Найти юриста / адвоката / эксперта
Всю свою сознательную юридическую жизнь я был и остаюсь горячим сторонником суда присяжных по любым составам преступлений. В основном это происходит из-за того, что судом присяжных достигается основная цель правосудия - снятие социального противоречия. Сам народ, представляемый 12 случайно выбранными людьми определяет подлежит ли лицо уголовной ответственности, совершило ли оно преступление. Вопрос факта как разрешаемый вопрос – главенствующая конструкция в этой парадигме правосудия.
Вопросу присяжных я посвятил статью "О сущности суда присяжных". Высказанная в ней позиция оставалась неизменной до недавнего времени. Но в моей практике случилось дело, которое заставило меня задуматься над позицией сторонников суда профессионалов. Если кратко – то, как быть, если факт доказан полностью, но само деяние в совокупности обстоятельств не является преступлением? Грань отличия преступления от проступка лежит в тончайшей области определения преступления в рамках процессуальных вопросов, куда вход присяжным недоступен.
Речь идет об оправдательном приговоре по делу по ч. 3 ст. 229 УК РФ. Вся тонкость в том, что для целей квалификации по ст. 229 ч. 3 УК РФ не обязательно устанавливать мотив использования похищаемого наркотического средства. Преступление окончено в момент завладения предметом хищения. И, безусловно, в вопросном листе присяжные (если бы это вообще был их состав), при признании вины подсудимым, собранной доказательственной базе, ответили бы утвердительно. Суд бы тогда назначил наказание. И этот приговор нельзя было бы пересмотреть в порядке надзора.
Вместе с тем суд общей юрисдикции, а именно Президиум, оправдывая подсудимого, пошел дальше позитивисткого отношения к норме права, заглянул в сам дух закона и оправдал подзащитного, исходя из того, что его деяние изначально не несло в себе признаков преступления, обязательных для возбуждения дела (ч. 2 ст. 140 УПК РФ), а, следовательно, в его действиях отсутствует и состав преступления.
Такой вывод не мог быть сделан ни присяжными, ни судом на основе вердикта присяжных.
Это заставило меня задуматься о том, что суд присяжных, как и любой суд так же далеко не панацея от несправедливого правосудия. Надо искать иной Органон.
Какой?
Вопросу присяжных я посвятил статью "О сущности суда присяжных". Высказанная в ней позиция оставалась неизменной до недавнего времени. Но в моей практике случилось дело, которое заставило меня задуматься над позицией сторонников суда профессионалов. Если кратко – то, как быть, если факт доказан полностью, но само деяние в совокупности обстоятельств не является преступлением? Грань отличия преступления от проступка лежит в тончайшей области определения преступления в рамках процессуальных вопросов, куда вход присяжным недоступен.
Речь идет об оправдательном приговоре по делу по ч. 3 ст. 229 УК РФ. Вся тонкость в том, что для целей квалификации по ст. 229 ч. 3 УК РФ не обязательно устанавливать мотив использования похищаемого наркотического средства. Преступление окончено в момент завладения предметом хищения. И, безусловно, в вопросном листе присяжные (если бы это вообще был их состав), при признании вины подсудимым, собранной доказательственной базе, ответили бы утвердительно. Суд бы тогда назначил наказание. И этот приговор нельзя было бы пересмотреть в порядке надзора.
Вместе с тем суд общей юрисдикции, а именно Президиум, оправдывая подсудимого, пошел дальше позитивисткого отношения к норме права, заглянул в сам дух закона и оправдал подзащитного, исходя из того, что его деяние изначально не несло в себе признаков преступления, обязательных для возбуждения дела (ч. 2 ст. 140 УПК РФ), а, следовательно, в его действиях отсутствует и состав преступления.
Такой вывод не мог быть сделан ни присяжными, ни судом на основе вердикта присяжных.
Это заставило меня задуматься о том, что суд присяжных, как и любой суд так же далеко не панацея от несправедливого правосудия. Надо искать иной Органон.
Какой?
Не могу согласиться с вашими выводами Рустам Павлович, вот вы пишите:для целей квалификации по ст. 229 ч. 3 УК РФ не обязательно устанавливать мотив использования похищаемого наркотического средстваТак может рассуждать только тот кто отрицает презумцию невиновности или предвзято относится к обвиняемому. Поясню. Любые обвинения, о наличии ст.229 УК, это только предположения, которые еще предстоит проверить процессуальным путем. Проверка должна быть объективной, полной и всестороней. Т.е. прежде чем делать вывод о квалификации деяния необходимо установить мотив (ст.73, 171 и 307 УПК РФ), ибо в некоторых случаях мотив может исключать преступность деяния или повлечь переквалификацию с общей нормы на специальную. Значит мотив сначала должен быть установлен, а уже потом можно делать вывод о ст.229 УК РФ. В противном случае неизбежны ошибки в квалификации.
Не могу согласить:))Мотив должен быть, но его целевое назначение отнюдь не определяет квалификацию. Есть понятие безмотивных преступлений (или точнее замещенные мотивы ). Например, человек шел по улице и вдруг ни с того ни с сего ударил прохожего. Казалось бы из хулиганских мотивов.Но он дает пояснение, что его расстроила там любимая девушка и т.д. и т.п. ТО есть причина, мотив напрямую к деянию отношения не имеет, но от этого оно не перестает быть не менее общественно -опасным. Здесь факт доказан, в том числе и самим подсудимым. Но суд смотрит в комплексе и выносит МУДРОЕ решение. Присяжные на такое бы не пошли.
Мотива на хищение достаточно, мотив для предмета преступления необязателен.
Любое хищение только тогда уголовно наказуемо, когда совершается с корыстным мотивом. Корысть это обязательный признак хищения (прим.1 к ст.158 УК РФ).
Были случаи когда хищение совершалось без корыстного мотива, например выяснялось что девушка украла что бы ее посадили в одну камеру к ее любимому, или когда похищались продукты голодным человеком. Во всех подобных случаях дела прекращались за отсутствием состава.
Интересно, а в вашем деле корыстный мотив на хищение наркотика был установлен собранными доказательствами?
Теперь относительно суда присяжных.
Их выводы о фактах во многом зависят от того насколько грамотно защитник принял участие в составлении вопросов (например так).
Но даже не в этом суть. Ведь присяжные разрешив вопросы фактов не решают вопросы права, ибо это целиком прерогатива судьи, который не только имеет право, но и обязан распустить коллегию присяжных если придет к выводу, что их вердикт не обоснован. А уж как отработал защитник, что бы объяснить присяжным в чем порочность обвинения с точки зрения права, это не проблема суда присяжных и не председательствующего судьи.
Вопросный лист — еще тот барьерчик. Я вот лично себе не представляю как по этому делу можно было бы сформулировать вопрос так, чтобы его не перебил прокурорский и какие значения он имел бы для квалификации. Обратите внимнаие, что суд вообще по этому делу просто сопряг доказательства с их значением, применив просто везде презумпцию невиновности, в каждом рассуждении и выводе. Присяжные отстраненные от вопросов процесса это так же сделать не смогли бы.
Рустам Павлович, думаю, что в большинстве случаев российской реальности суд присяжных лучше. При всем уважении, то самое решение Новосибирска продолжает у меня вызывать удивления, но это скорее всего из-за моего незнания материала.
В моем процессе с участием суда присяжных было две явки с повинной (двое подсудимых), признательные показания, телефонные переговоры между заказчиком и исполнителем (в сз они были не просто зачитаны, а были прослушаны присяжными. В этих беседах, уже после убийства, обсуждались детали и вопросы оплаты...). Факт убийства был подтвержден, в наличии был труп, признания, а присяжные оправдали. К вопросу о глубине и к вопросу о том, какой суд лучше.
Все зависит от конкретного дела. Например, дело по убийству Свиридова. Я до сих пор не понимаю что употрил тот, кто выбрал эту форму в данном деле. Общался с адвокатом одного из фигурантов по этому делу и он так же был в недоумении.
Суд Присяжных тем и хорошо, что вынес оправдательный вердикт. «Профессионалы» дело завели и обвинение предъявили.
Народные заседатели?