Преступление нельзя оценивать эмпирически как чувственно заданную для восприятия конкретику вещи, свойственность которой в одинаковой мере доступна любому субъекту познания, при норме методологического аппарата. Преступление не относится к явлениям материального мира, представляющим собой воплощение постоянной изменчивости, независящей от человека. Его свойства зависят от методов познания, которые мы используем в его познании на пути движения от абстрактного (совокупности, универсальности, методологии) к частному, непосредственно частному — факту совершения преступления.