Найти юриста / адвоката / эксперта
Бытовая склока между соседями, для разрешения которой были вызваны сотрудники милиции, чуть было не стоила одному из них «срока» от трех до десяти лет.Но благодаря нашим усилиям суд сначала приговорил стража порядка к лишению свободы условно, а по результатам пересмотра дела вынес оправдательный приговор.
Дело, о котором пойдет речь, интересно не только своим итогом, но и тем, что в ходе предварительного расследования по нему был использован полиграф. Пройти проверку на «детекторе лжи» согласились участники и свидетели происшествия. Несмотря на то, что суд первой инстанции признал результаты проверки показаний на «детекторе лжи» недопустимым доказательством, сам факт его применения — еще одно свидетельство складывающейся на сегодняшний день тенденции использования исследований на полиграфе в качестве одного из доказательств по делу.
«Соседские разборки»
История произошла в ночь с 6 по 7 января 2010 года в ходе празднования супругами Болтенко очередной даты знакомства. Из показаний обоих следует, что 06.01.2011 около 18.00 они начали отмечать годовщину, для чего заранее купили две бутылки вина 0,7 л. Была включена музыка. Примерно к часу ночи 07.10.2011, по показаниям Болтенко, они услышали топот шагов сверху — это были дети соседки, которые не могли уснуть. После этого, со слов Аркадия Болтенко, который впоследствии был признан потерпевшим, он сделал музыку громче (в час ночи!).
Примерно в три часа ночи с работы вернулась их соседка Наталья Ковалева, которая часто предъявляла претензии к супругам в связи с их поведением. Ковалева, услышав громкую музыку, позвонила в дежурную часть ПОМ п. Уренгой. Надо отметить, что Ковалева работала уборщицей в том же отделении милиции, сотрудники которого приехали по ее вызову.
Через некоторое время к дому подъехала служебная машина сотрудников ППС. Ковалева встретила старшего группы задержания Владимира Нечипоренко и его коллегу милиционера-водителя Дмитрия Шпака. В подъезде она объяснила ситуацию и указала, что ее соседи из квартиры № 12 мешают ей и ее ребенку отдыхать.
Старший группы несколько раз постучал в дверь квартиры супругов Болтенко. После этого дверь открыл Аркадий Болтенко, по свидетельству Ковалевой, милиционеров и ряда других очевидцев, находившийся в состоянии опьянения.
Дальнейшее развитие событий, по версии обвинения, не выглядит логичным и осмысленным, но, тем не менее, привело к возбуждению уголовного дела. По словам потерпевшего и его жены, милиционер представился, но не показал удостоверения. Затем в ответ на просьбу Нечипоренко сделать музыку тише Аркадий Болтенко сказал, что сделает. После чего милиционер ударил его кулаком в нос. У Болтенко пошла кровь из носа. В это время из квартиры вышла его жена и, увидев якобы избитого мужа, начала кричать. Она же вызвала скорую помощь, медики которой зафиксировали гиперемию (покраснение) в области спинки носа и умеренное кровотечение из носовых пазухов.
По версии же сотрудников милиции и защиты, на самом деле Болтенко, находясь в состоянии опьянения, не согласился с просьбой старшего группы, а, напротив, начал оскорблять их. Со словами «я милицию не вызывал» он взял Нечипоренко за рукав бушлата и попытался вывести его из подъезда. По показаниям милиционера, он резко вырвался из рук Болтенко и в результате толчка последний развернулся лицом к двери. После этого он увидел, что у Болтенко идет кровь из носа. Таким образом, Болтенко просто ударился лицом о дверь или дверной косяк.
Доказательства обвинения
Следствие по пустяковому делу было проведено с завидной тщательностью. Однако основными прямыми доказательствами совершения преступления явились только показания самого потерпевшего и данные судебно-медицинской экспертизы.
Показания потерпевшего Аркадия Болтенко, как было указано выше, сводились лишь к тому, что милиционер ударил его после того, как он (Болтенко) ответил согласием на его просьбу убавить громкость музыки в квартире. Что же касается экспертиз, то их результаты разнились.
Первый эксперт заключил, что «повреждение могло образоваться как от удара твердым тупым предметом с ограниченной поверхностью (например, руки или ноги человека)… так и при падении с высоты собственного роста и ударе о твердый тупой предмет». Такой вывод не устроил следователя и он назначил вторую экспертизу.
Второй эксперт сделал категоричный вывод, что Болтенко ударили в нос кулаком или ладонью. Свой вывод он обосновал тем, что «в случае удара головой во время толчка или прижатия головы к предмету с преобладающей плоской поверхностью соударения обязательным условием было бы появление «следов» на выступающих частях лица (лоб, подбородок, скуловые области, кончик носа) в виде ссадин, кровоподтеков».
Полиграф против обвинений
Видимо, понимая, что доказательства, подтверждающие вину сотрудника милиции, не так убедительны, следователь предложил провести проверку показаний на «детекторе лжи» обвиняемого и потерпевшего. Кроме того, на полиграф согласились свидетели: милиционер-водитель, супруга потерпевшего и Наталья Ковалева. Но с результатами исследований на полиграфе мы были ознакомлены только в порядке ст. 217 УПК РФ.
Однако, они оказались настоящим подарком для защиты. Специалист — полиграфолог заключил, что у Владимира Нечипоренко выявлены яркие психофизиологические реакции, свидетельствующие о том, что он не применял насилия в отношении потерпевшего, не оскорблял его и не наносил ему удар кулаком в лицо. Итоги проверки потерпевшего были еще красноречивей: они подтверждали то, что сотрудник милиции не избивал его, но он, в свою очередь, оскорблял Нечипоренко, а также договорился с женой оговорить сотрудников милиции(!). Оба исследования были приобщены к делу в порядке ст. 80 УПК РФ «Заключение и показания эксперта и специалиста».
После таких выводов специалиста следователь отказался продолжать применять полиграф к другим участникам дела.
Надо также отметить, что в обвинительном заключении были приведены выдержки из протоколов допроса многочисленных свидетелей, содержание которых вызывает недоумение: зачем следователь в качестве изобличающих доказательств привел показания лиц, которые рассказали, что ничего не видели, а также зачем он допрашивал людей, которые даже не могли ничего видеть.
Например, он допросил тещу Аркадия Коваленко, которая показала, что ее дочь позвонила ей через день после происшествия и «взволнованным голосом» сообщила, что ее мужа побил сотрудник милиции, старший группы задержания, и другие «подробности» нарушений норм Закона «О милиции» и служебных инструкций.
Судебные решения
Многочисленные наши ходатайства и жалобы на нарушения, допущенные в ходе расследования, остались без ответа. Так, например, мы обратили внимание на то, что следователь нарушил процедуру проведения судебно-медицинской экспертизы, поручив ее повторное проведение эксперту напрямую.
Тогда как согласно ст. 16 Закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» эксперт не вправе принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких — либо органов или лиц, за исключением руководителя государственного судебно — экспертного учреждения.
В ходе разбирательства суд исключил из числа доказательств данные проверки показаний обвиняемого и потерпевшего на детекторе лжи. Свое решение суд мотивировал только тем, что специалист — полиграфолог не был предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного показания специалиста. В итоге Пуровский районный суд Ямало-Ненецкого автономного округа приговорил Владимира Нечипоренко к трем годам «условно» с испытательным сроком три года и лишением права занимать должности на государственной службе также сроком на три года.
Прокуратура сочла приговор слишком мягким и направила кассационное представление. Защитник, в свою очередь, также обжаловал приговор, требуя пересмотра дела. Осенью 2010 г. кассационная инстанция отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение. Суд ЯНАО пришел к выводу, что приговор не соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным судом. Во-первых, в приговоре не были приведены мотивы, по которым суд отверг доказательства в пользу подсудимого. Во-вторых, имелись существенные различия между показаниями судмедэкспертов, данными в судебном заседании, и их заключениями, сделанными в ходе следствия.
При новом рассмотрении дела 31.01.2011 районный суд вынес оправдательный приговор. При этом суд не посчитал результаты исследованияна полиграфе недопустимым доказательством. Однако свое решение суд мотивировал согласием с версией защиты и наличием в деле неустранимых сомнений, которые толкуются в пользу обвиняемого.
Текст оправдательного приговора суда опубликован на сайте«УП» (www.ugpr.ru) и доступен всем зарегистрированным пользователям.
Результаты ПФИ заставили суд тщательно анализировать дело
Сычевский Иван Иванович, учредитель адвокатского кабинета И. И. Сычевского, (Адвокатская палата Ямало-Ненецкого автономного округа)
— Что было для Вас самым сложным в деле?
— Смириться. Я живу реалиями жизни и взявшись за дело прекрасно понимал, что оправдательных приговоров по делам, направленным в суд Следственным комитетом, — тогда еще при прокуратуре РФ — практически не бывает.
Я настраивал с самого начала подзащитного на пересмотр решения по делу только в Верховном Суде. Отмена приговора в кассационной инстанции была для меня неожиданным подарком и хорошим шансом, который я не упустил.
— Даже из показаний потерпевшего, который сначала не хотел жаловаться на сотрудника милиции (это видно и из срока, прошедшего от момента события до собственно жалобы), создается впечатление, что обвиняемого хотели сделать таковым какие-то недоброжелатели из следствия или прокуратуры. Что Вы думаете по этому поводу?
— Все намного печальней. Рассматриваемое событие разворачивалось на фоне борьбы с «евсюковыми», когда велась «охота на ведьм», вернее «на оборотней». Всем нужны были показатели, и судьба какого-то сержанта милиции никого не интересовала. Чтобы никого не обидеть, скажу так: следователь всем своим видом словно говорил: «я бы дело прекратил, но меня уволят». В целом предварительное следствие велось объективно и профессионально, но повторная СМЭ — это была уже игра не по правилам. Когда я ее читал, возникало две мысли — либо это новое открытие в судебно- медицинской экспертизе, либо кто-то «постарался». Когда я знакомился с данным документом, следователь несколько раз повторял, что никто «не договаривался» и «они сами неожиданно приятно удивлены».
— Как Вы считаете, результаты исследования на полиграфе могли психологически повлиять на исход дела?
— Несомненно. Скажу даже больше — если бы не они, то оправдательного приговора и не было. Полагаю, что именно результаты психофизиологического исследования (ПФИ) заставили суд досконально изучить материалы дела, а убраны из доказательственной базы в приговоре они лишь потому, что законодатель по настоящее время не определился, как их расценивать. Ну, и из этого вытекающее — отсутствие результатов ПФИ в доказательственной базе оправдательного приговора лишает прокуратуру хоть какого-нибудь шанса пересмотра приговора в надзорной инстанции.
Статья опубликована в журнале " Уголовный процесс" № 9 за 2011 год.
Дело, о котором пойдет речь, интересно не только своим итогом, но и тем, что в ходе предварительного расследования по нему был использован полиграф. Пройти проверку на «детекторе лжи» согласились участники и свидетели происшествия. Несмотря на то, что суд первой инстанции признал результаты проверки показаний на «детекторе лжи» недопустимым доказательством, сам факт его применения — еще одно свидетельство складывающейся на сегодняшний день тенденции использования исследований на полиграфе в качестве одного из доказательств по делу.
«Соседские разборки»
История произошла в ночь с 6 по 7 января 2010 года в ходе празднования супругами Болтенко очередной даты знакомства. Из показаний обоих следует, что 06.01.2011 около 18.00 они начали отмечать годовщину, для чего заранее купили две бутылки вина 0,7 л. Была включена музыка. Примерно к часу ночи 07.10.2011, по показаниям Болтенко, они услышали топот шагов сверху — это были дети соседки, которые не могли уснуть. После этого, со слов Аркадия Болтенко, который впоследствии был признан потерпевшим, он сделал музыку громче (в час ночи!).
Примерно в три часа ночи с работы вернулась их соседка Наталья Ковалева, которая часто предъявляла претензии к супругам в связи с их поведением. Ковалева, услышав громкую музыку, позвонила в дежурную часть ПОМ п. Уренгой. Надо отметить, что Ковалева работала уборщицей в том же отделении милиции, сотрудники которого приехали по ее вызову.
Через некоторое время к дому подъехала служебная машина сотрудников ППС. Ковалева встретила старшего группы задержания Владимира Нечипоренко и его коллегу милиционера-водителя Дмитрия Шпака. В подъезде она объяснила ситуацию и указала, что ее соседи из квартиры № 12 мешают ей и ее ребенку отдыхать.
Старший группы несколько раз постучал в дверь квартиры супругов Болтенко. После этого дверь открыл Аркадий Болтенко, по свидетельству Ковалевой, милиционеров и ряда других очевидцев, находившийся в состоянии опьянения.
Дальнейшее развитие событий, по версии обвинения, не выглядит логичным и осмысленным, но, тем не менее, привело к возбуждению уголовного дела. По словам потерпевшего и его жены, милиционер представился, но не показал удостоверения. Затем в ответ на просьбу Нечипоренко сделать музыку тише Аркадий Болтенко сказал, что сделает. После чего милиционер ударил его кулаком в нос. У Болтенко пошла кровь из носа. В это время из квартиры вышла его жена и, увидев якобы избитого мужа, начала кричать. Она же вызвала скорую помощь, медики которой зафиксировали гиперемию (покраснение) в области спинки носа и умеренное кровотечение из носовых пазухов.
По версии же сотрудников милиции и защиты, на самом деле Болтенко, находясь в состоянии опьянения, не согласился с просьбой старшего группы, а, напротив, начал оскорблять их. Со словами «я милицию не вызывал» он взял Нечипоренко за рукав бушлата и попытался вывести его из подъезда. По показаниям милиционера, он резко вырвался из рук Болтенко и в результате толчка последний развернулся лицом к двери. После этого он увидел, что у Болтенко идет кровь из носа. Таким образом, Болтенко просто ударился лицом о дверь или дверной косяк.
Доказательства обвинения
Следствие по пустяковому делу было проведено с завидной тщательностью. Однако основными прямыми доказательствами совершения преступления явились только показания самого потерпевшего и данные судебно-медицинской экспертизы.
Показания потерпевшего Аркадия Болтенко, как было указано выше, сводились лишь к тому, что милиционер ударил его после того, как он (Болтенко) ответил согласием на его просьбу убавить громкость музыки в квартире. Что же касается экспертиз, то их результаты разнились.
Первый эксперт заключил, что «повреждение могло образоваться как от удара твердым тупым предметом с ограниченной поверхностью (например, руки или ноги человека)… так и при падении с высоты собственного роста и ударе о твердый тупой предмет». Такой вывод не устроил следователя и он назначил вторую экспертизу.
Второй эксперт сделал категоричный вывод, что Болтенко ударили в нос кулаком или ладонью. Свой вывод он обосновал тем, что «в случае удара головой во время толчка или прижатия головы к предмету с преобладающей плоской поверхностью соударения обязательным условием было бы появление «следов» на выступающих частях лица (лоб, подбородок, скуловые области, кончик носа) в виде ссадин, кровоподтеков».
Полиграф против обвинений
Видимо, понимая, что доказательства, подтверждающие вину сотрудника милиции, не так убедительны, следователь предложил провести проверку показаний на «детекторе лжи» обвиняемого и потерпевшего. Кроме того, на полиграф согласились свидетели: милиционер-водитель, супруга потерпевшего и Наталья Ковалева. Но с результатами исследований на полиграфе мы были ознакомлены только в порядке ст. 217 УПК РФ.
Однако, они оказались настоящим подарком для защиты. Специалист — полиграфолог заключил, что у Владимира Нечипоренко выявлены яркие психофизиологические реакции, свидетельствующие о том, что он не применял насилия в отношении потерпевшего, не оскорблял его и не наносил ему удар кулаком в лицо. Итоги проверки потерпевшего были еще красноречивей: они подтверждали то, что сотрудник милиции не избивал его, но он, в свою очередь, оскорблял Нечипоренко, а также договорился с женой оговорить сотрудников милиции(!). Оба исследования были приобщены к делу в порядке ст. 80 УПК РФ «Заключение и показания эксперта и специалиста».
После таких выводов специалиста следователь отказался продолжать применять полиграф к другим участникам дела.
Надо также отметить, что в обвинительном заключении были приведены выдержки из протоколов допроса многочисленных свидетелей, содержание которых вызывает недоумение: зачем следователь в качестве изобличающих доказательств привел показания лиц, которые рассказали, что ничего не видели, а также зачем он допрашивал людей, которые даже не могли ничего видеть.
Например, он допросил тещу Аркадия Коваленко, которая показала, что ее дочь позвонила ей через день после происшествия и «взволнованным голосом» сообщила, что ее мужа побил сотрудник милиции, старший группы задержания, и другие «подробности» нарушений норм Закона «О милиции» и служебных инструкций.
Судебные решения
Многочисленные наши ходатайства и жалобы на нарушения, допущенные в ходе расследования, остались без ответа. Так, например, мы обратили внимание на то, что следователь нарушил процедуру проведения судебно-медицинской экспертизы, поручив ее повторное проведение эксперту напрямую.
Тогда как согласно ст. 16 Закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» эксперт не вправе принимать поручения о производстве судебной экспертизы непосредственно от каких — либо органов или лиц, за исключением руководителя государственного судебно — экспертного учреждения.
В ходе разбирательства суд исключил из числа доказательств данные проверки показаний обвиняемого и потерпевшего на детекторе лжи. Свое решение суд мотивировал только тем, что специалист — полиграфолог не был предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного показания специалиста. В итоге Пуровский районный суд Ямало-Ненецкого автономного округа приговорил Владимира Нечипоренко к трем годам «условно» с испытательным сроком три года и лишением права занимать должности на государственной службе также сроком на три года.
Прокуратура сочла приговор слишком мягким и направила кассационное представление. Защитник, в свою очередь, также обжаловал приговор, требуя пересмотра дела. Осенью 2010 г. кассационная инстанция отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение. Суд ЯНАО пришел к выводу, что приговор не соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным судом. Во-первых, в приговоре не были приведены мотивы, по которым суд отверг доказательства в пользу подсудимого. Во-вторых, имелись существенные различия между показаниями судмедэкспертов, данными в судебном заседании, и их заключениями, сделанными в ходе следствия.
При новом рассмотрении дела 31.01.2011 районный суд вынес оправдательный приговор. При этом суд не посчитал результаты исследованияна полиграфе недопустимым доказательством. Однако свое решение суд мотивировал согласием с версией защиты и наличием в деле неустранимых сомнений, которые толкуются в пользу обвиняемого.
Текст оправдательного приговора суда опубликован на сайте«УП» (www.ugpr.ru) и доступен всем зарегистрированным пользователям.
Результаты ПФИ заставили суд тщательно анализировать дело
Сычевский Иван Иванович, учредитель адвокатского кабинета И. И. Сычевского, (Адвокатская палата Ямало-Ненецкого автономного округа)
— Что было для Вас самым сложным в деле?
— Смириться. Я живу реалиями жизни и взявшись за дело прекрасно понимал, что оправдательных приговоров по делам, направленным в суд Следственным комитетом, — тогда еще при прокуратуре РФ — практически не бывает.
Я настраивал с самого начала подзащитного на пересмотр решения по делу только в Верховном Суде. Отмена приговора в кассационной инстанции была для меня неожиданным подарком и хорошим шансом, который я не упустил.
— Даже из показаний потерпевшего, который сначала не хотел жаловаться на сотрудника милиции (это видно и из срока, прошедшего от момента события до собственно жалобы), создается впечатление, что обвиняемого хотели сделать таковым какие-то недоброжелатели из следствия или прокуратуры. Что Вы думаете по этому поводу?
— Все намного печальней. Рассматриваемое событие разворачивалось на фоне борьбы с «евсюковыми», когда велась «охота на ведьм», вернее «на оборотней». Всем нужны были показатели, и судьба какого-то сержанта милиции никого не интересовала. Чтобы никого не обидеть, скажу так: следователь всем своим видом словно говорил: «я бы дело прекратил, но меня уволят». В целом предварительное следствие велось объективно и профессионально, но повторная СМЭ — это была уже игра не по правилам. Когда я ее читал, возникало две мысли — либо это новое открытие в судебно- медицинской экспертизе, либо кто-то «постарался». Когда я знакомился с данным документом, следователь несколько раз повторял, что никто «не договаривался» и «они сами неожиданно приятно удивлены».
— Как Вы считаете, результаты исследования на полиграфе могли психологически повлиять на исход дела?
— Несомненно. Скажу даже больше — если бы не они, то оправдательного приговора и не было. Полагаю, что именно результаты психофизиологического исследования (ПФИ) заставили суд досконально изучить материалы дела, а убраны из доказательственной базы в приговоре они лишь потому, что законодатель по настоящее время не определился, как их расценивать. Ну, и из этого вытекающее — отсутствие результатов ПФИ в доказательственной базе оправдательного приговора лишает прокуратуру хоть какого-нибудь шанса пересмотра приговора в надзорной инстанции.
Статья опубликована в журнале " Уголовный процесс" № 9 за 2011 год.
Просто замечательно все обернулось в этом деле. И полиграф сыграл свою роль:)
отсутствие результатов ПФИ в доказательственной базе оправдательного приговора лишает прокуратуру хоть какого-нибудь шанса пересмотра приговора в надзорной инстанцииЯ не юрист, но по-моему это вэри гуд(Y)
Прочитав данную статью убедилась в том, что невиновность сотрудника полиции была полностью доказана, а так же полностью поддерживаю сторону защиты, и считаю, что огромную роль в вынесении оправдательного приговора сыграли результаты полиграфа.
Меня интересует вот какой вопрос, в связи с тем, что был вынесен оправдательный приговор, были ли предприняты попытки наказать врунишку-потерпевшего?
Алена Евгеньевна, этот вопрос я задаю всегда, но, как мне сообщил Иван Иванович Сычевский, милиционер, которого он защитил, не стал об этом думать. Его отношение ко всему можно сформулировать как «скорей бы все это закончилось». И.И. Сычевского он забыл очень быстро.
Вот она благодарность….
Думаю, главное, что Иван Иванович, смог разобраться в данной ситуации и довести дело логического конца, а если и при этом он получил массу удовольствия, азарта, то это просто замечательно!!!
Полагаю, что данный материал имеет весьма существенное значение для практической деятельности адвоката защиты.
Выражаю признательность Исламу Рамазановичу за любезно предоставленную статью.
Свое решение суд мотивировал только тем, что специалист — полиграфолог не был предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного показания специалиста.Вообще тут видна интересная проблема: Поскольку основные выводы делает машина и они документируются машинограммой не следует ли предупреждать саму машину о заведомо ложных показаниях???
А дело получилось поучительным!
Вот только непонятно, судя по всему был заведомо ложный донос, или мне показалось?
Есть смысл самим ходатайствовать о ПФИ. Повысим рейтинг публикации!:)