На суде они не скрывали, что судебного разрешения на вторжение в жилище у них не было, и они туда вошли с согласия подсудимого. Более того, они заявили, что он сам их туда пригласил, сказав после задержания примерно следующее: «Ребята, а вы знаете, у меня ведь дома еще есть! Пошли ко мне!»
Мною это приглашение было расценено как добровольная сдача наркотических средств. Оперативникам возразить было нечего. Не будут же они рассказывать, как всю ночь напрашивались в гости совсем не галантными методами.
По правде сказать, даже если бы они пришли без приглашения, но с судебным постановлением в одной руке и «болгаркой» в другой, изъятый героин не мог расцениваться как предназначенный для сбыта. Задержанный был наркоманом с большим стажем и «лошадиными» дозами, о чем имелась справка нарколога. Покупая героин в другом городе, он вынужден был делать запасы.
На суде подсудимый был кроток и смирен. Находясь под подпиской, он на оглашение приговора пришел с вещами, поскольку прокурор просил для него 9 лет.
Конвой, позвякивая наручниками, уже шел по коридору, но девушка-секретарь (почему-то радостно) замахала руками, и они отступили. Отлегло.
Судья была доброй женщиной. Она прощала подсудимому появление в суде «под кумаром». Ругалась, но прощала. И осаживала прокурора, порывавшегося то нарколога вызвать для освидетельствования, то меру пресечения изменить.
Она приняла абсолютно все мои доводы и положила их в приговор. Покидая после его оглашения зал судебного заседания, она буркнула мне, чтобы я поборолся за него в облсуде. И я бы поборолся, но прокурор его не обжаловал.