Найти юриста / адвоката / эксперта
В попытке любой ценой раздобыть доказательства получения взяток сотрудником местной администрации оперативники проводили ОРМ без должного документального оформления и с привлечением «провокатора». Адвокату удалось добиться исключения из дела всех доказательств, основанных на оперативном эксперименте, оправдания подзащитной, реабилитации и выплаты компенсации.
Уголовное дело в отношении главы местной администрации одного из поселений во Владимирской области Натальи Марининой1, бесспорно, можно назвать учебным пособием для защитников о том, как оспаривать доказательства результатов оперативно-розыскной деятельности. Одновременно это и «домашнее задание» для сотрудников оперативных подразделений по теме: как нельзя проводить ОРМ и документировать их результаты, и вообще имитировать борьбу с коррупцией.
Взятка в тысячу, которой не было
Летом 2009 года оперативники БЭП районного ОВД получили информацию о том, что глава поселения Закладово Наталья Маринина выдает за деньги различные справки жителям. Как выяснилось позже, чтобы изобличить, оперативник Рыбкин решил провести несколько оперативных экспериментов, для чего привлек к этому Руслана Нишатова, с которым ранее он знаком не был. В августе — 04.08.2009 — оперативники получили постановление органа дознания (!) на проведение «эксперимента». Руслан Нишатов несколько раз встретился с Марининой в ее кабинете: в материалах дела значилось, что якобы Нишатов получил за деньги справки 04.09.2009, 15.09.2009, 30.09.2009 и 08.10.2009. При последней встрече — 08.10.2009 — чиновница была задержана.
Из дела следовало, что Нишатов попросил Маринину выдать ему справку о наличии у него и его знакомого Чуманова земельных участков в одной из деревень, входящих в территории поселения Закладово. Справка должна была подтвердить, что урожай картошки и других овощей выращен на его личном подсобном хозяйстве. С помощью справки Нишатов и его товарищ якобы рассчитывали получить льготу по налогам на доходы, заработанные от продажи урожая. Оперативник проинструктировал Нишатова о том, что тот должен сообщить Марининой, что в действительности ни у него, ни у его знакомого земельных участков нет. Тем самым полицейский намеревался изобличить чиновницу в получении взятки за незаконные действия.
По делу было установлено, что 08.10.2009 Нишатов договорился встретиться с Марининой по телефону, чтобы получить справки. Утром того же дня оперативник Рыбкин снабдил его двумя помеченными им же пятисотрублевыми купюрами (одна справка «стоила» 500 рублей) и техническими средствами аудио- и видеозаписи. Марининой не было на работе почти весь день и оперативники вместе с «подставным» сидели в засаде в машине, припаркованной рядом со зданием администрации. Позже на допросах все сидевшие в засаде показали, что якобы никуда не отлучались, но Нишатов проговорился, что заходил в здание администрации несколько раз и интересовался, когда появится Маринина. Вместе с тем защите удалось получить данные о телефонных соединениях и установить, что Нишатов на самом деле пять раз разговаривал с Марининой по телефону в тот день.
Уже к вечеру в 17 часов Маринина приехала на работу, и Нишатов, снабженный аппаратурой и мечеными деньгами, зашел к ней. Получив справки и выйдя из администрации, он направился к оперативникам, которые тут же последовали в кабинет Марининой. Поскольку она заявила, что никаких денег от Нишатова не получала, опергруппа, в которой были два следователя, учинила обыск в ее кабинете. Деньги были найдены на полу между шкафом и стеной у входа в ее кабинет.
Был оформлен протокол осмотра места происшествия, изъяты деньги при участии понятых. Справки, которые Нишатов получил в администрации, оперативник приобщил к делу как выданные Нишатовым добровольно в 20 часов вечера того же дня.
В ноябре 2009 года по данному эпизоду было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 290 УК РФ — получение должностным лицом, взятки за незаконные действия (бездействие).
Доказательства обвинения
Доказательства, собранные в итоге расследования дела, свелись к документам, составленным по итогам оперативного эксперимента, показаниям оперативников, понятых и Нишатова. Как ни странно, аудиовидеозапись, которая должна была подтвердить версию обвинения, так и не была представлена суду.
В число документов, якобы свидетельствовавших о получении взятки Марининой, входили: протокол осмотра места происшествия от 08.10.2009, протокол выемки двух справок, протокол осмотра справок, постановление о признании справок вещественными доказательствами, протокол осмотра предметов, постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств, акт добровольной выдачи Нишатовым справок от 08.10.2009, справки за подписью главы МО.
Расследование уголовного дела с самого начала не пошло «гладко». По прошествии 8 месяцев после возбуждения дела, в конце июля 2010 года, тот же следователь возбудил новое дело в отношении Марининой по тому же самому эпизоду, но на сей раз по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ — служебный подлог. Тогда же два уголовных дела, по взятке и подлогу, были объединены в одно производство.
В ноябре 2010 года (то есть спустя год от возбуждения «старого» дела и три месяца после «нового») следователь вынес постановление о прекращении уголовного преследования Натальи Марининой в совершении преступления по ч. 3. ст. 290 УК РФ на основании ч. 1 ст. 27 УПК РФ, ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в ее действиях состава данного преступления.
Но уголовное преследование по обвинению в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 292 УК РФ, было продолжено, а дело было направлено в суд в мае 2011 года.
Доказательства и аргументы защиты
Судебное разбирательство дела пошло всецело по сценарию защиты, которая не только указала на неприемлемые нарушения, допущенные оперативниками и следствием, но проведя свое расследование, сумела изобличить свидетелей обвинения во лжи.
Незаконный эксперимент. Ключевым моментом в деле явилось постановление суда, вынесенное 18.05.2011 в ходе предварительных слушаний. Суд удовлетворил ходатайство защиты об исключении из материалов дела доказательств, полученных по итогам оперативного эксперимента. Приводя в ходатайстве доводы, адвокат подсудимой Геннадий Козырев сослался, в том числе, на практику Европейского суда по правам человека.
ИЗ ХОДАТАЙСТВА АДВОКАТА
«…В ходе предварительного расследования достоверно установлено, что данные оперативные мероприятия были проведены на основании одного и того же постановления органа дознания от 04.08.2009. Какого-либо разрешения от начальства либо санкции суда на данный оперативный эксперимент получено не было.
Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что Нишатов… был вооружен специальными техническими средствами цифрового типа, засекреченными на уровне государственной тайны. Сам он был снабжен радиопередатчиком, а запись разговора и видиозапись велись на специальной аппаратуре, находившейся в оперативно-технической автомашине, припаркованной к зданию администрации. Аппаратуру в этот момент обслуживали специалисты технической службы ГУВД по Владимирской области.
В отсутствие особых и подробных правил использования такой техники слежения и перехвата разговора, как части «оперативного эксперимента», не сопровождалось действием соответствующих гарантий, препятствующим различным возможным злоупотреблениями и, соответственно, ее использование было произвольным и не соответствовало требованиям законности. Вследствие этого усматривается нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Европейский суд по правам человека фактически предлагает в подобных случаях получать органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, судебные решения. Большой Палатой Европейского суда по правам человека 10.03.2009 вынесено постановление по делу «Быков против Российской Федерации» (жалоба № 4378/02), в котором констатировано нарушение властями РФ положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выразившееся в проведении без разрешения суда негласного оперативно-розыскного мероприятия — «оперативный эксперимент» с использованием скрытого радиоперадатчика. Данное постановление вступило в силу.
В связи с этим заместителем Генерального прокурора РФ. В. Я. Гринем разослано информационное письмо от 04.02.2010 № 69-11-2010 в адрес прокуроров субъектов Российской Федерации следующего содержания. Нормами законодательства об оперативно-розыскной деятельности до настоящего времени данный вопрос не определен. Вместе с тем Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека — в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться правоприменительными органами при применении соответствующих норм права…».
Удовлетворив данное ходатайство, суд удалил из дела практически всю основную доказательную базу обвинения, включая протоколы осмотра места происшествия, изъятия и осмотра денег и т. д. Более того, адвокат попросил также признать недопустимыми доказательствами те из них, которые были связаны по времени с проведением незаконного оперативного эксперимента. Поэтому показания оперативников, понятых и Нишатова о происходившем с 9.00 до 20.00 08.10.2009 также были исключены.
Недоказанность связи между деньгами и действиями обвиняемой. Несмотря на исключение из дела ключевых доказательств, в ходе судебного разбирательства суд дал им оценку, и она оказалась в пользу защиты. По ходатайству государственного обвинителя суд повторно рассмотрел вопрос о признании исключенных ранее доказательств допустимыми и признал справки, выданные на имя Нишатова и Чуманова, допустимыми доказательствами, исследовал их с иными связанными с ними документами.
Суд согласился с мнением защитника, что данные доказательства подтверждают лишь два факта — выдачу справок и нахождение опергруппой двух купюр в кабинете Марининой. И входе судебного разбирательства в районном суде и позже во Владимирском областном суде защитник обратил внимание, что с самого начала Маринина не отрицала факт выдачи справок. Но обвинение не смогло представить ни одного доказательства того, что найденные деньги Маринина получила от Нишатова за выдачу этих справок.
Адвокат отметил, что следствие так и не установило, каким образом деньги оказались на полу между шкафом и стеной. В обвинительное заключение не были включены ни видео- и аудиозаписи встречи Нишатова и Марининой, ни проведенные по ним заключения фоноскопической и лингвистической экспертиз и т. д. Хотя все эти доказательства были приобщены к материалам всего производства по делу.
Ложь и правда свидетелей. Защите также удалось посеять сомнения в беспристрастности и правдивости свидетелей обвинения. Адвокат выяснил, что «подставной» Нишатов ранее работал в милиции водителем, и его «случайная встреча» с оперуполномоченным Рыбкиным и «безвозмездное» участие в оперативном эксперименте, когда потрачено личное время в общем зачете не менее недели, вызывают сомнения.
Ложь оперативника и его «подставного», которые заявляли, что между собой не знакомы, вскрылась также после того, как адвокат сообщил суду, что тот же следователь, который расследовал дело Марининой, дважды отказывал в возбуждении уголовного дела в отношении Марининой по аналогичным фактам в июне и октябре 2010 года. При этом материалы в обоих случаях были собраны тем же Рыбкиным и Нишатовым. Завидную настойчивость тандема полицейского и его агента в изобличении Марининой адвокат, со слов подсудимой, объяснял тем, что Маринину хотела сместить с ее поста глава районной администрации.
На ложность показаний Нишатова о том, что он передал деньги Марининой, указали и трое свидетелей защиты, из числа коллег Марининой. Дело в том, что справки составляла не сама Маринина а ее подчиненные, один из которых прямо заявил, что Нишатов в его присутствии получил две справки от Марининой, за что последняя никаких денег от него не получала. После этого Нишатов и он вышли из кабинета Марининой.
Все представленные защитой доказательства привели к тому, что в мае 2011 года суд вынес оправдательный приговор. Но в силу он вступил не сразу.
Кассация
Прокуратура не согласилась с приговором и обжаловала его во Владимирский областной суд. Надо сказать, что в своем кассационном представлении прокурор сделал ошибки, которые, как правило, не остаются без внимания вышестоящей инстанции, особенно если на них акцентирует внимание защитник.
Протокол против обвинения. Так, заявляя, что суд не полно исследовал доказательства по делу и не стал рассматривать доказательства, ранее признанные недопустимыми (оперативный эксперимент и его производные), прокурор, видимо, забыл, что в суде велся протокол судебного заседания, по которому необоснованность этого довода была выявлена сразу. Так и в этот раз, в возражении на кассационное представление защитник отметил, что, несмотря на решение об исключении недопустимых доказательств, суд воспользовался своим правом, предусмотренным ч. 4 ст. 88 и ч. 7 ст. 235 УПК РФ и при рассмотрении уголовного дела по существу, по ходатайству государственного обвинителя, повторно рассмотрел вопрос о признании ряда ранее исключенных доказательств допустимыми.
Кроме того, довод прокурора о том, что в судебном заседании в нарушение требований ст. 240 УПК РФ справки, выданные Нишатову, непосредственному исследованию не подвергались, также оказался дезинформацией. В суде эти справки были исследованы, а из протокола судебного заседания было видно, что председательствующий призывал стороны, свидетелей, подсудимую и самого Нишатова рассматривать все эти справки и просил его и всех остальных участников пояснить, эти ли справки он получал, где конкретно и в каком месте.
Однако, защитник, как и ранее, обратил внимание суда, что никто и так не отрицал факта выдачи этих справок. Защита лишь говорила, что обвинение не может доказать получение денег Марининой за их выдачу.
В итоге в кассационном определении областной суд указал, что «результаты осмотра места происшествия, в ходе которого в кабинете Марининой были обнаружены две купюры достоинством по 500 руб. каждая, нашли свое отражение в приговоре суда в показаниях следователей, проводивших это следственное действие, а также в показаниях понятых. И эти результаты сторона защиты в судебном заседании не оспаривала.
Поэтому исключение из числа доказательств самого протокола осмотра места происшествия не повлияло и не могло повлиять на вывод суда об оправдании».
В защиту суда. Как было сказано выше, адвокат обратил внимание судей кассационной инстанции на непонятную позицию следствия, которое прекратило дело по ч. 3 ст. 290 УК РФ, переквалицировав его на ч. 1 ст. 292 УК РФ.
ИЗ ВОЗРАЖЕНИЯ НА КАССАЦИОННОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
«…содержанием взятки были не борзые щенки или что-то другое, а все те же самые две пятисотки — деньги. По какой логике эти же деньги “прилипли” к рукам Марининой при указании в обвинении другой статьи, не взяточничества, а служебного подлога — ни сходу, ни позднее понятным не становится. Эта метаморфоза остается загадкой для защиты по сей день. Решение следователя, а вслед за ней и прокурора, утвердившего обвинительное заключение, переложить ответственность за судьбу уголовного дела на суд, с самого начала вызывало у защиты удивление. Получив оправдательный приговор, прокурор продолжает искать виновного не в своем ведомстве… а в суде».
Точка в уголовном деле была поставлена 28.03.2012: кассационным определением Владимирского областного суда оправдательный приговор был оставлен в силе.
* Имена и фамилии фигурантов дела, а также названия населенных пунктов и организаций изменены.
«Суд взыскал с государства 500 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда»
Козырев Геннадий Николаевич, председатель «Коллегии адвокатов Козыревых», защитник по делу (г. Нижний Новгород)
— Осталось непонятным, почему в суде обвинение не представило аудио- и видеозапись того, как Нишатов передает деньги чиновнице. Ведь это могло пролить больше света на произошедшее. На ваш взгляд, может быть, аппаратура плохо сработала или такой записи не было вовсе?
— Обвинение не могло представить в суд в качестве доказательств аудио- и видеозапись по причине того, что они были результатом оперативного эксперимента. Сам же оперативный эксперимент от 08.10.2009 был проведен в нарушение требований ст. 8 Закона об ОРД. На него не было получено разрешение начальника органа дознания. Поэтому у следствия не было никакой возможности использовать эти доказательства по вышеуказанной причине.
Сами аудио- и видеозаписи вполне приемлемого качества. На аудио-записи прослушивалась четкая фраза подзащитной: «А деньги-то оставь», обращенная якобы к взяткодателю в тот момент, когда на видео его рука зависает над столом чиновницы. Однако данная фраза была произнесена в тот момент, когда ее персональный водитель брал по ее указанию со стола продукты питания, закупленные для нее коллегами. Одновременно он взял конверт с деньгами (пенсией, доставленной чиновнице в этот день), который лежал рядом с продуктами. Вот тогда она ему и сказала: «А деньги-то оставь».
— По материалам дела видно, что оперативники сами совершили преступление, наспех «состряпав» оперативный эксперимент и его результаты. Ваша подзащитная не рассматривала возможность привлечения их к ответственности?
— Подзащитная не стала этого делать, хотя утверждала, что деньги ей мог подбросить оперативник Рыбкин, взяв ключ у уборщицы, либо подставной взяткодатель в день оперативного эксперимента, когда он дважды заходил в здание администрации, что все участники «засады» пытались скрыть, либо могли подбросить в момент, когда участники эксперимента входили вместе в ее кабинет. Но все эти версии было недоказуемы, поэтому ставить вопрос об ответственности оперуполномоченного было бессмысленно.
— Каковы итоги иска о выплате компенсации за незаконное уголовное преследование вашей реабилитированной подзащитной?
— В июле Гороховецкий районный суд взыскал 210 тыс. рублей в пользу моей подзащитной в качестве компенсации оплаты услуг адвоката. Решение вступило в законную силу. 06.07.2012 тот же суд в порядке гражданского судопроизводства взыскал с государства 500 тыс. рублей в пользу моей подзащитной в качестве возмещения морального вреда за незаконное уголовное преследование. Это решение было обжаловано Минфином, ответчик считает сумму компенсации завышенной, и дело на сегодняшний день второй инстанцией не рассмотрено.
Уголовное дело в отношении главы местной администрации одного из поселений во Владимирской области Натальи Марининой1, бесспорно, можно назвать учебным пособием для защитников о том, как оспаривать доказательства результатов оперативно-розыскной деятельности. Одновременно это и «домашнее задание» для сотрудников оперативных подразделений по теме: как нельзя проводить ОРМ и документировать их результаты, и вообще имитировать борьбу с коррупцией.
Взятка в тысячу, которой не было
Летом 2009 года оперативники БЭП районного ОВД получили информацию о том, что глава поселения Закладово Наталья Маринина выдает за деньги различные справки жителям. Как выяснилось позже, чтобы изобличить, оперативник Рыбкин решил провести несколько оперативных экспериментов, для чего привлек к этому Руслана Нишатова, с которым ранее он знаком не был. В августе — 04.08.2009 — оперативники получили постановление органа дознания (!) на проведение «эксперимента». Руслан Нишатов несколько раз встретился с Марининой в ее кабинете: в материалах дела значилось, что якобы Нишатов получил за деньги справки 04.09.2009, 15.09.2009, 30.09.2009 и 08.10.2009. При последней встрече — 08.10.2009 — чиновница была задержана.
Из дела следовало, что Нишатов попросил Маринину выдать ему справку о наличии у него и его знакомого Чуманова земельных участков в одной из деревень, входящих в территории поселения Закладово. Справка должна была подтвердить, что урожай картошки и других овощей выращен на его личном подсобном хозяйстве. С помощью справки Нишатов и его товарищ якобы рассчитывали получить льготу по налогам на доходы, заработанные от продажи урожая. Оперативник проинструктировал Нишатова о том, что тот должен сообщить Марининой, что в действительности ни у него, ни у его знакомого земельных участков нет. Тем самым полицейский намеревался изобличить чиновницу в получении взятки за незаконные действия.
По делу было установлено, что 08.10.2009 Нишатов договорился встретиться с Марининой по телефону, чтобы получить справки. Утром того же дня оперативник Рыбкин снабдил его двумя помеченными им же пятисотрублевыми купюрами (одна справка «стоила» 500 рублей) и техническими средствами аудио- и видеозаписи. Марининой не было на работе почти весь день и оперативники вместе с «подставным» сидели в засаде в машине, припаркованной рядом со зданием администрации. Позже на допросах все сидевшие в засаде показали, что якобы никуда не отлучались, но Нишатов проговорился, что заходил в здание администрации несколько раз и интересовался, когда появится Маринина. Вместе с тем защите удалось получить данные о телефонных соединениях и установить, что Нишатов на самом деле пять раз разговаривал с Марининой по телефону в тот день.
Уже к вечеру в 17 часов Маринина приехала на работу, и Нишатов, снабженный аппаратурой и мечеными деньгами, зашел к ней. Получив справки и выйдя из администрации, он направился к оперативникам, которые тут же последовали в кабинет Марининой. Поскольку она заявила, что никаких денег от Нишатова не получала, опергруппа, в которой были два следователя, учинила обыск в ее кабинете. Деньги были найдены на полу между шкафом и стеной у входа в ее кабинет.
Был оформлен протокол осмотра места происшествия, изъяты деньги при участии понятых. Справки, которые Нишатов получил в администрации, оперативник приобщил к делу как выданные Нишатовым добровольно в 20 часов вечера того же дня.
В ноябре 2009 года по данному эпизоду было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 290 УК РФ — получение должностным лицом, взятки за незаконные действия (бездействие).
Доказательства обвинения
Доказательства, собранные в итоге расследования дела, свелись к документам, составленным по итогам оперативного эксперимента, показаниям оперативников, понятых и Нишатова. Как ни странно, аудиовидеозапись, которая должна была подтвердить версию обвинения, так и не была представлена суду.
В число документов, якобы свидетельствовавших о получении взятки Марининой, входили: протокол осмотра места происшествия от 08.10.2009, протокол выемки двух справок, протокол осмотра справок, постановление о признании справок вещественными доказательствами, протокол осмотра предметов, постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств, акт добровольной выдачи Нишатовым справок от 08.10.2009, справки за подписью главы МО.
Расследование уголовного дела с самого начала не пошло «гладко». По прошествии 8 месяцев после возбуждения дела, в конце июля 2010 года, тот же следователь возбудил новое дело в отношении Марининой по тому же самому эпизоду, но на сей раз по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ — служебный подлог. Тогда же два уголовных дела, по взятке и подлогу, были объединены в одно производство.
В ноябре 2010 года (то есть спустя год от возбуждения «старого» дела и три месяца после «нового») следователь вынес постановление о прекращении уголовного преследования Натальи Марининой в совершении преступления по ч. 3. ст. 290 УК РФ на основании ч. 1 ст. 27 УПК РФ, ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в ее действиях состава данного преступления.
Но уголовное преследование по обвинению в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 292 УК РФ, было продолжено, а дело было направлено в суд в мае 2011 года.
Доказательства и аргументы защиты
Судебное разбирательство дела пошло всецело по сценарию защиты, которая не только указала на неприемлемые нарушения, допущенные оперативниками и следствием, но проведя свое расследование, сумела изобличить свидетелей обвинения во лжи.
Незаконный эксперимент. Ключевым моментом в деле явилось постановление суда, вынесенное 18.05.2011 в ходе предварительных слушаний. Суд удовлетворил ходатайство защиты об исключении из материалов дела доказательств, полученных по итогам оперативного эксперимента. Приводя в ходатайстве доводы, адвокат подсудимой Геннадий Козырев сослался, в том числе, на практику Европейского суда по правам человека.
ИЗ ХОДАТАЙСТВА АДВОКАТА
«…В ходе предварительного расследования достоверно установлено, что данные оперативные мероприятия были проведены на основании одного и того же постановления органа дознания от 04.08.2009. Какого-либо разрешения от начальства либо санкции суда на данный оперативный эксперимент получено не было.
Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что Нишатов… был вооружен специальными техническими средствами цифрового типа, засекреченными на уровне государственной тайны. Сам он был снабжен радиопередатчиком, а запись разговора и видиозапись велись на специальной аппаратуре, находившейся в оперативно-технической автомашине, припаркованной к зданию администрации. Аппаратуру в этот момент обслуживали специалисты технической службы ГУВД по Владимирской области.
В отсутствие особых и подробных правил использования такой техники слежения и перехвата разговора, как части «оперативного эксперимента», не сопровождалось действием соответствующих гарантий, препятствующим различным возможным злоупотреблениями и, соответственно, ее использование было произвольным и не соответствовало требованиям законности. Вследствие этого усматривается нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Европейский суд по правам человека фактически предлагает в подобных случаях получать органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, судебные решения. Большой Палатой Европейского суда по правам человека 10.03.2009 вынесено постановление по делу «Быков против Российской Федерации» (жалоба № 4378/02), в котором констатировано нарушение властями РФ положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выразившееся в проведении без разрешения суда негласного оперативно-розыскного мероприятия — «оперативный эксперимент» с использованием скрытого радиоперадатчика. Данное постановление вступило в силу.
В связи с этим заместителем Генерального прокурора РФ. В. Я. Гринем разослано информационное письмо от 04.02.2010 № 69-11-2010 в адрес прокуроров субъектов Российской Федерации следующего содержания. Нормами законодательства об оперативно-розыскной деятельности до настоящего времени данный вопрос не определен. Вместе с тем Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека — в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться правоприменительными органами при применении соответствующих норм права…».
Удовлетворив данное ходатайство, суд удалил из дела практически всю основную доказательную базу обвинения, включая протоколы осмотра места происшествия, изъятия и осмотра денег и т. д. Более того, адвокат попросил также признать недопустимыми доказательствами те из них, которые были связаны по времени с проведением незаконного оперативного эксперимента. Поэтому показания оперативников, понятых и Нишатова о происходившем с 9.00 до 20.00 08.10.2009 также были исключены.
Недоказанность связи между деньгами и действиями обвиняемой. Несмотря на исключение из дела ключевых доказательств, в ходе судебного разбирательства суд дал им оценку, и она оказалась в пользу защиты. По ходатайству государственного обвинителя суд повторно рассмотрел вопрос о признании исключенных ранее доказательств допустимыми и признал справки, выданные на имя Нишатова и Чуманова, допустимыми доказательствами, исследовал их с иными связанными с ними документами.
Суд согласился с мнением защитника, что данные доказательства подтверждают лишь два факта — выдачу справок и нахождение опергруппой двух купюр в кабинете Марининой. И входе судебного разбирательства в районном суде и позже во Владимирском областном суде защитник обратил внимание, что с самого начала Маринина не отрицала факт выдачи справок. Но обвинение не смогло представить ни одного доказательства того, что найденные деньги Маринина получила от Нишатова за выдачу этих справок.
Адвокат отметил, что следствие так и не установило, каким образом деньги оказались на полу между шкафом и стеной. В обвинительное заключение не были включены ни видео- и аудиозаписи встречи Нишатова и Марининой, ни проведенные по ним заключения фоноскопической и лингвистической экспертиз и т. д. Хотя все эти доказательства были приобщены к материалам всего производства по делу.
Ложь и правда свидетелей. Защите также удалось посеять сомнения в беспристрастности и правдивости свидетелей обвинения. Адвокат выяснил, что «подставной» Нишатов ранее работал в милиции водителем, и его «случайная встреча» с оперуполномоченным Рыбкиным и «безвозмездное» участие в оперативном эксперименте, когда потрачено личное время в общем зачете не менее недели, вызывают сомнения.
Ложь оперативника и его «подставного», которые заявляли, что между собой не знакомы, вскрылась также после того, как адвокат сообщил суду, что тот же следователь, который расследовал дело Марининой, дважды отказывал в возбуждении уголовного дела в отношении Марининой по аналогичным фактам в июне и октябре 2010 года. При этом материалы в обоих случаях были собраны тем же Рыбкиным и Нишатовым. Завидную настойчивость тандема полицейского и его агента в изобличении Марининой адвокат, со слов подсудимой, объяснял тем, что Маринину хотела сместить с ее поста глава районной администрации.
На ложность показаний Нишатова о том, что он передал деньги Марининой, указали и трое свидетелей защиты, из числа коллег Марининой. Дело в том, что справки составляла не сама Маринина а ее подчиненные, один из которых прямо заявил, что Нишатов в его присутствии получил две справки от Марининой, за что последняя никаких денег от него не получала. После этого Нишатов и он вышли из кабинета Марининой.
Все представленные защитой доказательства привели к тому, что в мае 2011 года суд вынес оправдательный приговор. Но в силу он вступил не сразу.
Кассация
Прокуратура не согласилась с приговором и обжаловала его во Владимирский областной суд. Надо сказать, что в своем кассационном представлении прокурор сделал ошибки, которые, как правило, не остаются без внимания вышестоящей инстанции, особенно если на них акцентирует внимание защитник.
Протокол против обвинения. Так, заявляя, что суд не полно исследовал доказательства по делу и не стал рассматривать доказательства, ранее признанные недопустимыми (оперативный эксперимент и его производные), прокурор, видимо, забыл, что в суде велся протокол судебного заседания, по которому необоснованность этого довода была выявлена сразу. Так и в этот раз, в возражении на кассационное представление защитник отметил, что, несмотря на решение об исключении недопустимых доказательств, суд воспользовался своим правом, предусмотренным ч. 4 ст. 88 и ч. 7 ст. 235 УПК РФ и при рассмотрении уголовного дела по существу, по ходатайству государственного обвинителя, повторно рассмотрел вопрос о признании ряда ранее исключенных доказательств допустимыми.
Кроме того, довод прокурора о том, что в судебном заседании в нарушение требований ст. 240 УПК РФ справки, выданные Нишатову, непосредственному исследованию не подвергались, также оказался дезинформацией. В суде эти справки были исследованы, а из протокола судебного заседания было видно, что председательствующий призывал стороны, свидетелей, подсудимую и самого Нишатова рассматривать все эти справки и просил его и всех остальных участников пояснить, эти ли справки он получал, где конкретно и в каком месте.
Однако, защитник, как и ранее, обратил внимание суда, что никто и так не отрицал факта выдачи этих справок. Защита лишь говорила, что обвинение не может доказать получение денег Марининой за их выдачу.
В итоге в кассационном определении областной суд указал, что «результаты осмотра места происшествия, в ходе которого в кабинете Марининой были обнаружены две купюры достоинством по 500 руб. каждая, нашли свое отражение в приговоре суда в показаниях следователей, проводивших это следственное действие, а также в показаниях понятых. И эти результаты сторона защиты в судебном заседании не оспаривала.
Поэтому исключение из числа доказательств самого протокола осмотра места происшествия не повлияло и не могло повлиять на вывод суда об оправдании».
В защиту суда. Как было сказано выше, адвокат обратил внимание судей кассационной инстанции на непонятную позицию следствия, которое прекратило дело по ч. 3 ст. 290 УК РФ, переквалицировав его на ч. 1 ст. 292 УК РФ.
ИЗ ВОЗРАЖЕНИЯ НА КАССАЦИОННОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
«…содержанием взятки были не борзые щенки или что-то другое, а все те же самые две пятисотки — деньги. По какой логике эти же деньги “прилипли” к рукам Марининой при указании в обвинении другой статьи, не взяточничества, а служебного подлога — ни сходу, ни позднее понятным не становится. Эта метаморфоза остается загадкой для защиты по сей день. Решение следователя, а вслед за ней и прокурора, утвердившего обвинительное заключение, переложить ответственность за судьбу уголовного дела на суд, с самого начала вызывало у защиты удивление. Получив оправдательный приговор, прокурор продолжает искать виновного не в своем ведомстве… а в суде».
Точка в уголовном деле была поставлена 28.03.2012: кассационным определением Владимирского областного суда оправдательный приговор был оставлен в силе.
* Имена и фамилии фигурантов дела, а также названия населенных пунктов и организаций изменены.
«Суд взыскал с государства 500 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда»
Козырев Геннадий Николаевич, председатель «Коллегии адвокатов Козыревых», защитник по делу (г. Нижний Новгород)
— Осталось непонятным, почему в суде обвинение не представило аудио- и видеозапись того, как Нишатов передает деньги чиновнице. Ведь это могло пролить больше света на произошедшее. На ваш взгляд, может быть, аппаратура плохо сработала или такой записи не было вовсе?
— Обвинение не могло представить в суд в качестве доказательств аудио- и видеозапись по причине того, что они были результатом оперативного эксперимента. Сам же оперативный эксперимент от 08.10.2009 был проведен в нарушение требований ст. 8 Закона об ОРД. На него не было получено разрешение начальника органа дознания. Поэтому у следствия не было никакой возможности использовать эти доказательства по вышеуказанной причине.
Сами аудио- и видеозаписи вполне приемлемого качества. На аудио-записи прослушивалась четкая фраза подзащитной: «А деньги-то оставь», обращенная якобы к взяткодателю в тот момент, когда на видео его рука зависает над столом чиновницы. Однако данная фраза была произнесена в тот момент, когда ее персональный водитель брал по ее указанию со стола продукты питания, закупленные для нее коллегами. Одновременно он взял конверт с деньгами (пенсией, доставленной чиновнице в этот день), который лежал рядом с продуктами. Вот тогда она ему и сказала: «А деньги-то оставь».
— По материалам дела видно, что оперативники сами совершили преступление, наспех «состряпав» оперативный эксперимент и его результаты. Ваша подзащитная не рассматривала возможность привлечения их к ответственности?
— Подзащитная не стала этого делать, хотя утверждала, что деньги ей мог подбросить оперативник Рыбкин, взяв ключ у уборщицы, либо подставной взяткодатель в день оперативного эксперимента, когда он дважды заходил в здание администрации, что все участники «засады» пытались скрыть, либо могли подбросить в момент, когда участники эксперимента входили вместе в ее кабинет. Но все эти версии было недоказуемы, поэтому ставить вопрос об ответственности оперуполномоченного было бессмысленно.
— Каковы итоги иска о выплате компенсации за незаконное уголовное преследование вашей реабилитированной подзащитной?
— В июле Гороховецкий районный суд взыскал 210 тыс. рублей в пользу моей подзащитной в качестве компенсации оплаты услуг адвоката. Решение вступило в законную силу. 06.07.2012 тот же суд в порядке гражданского судопроизводства взыскал с государства 500 тыс. рублей в пользу моей подзащитной в качестве возмещения морального вреда за незаконное уголовное преследование. Это решение было обжаловано Минфином, ответчик считает сумму компенсации завышенной, и дело на сегодняшний день второй инстанцией не рассмотрено.
Рейтинг публикации:
«
Большое спасибо! Очень полезная статья. Было бы совсем замечательно выложить ходатайства о признании доказательств недопустимыми.
А могло быть все иначе, например как в этом деле. Тем выше заслуга защитника, который не только на предварительном следствии отбился от взятки, но и в суде сумел убедить суд в ложности всех обвинений. Отдельной похвалы заслуживает взыскание расходов на адвоката и морального вреда, но я бы еще посоветовать взыскать за нарушение разумных сроков.
Читал с наслаждением! Завидую коллеге Козыреву Геннадию Николаевичу. Исламу Рамазановичу низкий поклон за науку! (bow)
Прекрасный «разбор полётов» — безусловно в «копилку» — избранное!
Спасибо за науку! (handshake)
Выражаю глубокую признательность авторам сего действа и публикации за столь наглядно изложенный материал с позиции законности и правоприменимости.
Опыта не бывает много, нет предела совершенству профессионализма.
Блестящая работа, результат отличный! Спасибо за интересную и поучительную статью!
Ислам Рамазанович, всегда читаю такие дела с особым удовольствием!
Однако, правильно ли я понимаю, что точка в деле еще не поставлена?
Это решение было обжаловано Минфином, ответчик считает сумму компенсации завышенной, и дело на сегодняшний день второй инстанцией не рассмотрено. В этой связи возникли два вопроса:
1. удалось ли получить подзащитной все взысканные средства?
2. когда должно быть рассмотрено обжалование Минфина?
Спасибо всем за отзывы.
Документы по делу разместил, кроме самого приговора (он был в бумажном виде, просто не удалось получить из-за ошибки в почтовом адресе ).
Точка в деле уже поставлена: кассационная инстанция оставила в силе решение суда о взыскании морального вреда в сумме 500 тыс рублей! Геннадий Николаевич Козырев, защитник по делу, обещал прислать мне судебное решение, постараюсь ознакомить с ним.
Как получить ходатайство и возражения у меня ссылка не активна почему-то
Очень для меня актуальный вопрос в отношении меня дело расследуется основанное какраз на сфабрикованном ОЭ если не сложно продублируйте на почту kuznetsovav86@bk.ru
Ислам Рамазанович! А вам дают приговор в электронном виде? Не слышала о таком. Правда, протокол судебного заседания дела, которым я интересуюсь, стороне защиты все же дали в электронном виде, почти 800 страниц канцелярия не захотела распечатывать…
Ислам Рамазанович, присоединяюсь к поздравлениям, особо радуюсь за Вашу подзащитную! (Y)
Однозначно в копилку, замечательная работа, ощутимый результат.
Очень хотелось бы потом почитать судебное решение.
Пытался найти приговор на сайте суда, но сайт оказался мертвым))
Зато нашел интересную публикацию по этому делу: «Спецоперация «Волки и овцы» — За два дня до выборов в помещение поселковой администрации нагрянула бригада правоохранителей».
Этой публикации не видел. Я узнал об этом деле из кассационного определения. Потом уже связался с адвокатом.
Думаю в принципе в статье написали так, как есть на самом деле.
Но зная, как работают журналисты, всегда крайне осторожно отношусь к публикациям в прессе, нацеленной на всех. Ведь представляю, как можно написать материал, основанный на одних и тех же данных, но с совершенно разной позицией. (Сам могу несколько разных статей написать по одним и тем же фактам. Но, правда, Бог миловал, искушению не подвергали, мы узконаправленная пресса — как неуловимый Джо, который никому нужен не был, вот и был неуловимый. Впрочем, совесть тоже никуда до сих пор деть не могу).
Эта статья писалась еще в 2009 году, когда не было известно многих фактов о которых пишите вы. Определение кассационной инстанции я читал ранее на Право.ру, но тогда не удосужился копнуть глубже, а просто принял к сведению для использования в собственной практике.
Ваш рассказ о деле наиболее полон, жаль что адвокат Козырев Г.Н. не принимает участие в обсуждении, может пригласите его на Праворуб?
Всем бы таких адвокатов! У меня в связи с новой информацией появился шкурный вопрос — нарушением признаётся только использование радиопередатчика при записи, либо вообще запись? Как узнать, каким образом велась запись (ибо гостайна)? И ещё. Должно ли указываться в постановлении о проведении О.Э. время и место его проведения? Делает ли отсутствие указания времени его проведения постановление недопустимым доказательством? Просьба не отсылать в консультацию, так как все вопросы связаны с информацией, изложенной в статье и на мой взгляд, новы и полемичны.
Вы можете самостоятельно ознакомиться с постановлением ЕСПЧ «Быков против РФ», а также с судебной практикой по аналогичным делам (ссылку я дал выше), что сформировать свое собственное мнение по заданным вами вопросам.
Ислам Рамазанович!
Очень интересный и полезный материал(*)(Y) И ведь ваши способы разрушения доказательств можно применять в случаях провокации ОРМ не только при «взяточных делах», но и при других провокациях?
Спасибо, но это, конечно, не мое дело, я всего лишь летописец замечательных защитников по уголовным делам.
На счет применения не только во «взяточных» делах, разумеется, если есть подобное нарушение, то обязательно надо обратить на него внимание.
Вот сегодня мне прислали описание ситуации, в которой протоколы проверочной закупки оформлены от оперативником, который находился на момент проведения ОРМ в отпуске в Турции. Как результат, дело развалилось до суда, так еще и а самих оперов дело по 292 УК РФ возбудили. Вот такие вот дела.
Но это прекрасные примеры защиты. По ОРМ, провокациям у стороны защиты в судах выходит по-разному. Где-то суды берут во внимание, а где-то, как в статье на Праворубе про Хакассию, — и ухом не ведут.
Такая обобщающая практика, с советами, рекомендациями очень важна и полезна.
Спасибо за статью! Очень пригодилась! Я сделал публикацию, где разместил искомое письмо замгенпрокурора и еще одно из той же оперы, может пригодится!