Найти юриста / адвоката / эксперта
Принцип талиона является самой древней формой ответственности. Впервые встречается в законах Хаммураппи, постулируется Ветхим заветом, живет в умах цивилизованного человека и по сей день. Талион свойственен абсолютно межнациональному началу в человеческом, и характерной чертой данной формы возмездия является то, что она применяется непосредственно между равными (преступления «против бога», преступления в отношении элиты (вплоть до оскорбления величеств) карались непосредственно обратно принципу «зеркальной ответственности»). Постоянство и неизменность данного принципа на протяжении тысячелетий у множества национальностей и культур, которые никак не были связаны между собой ни общей территорией обитания, ни общей властью, заставляет подозревать, что в основе талиона находится нечто большее чем «простота, удобство и невежественность предков».
В основе человеческого как суммы масс проявления внутреннего каждого в отдельности, лежит несколько формообразующих механизмов, которые задают тон любой форме организации материи. Для нас важны 3 из них.
Первый механизм –это необходимость власти1(упорядоченность, стабильность, -человеческому чужда неизвестность и неуверенность).Применительно к нашему случаю формой возможности является право потерпевшего обратиться к данному наказанию (эта возможность может быть конституирована как непосредственно в спец. виде –право, так и в форме неперсонифицированного носителя- то что мы называем обычное право).
Государство занимает достаточно пассивное положение по отношению к возмездию- оно лишь гарантирует, что право будет реализовано беспрепятственно, таким образом субъектом, решающим вопросы о возложении ответственности является сам потерпевший (либо тот, кто может быть ассоциирован с ним в силу того или иного структурирующего признака- семейного, например).
Данная ситуация говорит о том, что само государство2 выполняло прежде всего функцию формирования различного рода «возможностей», реализация которых и тем более обеспечение реализации, никак не входила в его компетенцию.
Соответственно понимание Управления (в самом широком смысле этого слова) основывалось не на делегировании части полномочий от «суверена» к государству, а наоборот бытие суверена (как единобытие, обнаруживающее свою сущность в равенстве форм бытия составляющих по одному или нескольким признакам- единство перед богом ли, государством, законом и пр.) основывалось на естественном ходе вещей, одним из составляющих которого был талион.
В этом плане мы можем говорить о священной обязанности гражданина государства. Здесь же мы можем обнаружить генезис заинтересованности государства в тоталитарном порядке соблюдения определенных норм не просто как голых абстракций, а как гаранта для существования самое себя, в современном понимании это называется нами принципом законности.
Следующими формообразующими началами являются два основных принципа: встречность и подобие действий и субъектов. Все формы человеческого общения предполагают обязательное их наличие, начиная от обычаев международного этикета и заканчивая самыми повседневными. В талионе, это выражено в соразмерной возможности причинения того же самого вреда субъекту, подобному тебе самому.Но все вышеизложенное не объяснит нам сущность данного явления. Для явлений подобного рода следует определяться изначально с самим материалом анализа. Несомненно, принцип талиона относится к тем явлениям, наличное бытие которых творит форму самого человеческого, т.е. формообразует его.
Здесь имеет место быть стабилизированная форма снятия социальных противоречий, которая возникает в строго определенных случаях (несоразмерность ущерба), между определенными лицами (равными по социальному статусу), только в определенной форме, порядке(здесь неважно как та или иная культура обыгрывает непосредственные формы, главное что все они унифицированы относительно своей цели, средств и методов, а так же степени распространенности).
И анализировать эту форму надо не с т.з. интересов юриспруденции, которые, как правило, ограничиваются знанием как это было выполнимо технически, на каких юридических фактах базировалось, кем применялось, а с позиции актуальности для познания человеческого как начала и завершения любого процесса.
Вопросы, на которые придется ответить лежат в основании форм преемственности сознания целых эпох (ведь современный человек, непосвященный в «тайны» уголовного права, считает вполне актуальным и необходимым именно талион, когда налицо признаки названные нами выше). В чем же причина такой архаичной универсальной преемственности?
Психология отвечает нам, что происходит обратный процесс переноса эмоций, которые приобретают характер побудителя к действию. Отчасти это верно, ибо здесь косвенно подчеркнута особенность общественного бытия в возможности.
Представляя собой весь универсум известного, опосредованного мыслью при абсолютно неперсонифицированном носителе (это касается в большей части форм не реализованного относительно себя БВ), будучи обезличенным эталоном чувственного, оно находит свою персонификацию в сугубо индивидуальном сопереживании неповторимости своих чувств у каждого индивидуума.
Соответственно и формы реализации данного БВ (уже личностного) характера носят достаточно унифицированные единые формы в отношении однородного БВ. Во многом совпадает даже степень алеантности игр, а следовательно и само восприятие игр не может выходить за рамки собственно представляемого БВ, которое на этом этапе все же воспринимается личностью как действительно не свое (так как субъектом игры является другой субъект), но не может быть отличным от той оценки которая идентична оценке как самого субъекта так и того кто оценивает (ведь у них изначально наличествует одинаковое содержание БВ).
Психоанализ назвал внешнюю форму данного факта – проекцией, подразумевая, что человек приписывает атрибутивные свойства собственной личности внешнему объекту (в данном случае человеку). Но в действительности это не приписывание, а некоторого рода «презумпция» слепого тождества. В талионе предполагается, что аналогичность действия причиняет аналогичные страдания. Причем временной разрыв, конкретность обстоятельств, степень вины и пр. не учитываются – срабатывает необходимость аналогичности, которая опять же проистекает из восприятия подобия.
Целесообразность так же не имеет значения, так как сама форма становится целесообразностью. С этих позиций например месть нельзя понимать как целесообразность субъективного толка, ибо мститель реализует то БВ, которое по своей природе является общественным бытием в возможности, он реализует общественную волю. Таким образом, принцип талиона далеко не личностен, наоборот он имеет непосредственно общественную природу, и ранее это признавалось и понималось.
Современное время ставит во главу угла «общественные» формы ответственности, называя талион пережитком прошлого, дикостью и варварством. Однако необходимо понимать, что формы наказания сегодняшнего дня, которые носят компенсационный характер именно не являются общественными, они только так называются.
Причина в том, что наше понимание общественного интереса, публичности, достаточно абстрагировано и не соответствует действительности. Мы не как не можем разделить две вещи: массовость и общественное. Последнее обнаруживает себя порой в настолько сугубо индивидуальном, что наши диалектические методы бессильны отделить одно от другого.3
Под общественным следует понимать то, что обеспечивает универсальность встречности и подобия игр в том или ином круге времени и пространства. Когда возложение ответственности находится в руках государства (а точнее органов государства, представленных людьми), мотив ответстветственности ее целесообразность приобретают во внешенем выражении внеличностный характер, в то время как на самом деле побудители действия отдельно взятого человека (чиновника) становятся именно личностными, отсюда коррупция, взяточничество и пр.
Государство не должно решать вопросы возложения ответственности, оно должно обеспечивать форму реализации ответственности, где движущей причиной является «индивидуальная» воля потерпевшего (неважно в какой форме она будет выражена).Только в таких условиях достигается стабилизация общественных процессов.
И здесь нам необходимо обратиться к форме талиона, но не на основе механического переложения, которое было возможно только в условиях унифицированного единобытия в действительности, а с точки зрения универсальной формы снятия противоречий, при которой потерпевший удовлетворяется возмездием в полной мере, тем самым воспринимая понятие справедливости не на основе идеи, а как ощущение благодарности к тому кто позволил ему мщение –государству.
1 Под властью мы непосредственно понимаем такое свойство перехода, при котором обеспечивается зеркальная реализация всех элементов БВ в действительность, при условии того, что до процесса реализации они были сформулированы в возможности, составляли ее содержание. Более подробный обзор понятия власти см. Чернов Р.П. «Людологический опыт определения сферы бытия власти», изд. РГУ «Рубикон» №6, 2000г.
2 Юристам свойственно, употребляя термин государство как- то абстрагироваться от исторического аспекта данного словоупотребления. Если же использовать людологическое знанию, то следует признать тот факт, что государство как форма организации никогда не было унифицировано в отношении столь известных своих признаков, до тех пор пока мы не стали видеть их в государстве, приписывая им объективный характер. См. об этом подробнее Чернов Р.П. «О праве как бытии в возможности государства и государстве как бытии в действительности права».
3 Некоторые положения теории архетипа К. Юнга посвящены соотношению общественного и индивидуального в человеке. Архетип –это не просто сумма образов и смыслов, вовлекающих человека в круг монотонного долженствования, это и есть то общее, что структурирует человеческое на стыке индивидуального и общественного.
В основе человеческого как суммы масс проявления внутреннего каждого в отдельности, лежит несколько формообразующих механизмов, которые задают тон любой форме организации материи. Для нас важны 3 из них.
Первый механизм –это необходимость власти1(упорядоченность, стабильность, -человеческому чужда неизвестность и неуверенность).Применительно к нашему случаю формой возможности является право потерпевшего обратиться к данному наказанию (эта возможность может быть конституирована как непосредственно в спец. виде –право, так и в форме неперсонифицированного носителя- то что мы называем обычное право).
Государство занимает достаточно пассивное положение по отношению к возмездию- оно лишь гарантирует, что право будет реализовано беспрепятственно, таким образом субъектом, решающим вопросы о возложении ответственности является сам потерпевший (либо тот, кто может быть ассоциирован с ним в силу того или иного структурирующего признака- семейного, например).
Данная ситуация говорит о том, что само государство2 выполняло прежде всего функцию формирования различного рода «возможностей», реализация которых и тем более обеспечение реализации, никак не входила в его компетенцию.
Соответственно понимание Управления (в самом широком смысле этого слова) основывалось не на делегировании части полномочий от «суверена» к государству, а наоборот бытие суверена (как единобытие, обнаруживающее свою сущность в равенстве форм бытия составляющих по одному или нескольким признакам- единство перед богом ли, государством, законом и пр.) основывалось на естественном ходе вещей, одним из составляющих которого был талион.
В этом плане мы можем говорить о священной обязанности гражданина государства. Здесь же мы можем обнаружить генезис заинтересованности государства в тоталитарном порядке соблюдения определенных норм не просто как голых абстракций, а как гаранта для существования самое себя, в современном понимании это называется нами принципом законности.
Следующими формообразующими началами являются два основных принципа: встречность и подобие действий и субъектов. Все формы человеческого общения предполагают обязательное их наличие, начиная от обычаев международного этикета и заканчивая самыми повседневными. В талионе, это выражено в соразмерной возможности причинения того же самого вреда субъекту, подобному тебе самому.Но все вышеизложенное не объяснит нам сущность данного явления. Для явлений подобного рода следует определяться изначально с самим материалом анализа. Несомненно, принцип талиона относится к тем явлениям, наличное бытие которых творит форму самого человеческого, т.е. формообразует его.
Здесь имеет место быть стабилизированная форма снятия социальных противоречий, которая возникает в строго определенных случаях (несоразмерность ущерба), между определенными лицами (равными по социальному статусу), только в определенной форме, порядке(здесь неважно как та или иная культура обыгрывает непосредственные формы, главное что все они унифицированы относительно своей цели, средств и методов, а так же степени распространенности).
И анализировать эту форму надо не с т.з. интересов юриспруденции, которые, как правило, ограничиваются знанием как это было выполнимо технически, на каких юридических фактах базировалось, кем применялось, а с позиции актуальности для познания человеческого как начала и завершения любого процесса.
Вопросы, на которые придется ответить лежат в основании форм преемственности сознания целых эпох (ведь современный человек, непосвященный в «тайны» уголовного права, считает вполне актуальным и необходимым именно талион, когда налицо признаки названные нами выше). В чем же причина такой архаичной универсальной преемственности?
Психология отвечает нам, что происходит обратный процесс переноса эмоций, которые приобретают характер побудителя к действию. Отчасти это верно, ибо здесь косвенно подчеркнута особенность общественного бытия в возможности.
Представляя собой весь универсум известного, опосредованного мыслью при абсолютно неперсонифицированном носителе (это касается в большей части форм не реализованного относительно себя БВ), будучи обезличенным эталоном чувственного, оно находит свою персонификацию в сугубо индивидуальном сопереживании неповторимости своих чувств у каждого индивидуума.
Соответственно и формы реализации данного БВ (уже личностного) характера носят достаточно унифицированные единые формы в отношении однородного БВ. Во многом совпадает даже степень алеантности игр, а следовательно и само восприятие игр не может выходить за рамки собственно представляемого БВ, которое на этом этапе все же воспринимается личностью как действительно не свое (так как субъектом игры является другой субъект), но не может быть отличным от той оценки которая идентична оценке как самого субъекта так и того кто оценивает (ведь у них изначально наличествует одинаковое содержание БВ).
Психоанализ назвал внешнюю форму данного факта – проекцией, подразумевая, что человек приписывает атрибутивные свойства собственной личности внешнему объекту (в данном случае человеку). Но в действительности это не приписывание, а некоторого рода «презумпция» слепого тождества. В талионе предполагается, что аналогичность действия причиняет аналогичные страдания. Причем временной разрыв, конкретность обстоятельств, степень вины и пр. не учитываются – срабатывает необходимость аналогичности, которая опять же проистекает из восприятия подобия.
Целесообразность так же не имеет значения, так как сама форма становится целесообразностью. С этих позиций например месть нельзя понимать как целесообразность субъективного толка, ибо мститель реализует то БВ, которое по своей природе является общественным бытием в возможности, он реализует общественную волю. Таким образом, принцип талиона далеко не личностен, наоборот он имеет непосредственно общественную природу, и ранее это признавалось и понималось.
Современное время ставит во главу угла «общественные» формы ответственности, называя талион пережитком прошлого, дикостью и варварством. Однако необходимо понимать, что формы наказания сегодняшнего дня, которые носят компенсационный характер именно не являются общественными, они только так называются.
Причина в том, что наше понимание общественного интереса, публичности, достаточно абстрагировано и не соответствует действительности. Мы не как не можем разделить две вещи: массовость и общественное. Последнее обнаруживает себя порой в настолько сугубо индивидуальном, что наши диалектические методы бессильны отделить одно от другого.3
Под общественным следует понимать то, что обеспечивает универсальность встречности и подобия игр в том или ином круге времени и пространства. Когда возложение ответственности находится в руках государства (а точнее органов государства, представленных людьми), мотив ответстветственности ее целесообразность приобретают во внешенем выражении внеличностный характер, в то время как на самом деле побудители действия отдельно взятого человека (чиновника) становятся именно личностными, отсюда коррупция, взяточничество и пр.
Государство не должно решать вопросы возложения ответственности, оно должно обеспечивать форму реализации ответственности, где движущей причиной является «индивидуальная» воля потерпевшего (неважно в какой форме она будет выражена).Только в таких условиях достигается стабилизация общественных процессов.
И здесь нам необходимо обратиться к форме талиона, но не на основе механического переложения, которое было возможно только в условиях унифицированного единобытия в действительности, а с точки зрения универсальной формы снятия противоречий, при которой потерпевший удовлетворяется возмездием в полной мере, тем самым воспринимая понятие справедливости не на основе идеи, а как ощущение благодарности к тому кто позволил ему мщение –государству.
1 Под властью мы непосредственно понимаем такое свойство перехода, при котором обеспечивается зеркальная реализация всех элементов БВ в действительность, при условии того, что до процесса реализации они были сформулированы в возможности, составляли ее содержание. Более подробный обзор понятия власти см. Чернов Р.П. «Людологический опыт определения сферы бытия власти», изд. РГУ «Рубикон» №6, 2000г.
2 Юристам свойственно, употребляя термин государство как- то абстрагироваться от исторического аспекта данного словоупотребления. Если же использовать людологическое знанию, то следует признать тот факт, что государство как форма организации никогда не было унифицировано в отношении столь известных своих признаков, до тех пор пока мы не стали видеть их в государстве, приписывая им объективный характер. См. об этом подробнее Чернов Р.П. «О праве как бытии в возможности государства и государстве как бытии в действительности права».
3 Некоторые положения теории архетипа К. Юнга посвящены соотношению общественного и индивидуального в человеке. Архетип –это не просто сумма образов и смыслов, вовлекающих человека в круг монотонного долженствования, это и есть то общее, что структурирует человеческое на стыке индивидуального и общественного.
