Свобода вместо 12 лет за сбыт наркотиков (часть 1: следствие)

Ее звали Мирэй, а его Ваня. Она порхала, как бабочка («и под каждым под кустом был готов и стол, и дом»). Он жил в деревне. 

Описываемые ниже события я изложу в той последовательности, в которой мы их видели. А видели мы их, как в фильмах К. Тарантино, то есть — не пойми в какой последовательности.

Эпизод 3 (ч.1 ст. 228 УК РФ)

Теплым вечером 10 июля он жарил шашлыки у себя во дворе, когда туда ворвалось человек 10 с удостоверениями и пистолетами. Поваляв его по земле, они разбрелись по дому в поисках предметов, запрещенных к обороту. Его жена, какие успела, сбережения схватила и, прижав к груди, сберегла. Что не схватила, то не сберегла.

Около входной двери в дом нашли пакетик с метадоном. Ваня сразу сказал, что — да, это его, употребляет. Но этого метадона было так мало, что на «уголовку» не тянуло. И тогда (алле-оп!) ловким движением руки во внутреннем кармане куртки, находившейся в шкафу в одной из комнат, «нашли» недостающее количество метадона.  

Ваню забрали в отдел. Не били. Всю ночь, по его словам, поили водкой и разговоры разговаривали. О чем говорили, не знаю, но на бумаге он им неровным почерком написал про статью 51 Конституции. Утром его сдали в ИВС. 

Эпизод 2 (ч.1 ст. 228.1 УК РФ)

Дело оказалось серьезнее. Оказывается, за Ваней месяц следили, слушали его телефон. А в тот день — 10 июля, когда к нему на шашлыки пожаловали незваные гости из наркоконтроля — за несколько часов до их визита к нему приходила Мирэй.

Приходила по заданию наркоконтроля с видеокамерой в сумочке. И, якобы, под видеозапись приобрела у него пакетик с метадоном типа того, что нашли у него дома. И даже, якобы, заплатила ему деньги, которые потом, в ходе описанной выше облавы, у него нашли.

Хотя он мне рассказывал, что из валявшегося дома кошелька наркополицейский выудил первые попавшиеся купюры. А все остальные деньги тоже кто-то потом выудил...

В общем, арестовали как обвиняемого в тяжком преступлении.

Эпизод 1 (п. «б» ч.3 ст. 228.1 УК РФ)

А потом дело оказалось еще серьезнее. Через несколько месяцев вдруг выяснилось, что за день до «шашлыков», то есть 9 июля, Мирэй тоже к нему приходила. И тоже, якобы, купила метадон. Не по заданию наркоконтроля, а сама. Но потом была задержана, добровольно выдала приобретенное, согласилась сотрудничать — выступить «закупщиком», что и повлекло события следующего дня.

Примечательно, что непосредственно метадона в порошке, который выдала Мирэй, было во столько же раз меньше, во сколько самого порошка было больше. Ну, то есть, досыпали какой-то пудры до значительного размера.

Так стал мой подзащитный обвиняемым уже в особо тяжком преступлении. И следователь смело продлевал его содержание под стражей в течение года.

А Ваня весь год молчал. Так мы договорились. Уж очень хотелось посмотреть сначала уголовное дело, когда следствие кончится. А оно все не кончалось.  

Сложности следствия

Что-то не клеилось у следователя с экспертизой по наркотикам. То постановление задним числом вынесет, то эксперты дурака валяют — не отвечают на поставленные вопросы. А защита все ходатайства пишет — говорит: «Следователь, ну заставь уже экспертов отвечать на вопросы!»

Пойдет, бывало, следователь экспертов допрашивать, а они опять дурака включают. Вместо прямого ответа на вопрос, из одной ли банки насыпался порошок, фигурирующий во всех трех эпизодах, начинают рассказывать о своих методиках. Но не отрицают, что содержание метадона в порошке «плавает» от 5 до 40 процентов. 

Ознакомившись по окончании следствия с материалами дела, защита написала все, что по этому поводу думает. А вопросов возникло много: 

• а почему допрошенные эксперты не предупреждены об уголовной ответственности, а один из них и вовсе не эксперт?
• а почему показания понятых совпадают буква в букву?
• а почему некоторые вещдоки, в том числе наркотики, не осмотрены?
• а упакованными ли пришли к следователю сведения от сотовых операторов о телефонных соединениях?
• а можно посмотреть дело в отношении Мирэй о том, как она купила у Вани наркотик?
• и проведите уже, наконец, нормальную экспертизу!

Но самые интересные вопросы возникли по той облаве, с которой я начал повествование. Мало того, что в куртку наркотик засунули, а кто вам вообще разрешал лазить по шкафам, ведь это был не обыск, а ОРМ «обследование помещений»?

И самое интересное: а ведь адрес в судебном постановлении, разрешающем обследование, не тот! То есть, неприкосновенность жилища нарушена без разрешения суда. Хозяева такого разрешения тоже не давали.

Следователь привычно эти вопросы проигнорировал и отправил дело прокурору для утверждения обвинительного заключения и передачи в суд. Прокурор проигнорировать не смог и вернул дело следователю.

Доследование

Шел второй год содержания под стражей, надо было торопиться. Полицейский следователь, которому дело передали из только что ликвидированного наркоконтроля, поторопился.

Он очень быстро провел экспертизу, передопросил понятых, получил заново сведения от сотовых операторов, осмотрел вещдоки и приобщил в копиях уголовное дело в отношении Мирэй. То есть — все для Вас, господин адвокат!

Но самое главное — он согласился с доводами защиты о незаконности налета на дом обвиняемого и прекратил дело по этому эпизоду. Мелочь, а приятно.

По двум оставшимся эпизодам (тяжкое и особо тяжкое преступления) — в суд! Все в суд!

Защита не была согласна идти в суд. Тем более, что обнаружила очень серьезное нарушение закона, влекущее возвращение дела судом прокурору, о котором громко объявила и была услышана прокуратурой, которая уже готовила новое постановление о возвращении дела следователю...

Но кто-то с кем-то договорился наверху и дело протолкнули в суд. Значит, придется его оттуда выталкивать.

Продолжение следует