Противодействие административному ресурсу оппонентов в интересах доверителей и комплексный подход создания условий для иска о взыскании морального вреда. Часть вторая

Первая часть здесь.

Нарушение требований охраны труда, совершенное лицом, на которое возложены обязанности по их соблюдению повлекшее, по неосторожности смерть человека (диспозиция ч.2 ст. 143 УК РФ)

Глава III. Возбуждение уголовного дела по ч.2 ст. 143 УК РФ

События, описанные в предыдущей главе, укрепили нас с Михалычем в уверенности, что наши оппоненты надежно вступили на тропу войны. Уверенные в силе своих связей и денег, а также в непоколебимости Системы, они закрыли для нас все возможные каналы для конструктивного диалога. Сейчас это пока еще были лишь мои предположения. Но они находились на грани уверенности и последующее развитие событий в итоге показало, что я не ошибся. Сейчас уже окончательно ясно, что с этими людьми конструктивный диалог о возможности разрешить правовой конфликт цивилизованно, с наименьшими потерями для каждой из сторон, наверное, не состоялся бы никогда.

Можно было бы даже в самом начале не ездить в Астрахань на первую встречу с Представителем. И дело не в нас, не в наших доверителях и не в их требованиях. Нет! Дело в том, что мы и наши оппоненты изначально находимся в параллельных мирах, которые никогда не пересекутся по причине разной ментальности. Глубинное сознание Представителя никогда не позволит ему опуститься до нашего уровня для того, чтобы начать общаться на одном, понятном для всех, языке.

Хотя на самом деле, в сравнении таким людям нечего нам с вами противопоставить. Я у кого-то из коллег из нашего сообщества Праворуб как-то прочитал, на мой взгляд, очень емкое определение. Не помню, с чем оно было связано, но буквальное толкование этого определения имеет очень широкий смысл. Коллега назвал таких людей «получившими образование по Фурсенко». Лично я не разделяю стремления бывшего министра натянуть на отечественное образование стандарты Болонского процесса. Но, скорее всего, на глубоком, научном уровне обосновать свою позицию не смогу. Предположу, что этого от меня никто не станет требовать.

Зато мой личный практический опыт общения с такими людьми позволяет мне уверенно говорить о том, что большинство из них не отличаются большим запасом фундаментальных знаний, не склонны к глубокому стратегическому планированию, принятию нестандартных решений, более того, стараются избегать ситуаций, где необходимо принимать самостоятельные решения имею скудный словарный запас и очень посредственную риторику. Но даже не это самое печальное! Более всего печально, что они судят о нас с вами по себе, а себя считают частью Системы, заблуждаясь при этом относительно ее совершенства, а самое главное, относительно отношения Системы к людям, которые, в действительности, для нее лишь расходный материал. И не важно каких высот достиг тот или иной человек в Системе, если его нужно израсходовать, Система его израсходует.

Вот и в нашем случае Представитель (а к этой части сюжета уже имелось стойкое предположение, что это он генератор идей в этой истории со стороны наших оппонентов), видимо, предположил, что наше с ним противостояние происходит внутри Системы и по ее правилам. Не имея ни малейшего представления о том, какими ресурсами Системы располагаем мы (очень недальновидно с его стороны!), включил все свои и… Но обо всем по порядку!

Итак, оценив встречный выпад со стороны предприятия в виде иска фонда социального страхования к вдове о взыскании неосновательного обогащения, мы решили поднять «градус» в этой истории или, как сейчас модно выражаться в средствах массовой информации при освещении событий мировой политики, начать эскалацию конфликта.

Признание апелляционным судом незаконным вывода Государственной инспекции труда на фоне ею же выявленных нарушений требований законодательства по охране труда, позволили нам предположить, что в действиях кого-то из руководства предприятия имеются признаки преступления, предусмотренного ч.2 ст. 143 УК РФ. Кого именно – вопрос не наш!

Подпунктом «а» п. 1 ч.2 ст. 151 УПК РФ подследственность этой категории уголовных дел отнесена к компетенции следователей Следственного комитета РФ, вот пусть и разбираются. Мы лишь подготовили заявление, материал приложений и направили его в соответствующее региональное подразделение – в СУ СК России по Астраханской области. Спросите, почему не сразу в район? Потому, что имелись все основания полагать, что нужного и соответствующего закону решения мы с первой попытки не добьемся. Поэтому очень хотелось, чтобы в методическом отделе главка сразу остался какой-нибудь материал, к которому потом будут подшиваться наши жалобы.

Как и предполагалось, наше заявление спустилось в район, срок проведения предварительной проверки в порядке ст. 144 УПК РФ продлили и по его истечении в возбуждении уголовного дела отказали в связи с отсутствием признаков состава преступления. И так было… пять раз подряд!

Мы последовательно обжаловали отказ сначала в районную прокуратуру, затем в районную и областную, в СУ СК России по Астраханской области. Потом порядке ст. 125 УПК РФ в районный суд. Жаль в заседании не удалось поработать, прокуратура заблаговременно сама отменила отказной и дело по жалобе прекратили. Знаете, да? Типичная практика! Затем жалобы наши приобрели веерных характер – сама жалоба была адресована в районную прокуратуру, а копии в областную и генеральную. По той же схеме писали по линии следственного комитета. Итог всегда был одинаковый – отказ в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием признаков состава преступления, отмена отказного, новая проверка с тем же результатом и т.д. Расчет в этой схеме простой – рано или поздно заявитель устает ходить по замкнутому кругу и в какой-то момент очередной отказной, наконец-то, падает в архив. Ура, Система победила!

Уважаемый читатель может поинтересоваться, а для чего было так долго и систематически раскручивать это колесо, если результат заведомо был предсказуемым? Предсказуемым результат будет, если, действовать бессистемно, по наитию, на эмоциях. А мы таким образом создавали внутриведомственный резонанс. Каждое ведомство внутри себя накапливало материал по одному и тому же поводу. При этом, если досье всех ведомств подвергнуть одновременной проверке, то станет понятно, что на самом деле никакой стоящей работы по заявлению и жалобам не проводилось, все ограничивалось совершением бессмысленных действий на самом нижнем уровне и формальным принятием решений на более высоких.

А федеральные структуры вообще не принимали никаких решений, а тупо спускали все в регион. Результатов такой проверки обоснованно опасается любое должностное лицо, на любом уровне. Никто не хочет быть крайним! Осталось выяснить кто может такую проверку провести или хотя бы угрожать такой проверкой. В нашем случае лично мне понравился Федеральный комитет по противодействию коррупции и экстремизму РФ (http://fkpke.ru/).

Что мы сделали? Когда накопительный процесс был завершен, мы сделали независимое экспертное исследование по технике безопасности и охране труда по тем нарушениям, которые были установлены Государственной инспекцией труда и получили заключение, согласно которому действия заместителя директора предприятия состоят в прямой причинной связи с наступившими последствиями в виде смерти сотрудника, а его личная неосторожность и некоторые действия директора предприятия являются причинами способствовавшими наступлению этих последствий.

Далее, на основании выводов экспертов мы снова сделали веерную рассылку жалоб на очередное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела во все уровни прокуратуры и следственного комитета. К жалобам приложили копии заключения. Одновременно мы составили и направили обращение в Федеральный комитет по противодействию коррупции и экстремизму РФ, в котором последовательно и доступно расписали весь «накопительный» процесс.

Как и ранее, все жалобы спустились в регион. Региональному следственному комитету крыть наше экспертное заключение оказалось нечем и… Система зависла. Во всяком случае, в этом процессе! По истечении срока очередной процессуальной проверки следователь, который все это время отказывал в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления, сообщил нам, что в отношении заместителя директора предприятия уголовное дело наконец возбуждено. А дальше Система стала заложницей самой себя. Кто из уважаемых коллег занимается уголовными делами, не даст соврать. Принцип такой, если уголовное дело возбуждено, оно должно быть направлено в суд с обвинительным заключением. Если оно направлено в суд, должен состояться обвинительный приговор.

Я не могу достоверно сказать, сработал ли наш маневр в сторону комитета по противодействию коррупции или нет. Мы оттуда какого-либо ответа так и не получили. Но по факту, программа, которую мы с Михалычем разработали и реализовали для того, чтобы добиться возбуждения уголовного дела в отношении руководства предприятия сработала. Принцип этой работы заключался в том, что мы действительно, как и предполагал Представитель, действовали в Системе. Но мы не были ее частью, действовали автономно и использовали не ее ресурсы, а ее пороки.

На самом деле в качестве фигуранта по этому головному делу хотелось бы видеть не заместителя директора. Или, в крайнем случае, не его одного. Увы! До Представителя добраться нам не удалось по той причине, что он юридически не имел никакого отношения к производственной деятельности и даже не состоял в каких-либо трудовых отношениях с предприятием. Когда мы знакомились с материалами дела, я обнаружил в нем документы о том, что директор (по совместительству матушка Представителя) как раз в этот период сильно болела COVID-19 и находилась на лечении с официальным возложением своих обязанностей на того самого заместителя директора.

Я, честно говоря, надеялся, что, когда дело дойдет до персональной ответственности, у руководства предприятия появится желание перевести конфликт в какое-то конструктивное русло. Тем более, что преступление это средней тяжести и при определенных условиях можно было бы и прекратить уголовное дело. Но, в числе топ менеджеров предприятия нашлось слабое звено, которое звено более сильное банально «сливало» без зазрения совести.

Этот слив стал очевиден во время ситуации, которая возникла при рассмотрении дела судом первой инстанции. Все мы знаем, что ч. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса РФ установлено следующее:

Юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Проще говоря, предъявлять гражданский иск к подсудимому юридического смысла не имело. Но сделать это следовало из тактических соображений для того, чтобы обеспечить для доверителей преференции на будущее, при рассмотрении гражданского дела. Дело в том, что, если бы я не заявил гражданский иск, суд в приговоре по этому поводу и не высказался бы. А так, в процессе всех наших доверителей суд признал гражданскими истцами.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, он, тем не менее, признал за ними право на удовлетворение этих требований в гражданском порядке. Теперь на финишной прямой, то есть, в гражданском деле о взыскании морального вреда мне не придется доказывать факт причинения этого вреда и, как следствие, право на его возмещение, поскольку это уже установлено вступившим в законную силу приговором по уголовному делу. Мне останется лишь обосновывать и доказывать размер возмещения, а тут будет о чем поговорить. Плюс, устоявшаяся судебная практика. Куда же от нее?

Так вот, сумма гражданского иска, когда мы его заявили в уголовном деле, была небольшая. Понятно, исходили из того, что требования были адресованы не предприятию, а физическому лицу. И когда суд принял его к производству, Представитель сам позвонил нам и выразил готовность обсуждать добровольное удовлетворение в интересах подсудимого этого иска. Блин, честно, если бы все было по-доброму, я бы уговорил наших доверителей помириться с подсудимым и не доводить дело до наказания. Тем более, что такое примирение не лишало нас возможности предъявить самостоятельные требования к юридическому лицу. Но то, что произошло при нашей встрече с Представителем, окончательно развеяло мои иллюзии относительно личностных показателей этого персонажа.

Он привез нам проект тройственного соглашения с подсудимым и, заметьте, с юридическим лицом, согласно которому за эти деньги наши доверители должны были оказаться полностью удовлетворенными, отказаться, в том числе, от всех требований к предприятию в настоящем, будущем и даже в прошлом и так далее, еще несколько пунктов откровенной ереси, которую обычно пишут в юридических документа студенты четвертого курса, когда начинают потихоньку подрабатывать без наставников.

Мы с Михалычем попытку оценили, улыбнулись и вежливо отказались от этой сделки, поскольку для наших доверителей она была малопривлекательной и совсем не отвечала их интересам. Что думает уважаемый читатель по поводу дальнейшего поведения Представителя? Правильно! Оскорбленный тем, что мы не оценили его намерения, он сел в машину и умчался прочь. То есть, он просто бросил своего товарища, отдал нам его на «съедение» и тот был осужден к полутора годам реального отбывания принудительных работ.

А ведь можно было бы поднять взор чуть дальше своего аристократического носа и, в принципе, договориться о том, что эта сумма в перспективе должна будет учитываться при определении размера гражданской ответственности юридического лица. Я думаю, это было бы справедливо, и мы согласились бы! И уголовное дело можно было бы прекратить, человек не пострадал бы. Никто его крови, на самом деле и не хотел (хотели, но не его!). Но, что сделано, то сделано! Осталось довести проект до логического завершения. Хотя, видится мне, все опять будет не просто!

Вот такая получилась у нас с Михалычем партия. Не знаю, правда, как игру назвать… 

Послесловие 

Не знаю, как уважаемые коллеги и читали оценят результаты нашего с Михалычем труда в этом проекте, но мне кажется, что мы добились главного – сломали ситуацию в пользу наших доверителей. В каком статусе они были относительно обстоятельств события в начале проекта? Да ни в каком! Каждый, кто считал, что находится выше них на социальной лестнице, считал себя вправе смотреть на них с высока, лгать им, не принимать во внимание их интересы, чувства. А что такого? Ну завалило рулоном сена какого-то сторожа! Сколько таких случаев по стране?

А то, что этот сторож для кого-то муж, с которым прожита целая жизнь. Для кого-то это отец, дедушка, что с потерей близкого человека рухнул весь мир для целой семьи. Кому-то из руководства предприятия или аффилированных к нему лиц приходили в голову эти мысли? Или может быть об этом задумался следователь, пять раз отказавший в возбуждении уголовного дела? Или его руководители, прокуроры, которые приняли, наконец-то, законное решение лишь перед лицом угрозы своим погонам, креслам и, как следствие, благополучию?

А сейчас судом преюдициально установлено право семьи получить моральное удовлетворение с зарвавшихся коммерсов за гибель близкого человека. Хотя, какими деньгами можно измерить такие потери? Я не знаю!

Чтобы прийти к текущему результату мы потратили два года. Сколько потратим еще на то, чтобы это право реализовать? И сможем ли реализовать? Не знаю, гарантий дать не могу. Да и не вправе я давать такие гарантии!

В какой-то из своих публикаций я говорил о том, что Жадность и Глупость всегда ходят за руку. Тогда это было связано с другими обстоятельствами. Но мне кажется, что и в нашей ситуации это тоже актуально. Смотрите, мы же не с Луны свалились и понимаем, что решение инспекции труда, отказные постановления, карусель с их отменой – это все не просто так! И мы же представляем во что все это «встало» Представителю. Тогда, где же логика и здравый смысл? Не проще ли было отдать эти деньги семье и остаться Человеком? Это тупо Жадность!

Но в итоге-то что? Человек осужден, значит коррупционные деньги потеряны безрезультатно. Плюс к этому, дай Бог, благополучно для доверителей разрешится гражданское дело. Это новые деньги! Где экономика-то? А это уже, наверное, Глупость!

Кстати, о следователе… Пять раз нет состава преступления, а потом уголовное дело и обвинительный приговор! Это что? Полное служебное несоответствие или состав преступления? Надо подумать…