Найти юриста / адвоката / эксперта
Дискуссии по вопросу целесообразности применения суда присяжных в уголовном и прочих судопроизводствах прекращаются лишь для того, чтобы возобновиться вновь, подтверждая, что в области мыслительной деятельности каждому противоречию присущи свойства истинности и каждое из них в области мысли таковым является. Сторонники суда присяжных видят в нем единственный источник правосудия, отрицая всякое другое судопроизводство, полагая его выкидышем и суррогатом; противники не скупятся в демонстрации нелепости казуистики, одновременно раздувая тщеславие профессиональных участников правосудия.
Вместе с тем вопрос целесообразности всецело увязан на вопрос сущности явления, которая применительно к нашему вопросу освещается в юридической литературе весьма слабо. Очевидно, что вопрос предпочтительности института суда присяжных всецело определяется политическими задачами судопроизводства той или иной страны. Наша юридическая наука до сих пор не избавилась от политической ангажированности, лишена собственной методологии, как в области гносеологии, так и исторической детерминированности традиционности мышления.
Вместе с тем, парадигма суда присяжных является элементарной и относится к области процессуальной формы, что делает ее изучение с точки зрения универсальных методов познания весьма продуктивным для понимания целесообразности. Таким образом, перед началом исследования следует очертить круг понимания, границами которого будет понимание того, что правосудие не может служить политическим целям выраженным волевым образом, не иначе как в форме правовых норм, и понимание права, прежде всего как формы познания реальности, достоверность которой обеспечена государством (право как бытие в возможности государства, государство как бытие в действительности права).В самом общем смысле суд присяжных, как и любая форма рассуждения, является системой идентификации «истина- ложь» и поэтому в плане гносеологии является специальной когнитивной системой снятия противоречий, установления истины. Очевидность двух противоречий (обвинение и защита, стороны по делу) уравновешивается системой игровых приемов познания (презумпция невиновности, ритуальность судопроизводства, уважение к суду и прочее). Любая когнитивная система в своей простоте стремится к произвольности принятия решений.
Переход внешних условий рассуждения (пошаговая процедура судопроизводства, процессуальная форма) во внутренний алгоритм принятия решения в форме убежденности (присутствие только одного мнения вместо двух) максимально затянут во времени, регламентирован в пространстве, по сути исключает ситуационность повседневности (плохое самочувствие, предубежденность настроения, химическую интоксикацию, пограничные состояния психики, акты прямого насилия, семейные и прочие проблемы). В целом система устойчива и жизнеспособна, если ее не превращать в фарс прямым судейским саботажем (управленческая деградация когнитивной системы).
Несомненным преимуществом является и то, что руководство системой познания и принятие решения в суде присяжных разделены. Вместе с тем механическое перечисление преимуществ суда присяжных, его недостатков не раскрывает его сущности, того единственного набора устойчивых динамически увязанных качеств, который позволяет определять сходство и различие объектов исследования при любых обстоятельствах.
При определении сущности явления применительно к области юриспруденции, прежде всего следует воздерживаться от формально – юридических методов познания, продуцируемых в конечном счете самими юридическими явлениями. С успехом себя зарекомендовал людологический метод исследования, восходящий к философии методологии Аристотеля.
Согласно последнему сущность явления определяется и устанавливается в результате познания четырех причин бытия: целевой, материальной, движущей, формальной.
Применительно к судебному процессу в область целевой причины (бытия в возможности, бытия мысли) помещаются имеющиеся противоречия познания относительно предмета судебного разбирательства (например, вопрос о виновности или невиновности лица). Для того, чтобы агональность мыслительной деятельности была актуальной, даже очевидное уравновешивают необходимо должным (презумпция невиновности).
Это реализует принцип Аристотелевского видения мира – в области мысли (бытие в возможности) каждому из противоречий присуще качество истинности, и только реализовываясь в области действительного противоречия снимаются, составляя однозначность действительного. Таким образом, целевой причиной судебного процесса является познание. Предметом познания является установление истинности или ложносности одного из противоречий, при этом оба закреплены законодательно (преступление в области материального права, презумпция невиновности в области процессуального, признание или не признания себя виновным).
Следующей по восходящей причиной бытия является в реальном процессе структурирования социальной материи движущая причина (в то время как по соответственности — материальная). Движущая причина представлена субъектами реализации целевой. Для суда – это участники процесса, которые различны по функциям, степени осведомленности, полномочности и так далее. Как правило, анализ суда присяжных сводится к пониманию присяжных как специфических субъектов отправления правосудия.
Любые планы, намерения, идеи всего лишь существуют относительно своих носителей пока они не стали реализовываться в действительное таким образом, чтобы быть доступными для восприятия любых третьих лиц, не связанных непосредственно с движущей причиной (основа всесильности секретных служб, критерий уголовной ответственности, вообще основание бытийности для познания). Реализация бытия в возможности (целевой причины), субъектами носителями целевой причины (движущая причина) составляет формальную причину бытия.
Элемент движущей причины (по сути кто делает) весьма важен, так как, если область мысли субъекта не сопоставлена бытию в возможности процесса, то и сам процесс, и сам субъект будут находиться в разных парадигмах бытия и не смогут участвовать в одном и том же процессе (применительно к области судебного процесса критерии вменяемости для подсудимого, владение языком судопроизводства, добросовестность, профессионализм защитника и других участников процесса). Бытие формальной причины ограничено в части начала моментом совершения первичных действий, завершение определяется достижением намеченного результата (сформулированного в целевой причине).
Результатом выступает материальная причина бытия. Все, что до материальной причины относится к формальной. При этом следует обратить внимание, что судебный процесс копирует правило- пока есть становление, нет ставшего, когда есть ставшее, нет становления. Следует обратить внимание, что судебный процесс так же унаследовал необходимость правила участия субъектов реализации – суд приостанавливается и откладывается в случае невозможности явки кого- либо из участников (розыск, отложение, повтор всех действий в случае замены председательствующего).
Единственное безбожное исключение из этого правила — карусель прокуроров в уголовных процессах в РФ (участие не прокурора, а прокуратуры в уголовном процессе). Для правосудия как архаичной формы структурирования социальной материи в области формальной причины характерны многочисленные игровые элементы (ритуалы, специальная одежда и прочее, особенно развито в англосаксонской системах права).Материальной причиной (бытие в действительности) выступает снятие противоречия, сомнения относительно исследуемого предмета, материализация.
Для судебного процесса это решение суда, которое как мы знаем по общим правилам ( и это в точности соответствует Аристотелевской традиции) содержит в себе все предыдущие причины бытия в снятом виде (усеченность противоречия). В формально юридическом – плане это обязанность суда в решении указывать все обстоятельства, доказательства исследованные в судебном заседании, давая им определенную оценку.Следует отметить, что для стороннего наблюдателя в позиции универсального познания существует только результат (материальная причина). Это не совсем понятно для привлекаемых к суду в качестве подсудимых, но очень четко усматривается из организации уголовно- исполнительной системы, стандартного формирования общественного мнения.
Таким образом, познание судебного процесса вполне укладывается в учение Аристотеля о четырех причинах бытия и может быть самостоятельно пролонгировано и детализировано при желании.Вместе с тем, применительно к условиям современной действительности, являющейся результатом 300 летних реформаторских экспериментов над социальной организацией общежития, методологическая база учения Аристотеля явна недостаточная для управляемого процесса познания сущности явления в целях определения его целесообразности конкретной ситуации.В современных условиях ведения классического процесса познания применяется людологический метод.
Удобство заключается в том, что в результате его применения появляется возможность результативного управления социальными процессами, без сакрализации последних (мифологическое отношение высшего порядка, трансформированное в аксеологическое отношение традиционности).
Людология оперирует понятием парадигмы бытия, включающей в себя все четыре причины Аристотеля, располагающиеся в определенной последовательности. Парадигма представляет из себя синкретичное сочетание бытия в возможности, перехода возможности в действительность, бытия в действительности. Для нашего исследования важно то, что людология связывает процесс перехода бытия в возможности в действительность с процессом игры (отсюда и этимология ludo — играю, logos — знание).
Существует множественность оснований классификации социальных процессов, одним из которых является степень алеантности (alea — игральная кость) – эмоциональная степень напряженности игры. Игра понимаемая как то, что упорядочивает определенным образом многообразное в явлении, является формой любой деятельности. Точнее будет сказать, что любая деятельность в свое время была игрой, как в отношении общества в целом (ранняя сакрализация любого действия), так и в отношении конкретного человека в частности (детство).
Сущностью суда присяжных является лишь то, что данный институт позволяет сохранять первичную степень алеантности судебного процесса как формы познания. При этом все признаки судебного процесса как формы познания реальности остаются неизменными. Присяжный заседатель относится к своим обязанностям и к процессу познания предстающих передним фактов с той же степенью эмоциональности, внутренней напряженности, что и влюбленный получающий свой первый поцелуй, абитуриент сдающий свой первый экзамен, игрок срывающий свой первый «банк». Все его эмоции обострены до такой степени, что они для него являются формой ретронслирования реальности в предельности, позволяющей говорить об истинности восприятия.
Иными словами это пока единственная форма отправления правосудия, при которой процесс перехода возможности в действительность носит совершенно игровой характер для участника движущей причины (присяжных). Поэтому степень серьезности отношения присяжных к своим обязанностям опять же всецело определяется степенью присутствия игровых элементов в зале судебного заседания, самой процедуре реализации процессуальной формы. Требовать от института суда присяжных большего нельзя, так как его исключительное предназначение состоит только в этом.
Социальная парадигма подтверждает это исторически унаследованным отсутствием возможности у присяжных решать вопросы формально – юридического плана. Театральность суда присяжных не есть его недостаток, повышенная алеантность процесса энтелехии (процесс реализации бытия в возможности в действительность, включающий в себя результат такой реализации) целевой причины продуцирует игровой характер действий всех участников движущей причины. Более того, чем больше игровых действий и атрибутов в суде присяжных, тем острее алеантность, а, следовательно, и агональность, реализующая в конечном счете состязательность до уровня равноправия сторон.
В области разумности, где власть имеют доводы, прокурор и защитник равны в степени возможностей воздействия на присяжного.Целесообразна ли такая форма отправления правосудия? Следует отметить, что правосудие имеет своей основной целью снятие социальных противоречий, приведение к единому и достаточному основанию общественного антагонизма, оказавшегося в поле досягаемости государственной власти. Если государственная власть ставит себе целью исключительно спокойствие граждан и суду отводится место института снимающего общественные противоречия, то лучшего инструмента, чем суд присяжных не найти.
В суде присяжных всецело реализуются принципы встречности и подобия общественного мнения (12 простых людей более подобны мнению общественного, чем любой аналог). Сегодняшние упреки отечественных правоприменителей в немотивированности и несправедливости некоторых вердиктов судов присяжных – всего лишь вопрос качества работы обвинения, защиты и суда. Для того, чтобы вживить любую форму социальной системы, и тем более такой когнитивной системы как суд присяжных необходимо по меньшей мере несколько поколений.
Вместе с тем, если правосудие захвачено политическими силами, служит политическим целям и задачам, реализующим самую страшную форму расправы — публичное неспешное отмщение избранным, то суд присяжных- это та система, которая является тормозом на пути достижения целей репрессий, обоснованных и камуфлированных приговорами суда.В свете запутанности современных концепций развития государственности, кризиса Западной модели государственного управления, суд присяжных нежелателен для любой власти, так как реализует предельные чувства человека при принятии решения.
Сжульничать в суде присяжных, значит сформировать новую социальную действительность (поэтому суд присяжных особенно эффективен в странах прецедентного права).
В заключении приходится необходимым признать, что истина существует лишь как мысль доведенная до предела уверенности чувства высшей убежденности, суд присяжных является инструментом доведения до состояния истинности убеждения положений поставленных к исследованию. Сущностью суда присяжных является таким образом, лишь постоянная заданность первичной степени алеантности процесса реализации парадигмы бытия судопроизводства.
При этом представляется необходимым отметить, что не в компетенции государства решать какие именно преступления, вопросы исков могут быть рассмотрены с участием суда присяжных, а какие только профессиональным составом суда (развивающее начало заочного правосудия). Исходя из современных концепций существования государства ради человека, продекларированных конституционно, выбор формы судопроизводства должен быть отдан лицу привлекаемому к суду, инициирующему суд, задача государства лишь обеспечивать безотносительную возможность такого выбора.1
Статья опубликована в журнале «Адвокатская палата» № 6, июнь 2009г.
Вместе с тем вопрос целесообразности всецело увязан на вопрос сущности явления, которая применительно к нашему вопросу освещается в юридической литературе весьма слабо. Очевидно, что вопрос предпочтительности института суда присяжных всецело определяется политическими задачами судопроизводства той или иной страны. Наша юридическая наука до сих пор не избавилась от политической ангажированности, лишена собственной методологии, как в области гносеологии, так и исторической детерминированности традиционности мышления.
Вместе с тем, парадигма суда присяжных является элементарной и относится к области процессуальной формы, что делает ее изучение с точки зрения универсальных методов познания весьма продуктивным для понимания целесообразности. Таким образом, перед началом исследования следует очертить круг понимания, границами которого будет понимание того, что правосудие не может служить политическим целям выраженным волевым образом, не иначе как в форме правовых норм, и понимание права, прежде всего как формы познания реальности, достоверность которой обеспечена государством (право как бытие в возможности государства, государство как бытие в действительности права).В самом общем смысле суд присяжных, как и любая форма рассуждения, является системой идентификации «истина- ложь» и поэтому в плане гносеологии является специальной когнитивной системой снятия противоречий, установления истины. Очевидность двух противоречий (обвинение и защита, стороны по делу) уравновешивается системой игровых приемов познания (презумпция невиновности, ритуальность судопроизводства, уважение к суду и прочее). Любая когнитивная система в своей простоте стремится к произвольности принятия решений.
Переход внешних условий рассуждения (пошаговая процедура судопроизводства, процессуальная форма) во внутренний алгоритм принятия решения в форме убежденности (присутствие только одного мнения вместо двух) максимально затянут во времени, регламентирован в пространстве, по сути исключает ситуационность повседневности (плохое самочувствие, предубежденность настроения, химическую интоксикацию, пограничные состояния психики, акты прямого насилия, семейные и прочие проблемы). В целом система устойчива и жизнеспособна, если ее не превращать в фарс прямым судейским саботажем (управленческая деградация когнитивной системы). Несомненным преимуществом является и то, что руководство системой познания и принятие решения в суде присяжных разделены. Вместе с тем механическое перечисление преимуществ суда присяжных, его недостатков не раскрывает его сущности, того единственного набора устойчивых динамически увязанных качеств, который позволяет определять сходство и различие объектов исследования при любых обстоятельствах.
При определении сущности явления применительно к области юриспруденции, прежде всего следует воздерживаться от формально – юридических методов познания, продуцируемых в конечном счете самими юридическими явлениями. С успехом себя зарекомендовал людологический метод исследования, восходящий к философии методологии Аристотеля.
Согласно последнему сущность явления определяется и устанавливается в результате познания четырех причин бытия: целевой, материальной, движущей, формальной.
Применительно к судебному процессу в область целевой причины (бытия в возможности, бытия мысли) помещаются имеющиеся противоречия познания относительно предмета судебного разбирательства (например, вопрос о виновности или невиновности лица). Для того, чтобы агональность мыслительной деятельности была актуальной, даже очевидное уравновешивают необходимо должным (презумпция невиновности).
Это реализует принцип Аристотелевского видения мира – в области мысли (бытие в возможности) каждому из противоречий присуще качество истинности, и только реализовываясь в области действительного противоречия снимаются, составляя однозначность действительного. Таким образом, целевой причиной судебного процесса является познание. Предметом познания является установление истинности или ложносности одного из противоречий, при этом оба закреплены законодательно (преступление в области материального права, презумпция невиновности в области процессуального, признание или не признания себя виновным).
Следующей по восходящей причиной бытия является в реальном процессе структурирования социальной материи движущая причина (в то время как по соответственности — материальная). Движущая причина представлена субъектами реализации целевой. Для суда – это участники процесса, которые различны по функциям, степени осведомленности, полномочности и так далее. Как правило, анализ суда присяжных сводится к пониманию присяжных как специфических субъектов отправления правосудия.
Любые планы, намерения, идеи всего лишь существуют относительно своих носителей пока они не стали реализовываться в действительное таким образом, чтобы быть доступными для восприятия любых третьих лиц, не связанных непосредственно с движущей причиной (основа всесильности секретных служб, критерий уголовной ответственности, вообще основание бытийности для познания). Реализация бытия в возможности (целевой причины), субъектами носителями целевой причины (движущая причина) составляет формальную причину бытия. Элемент движущей причины (по сути кто делает) весьма важен, так как, если область мысли субъекта не сопоставлена бытию в возможности процесса, то и сам процесс, и сам субъект будут находиться в разных парадигмах бытия и не смогут участвовать в одном и том же процессе (применительно к области судебного процесса критерии вменяемости для подсудимого, владение языком судопроизводства, добросовестность, профессионализм защитника и других участников процесса). Бытие формальной причины ограничено в части начала моментом совершения первичных действий, завершение определяется достижением намеченного результата (сформулированного в целевой причине).
Результатом выступает материальная причина бытия. Все, что до материальной причины относится к формальной. При этом следует обратить внимание, что судебный процесс копирует правило- пока есть становление, нет ставшего, когда есть ставшее, нет становления. Следует обратить внимание, что судебный процесс так же унаследовал необходимость правила участия субъектов реализации – суд приостанавливается и откладывается в случае невозможности явки кого- либо из участников (розыск, отложение, повтор всех действий в случае замены председательствующего).
Единственное безбожное исключение из этого правила — карусель прокуроров в уголовных процессах в РФ (участие не прокурора, а прокуратуры в уголовном процессе). Для правосудия как архаичной формы структурирования социальной материи в области формальной причины характерны многочисленные игровые элементы (ритуалы, специальная одежда и прочее, особенно развито в англосаксонской системах права).Материальной причиной (бытие в действительности) выступает снятие противоречия, сомнения относительно исследуемого предмета, материализация.
Для судебного процесса это решение суда, которое как мы знаем по общим правилам ( и это в точности соответствует Аристотелевской традиции) содержит в себе все предыдущие причины бытия в снятом виде (усеченность противоречия). В формально юридическом – плане это обязанность суда в решении указывать все обстоятельства, доказательства исследованные в судебном заседании, давая им определенную оценку.Следует отметить, что для стороннего наблюдателя в позиции универсального познания существует только результат (материальная причина). Это не совсем понятно для привлекаемых к суду в качестве подсудимых, но очень четко усматривается из организации уголовно- исполнительной системы, стандартного формирования общественного мнения.
Таким образом, познание судебного процесса вполне укладывается в учение Аристотеля о четырех причинах бытия и может быть самостоятельно пролонгировано и детализировано при желании.Вместе с тем, применительно к условиям современной действительности, являющейся результатом 300 летних реформаторских экспериментов над социальной организацией общежития, методологическая база учения Аристотеля явна недостаточная для управляемого процесса познания сущности явления в целях определения его целесообразности конкретной ситуации.В современных условиях ведения классического процесса познания применяется людологический метод.
Удобство заключается в том, что в результате его применения появляется возможность результативного управления социальными процессами, без сакрализации последних (мифологическое отношение высшего порядка, трансформированное в аксеологическое отношение традиционности).
Людология оперирует понятием парадигмы бытия, включающей в себя все четыре причины Аристотеля, располагающиеся в определенной последовательности. Парадигма представляет из себя синкретичное сочетание бытия в возможности, перехода возможности в действительность, бытия в действительности. Для нашего исследования важно то, что людология связывает процесс перехода бытия в возможности в действительность с процессом игры (отсюда и этимология ludo — играю, logos — знание). Существует множественность оснований классификации социальных процессов, одним из которых является степень алеантности (alea — игральная кость) – эмоциональная степень напряженности игры. Игра понимаемая как то, что упорядочивает определенным образом многообразное в явлении, является формой любой деятельности. Точнее будет сказать, что любая деятельность в свое время была игрой, как в отношении общества в целом (ранняя сакрализация любого действия), так и в отношении конкретного человека в частности (детство).
Сущностью суда присяжных является лишь то, что данный институт позволяет сохранять первичную степень алеантности судебного процесса как формы познания. При этом все признаки судебного процесса как формы познания реальности остаются неизменными. Присяжный заседатель относится к своим обязанностям и к процессу познания предстающих передним фактов с той же степенью эмоциональности, внутренней напряженности, что и влюбленный получающий свой первый поцелуй, абитуриент сдающий свой первый экзамен, игрок срывающий свой первый «банк». Все его эмоции обострены до такой степени, что они для него являются формой ретронслирования реальности в предельности, позволяющей говорить об истинности восприятия. Иными словами это пока единственная форма отправления правосудия, при которой процесс перехода возможности в действительность носит совершенно игровой характер для участника движущей причины (присяжных). Поэтому степень серьезности отношения присяжных к своим обязанностям опять же всецело определяется степенью присутствия игровых элементов в зале судебного заседания, самой процедуре реализации процессуальной формы. Требовать от института суда присяжных большего нельзя, так как его исключительное предназначение состоит только в этом.
Социальная парадигма подтверждает это исторически унаследованным отсутствием возможности у присяжных решать вопросы формально – юридического плана. Театральность суда присяжных не есть его недостаток, повышенная алеантность процесса энтелехии (процесс реализации бытия в возможности в действительность, включающий в себя результат такой реализации) целевой причины продуцирует игровой характер действий всех участников движущей причины. Более того, чем больше игровых действий и атрибутов в суде присяжных, тем острее алеантность, а, следовательно, и агональность, реализующая в конечном счете состязательность до уровня равноправия сторон.
В области разумности, где власть имеют доводы, прокурор и защитник равны в степени возможностей воздействия на присяжного.Целесообразна ли такая форма отправления правосудия? Следует отметить, что правосудие имеет своей основной целью снятие социальных противоречий, приведение к единому и достаточному основанию общественного антагонизма, оказавшегося в поле досягаемости государственной власти. Если государственная власть ставит себе целью исключительно спокойствие граждан и суду отводится место института снимающего общественные противоречия, то лучшего инструмента, чем суд присяжных не найти.
В суде присяжных всецело реализуются принципы встречности и подобия общественного мнения (12 простых людей более подобны мнению общественного, чем любой аналог). Сегодняшние упреки отечественных правоприменителей в немотивированности и несправедливости некоторых вердиктов судов присяжных – всего лишь вопрос качества работы обвинения, защиты и суда. Для того, чтобы вживить любую форму социальной системы, и тем более такой когнитивной системы как суд присяжных необходимо по меньшей мере несколько поколений.
Вместе с тем, если правосудие захвачено политическими силами, служит политическим целям и задачам, реализующим самую страшную форму расправы — публичное неспешное отмщение избранным, то суд присяжных- это та система, которая является тормозом на пути достижения целей репрессий, обоснованных и камуфлированных приговорами суда.В свете запутанности современных концепций развития государственности, кризиса Западной модели государственного управления, суд присяжных нежелателен для любой власти, так как реализует предельные чувства человека при принятии решения.
Сжульничать в суде присяжных, значит сформировать новую социальную действительность (поэтому суд присяжных особенно эффективен в странах прецедентного права).
В заключении приходится необходимым признать, что истина существует лишь как мысль доведенная до предела уверенности чувства высшей убежденности, суд присяжных является инструментом доведения до состояния истинности убеждения положений поставленных к исследованию. Сущностью суда присяжных является таким образом, лишь постоянная заданность первичной степени алеантности процесса реализации парадигмы бытия судопроизводства. При этом представляется необходимым отметить, что не в компетенции государства решать какие именно преступления, вопросы исков могут быть рассмотрены с участием суда присяжных, а какие только профессиональным составом суда (развивающее начало заочного правосудия). Исходя из современных концепций существования государства ради человека, продекларированных конституционно, выбор формы судопроизводства должен быть отдан лицу привлекаемому к суду, инициирующему суд, задача государства лишь обеспечивать безотносительную возможность такого выбора.1
Статья опубликована в журнале «Адвокатская палата» № 6, июнь 2009г.
