Данная работа представляет собой людологический анализ важнейшей категории уголовного права — преступления. Людологический анализ означает анализ с точки зрения игры, анализ “sub specie ludi” (под углом зрения игры). Мне пришлось ввести в оборот термин “Людология” прежде всего из-за того, что я постоянно испытывал необходимость не описывать, а называть тот комплекс методов и приемов, при помощи которого можно анализировать реальность как игру. Отсюда и этимология: “ludo” — играть, “logos” — знание.

Принцип талиона является самой древней формой ответственности. Впервые встречается в законах Хаммураппи, постулируется Ветхим заветом, живет в умах цивилизованного человека и по сей день. Талион свойственен абсолютно межнациональному началу в человеческом, и характерной чертой данной формы возмездия является то, что она применяется непосредственно между равными (преступления «против бога», преступления в отношении элиты (вплоть до оскорбления величеств) карались непосредственно обратно принципу «зеркальной ответственности»). Постоянство и неизменность данного принципа на протяжении тысячелетий у множества национальностей и культур, которые никак не были связаны между собой ни общей территорией обитания, ни общей властью, заставляет подозревать, что в основе талиона находится нечто большее чем «простота, удобство и невежественность предков».

Казалось бы, постановка вопроса именно в таком виде не имеет права на существование: как можно с помощью игры осуществлять познания, может ли игра быть методом познания? Это первичные вопросы обсуждения, которые мы полностью поддерживаем в области однозначности понятия методологии, метода. Но за этой однозначностью, углубляясь в вопросы критико-философского плана методологии познания, мы внезапно среди всех прочих форм сомнений и теорий, вдруг сталкиваемся с эмпирически заданным фактом в отношении нашего вопроса.

Общество обратилось в Арбитражный суд Хабаровского края с заявлением, о признании недействующим постановления Комитета по ценам и тарифам правительства Хабаровского края от 16.12.2009 № 56/1 «Об установлении индивидуальных тарифов на услуги по передаче электрической энергии по сетям общества с ограниченной ответственностью «Мухенские электрические сети» в муниципальном районе имени Лазо для взаиморасчетов с открытым акционерным обществом «Дальневосточная распределительная сетевая компания» (филиал «Хабаровские электрические сети»)», а также об обязании Комитета привести названный индивидуальный тариф в соответствие с пунктами 7 и 27 Основ ценообразования в отношении электрической и тепловой энергии в Российской Федерации, утверждённых Постановлением Правительства Российской Федерации от 26.02.2004 № 109 и с пунктом 52 Методических указаний по расчёту регулируемых тарифов и цен на электрическую (тепловую) энергию на розничном (потребительском) рынке, утверждённых приказом ФСТ России от 06.08.2004 № 20-э/2.

Дискуссии по вопросу целесообразности применения суда присяжных в уголовном и прочих судопроизводствах прекращаются лишь для того, чтобы возобновиться вновь, подтверждая, что в области мыслительной деятельности каждому противоречию присущи свойства истинности и каждое из них в области мысли таковым является. Сторонники суда присяжных видят в нем единственный источник правосудия, отрицая всякое другое судопроизводство, полагая его выкидышем и суррогатом; противники не скупятся в демонстрации нелепости казуистики, одновременно раздувая тщеславие профессиональных участников правосудия.

Свидетельские показания — это прежде всего процессуальный результат, продукт взаимодействия специального субъекта (дознаватель, следователь, суд) с носителем информации (свидетелем) в законодательно определенной форме с обязательным соблюдением условий, предусмотренных законом.

Совпадение позиции профессионального защитника (адвоката) и подзащитного является древнейшей традицией юриспруденции, и современным законодательством унаследована как элемент добропорядочной защиты. Данная обязанность урегулирована на законодательном уровне (ст. 6 ч.4 п.3, 4 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Вместе с тем законодательство, регулирующее специальный процессуальный статус адвоката (защитник, представитель) не содержит упоминания об обязанности адвоката следовать позиции подзащитного, представляемого. Многие теоретики процесса видят родственную природу института представительства гражданского права ( ст. 185, 186 Гражданского Кодекса РФ) и процессуальных полномочий представителя, механически перенося данный институт в сферу уголовного процесса. Данная позиция представляется неверной в силу следующих обстоятельств.

Cогласно классическому пониманию, сущностью является такой набор свойств и качеств, бытие которого неизменно и служит основанием для отличия одного предмета познания от другого. В отношении мира предметов и вещей все весьма просто-: сущность познается через функциональность и весь тот тезаурус возможного использования, который не вступает в противоречие с целевым предназначением исследуемого. В отношении форм деятельности человека, не связанных с формированием материального результата, вопрос о сущности намного сложнее. Анализ приобретает структурный характер и наши представления о сущности исследуемого зависят всецело от метода исследования, который во многом определяет целевое назначение исследования.

Вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении неустановленных лиц относится к тем практическим приемам ведения следствия, которые не придаются огласке в научной литературе. С точки зрения науки уголовного процесса, в рамках академических курсов университета, вообще не исследуется, так как доктринально презюмируется, что возбуждение уголовного дела не предполагает его персонификацию, последняя же является самостоятельной стадией уголовного процесса (привлечение в качестве подозреваемого конкретного лица). Однако вопрос наиважнейший, как для теории уголовного процесса, так и для практики применения уголовно – процессуального закона.