Возможно ли взыскать расходы на лечение за рубежом, если вас покусала собака?

В 2018 году дочь, молодая, красивая, 18-летняя, возвращалась домой с прогулки с собакой, в подъезде встретила  пьяного соседа, который стал с ней выяснять отношения, махать руками. Девушка зашла домой, но сосед не унимался, стучал в дверь, требовал общения. Конфликтная ситуация между родителями девушки и соседом возникла давно. Никто даже не помнит причин возникших разногласий.

Девушка приоткрыла дверь, пытаясь вразумить соседа, но он попытался ворваться в квартиру, дернув дверь на себя, вытянул девушку на лестничную клетку, начал снова махать руками на нее, рассказывая, кто в доме хозяин, но его остановила умная красивая бойцовская собака и укусила за левую руку — два раза.

В это время в подъезд зашел молодой человек девушки и, увидел картину: плачущая девушка, взбешенная собака и сосед в крови, будучи трезвым и адекватным, попытался разобраться, получил волну негатива, после чего забрал девушку и собаку в квартиру. К соседу прибежали жена и консьерж и стали оказывать ему помощь, потом куда-то уехали. 

Отец и мать девушки в тот период времени длительно проживали за рубежом, на следующий день  после произошедших событий им позвонила жена соседа и стала требовать выплаты компенсации причиненного вреда здоровью в размере 1 миллиона рублей, получив отказ, соседка пообещала «устроить счастливую жизнь». 

Прошло три года… Собака погибла. Девушка вышла за муж за парня, у них родился прекрасный малыш, а от соседа «родился» иск в суд о взыскании с отца и самой девушки: расходов на лечение в Южной Кореи, где он дважды проходил лечение, перелетов туда-обратно, лечение в платной клинике во Владивостоке, расходы на лекарственные препараты и на оплату переводов медицинских документов (с корейского на русский язык), на юридическую помощь, всего на сумму более 250 000 рублей, и моральный вред — 500 000  рублей за причиненный собакой «средней тяжести вред здоровью».

Ознакомившись с материалами дела, я выяснила, что иск заявлен еще в 2020 году, но более полугода доверители не получали по какой- то причине почтовую корреспонденцию. Выяснилось, что почтовые отправления на весь подъезд получает консьерж, дружественная с соседом, как раз с начала года она уволилась, и почтовая корреспонденция стала доходить до адресатов. 

Иск был заявлен и к отцу, и к дочери, требования не были конкретизированы, суммы взысканий несколько раз в ходе рассмотрения дела до моего вступления изменялись, поэтому окончательные требования понять было не возможно. 

Кроме того, к материалам гражданского дела был приобщен материал проверки по заявлению о преступлении: из заявления соседа следовало, что моей доверительницей (дочерью) был причинен ему вред здоровью, путем использования собаки. Материал был толстый, но в основном содержал рапорта об отсутствии моих доверителей по месту жительства. Имелись подробные объяснения соседа, его жены и консьержа, из которых следовало, что пьяный парень моей доверительницы буянил в подъезде, сосед сделал ему замечание, на что доверительница сказала «Фас!», и он был покусан собакой. Примечательно, что осмотр места происшествия — подъезд с лужами крови, о которых неоднократно рассказывали в суде истец и его жена, — отсутствовал, как и информация о том, что в «дежурные сутки» кто-либо выезжал в данный адрес.

Дождавшись судебного заседания, я подготовила ряд вопросов, на которые планировала получить ответ, но не тут то было...

Истец явился со своим представителем, уточнить заявленные суммы требований не смогли, попросили время для подготовки «итоговых» требований, на вопрос об обращении в государственные лечебные заведения в день получения травм пояснили, что истец обращался, но ему нигде не смогли оказать «квалифицированную помощь», кроме того, он был наслышан, что после укусов собакой людям ампутировали конечности, поэтому решил не рисковать и выехать за рубеж, документов, подтверждающих обращение или обжалование неоказания медицинской помощи, не предоставили, на вопрос: почему иск предъявлен и к отцу и к дочери пояснили, что дочь дала команду «Фас!», а отец «собственник квартиры, в которой живет собака...», обоснований морального вреда я не дождалась.

Судья предложила истцам уточнить заявленные требования с учетом вопросов представителя ответчиков, предоставить иск ответчикам и прокурору заблаговременно.

Уточненных исковых требований не поступило. На следующее заседание ни истец, ни его представитель не явились, я настаивала на рассмотрении по заявленным требованиям, но судья предпочла отложиться. 

К следующему заседанию за сутки до него мне на электронную почту поступили уточненные исковые требования. Я подготовила на них возражения, с которыми можно ознакомиться в приложении. В обоснование информации о собственнике собаки нами была приложена родословная.

В ходе судебного заседания истец так и не пояснил, почему за антирабической помощью, оказываемой бесплатно в медицинских учреждениях города Владивостока и в России в целом,  он обратился в платную клинику Южной Кореи, вылетал на лечение туда аж два раза, а по возвращению во Владивосток получал лечение в частной клинике, а не в государственном учреждении. Также в ходе заседания выяснилось, что лечил он в Корее не только укусы, но и «болезнь сердца, возникшую от стресса после укусов»... 

Согласовав ранее позицию с ответчиками, я не настаивала на подвергании сомнению тяжести причиненного вреда, несмотря на новые данные о лечении не только травм от укусов. Дело в том, что в заключении СМЭ тяжесть причиненного вреда была обоснована только длительностью лечения в медицинских организациях. Факт причинения вреда, а именно, укусов собакой, принадлежащей одному из ответчиков, также нами не отрицался.

Удивила позиция прокурора, которая поддержала мои доводы о необоснованном заявлении требований к отцу, как не являющемуся владельцем (собственником) собаки, но при этом просила взыскать моральный вред с дочери в размере 250 000  рублей, а также расходы на лечение в частной клинике во Владивостоке.

Суд вынес спорное решение, на которое мной уже подана апелляционная жалоба. Я не согласна со взысканием расходов на лечение в частной клинике города, доказательств невозможности получения такого лечения в государственном учреждении истцом предоставлено не было, сумма взысканного морального вреда с учетом противоправного поведения самого истца, на мой взгляд, также завышена.

Поэтому, продолжение следует...