и не осуществляло денежные операции по всем расчетным счетам.

При этом обществом-2 были перезаключены договоры с покупателями и поставщиками товара общества-1 по инициативе последнего, осуществлен перевод сотрудников во вновь созданную организацию.

Решением арбитражного суда по другому делу общество-1 признано несостоятельным (банкротом) по инициативе данного лица, в отношении общества введена процедура конкурсного производства.

Суды пришли к выводу, что общество-1 и общество-2 находились в состоянии зависимости друг от друга, их согласованные действия были направлены на неисполнение налоговой обязанности, что в силу указанных положений подп. 2 п. 2 ст. 45 НК РФ является основанием для взыскания с общества-2 задолженности по налогам, числящейся за обществом-1.

Постановлением арбитражного суда округа решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Согласно ст. 57 Конституции Российской Федерации каждый обязан уплачивать законно установленные налоги.

В силу данной конституционной нормы налогоплательщики не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну (налог), на что обращено внимание в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 1996 г. N 20-П.

Предусматривая в п. 2 ст. 45 НК РФ исключение из правила о самостоятельном исполнении обязанности по уплате налогов лицом, признаваемым налогоплательщиком, законодатель связал возможность взыскания налоговой задолженности с иного лица с особыми обстоятельствами распоряжения налогоплательщиком принадлежащей ему имущественной массой, за счет которой должна была быть исполнена обязанность по уплате налогов.

Согласно данной норме взыскание налогов за счет иного лица, в частности, допускается в случаях перечисления выручки за реализуемые товары (работы, услуги), передачи денежных средств, иного имущества организациям, признанным судом иным образом зависимым и с налогоплательщиком, за которым числится недоимка.

Используемое в п. 2 ст. 45 НК РФ понятие «иной зависимости» между налогоплательщиком и лицом, к которому предъявлено требование о взыскании налоговой задолженности, имеет самостоятельное значение и должно толковаться с учетом цели данной нормы — противодействия избежанию налогообложения в тех исключительных случаях, когда действия налогоплательщика и других лиц носят согласованный (зависимый друг от друга) характер и приводят к невозможности исполнения обязанности по уплате налогов их плательщиком, в том числе при отсутствии взаимозависимости, предусмотренной ст. 105.1 НК РФ.

Удовлетворяя требования налогового органа, суды первой и апелляционной инстанций исходили из такой совокупности обстоятельств, как создание общества-2 незадолго до окончания налоговой проверки, проводимой в отношении общества-1, тождественность контактных телефонов и информации на интернет-сайтах данных организаций, переход работников из одной организации в другую, продолжение взаимодействия данных работников с контрагентами налогоплательщика от имени вновь созданной организации.

Суды первой и апелляционной инстанций указали, что деятельность как общества-2, таки общества-1 заключалась в реализации продукции, производимой рядом конкретных юридических лиц, которые в рамках мероприятий налогового контроля подтвердили, что расторжение договоров с обществом-1 и заключение новых договоров с обществом-2 происходило по инициативе общества-1, направившего соответствующие обращения.

По результатам анализа движения денежных средств по банковскому счету общества-1 суды первой и апелляционной инстанций установили, что обществу-2 поступала выручка от контрагентов, которые до вступления в силу решения налогового органа, принятого по результатам налоговой проверки, являлись покупателями продукции, реализуемой обществом-1.

Сам по себе факт передачи имущественных прав не является достаточным для взыскания налоговой задолженности, числящейся за налогоплательщиком, с другого лица,  поскольку свобода предпринимательской деятельности означает возможность субъектов предпринимательства по своему усмотрению определять способы ведения ими хозяйственной деятельности, время и способ ее прекращения, в том числе посредством передачи бизнеса другим участникам гражданского оборота, что предполагает одновременную передачу материальных, трудовых и иных ресурсов, ранее находившихся в распоряжении налогоплательщика.

В подобных случаях надлежит устанавливать, отличались ли условия и обстоятельства передачи бизнеса от тех, которые обычно имеют место при взаимодействии независимых друг от друга участников гражданского оборота, преследующих цели делового характера, и позволяют ли обстоятельства совершения сделок прийти к выводу об искусственном характере передачи бизнеса, совершении этих действий в целях перевода той имущественной базы, за счет которой должна была быть исполнена обязанность по уплате налогов.

В данном случае передача бизнеса не носила возмездного характера: общество-1 не получило отобщества-2 оплаты или иного встречного удовлетворения.

Разумные экономические причины для передачи бизнеса на таких условиях после завершения налоговой проверки обществами, вопреки ч.1 ст. 65 АПК РФ, в ходе судебного разбирательства раскрыты не были.

Отсутствие признаков субъективной зависимости между обществами, в том числе по указанным в п. 2 ст. 105.1 НК РФ критериям участия в капитале и (или) осуществления руководства деятельностью юридического лица, не исключает при изложенных обстоятельствах возможности применения п. 2 ст. 45 НК РФ.

Определение N 305-КГ16-6003

16. Уточненная налоговая декларация, представленная после завершения выездной налоговой проверки и до вынесения налоговым органом решения, может представлять собой форму информирования налогового органа о возражениях налогоплательщика относительно выводов налогового органа по соответствующему налогу, изложенных в материалах проверки.

В период после проведения выездной налоговой проверки, но до вынесения решения по ней предприниматель представил в налоговый орган уточненные налоговые декларации.

По итогам изучения этих деклараций и документов к ним налоговым органом принято решение о доначислении предпринимателю сумм налогов.

Предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным этого решения, ссылаясь на нарушение налоговым органом процедуры рассмотрения материалов налоговой проверки, поскольку увеличение суммы взыскиваемых налогов осуществлено не на основании материалов выездной налоговой проверки, а в ходе дополнительных проверочных мероприятий при изучении представленных предпринимателем уточненных налоговых деклараций и приложенных к ним документов.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что предпринимателем не представлены доказательства, свидетельствующие о нарушении налоговым органом при вынесении решения процедуры рассмотрения материалов налоговой проверки.

Арбитражный суд округа, отменяя принятые по делу судебные акты и удовлетворяя заявление предпринимателя, пришел к выводу, что налоговый орган при вынесении решения по результатам проверки не в праве был учитывать данные, содержащиеся в представленных налогоплательщиком уточненных налоговых декларациях, а мог провести повторные выездные проверки уточненных налоговых деклараций с составлением актов о выявленных нарушениях.

Под видом дополнительных мероприятий налогового контроля налоговым органом фактически проведены сокращенные камеральные налоговые проверки уточненных налоговых деклараций.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Согласно п. 6 ст. 101 НК РФ после окончания налоговой проверки руководитель (заместитель руководителя)налогового органа, рассматривающий материалы данной проверки, вправе принять решение о проведении дополнительных мероприятий налогового контроля.

Осуществление такого права связано прежде всего с получением дополнительных доказательств по обстоятельствам, уже установленным в ходе проверки.

Данное право не может быть противопоставлено праву налогового органа провести дополнительную налоговую проверку скорректированных сведений по уточненной налоговой декларации по основанию, предусмотренному абзацем шестым п. 10 ст. 89 НК РФ.

При этом НК РФ не содержит запрета на подачу уточненных налоговых деклараций за соответствующий налоговый период в случае назначения, проведения или окончания выездной налоговой проверки данного периода.
 
Отсутствует запрет на подачу уточненной налоговой декларации и после принятия решения по результатам указанной проверки. Соответственно, данному праву налогоплательщика на предоставление уточненной налоговой декларации должно корреспондировать и полномочие налогового органа на ее проверку.

Налоговый орган, завершив выездную налоговую проверку, должен обладать всей полнотой информации о финансово-хозяйственной деятельности налогоплательщика, осуществленной в проверенном периоде (включая сведения о доходах и расходах по соответствующим налогам).

Таким образом, уточненная налоговая декларация, представленная после завершения выездной налоговой проверки и до вынесения инспекцией решения, может представлять собой форму информирования налогового органа о возражениях налогоплательщика относительно выводов налогового органа по соответствующему налогу, изложенных в материалах проверки.

Поэтому при представлении уточненной налоговой декларации после окончания выездной налоговой проверки, но до принятия решения по ней налоговый орган с учетом объема и характера уточняемых сведений вправе провести дополнительные мероприятия налогового контроля, руководствуясь п. 6 ст. 101 НК РФ, либо, вынося решение без учета данных уточненной налоговой декларации, назначить проведение повторной выездной проверки в части уточненных данных.

При этом налогоплательщику была предоставлена возможность участвовать в процессе рассмотрения материалов налоговой проверки.

Таким образом, налоговым органом не допущено существенных нарушений процедуры рассмотрения материалов налоговой проверки.

Определение N 310-КГ16-5041

17. Исчисление налогов, учитываемых в составе расходов по налогу на прибыль организаций, в излишнем размере не может квалифицироваться как ошибка при исчислении налога на прибыль организаций, в связи с чем корректировка расходов на уплату налогов не требует подачи уточненной налоговой декларации за предыдущие периоды.

В 2011 году обществом продекларирована и уплачена сумма налога на добычу полезных ископаемых (далее-НДПИ). Данная сумма учтена налогоплательщиком в составе расходов по налогу на прибыль организаций за указанный период.

В результате корректировки НДПИ обществом в 2013 году представлены уточненные налоговые декларации по указанному налогу за 2011год с уменьшенной суммой налога.

Соответствующие корректировки по налогу на прибыль организаций произведены налогоплательщиком в налоговой декларации за 2013 год. При этом налог на прибыль организаций за 2011 год не корректировался.

По результатам выездной налоговой проверки налоговый орган принял решение, в соответствии с которым обществу доначислен налог на прибыль за 2011 год.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа.

Решением суда первой инстанции требование общества удовлетворено.

Суд пришел к выводу, что исчисление налогов, учитываемых в составе расходов, в излишнем размере (в том числе вследствие неприменения льготы или иного освобождения) не может квалифицироваться как ошибка при исчислении налога на прибыль организаций.

Следовательно, корректировка налоговой базы по НДПИ, учитываемому в составе расходов, в 2013 году должна рассматриваться как новое обстоятельство, свидетельствующее о необходимости учета излишне исчисленной суммы НДПИ в периоде указанной корректировки в составе в не реализационных доходов, перечень которых в силу ст. 250 Налогового кодекса Российской Федерации (далее — НК РФ) не является исчерпывающим.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении требований общества, суды апелляционной инстанции и арбитражного суда округа исходили из того, что в данном случае общество могло установить период совершения ошибок (искажений) при исчислении налоговой базы по налогу на прибыль организаций, вследствие чего соответствующие изменения должны быть внесены за период, в котором эти ошибки (искажения) допущены.

Соответственно, обществу следовало корректировать объем налоговых обязательств применительно к декларации по налогу на прибыль организаций за 2011 год.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа и оставила в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

На основании подп. 1 п. 1 ст. 264 НК РФ к прочим расходам, связанным с производством и реализацией, относятся суммы налогов и сборов, таможенных пошлин и сборов, страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации на обязательное пенсионное страхование, в Фонд социального страхования Российской Федерации на обязательное социальное страхование на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством, в Федеральный фонд обязательного медицинского страхования и территориальные фонды обязательного медицинского страхования на обязательное медицинское страхование, начисленные в установленном законодательством Российской Федерации порядке, за исключением перечисленных в ст. 270 указанного кодекса.

Термин «начисленный налог» в НК РФ не определяется, но исходя из сложившейся судебной практики таковым является налог, отраженный налогоплательщиком в представляемых им налоговых декларациях в качестве подлежащего уплате.

С учетом правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 января 2012 г. N 10077/11, исчисление налогов, учитываемых в составе расходов по налогу на прибыль организаций (в том числе НДПИ), в излишнем размере не может квалифицироваться как ошибка при исчислении налога на прибыль организаций.

Исполнив обязанность по начислению НДПИ в соответствии с поданными первоначально декларациями за 2011 год, общество правомерно квалифицировало данные начисления как прочие расходы, связанные с производством и реализацией.

Учет в составе расходов первоначально исчисленной суммы НДПИ не может квалифицироваться как ошибочный.

Корректировка НДПИ в 2013 году должна рассматриваться как новое обстоятельство, свидетельствующее о необходимости учета излишне исчисленной суммы НДПИ в периоде указанной корректировки в составе вне реализационных доходов, перечень которых в силу ст. 250 НК РФ не является исчерпывающим.

Определение N 308-КГ16-8442

V. Практика применения таможенного законодательства


18. Для изъятия допуска к процедуре МДП, определенной Таможенной конвенцией о международной перевозке грузов с применением книжки МДП от 14 ноября 1975 г., необходимо установить не только факты неоднократного нарушения таможенного и налогового законодательства, но и соответствие между применением указанной меры и степенью серьезности совершенных нарушений.

Федеральной таможенной службой России (далее — ФТС России) вынесено распоряжение об изъятии у общества допуска к процедуре МДП на основании Таможенной конвенции о международной перевозке грузов с применением книжки МДП от 14 ноября 1975 г. (далее — Конвенция МДП).

Основанием этого решения стало то, что ФТС России установила факт неоднократного нарушения обществом таможенных правил (трижды в течение года; восемь раз в период с 2008 года по 2014 год включительно).

При этом указанные правонарушения выразились в несообщении в таможенный орган обстоятельств, препятствующих перевозке товаров в соответствии с таможенной процедурой таможенного транзита, нарушении срока доставки товара, установленного таможенным органом, нарушении срока таможенного транзита товаров, находящихся под таможенным контролем на (один) день, утрате средств таможенной идентификации.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании указанного распоряжения незаконным.

Отказывая в удовлетворении требования общества, суд первой инстанции исходил из того, что общество было привлечено к административной ответственности за нарушение таможенного законодательства по восьми постановлениям, которые вступили в силу и не были оспорены в установленном порядке.

Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя требования общества, суд апелляционной инстанции пришел к выводу отом, что при принятии решения ФТС России не учла критерий серьезного характера нарушения норм таможенного законодательства, предусмотренный ст. 38 Конвенции МДП. Допущенные правонарушения не могли повлиять на определение размера подлежащих уплате таможенных платежей, в связи с  чем оснований считать их серьезными не имеется.

Количество правонарушений за период с 2008 по 2014 год с учетом того, что обществом ежегодно осуществляется большое количество перевозок, также не свидетельствует о серьезном умышленном нарушении обществом таможенных правил.

Арбитражный суд округа отменил постановление суда апелляционной инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции, указав, что исследование ФТС России состава административного правонарушения, наличия или отсутствия отягчающих обстоятельств, размера ответственности, вреда и тяжести наступивших последствий должно осуществляться в случае, когда ФТС России решает вопрос об изъятии допуска к процедуре МДП за серьезные, а не за неоднократные нарушения таможенных правил.

Неоднократное привлечение общества к административной ответственности само по себе является фактом, свидетельствующим о несоблюдении данным обществом таможенного законодательства Российской Федерации, и дает основания ФТС России сомневаться в способности заявителя принимать все меры для соблюдения обязательных требований таможенного законодательства при осуществлении перевозок по территории Российской Федерации.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление арбитражного суда округа и оставила в силе постановление суда апелляционной инстанции по следующим основаниям.

Согласно положениям Конвенции МДП и нормам национального законодательства допуск по процедуре МДП означает предоставление перевозчику льгот в виде возможности пользоваться особыми таможенными правилами, который облегчает условия выполнения международной автомобильной перевозки. Лишение права пользования указанной льготой не может быть произвольным.

В соответствии с п. 4 ст. 6 гл. II Конвенции МДП разрешение на доступ к процедуре МДП представляется только тем лицам, которые удовлетворяют минимальным условиям и требованиям, изложенным в ч. II приложения 9 к указанной конвенции.

Пунктом 1 ч. II приложения 9 к Конвенции МДП установлены минимальные условия и требования, которые должны соблюдаться лицами, желающими получить доступ к процедуре МДП, в частности отсутствие серьезных или неоднократных нарушений таможенных правил или налогового законодательства.

Без ущерба для ст. 38 это разрешение изымается, если соблюдение этих критериев больше не обеспечивается (п. 4 ст. 6 Конвенции МДП).

Пункт 1ст. 38 Конвенции МДП предусматривает, что каждая Договаривающаяся сторона имеет право временно или окончательно лишать права пользования постановлениями данной конвенции всякое лицо, виновное в серьезном нарушении таможенных законов или правил, применяемых при международной перевозке грузов.

То есть изъятие в любом случае должно осуществляться без ущерба для критерия серьезности, установленного ст. 38 Конвенции МДП.

Таким образом, системное и телеологическое толкование норм Конвенции МДП, которая принималась в целях облегчения международной перевозки грузов дорожным транспортом и упрощения административных и таможенных формальностей в области международных перевозок, свидетельствует о том, что неоднократность нарушения норм таможенного или налогового законодательства сама по себе не может являться основанием для лишения допуска к процедуре МДП.

Необходимо учитывать, на сколько серьезный характер носят нарушения и на сколько существенный вред причиняют общественным отношениям, исходя из необходимости обеспечения баланса интересов сторон спорных правоотношений, в том числе государства, заинтересованного в участии отечественных перевозчиков в международных дорожных перевозках и создании условий для их конкурентоспособности в указанной сфере между народных услуг, на что, среди прочего, было направлено присоединение Российской Федерации к нормам Конвенции МДП.

Определения N 305-КГ16-5744, 305-КГ16-7183, 305-КГ16-8764

VI. Процессуальные вопросы


19. Арбитражный суд не может отменить решение третейского суда, которым отказано в признании ничтожным соглашения о предоставлении должником кредитору недвижимой вещи с целью погашения обязательств по кредитному договору, лишь по тому основанию, что в момент заключения этого соглашения должник не мог распоряжаться данным имуществом.

Эти обстоятельства также не могут служить основанием для признания недействительной третейской оговорки, поскольку она носит автономный характер.

Между банком и фондом заключено соглашение, в соответствии с которым фонд предоставляет недвижимое имущество с целью погашения обязательств общества перед банком по кредитному договору (далее-соглашение).

В соглашении содержалось условие о том, что любой спор, разногласие или претензия, вытекающие из или в связи с договором либо его нарушением, прекращением или недействительностью, а также незаключенностью, подлежат разрешению в определенном третейском суде.

Фонд обратился в третейский суд с иском к банку о признании соглашения ничтожной сделкой, ссылаясь на то, что на момент его заключения фонд не обладал полномочиями по передаче права собственности на данное имущество, так как судом на него был наложен арест.

Решением третейского суда в удовлетворении исковых требований отказано.

Фонд обратился в арбитражный суд к банку с заявлением об отмене решения третейского суда, поскольку оно нарушает основополагающие принципы российского права, а именно принцип запрета распоряжения имуществом, распоряжение которым запрещено.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, требование фонда удовлетворено.

Суды согласились с доводом фонда о ничтожности соглашения, поскольку оно было заключено в период действия обеспечительных мер. Кроме того, суды признали, что ничтожность соглашения приводит к ничтожности содержащейся в нем третейской оговорки, что в соответствии с п. 1 ч.2 ст. 233 АПК РФ является основанием для отмены решения третейского суда.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила определение суда первой инстанции и постановление арбитражного суда округа и отказала в удовлетворении требования фонда по следующим основаниям.

По смыслу чч. 3 и 4 ст. 80 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», при наложении ареста на имущество должник лишается права распоряжения арестованным имуществом, если отсутствует указание судебного пристава-исполнителя в постановлении о наложении ареста об ограничении прав владения и пользования.

Исходя из этого заключение соглашения о том, что должник обязуется передать право собственности на недвижимое имущество с целью погашения обязательств по кредитному договору, является правомерным.

Незаконными могут быть признаны только действия по передаче в собственность другого лица имущества, распоряжаться которым запрещено в силу наложенных обеспечительных мер.

Кроме того, ошибочным является вывод судов о ничтожности третейской оговорки.

Третейское соглашение — это соглашение, устанавливающее взаимные права и обязанности сторон по вопросам способа, формы и процедуры разрешения возможного спора, а не соглашение, определяющее взаимные гражданские права и обязанности сторон, хотя и заключенное в форме гражданско-правового договора.

В силу указанной природы третейское соглашение носит автономный от основного договора характер (п. 1 ст. 17 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»).

Следовательно, признание договора недействительным в том случае, когда имеются такие основания, не влечет автоматического признания третейской оговорки недействительной.

Действительность третейской оговорки не зависит от действительности основного договора.

Основания недействительности третейской оговорки в большинстве случаев носят самостоятельный характер и оцениваются судом самостоятельно (например, пороки воли при заключении третейского соглашения или нарушение арбитрабельности споров), и только в определенных случаях могут совпадать с основаниями недействительности договора в целом (в частности, при выявлении фальсификации).

Определение N 306-ЭС16-4741

Да 0 0

Ваши голоса очень важны и позволяют выявлять действительно полезные материалы, интересные широкому кругу профессионалов. При этом бесполезные или откровенно рекламные тексты будут скрываться от посетителей и поисковых систем (Яндекс, Google и т.п.).

Пока нет комментариев

Для комментирования необходимо Авторизоваться или Зарегистрироваться

Ваши персональные заметки к публикации (видны только вам)

Рейтинг публикации: «Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 4 (2016). Часть 2. По экономическим спорам» 0 звезд из 5 на основе 0 оценок.
Адвокат Морохин Иван Николаевич
Кемерово, Россия
+7 (923) 538-8302
Персональная консультация
Сложные гражданские, уголовные и административные дела экономической направленности.
Дорого, но качественно. Все встречи и консультации, в т.ч. дистанционные только по предварительной записи.
https://morokhin.pravorub.ru/
Адвокат Фищук Александр Алексеевич
Краснодар, Россия
+7 (926) 004-7837
Персональная консультация
Банкротство, арбитражный управляющий: списание, взыскание долгов, оспаривание сделок, субсидиарная ответственность. Абонентское сопровождение бизнеса. Арбитраж, СОЮ, защита по налоговым преступлениям
https://fishchuk.pravorub.ru/

Похожие публикации

Продвигаемые публикации