Уголовное дело на учителя: познание смыслов.

С завистью думаю о том, что в Москве идет встреча праворубцев. К сожалению, поехать в этом году не получилось. Но (думаю, как и у многих коллег), программа встречи вызвала желание просмотреть информацию о докладчиках.

Так я стала ученицей петербургского адвоката Юрия Новолодского. С удовольствием прослушала его лекции «Школа уголовной защиты.

Территория смыслов», а также с неменьшим удовольствием прослушала книгу его рассказов «Пересуд» в аудиоисполнении.

По сути Юрий Михайлович свел воедино и озвучил то, что думающий и опытный адвокат давно про себя понимал. И про СВОД (следственное видение обстоятельств дела) и про силу фактов, которые должен находить, закреплять и преподносить в нужное время адвокат дабы формировать другое, альтернативное видение ситуации.

Что верно, то верно: самое гиблое в нашем деле – это сидеть сложа руки и ждать, когда следствие успешно завершит свою работу, а потом искать в законченном расследованием уголовном деле противоречия. Очарование правом))), не более того.

Именно по пути закачивания альтернативных фактов и формирования иного видения ситуации я пошла по одному громкому уголовному делу. Оно действительно стало громким, как выстрел.

Все началось с появления петиции в интернете в защиту 15-летней девочки. Петиция называлась «Защитим наших детей» и в ней говорилось, что в одной из школ Челябинска произошла попытка суицида из-за учительницы.

Девочка, не выдержав унижений и оскорблений со стороны учительницы, выпрыгнула с 7-го этажа недостроенного дома.

Сразу скажу: девочка покалечилась, но, слава богу, выжила и поправилась.

О событии заговорила вся страна, телеканалы, все федеральные СМИ, не говоря уже о региональных. Как потом признался в приватной беседе корреспондент одного из известных СМИ редакционный заказ был сделать материал как можно более читабельным и смотрибельным, что означало сделать из девочки сугубо жертву, а из 82-летней учительницы – выжившую из ума деспотичную старуху, которой давно пора сидеть дома, а не калечить детскую психику.

Педагога день-ночь третировали, школу атаковали журналисты, изобличая и клеймя.

Но у этой медали была и другая сторона. Она называлась «Помогите вернуть доброе имя нашего учителя!» и в виде петиции, опубликованной родителями в интернете, находила все новых и новых сторонников в лице учеников, родителей, благодарных выпускников.

Вот строки из нее: «Да, она строгая, да, она требовательная.

Даже дети говорят, что у нее единственной на уроках дисциплина, тишина и все заняты процессом обучения. А потом получая хорошие оценки на ЕГЭ и в институтах приходят и благодарят ее.

Если бы это был плохой и неадекватный человек разве директор школы позволил бы ей работать в 82 года? И теперь, проработав столько лет, как вы думаете, что чувствует эта женщина, когда СМИ толпами приходят в школу и проходу ей не дают как какой-то преступнице?

Почему все зациклились на учителе?

Потому что так удобнее.

Обвинить учителя удобнее, чем признать маме, что она немного не справилась с воспитанием дочери».

Уголовное дело было возбуждено по факту доведения до покушения на самоубийство (ч.1 ст. 110 УК РФ), хотя первым и единственным претендентом на роль обвиняемого была именно эта учительница.

Ни для кого ни секрет, что педагоги по большей части люди наивные и очень законопослушные. Общаясь с ними, я узнала много нового о современной школе.

Например, о том, что учитель больше не сеятель разумного, доброго, вечного, а всего лишь поставщик образовательных услуг.

Если он будет проявлять чрезмерную заботу об ученике и явится к нему домой, чтобы встретиться с его родителями, забывшими дорогу в школу, то это будет расценено как вмешательство в частную жизнь со всеми вытекающими последствиями.

Ажиотаж вокруг девочки и учительницы еще больше убеждал педагогов в своей незащищенности и склонял к пассивному ожиданию чуда, называемому «мы надеемся, что следствие разберется». А как же, товарищи, следствие разберется, еще как разберется! Особенно по резонансному делу… Задача следствия, товарищи, изобличить.

Потому оно видит и слышит только то, что хочет видеть и слышать, это первое. А второе – следствие услышит всех кричащих, всех недовольных. А вот как оно узнает другую правду о вашей коллеге, если вы отмолчитесь? А впереди экспертиза, — психиатры и психологи будут не только беседовать с девочкой, они будут изучать всю информацию, имеющуюся в деле.

Вы хотите чуда? Тогда надо делать его своими руками!

Так собиралась информация, из всех возможных источников. Проверялись слухи, вспоминались частные случаи, отдельные ситуации. Я провела адвокатские опросы множества людей, прежде всего родителей, выпускников, учеников с согласия и в присутствии родителей, педагогов, с которыми в разное время работала моя подзащитная.

Опросы не просто фиксировала в письменном виде, но записывала на диктофон во избежание обвинений в предвзятости и в протоколах адвокатских опросов ссылалась на наличие диктофонной записи.

Целью опросов было создать психологический портрет девочки, ее взаимоотношения в семье, в школе в целом и с конкретной учительницей, проследить динамику этих отношений, динамику и взаимосвязь ее успеваемости, посещаемости, интересов, поведения. Отчасти помогли и собственные базовые знания в области педагогики и в психологии подростков, собственный опыт, — я педагог по первому образованию с 10-летним стажем работы в школе.

Мама девочки говорит для СМИ, что бесконечно ходила в школу, жаловалась администрации, а меры не принимались. Я запрашиваю документы внутришкольного контроля, проверяю обращения на сайт школы: нет, посещений и обращений по собственной инициативе не вижу – ни в журналах завучей, ни у директора, ни на сайте, вот по инициативе школы вижу, обязательство, подписанное мамой, осуществлять контроль за ребенком вижу.

Мы успели скопировать информацию из соцсетей, пока ее всю не стерли. Открылось много любопытного в контактах, интересах, фотографиях, в переписке обнаружили советчиков, сетовавших на технически неправильно совершенный прыжок…

Я проанализировала все, что о событии писали и передавали СМИ. Почему девочка не помнит слова учительницы, которые «подтолкнули» ее к роковому решению?

Ведь они, ставши «последней каплей», должны были ее преследовать, врезаться в память.

Почему девочка, отвечая на вопросы журналистов, говорит, что жалеет о том, что натворила?

Она не говорит о том, что была в безвыходной ситуации, чувствовала себя затравленной, не хотела жить. Я читала литературу о суициде, о современном, подростковом суициде, сравнивала.

Ведь, как известно, при суициде, мир сужается для человека до размеров его собственного «я» и он уже задолго до этого уже не с нами. Впоследствии мои мысли и суждения легли на бумагу, на стол следователю.

Я анализировала сайт школы, проблемы, жалобы, отзывы об учителях. Вот положительный отзыв о моей подзащитной, отрицательных не вижу. Надо отскриншотить.

Я поехала в школу, в которой девочка училась раньше, до того, как полгода назад переехала с мамой в Челябинск. Поехала со смешанными чувствами: как меня встретят? С негодованием?

Со скрытой неприязнью? С сарказмом?

Школа маленькая, сельская, учеников наперечет, отношения практически родственные.

Отнеслись уважительно и на удивление учителя встали на сторону коллеги: «Не может состоявшийся учитель, с огромным опытом работы поставить ребенка в безвыходное положение… Строгость, даже суровость учителя не может стать толчком к суициду». Ответили на заданные мной вопросы: да, девочку здесь активно опекала бабушка, та всегда была при ней.

Мама несколько инфантильна, хотела устроить личную жизнь, вот и поехала в город.

Видать недосмотрела, собой была занята.

С большинством своих помощников я была знакома только заочно. Родители, выпускники находили меня сами, звонили, спрашивали, чем они могут помочь педагогу, — распечатывали новые петиции, собирали подписи в поддержку учителя.

Так выстроилось альтернативное видение ситуации: Учительница – не выжившая из ума дура и не психопатка. Она достойный человек, больше полувека посвятила школе, прекрасный знаток своего предмета, завуч, директор, в преклонном возрасте просто учитель.

Отличник образования, ветеран труда, почетный донор в конце концов, преданный профессии человек.

Разумеется, все документы о званиях и наградах были подготовлены для следователя.

Рабочее утро учительницы начиналось в 06.30, до начала занятий – консультации тем, кто не справился с вечера с домашним заданием. Потом уроки.

Потом работа с неуспевающими, — заметьте, бесплатная! В каникулярное время тоже занятия с неуспевающими, разумеется, тоже бесплатная.

Твердая убежденность в ценности образования, чувство ответственности за будущее своих учеников, если хотите – за будущее страны. А все ли семьи так считают?

Нет, не все, в некоторых детям говорят: можно жить хорошо не учась и не работая, надо только правильно устроить свою жизнь.

Когда хочется жить легко и весело, то «злая и неуступчивая» учительница портит всем жизнь. Она и только она виновата в том, что случилось.

В общем мое ходатайство, подкрепленное целым томом приложений, в общей сложности листов так на 200, точно уже не скажу, легло на стол следственного органа. Начальник оного труды мои оценил, сказал уважительно: «Хорошая работа».

Прокуратура потребовала расторгнуть трудовые отношения с учительницей до окончания учебного года. Школа нашла компромиссное решение, трудовой договор расторгли по соглашению сторон.

Учителя заменили. Но продолжение следовало. Появились жалобы на отсутствие дисциплины, на непонятное объяснение материала, появились просьбы, а нельзя ли вернуть учительницу.

Вернуть было нельзя, поэтому предложили детям написать сочинения, каким они хотят видеть учителя по данному предмету, — дабы выявить как положительные, так и отрицательные моменты и «намотать на ус». Большинство учеников одобрительно отозвались о прежнем учителе, воспроизвели ее психологический портрет.

Тексты сочинений забрала я, все они по моему ходатайству были приобщены к материалам уголовного дела.

А потом была экспертиза. Вот выдержки из заключения: «В результате анализа динамики психического состояния у подэкспертной В. не прослежено выраженных изменений психического состояния с развитием психологического кризисного состояния в период, предшествующий ее попытке самоубийства.

У подэкспертной не отмечалось значительного сниженного фона настроения с выраженными эмоциональными переживаниями, у нее не прослеживалось наличие суицидальных мыслей, явлений эмоциональной отгороженности, обособленности, стремления к уединению, заторможенности, не прослеживалось изменений характера с появлением ранее несвойственных ей черт личности.…

Подэкспертная В. находилась в состоянии эмоционального напряжения, обусловленном совокупностью объективных и субъективных факторов: переживаниями чувств обиды, протеста, связанных с учебной неуспеваемостью и конфликтным взаимодействием из-за этого с учителем М., а также конфликтным взаимодействием с матерью…, неспособностью В. повлиять или разрешить сложившуюся ситуацию в связи с такими присущими В. индивидуально-психологическими особенностями, как недостаточная эмоциональная и личностная зрелость, поверхностность и незрелость суждений, черты демонстративности, импульсивность, стремление привлечь внимание окружающих, склонность к драматизации происходящих событий… с тенденцией к импульсивным и протестным поведенческим реакциям при снижении чувства собственной вины.

Суицидальное поведение В. можно классифицировать как демонстративно-шантажное с личностным смыслом протеста и мести. … не представляется возможным установление прямой причинно-следственной связи между действиями М. и возникновением, а также развитием психического состояния у В. в период, предшествующий ее покушению на самоубийство».

И в заключение: Посудиться за реабилитацию не получилось, потому как уголовное дело возбуждалось по факту, М. была допрошена, хоть и пристрастно, но в статусе свидетеля, мерам процессуального принуждения не подвергалась.

Очень хочется посудиться со СМИ, устроившими настоящую травлю педагогу. Никто из них ни проронил ни слова после прекращения уголовного дела, ни говоря уже о публикации опровержения, принесении извинений…

Но моя подзащитная уже далеко, она уехала на пмж к своим детям в теплую благополучную страну и на связь со мной больше не выходит. Может она решила забыть, стереть из памяти ластиком случившееся, а может трудно восстанавливается, пытаясь вернуть отнятые у нее физические и душевные силы.