Необоснованный досмотр адвокатов под прикрытием слова осмотр

Так  11 июля 2017 года  было назначено слушание ходатайства следователя З.П.В. о продлении меры пресечения моему подзащитному – С.А.П. я прибыл в здание суда заблаговременно, однако на входе в здание суда со стороны пристава по ОУПДС К.В.А., с которым ранее у меня были разногласия по поводу его незаконных действия, были совершены следующие неправомерные и незаконные действия в отношении меня.

Так судебный пристав по ОУПДС К.В.А., в связи с полным отсутствием знаний Федерального закона №118-ФЗ «О судебных приставах», попытался произвести мой личный досмотр в нарушение ст. 11. 2 Федерального закона №118-ФЗ, который устанавливает порядок проведения личного досмотра граждан прибывших в суд.

Так указанная статья, разъясняет приставам по ОУПДС их права и обязанности при несении государственной службы по обеспечению безопасности в здании суда, а именно  в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации, осуществлять личный досмотр лиц, находящихся в зданиях, помещениях судов, зданиях и помещениях Федеральной службы судебных приставов, а также досмотр находящихся при них вещей при наличии оснований полагать, что указанные лица имеют при себе оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества и иные представляющие угрозу для безопасности окружающих предметы, вещества и средства. Порядок личного досмотра лиц, предусмотренный законодательством Российской Федерации, установлен в ст. 27.7 КОАП РФ.

После того как я предъявил удостоверение адвоката, и сообщил цель визита в суд, пристав К.В.А. в отсутствие всяких оснований и мотивов незаконно, в нарушение правил посещения суда потребовал от меня выложить все содержимое моих карманов перед проходом рамки металлодетектора, якобы для осмотра моих вещей, однако пояснить каков порядок осмотра пристав мне не смог.

После чего я сообщил приставу, что осмотр является либо визуальным либо техническим, и пусть меня таким образом осматривают. Но пристав настаивал именно на полном выкладывании вещей из моих карманов, как бы издеваясь надо мной, показывая свою власть над посетителем суда, которым я являлся.

Так как я юридически грамотный человек, имеющий несколько высших образований, я пояснил приставу о том, что его требования по отношению ко мне являются личным досмотром, который производится в соответствии со ст. 27.7 КОАП РФ, и необязательно совершение административного правонарушения для составления протокола личного досмотра, достаточно привести мотивы принятия решения должностным лицом о проведении личного досмотра.

Я отказался выполнить данное незаконное, безосновательное  требование пристава, и сообщил приставу о том, что если он желает произвести личный досмотр, то я согласен на его проведение в соответствии с действующим законодательством, то есть с составлением протокола. Однако мне в этом было отказано, несмотря на все мои требования о составления протокола личного досмотра.

Я сообщил судье Х.П.В. о том, что меня не допускают в судебное заседание к моему подзащитному, сообщил о нарушении и злоупотреблении со стороны пристава К. В.А., однако судья не принял никаких мер для того чтобы судебное заседание состоялось. А ведь председательствующий - судья, который руководит судебным заседанием. Полномочия председательствующего обширны и регулируются различными статьями уголовно-процессуального закона.

Далее, я после 18.00 часов 11 июля 2017 года мне было сообщено, что заседание перенесено на следующий день на 10.00 часов. Я принял указанную информацию и на следующий день, то есть 12 июля 2017 года я, учитывая конфликтную ситуацию, прибыл в Севастопольский гарнизонный суд, заблаговременно, в 09.29 часов, для того чтобы приставы, в случае необходимости составили бы протокол личного досмотра, так как добросовестно полагал, что после произошедшего пристав К.В.А. всё-таки задумается о том в каком порядке необходимо производить личный досмотр, подготовится, освежит в памяти законодательство, регламентирующее действия, права и обязанности пристава по ОУПДС, либо обратится за разъяснением к своему руководству.

Однако по приходу моему в суд, продолжились незаконные действия со стороны пристава К. В.А., который наивно полагал, что имея статус государственного служащего, обладая распорядительными функциями, форменной одеждой и служебным удостоверением пристава все его требования по отношению ко мне имеют признаки законности в связи с изложенными критериями, а также продолжалось бездействие председательствующего – Х.П.В. , который вправе был распорядиться и пропустить меня в судебное заседание.

Желаю отметить, что все мои требования о соблюдении законности при производстве личного досмотра в мой адрес остались без ответа, пристав продолжал настаивать на своих незаконных требованиях, а председательствующий никаких мер не принял.

Далее я в 10.30 покинул здание суда для участия в ином процессе, прибыл вновь в Севастопольский гарнизонный военный суд к 14.00 часам. Перед входом в здание суда я встретил коллегу адвоката Б.Л.А. Которая мне пояснила, что прибыла в суд для оказания юридической помощи моему подзащитному, она должна была проверить законность назначения защитника, вместе мы обсудили данный вопрос и пришли к выводу, что ее назначение для оказания защиты по требованию следователя З. П.В. незаконно и необоснованно, при наличии защитника по соглашению, а также противоречит ст. 50 УПК РФ где указано что защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. Подозреваемый, обвиняемый вправе пригласить несколько защитников.

По просьбе подозреваемого, обвиняемого участие защитника обеспечивается дознавателем, следователем или судом. Однако такой просьбы обвиняемый С.А.П. не доводил до сведения ни суда ни следователя.

 В случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника дознаватель, следователь или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника.

Если участвующий в уголовном деле защитник в течение 5 суток не может принять участие в производстве конкретного процессуального действия, а подозреваемый, обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении, то дознаватель, следователь вправе произвести данное процессуальное действие без участия защитника, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 - 7 части первой статьи 51 настоящего Кодекса. Как видно из ситуации 5-ти суток не прошло, и я являлся в суд как 11 так и 12 июля 2017 года.

В соответствии с ч.6 ст. 247 УПК РФ Защитник приглашается подсудимым. Подсудимый вправе пригласить несколько защитников. При отсутствии защитника суд принимает меры по назначению защитника.

Однако как я указывал ранее я находился на входе в здание суда, сообщал суду о своей явке, и оснований назначать защитника ни у следователя, ни у суда не имелось. Далее я вместе с адвокатом Б.Л.А. прошли в суд, я вынужден был подчиниться незаконным требованиям пристава К.В.А., я подвергся административной процедуре личного досмотра без составления протокола личного досмотра в нарушении действующего законодательства, данная процедура была для меня унизительна, так как пристав заставлял меня у всех на виду поднять майку, обнажив на глазах у всех мое тело, заставил поднимать и опускать руки, данные действия унизили мою честь и достоинство, подорвали авторитет меня как адвоката.

Пристав с особым рвением, нескрываемой агрессией и злостью произносил свои незаконные требования, тем самым унижал меня на глазах окружающих. Как я ему неоднократно говорил, что ничего запрещенного к проносу в здание суда у меня не имелось, после данной унизительной процедуры я потребовал от пристава составления соответствующего протокола личного досмотра, но мне в этом было отказано.

Мне стало известно, что адвокатом Б. Л.А. по причине грубейшего нарушения прав на защиту и уголовного процесса со стороны председательствующего, секретаря с/з, прокурора были заявлены отводы. Далее, когда суд вышел из совещательной комнаты отказав во всех заявленных отводах, председательствующему со стороны адвоката Б.Л.А. было доведено до сведения о том, что в судебном заседании участвую я, подзащитный С.А.П. отказался от услуг адвоката по назначению и при таких основаниях она не вправе осуществлять защиту С.А.П., и оснований находиться в судебном заседании защитника Б.Л.А. не имелось, так как ее нахождение и осуществление ею обязанностей по защите лица, отказавшегося от ее защиты противоречит ФЗ №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексу профессиональной этики адвоката, в связи с чем, она просила суд разрешения покинуть судебное заседание.

Однако председательствующий, понимая что нарушает законодательство, указал в частном постановлении «суд не освобождал адвоката Б.Л.А от участия в судебном заседании», и вместе с этим не пояснил какие обязанности она должна была производить в данном судебном заседании.

Также указываю на тот факт, что не судом был назначен адвокат Б.Л.А. 11 июля 2017 года, а следователь направил в Адвокатскую Палату Севастополя информацию какого содержания информация была мне неизвестно, мне также неизвестны какие привел следователь мотивы и основания для назначения защитника из числа членов Адвокатской Палаты Севастополя. Тем самым председательствующий своими действиями превысил установленные УПК РФ полномочиями.  

После оглашения отказов в удовлетворении отводов адвокат Б.Л.А.  сообщила суду о том что она незаконно и необоснованно была назначена, неоднократно просила суд разрешения покинуть судебное заседание, но председательствующий, исходя из личных незаконных побуждений, оказывая давление на сторону защиты запретил адвокату Б.Л.А. покидать судебное заседание, поведение председательствующего в данном случае не соответствовало никаким нормам УПК и Кодексу судейской этики, нарушены принципы объективности и беспристрастности, равенства, принципы компетентности и добросовестности судьи, нарушены правила поведения при осуществлении организационно-распорядительных полномочий.

Далее адвокат Б.Л.А. удалилась из судебного заседания, а мной дополнительно были заявлены отводы председательствующему и секретарю с\з,  которые я в настоящее время также обжалую. Далее как указано в частном постановлении в деле имеются некие справки доклады от самого пристава К.В.А и еще от двоих конвоиров С.А.В. и А.М.З. так некие справки-доклады конвоиров не отражают всего происходящего, написаны они как «под копирку», слово в слово с единственным различием воинских званий и фамилий, а возможно и под диктовку самого председательствующего. Справка-доклад К. В.А. также не отражает полной картины происходящего, все справки-доклады не содержат сведений о том, что я настаивал на соблюдении процедуры личного досмотра в соответствии и с законодательством. Но все мои требования к приставу о проведении личного досмотра соответствовали действующему законодательству.

Моя позиция о соблюдении законности при производстве личного досмотра основана на законе, так я таким образом желал чтобы неграмотные и юридически необразованные приставы не злоупотребляли своими должностными полномочиями при использовании меры административного принуждения – как личный досмотр, протокол необходим был мне чтобы документально зафиксировать нарушение законодательства и использовать  право через суд признать действия приставов незаконными.

Также дополню, что никакие правила посещения судов не могут служить основанием для ограничения прав граждан, тем более, что требования выложить перед рамкой металлодетектора все содержимое карманов не содержат, представляется, что содержание этого документа должен проверить Минюст России и не просто дать ответ, а прекратить незаконную практику.

Описанное выше отношение к адвокатам, как профессионалам, наделенным статусом для выполнения социально значимой, закрепленной в Конституции Российской Федерации функции по оказанию квалифицированной юридической помощи, не только подрывает авторитет адвокатуры в глазах посетителей судов, демонстрируя явно пренебрежительное, унизительное отношение к адвокатам со стороны государства в лице его представителей, но и грубейшим образом нарушает требования действующего законодательства.

В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 21 июля 1997 года №118-ФЗ «О судебных приставах» на судебных приставов возлагаются задачи по обеспечению установленного порядка деятельности судов. Судебные приставы в своей деятельности руководствуются Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом «О судебных приставах», Федеральным законом «Об исполнительном производстве» и другими федеральными законами, а также принятыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами (статья 2).

Согласно ч. 1 ст. 11 Федерального закона № 118-ФЗ судебный пристав по обеспечению установленного порядка деятельности судов имеет право, в том числе, проверять документы, удостоверяющие личность, у лиц, находящихся в зданиях, помещениях судов, зданиях и помещениях Федеральной службы судебных приставов;

в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации, осуществлять личный досмотр лиц, находящихся в зданиях, помещениях судов, зданиях и помещениях Федеральной службы судебных приставов, а также досмотр находящихся при них вещей при наличии оснований полагать, что указанные лица имеют при себе оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества и иные представляющие угрозу для безопасности окружающих предметы, вещества и средства;

не допускать в здание, помещения суда, здания и помещения Федеральной службы судебных приставов лиц, имеющих при себе оружие, боеприпасы (за исключением лиц, осуществляющих конвоирование и (или) охрану лиц, содержащихся под стражей), взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества и иные представляющие угрозу для безопасности окружающих предметы, вещества и средства, в случае необходимости задерживать указанных лиц и передавать их в органы внутренних дел;

осуществлять производство по делам об административных правонарушениях в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях;

применять физическую силу, специальные средства и огнестрельное оружие в случаях и порядке, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом.

Таким образом, право судебных приставов-исполнителей на проведение личных досмотров, закрепленное в ст. 11 Федерального закона от 21 июля 1997 года №118-ФЗ «О судебных приставах» не является абсолютным, поскольку ограничено наличием оснований к этому, а именно – оснований полагать, что подвергаемые досмотру лица имеют при себе оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства или психотропные вещества и иные, представляющие угрозу для безопасности окружающих предметы, вещества и средства.

В соответствии с Постановлением Правительства от 02 октября 2009 года № 776 «Об обеспечении боевым ручным стрелковым и иным оружием, патронами к нему, специальными средствами, оборудованием и снаряжением федеральной службы судебных приставов» к специальным средствам, оборудованию и снаряжению Федеральной службы судебных приставов относятся, в том числе, стационарные металлообнаружители и портативные металлодетекторы.

Решением Верховного суда РФ от 14 июля 2007 года №ГКПИ07-360 определено, что проход лиц в судебные помещения через рамку металлоискателя осуществляется в целях обеспечения безопасности судей, участников судебного процесса и граждан, находящихся в судах. При этом в случаях, когда не происходит срабатывания технического устройства, личный досмотр граждан, явившихся в суд, не производится.

Таким образом, проведение личного досмотра, как административной процедуры, ограничено случаями, подтвержденными фактическими обстоятельствами, послужившими основанием для проведения личного досмотра. Таким основанием, в том числе, является срабатывание металлообнаружителей.

Статус адвоката по своему содержанию отличается от статуса гражданина и в этом качестве защищается государством дополнительно. Личный досмотр адвоката, проведенный без принятия должностным лицом мотивированного решения и без письменной фиксации хода и результатов досмотра, не может считаться законным. При этом судебные приставы, досматривая адвокатов, а также находящиеся у них при себе документы, допускают существенные нарушения положений действующего законодательства, направленных на обеспечение адвокатской тайны.

Так, игнорируется гарантированное ст. 48 Конституции Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, которое обеспечено нормами Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как следует из п. 1 ст. 1, п. 1 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатская тайна представляет собой существенное условие реализации указанного права: в соответствии с п. 1 ст. 1 адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката; согласно п. 1 ст. 8 адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.

На необходимость установления государством дополнительных гарантий надлежащего осуществления адвокатом его профессиональной деятельности, направленной на защиту личности адвоката, а также нематериальных благ, таких как честь, достоинство, деловая репутация, указывается в «Основных положениях о роли адвокатов» (приняты Восьмым Конгрессом Организации Объединенных Наций), согласно которым, в частности, адвокату должна быть обеспечена возможность исполнять профессиональные обязанности без запугивания, препятствий, беспокойства и неуместного вмешательства (п. 16).

Указанные доводы нашли свое отражение и в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 06 марта 2008 года №428 О-П. Так, Конституционный Суд РФ, обращаясь к вопросу о балансе между защитой публичных интересов и неприкосновенностью отдельных категорий лиц, осуществляющих публичные функции, неоднократно подчеркивал, что общество и государство, предъявляя к этим лицам, к их профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить им дополнительные гарантии надлежащего осуществления возложенных на них функций.

Оказание квалифицированной юридической помощи – важная публичная функция, благодаря которой обеспечивается как защита прав личности, так и решение задач, стоящих перед правосудием. Право на получение квалифицированной юридической помощи, как одно из наиболее значимых, закреплено в Конституции РФ (статья 48), провозглашается в Международном пакте о гражданских и политических правах, (статья 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статьи 5 и 6).

Соответственно, государство, гарантируя данное право, обязано создать надлежащие условия гражданам для его реализации, а лицам, оказывающим юридическую помощь, в том числе адвокатам, – для эффективного осуществления их деятельности (Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 1997 года №2-П, Определение Конституционного Суда РФ от 08 ноября 2005 года №439-О).

Необходимость личного досмотра должна быть подтверждена указанием как на правовые, так и на фактические основания его проведения, а ход и результаты – письменно фиксироваться, с тем, чтобы лицу, в отношении которого проводится личный досмотр, была обеспечена возможность судебной проверки законности и обоснованности соответствующих действий. В противном случае, не исключается возможность возникновения объективных и субъективных помех в исполнении адвокатами своих профессиональных обязанностей, и тем самым – возможность нарушения баланса конституционно значимых ценностей и интересов и ограничения конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, что само по себе не может быть оправдано целями, закрепленными в статье 55 (часть 3) Конституции РФ.

Досмотр, в случае его проведения, должен быть осуществлен в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации. Такой порядок предусмотрен ст. 27.7. Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, как применение одной из мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях.

В соответствии с указанной нормой досмотр вещей представляет их обследование, проводимое без нарушения конструктивной целостности (в т.ч. путем осмотра, ощупывания, просвечивания рентгеновскими, инфракрасными и т.п. лучами, в т.ч. с помощью специальной техники, находящихся в карманах одежды, в дамских сумочках, в дорожных чемоданах, в портфелях и т.п.). При этом досмотр должен исключить возможность причинения вреда жизни и здоровью физического лица, нарушения конструктивной целостности осматриваемого и должен проводиться лицом одного пола с досматриваемым в присутствии двух понятых того же пола, о чем составляется протокол.

Исходя из изложенного, при прохождении входного контроля в здания судов адвокатам следует учитывать, что российским и международным законодательством установлены следующие правила проверки адвокатов и их вещей:

1) права судебных приставов при проверке личности адвоката на входе в здания судов не допускают возможности произвольного проведения личного досмотра адвоката.

2) недопустим личный досмотр без достаточных фактических оснований, свидетельствующих о намерении адвоката пронести в здание запрещенные предметы.

3) недопустим личный досмотр без принятия должностным лицом мотивированного решения о проведении личного досмотра.

4) недопустим личный досмотр без письменной фиксации хода и результатов досмотра в соответствии с федеральным законодательством.

Так в данной ситуации я  предпринял следующие меры:

1) при попытке проведения в отношении адвоката личного досмотра, требовал представления мотивированного решения соответствующего должностного лица о проведении личного досмотра, с разъяснением правовых и фактических оснований его проведения.

2) потребовал приглашения двух понятых, которые должны присутствовать при проведении личного досмотра адвоката, а также потребовал составления протокола личного досмотра, с обязательной выдачей копии протокола адвокату для возможности дальнейшей проверки в судебном порядке законности и обоснованности проведения личного досмотра.

3) в случае, если судебными приставами будут допущены нарушения при производстве личного досмотра адвоката, обжаловать незаконные действия в порядке, предусмотренном действующим законодательством Российской Федерации.

4) приняты меры к сохранению адвокатской тайны.

Именно данными  законными способами я осуществлял защиту своих прав и законных интересов как гражданин и адвокат, но все требования законодательства были проигнорированы как приставом так и председательствующим.